Художники Михаил и Инесса Гармаш
Глава 2. Лоренцо
Мягко ступая босыми ногами по разбросанной по полу соломе, Николь приблизилась к изумлённому юноше и присела рядом с ним. Звуки безветренной ночью разносятся очень далеко. Прекрасно зная об этой особенности, девушка приложила палец к губам. Парень, окончательно потеряв дар речи, судорожно закивал головой. Он чуть приподнялся и опёрся спиной о покатую копну сена.
Кокетливо взглянув на него, Николь мягко взяла юношу за руку и приложила ладонь к своей вздымающейся груди. Удивлённое лицо юноши залил яркий румянец, отчётливо видимый в лунном свете. Он даже вначале от неожиданности попытался отдёрнуть руку, но Николь с силой прижала ладонь к своему бьющемуся сердцу.
«Ах, как же сладостно это прикосновение!» – мелькнуло в её разгорячённом мозгу.
По её телу пробежала мелкая дрожь, сердце застучало быстрее. Она пододвинулась к юноше ближе и заглянула в его широко раскрытые от удивления голубые глаза, затем ласково провела кончиками пальцев по его щеке. Моряк немного осмелел. Он застенчиво улыбнулся, неуверенно обнял девушку за талию и чуть притянул к себе. Николь тут же воспользовалась этой ситуацией и буквально рухнула на парня, завалив его в притягивающую нежность дурманящих рассудок благоухающих трав.
Николь принялась страстно целовать юношу, ощущая под собой, как его естество наливается силой. Парень отвечал ей неуверенными поцелуями и только обслюнявил ей щёки. Но это обстоятельство ничуть не смутило девушку и даже немного позабавило:
«Ничего, ещё научится, – подумала она. – Было бы желание!»
Так они валялись в душистом сене, пока не наступил момент, когда Николь решила что уже пора. Она начала развязывать тесёмки его просторных матросских штанов.
В эту первую встречу Питер, так звали юного моряка, был очень стеснительным. Он не знал, куда деть свои руки и не отрывал изумлённого взгляда от обнажённой груди Николь. В моменты близости он пыхтел, сопел и иногда сдавленным голосом шептал: «Ах, Николь! Ох, Николь! Какая же ты красивая!». Это были редкие слова, которые он мог придумать. Николь, конечно, не настаивала. Она понимала, что разговор могут услышать, но ей хотелось волшебных сказочных слов о его любви к ней.
Время летело быстро. Влюблённые даже не заметили, что провалялись в сене почти всю оставшуюся ночь, наполненную бесконечным блаженством. Питер под утро уже устал и смотрел на девушку сонным виновато-нежным взглядом. Но Николь оторваться от него не могла и только на заре, соблюдая меры предосторожности, бесшумно прошмыгнула по двору и влезла в окно своей комнаты.
***
Николь стояла на холме и вспоминала. Она ещё, и ещё раз переживала упоительные мгновения любви:
«О Боже, как же это было прекрасно! Эти ощущения невозможно передать словами!»
***
Влюблённые встречались на сеновале несколько ночей подряд. Но потом Николь решила, что это небезопасно. Вдруг отец или мать, или ещё кто-то зайдёт ночью в сарай и увидит их. Поэтому она пригласила парня в свою комнату. Когда наступала ночь, Питер залезал к девушке в окно, и они занимались там любовью при свете звёзд. Николь это безумно нравилось, она всё больше и больше входила во вкус и уже не представляла себе жизни без Питера.
Так прошло две недели. И когда Николь с тоской вспоминала это благодатное время, по её телу разливалась приятная теплота, и ей снова и снова хотелось оказаться в объятьях моряка. Девушка ничего не могла с собой поделать. Она безудержно стремилась опять ощутить на себе прикосновение сильных мужских рук.
«О Господи! Как же это замечательно! Просто уму непостижимо!» – в очередной раз думала она.
Улыбка бесконечного счастья засветилась на очаровательном лице девушки, глаза искрились восторженным блеском. Но через несколько мгновений взгляд потускнел и улыбка пропала:
- Но вчера вечером, когда мы впопыхах целовались в сарае, ты сказал, что нашёл место матроса, и завтра отплываешь на шхуне. Ты отвёл взгляд и выглядел виноватым, сказав ещё несколько бессвязных слов, что утром придёшь проститься, сразу же ушёл, а я пошла в свою комнату и проплакала до рассвета, – пожаловалась она прибою.
Лето выдалось жарким и засушливым, хотя в утренние часы лёгкий ветерок приносил приятную прохладу. Но для Николь это великолепное утро было полно печали. Она смотрела на маленькую пристань. На крайнем причале была пришвартована шхуна, на которой отплывал Питер. Девушка опять предалась воспоминаниям, и горячие слёзы потекли по её загорелым щекам. Её губы искривились и она, сдерживая слёзы, прошептала:
- Вчера ты так страстно целовал меня и обещал прийти. И вот я, как дура, стою и жду, а ты не приходишь, и слёзы обиды льются из моего сердца. О, Господи, согрешила, согрешила!
