Машина, машина, одна, вторая, третья, все они не твои, естественно. И не то, чтобы была сильная необходимость. Но вот так проходит треть века и ни о каких накоплениях на старость речь так и не идет. Твой Джерри стареет, твой Барии уже не так изысканен в смс. Все твои части тела называют так, как они называются, а твое баловство спитным уже не выгядит отчаянно лиричным. Серые брюки 52 размера питают к тебе точно такую же ненависть, как и ты к ним, но явно побеждают тебя во всех дуэлях, шоркая твой зад этикеткой с вышитым на ней размером этих самых брюк. Пироженка за присутствие лишних кило, пироженка за отсутствие лишнего бюджета. Минус на минус не дает плюс в данном случае, но мы же математеки, а не логики.
Ты топишь в ванной свои обгоревшие плечи, слышешь шорох ключей в замке и выключаешь воду. Тебя не слышно, ты спряталась в воде. Он обходит кватриру и начинает набирать телефонные номера уж наизусть тебе знакомые. Ты не должна их знать, потому что он не должен знать, как ты их узнала. А он не должен их набирать. Все довольно прозрачно, но те не менее обернуто в какой-то полиэтиен лжи ради лжи, ради сохранности чего-то из раздела социологии. Он снова шуршит ключами и уходит. Ты выдыхаешь.
Вот и вся твоя жизнь, Дженни.
Дженни засыпает в ванной и возможно захлебывается, а воможно и нет. При любом раскладе в мире ничего не меняется и жизнь идет своим чередом