Николь перекрестилась, возведя очи горе, и её сердце наполнилось страстным порывом:
- Но как же так, Питер! Ведь ты любил меня! Я видела любовь в твоих глазах, видела это всепожирающее чувство. Или это была совсем не любовь? А что же тогда? Твой взгляд пылал, когда ты смотрел на меня, горел ярким огнём. Разве это не любовь? Не любовь? А что же тогда?!
Девушка всхлипывала от огорчения и обиды:
- Ах, Питер, Питер, ведь можно было бы найти минутку и прийти попрощаться. Поцеловать меня и сказать нежным голосом:
«Николь! Любимая! Я ухожу в плавание, но через месяц или два, когда я заработаю много денег, я обязательно вернусь, и тогда мы обвенчаемся!»
Ах, какие приятные слова, такие нежные и волнующие.
Николь с грустью смотрела на шхуну. По трапам бегали матросы, заносили ящики и тюки. Шхуна готовилась к отплытию. Девушке казалось, что иногда она видела Питера, но шхуна стояла довольно далеко и она с точностью не могла определить Питер ли это. На таком расстоянии матросы казались ей все похожими друг на друга, в одинаковых светлых рубахах и тёмных штанах. Девушка опять вернулась к своим мыслям:
«Не могу забыть нашу страсть! Не могу! Сердце разрывается на части. Хочется кричать о любви, но я должна молчать. Опять молчать, как в прошлый раз с этим заезжим музыкантом»
Мысли девушки перенеслись на другой образ:
«С музыкантом было, конечно, хорошо, но он не такой красивый и сильный как Питер. Лоренцо худенький, даже тощий, и лицо у него какое-то прыщавое. Но когда он пел старинные баллады о королях, рыцарях и их возлюбленных он как-то весь преображался. Тогда его лицо становилось возвышенным, одухотворённым, как на картинках в старой книге, которая есть у моего отца. У него был приятный голос, и его песни мне очень нравились, правда, они были немного грустные, но всегда такие красивые и мелодичные!»
Николь вспомнила своё первое свидание с музыкантом, и её лицо приобрело мечтательное выражение.
***
Примерно три месяца назад в маленький приморский городок на юге Франции приехала труппа актёров. Пять человек на старой повозке, прикрытой сверху куском рваной парусины. Труппа давала представление на площади, рядом с ратушей. Конечно, Николь не могла пропустить такое событие. Актёры декламировали стихи, пели старинные баллады под аккомпанемент гитары и мандолины, и даже разыгрывали маленькие театральные сценки.
Зрителей было немного, и Николь с подругами находилась в первом ряду. Среди актёров был молодой итальянец, Лоренцо. С первой же минуты он почти всё время восторженно смотрел на Николь. Девушка поняла, что итальянец влюбился в неё.
Вечером того же дня они гуляли по берегу моря. Лоренцо пел песни и баллады, и там же, на берегу моря, под звуки мандолины признался ей в любви, а утром оделся во всё самое лучшее, что у него было, и пошёл просить руки и сердца. Но отец Николь отказал ему, подчеркнув, что Лоренцо беден, да к тому же ещё иностранец. А одной игрой на мандолине много денег не заработаешь.
Николь рыдала, повторяла, что любит Лоренцо, но отец остался непреклонен. Вечером влюблённые гуляли по берегу моря и целовались, а когда взошла Луна, случилось то, что должно было случиться – Николь впервые познала любовь. Было ещё несколько свиданий, но через две недели Лоренцо с актёрами уехал.
***
Николь хотела пойти на пристань и разыскать Питера, но потом испугалась, что её кто-нибудь узнает и расскажет отцу, и осталась на холме. Девушка смотрела на море, на это ласковое лазурное море. Над волнами кружили чайки, и она восхищалась ими.
Через некоторое время девушка увидела как шхуна, на которой должен был отплыть Питер, медленно отчалила от пристани. Свежий ветер наполнил паруса. Шхуна направилась в открытое море, она становилась всё меньше и меньше и, наконец, скрылась за прибрежными скалами. Николь уже не плакала, слёзы высохли на её щеках. Постояв ещё некоторое время, она нехотя повернулась и стала медленно спускаться с холма, губы её шевелились:
- Ах, Питер, Питер, ты же обещал, но так и не пришёл. Ну что ж, пойду домой. Судьба моя, подскажи, что же мне делать?
Но охваченное тоской сердце молчало. Только чайки кружили над морем, и казалось, звали её куда-то в голубую бескрайнюю даль. Всепоглощающее чувство рвалось на свободу из груди Николь:
«О, Питер, Питер! Как же я хочу, чтобы ты нежно обнял меня и рассказал о своей неповторимой любви, которая сжигает твоё сердце. Да, за это можно и жизнь отдать, ни капельки не жалко! Как бы я хотела, чтобы мы опять страстно любили друг друга в моей маленькой спальне. Или быть может при свете Луны на берегу моря, где так призывно шумит прибой. И так бы жили до скончания наших дней!»
С поникшей головой, выплакав все слезы, девушка медленно побрела домой.