Историю эту ровно тридцать два года назад рассказал мне Женька Сорокин, работающий в то время ведущим специалистом одного из советских внешнеторговых объединений.
Как то раз в августе на картошку меня родной Главк послал. Там и познакомились.
Нас поселили в одном вагончике на пять спальных мест. Мы понравились друг другу. И подружились.
За две недели сельхоз работ много было всякого, чаще веселого и, как правило, связанного именно с Женькой.
Который всем выделялся.
Даже удивительной биографией своей.
В начале шестидесятых он - сын военного атташе в США, вручал в составе посольских пионеров цветы Асхату Зиганшину – одному из героев легендарной четверки, продержавшейся в океане без еды и воды сорок девять дней и спасенной американскими военными моряками.
В начале семидесятых играл недолго в основном составе легендарного хоккейного ЦСКА, откуда уйти был вынужден по причине поломанных в очередной раз ребер.
Ну, а к успешной карьере во Внешторге в восьмидесятые - и вовсе добавить нечего.
Первый картофельный день запомнился мне тем, что хозяйственный Женька собрал со всех пяти членов нашего коллектива по пять рублей и купил на них, как он выразился, впрок пять бутылок водки.
Впрок, однако, не получилось - водка тем же вечером была благополучно выпита.
Второй и третий день были, как две капли воды похожи на первый.
На четвертый - деньги закончились.
Да и мы успели устать уже от пьянки. И забастовали.
Тогда неутомимый Женька организовал в нашем вагончике турнир по преферансу.
Там то, за карточным столом, и услышал я эту историю.
В армию Женьку призвали сразу после института. Служил он, если не ошибаюсь, в Казахстане. Ребят из центральной России в батальоне было немного. В основном преобладали солдаты – срочники из среднеазиатских республик.
Однажды к комбату пришла местная старушка с козой.
Он долго не мог понять, чего же она от него хочет, а когда вник – сильно погрустнел.
Жаловалась бабка на то, что солдаты козу ее изнасиловали. Та от страха молоко давать перестала и бабка настойчиво требовала вернуть ей деньги. А козу себе забрать.
- Не нужна мне эта пириститутка – приговаривала бабушка – забрал бы ты ее, а мне денег дай. Новую себе куплю.
Взбешенный комбат объявил учебную тревогу.
Батальон в полном составе на плацу был построен.
Все уже знали причину построения. Нрав комбата тоже. Посему ничего хорошего от мероприятия не ждали.
Рядом с комбатом застыла монументом огорченная бабка с поруганной козой.
- Вот, мать, - сказал комбат в полной тишине – все налицо. Ищи подлецов. А я порву их сейчас на глазах у изумленной публики. Как Тузик грелку. Вот этими самыми руками - и он показал всем два огромных кулака.
В звенящей тишине бабка, не выпуская из рук козы, словно призывая ее в свидетели, стала медленно обходить строй, внимательно вглядываясь в лица солдат. Длилось это действо довольно долго. И немало солдатских лиц и спин вспотело тогда.
Наконец бабка закончила осмотр и шаркающей походкой медленно вернулась к комбату.
- Прости, батюшка, - произнесла она – все то они у тебя, нехристи, на одно лицо. Боюсь ошибиться, грех на душу взять. Вдруг не на того покажу и пострадает соколик ни за что. Ты, вот что, отдай мне пятьдесят рублей, а козу себе забирай.
Комбат еще раз оглядел строй, достал из кармана брюк платок и, сняв фуражку, вытер лысую голову.
Потом не спеша водрузил фуражку на место и посмотрел на бабку. И на козу.
И снова полез в карман.
На этот раз – в нагрудный.
Достав портмоне, он не спеша расстегнул его, и стал задумчиво перебирать купюры. Наконец выбрал нужную, вытащил ее аккуратно двумя пальцами и поднял на вытянутой руке высоко над головой.
Купюра была достоинством в двадцать пять рублей. Фиолетового цвета. С улыбающимся Ильичем в углу.
Убедившись, что все рассмотрели номинал и прочувствовали момент, он сунул четвертной в руку растерявшейся бабке и громко, отчетливо, не спеша произнес фразу из числа тех, что народ потом «отливает в мраморе» и с удовольствием цитирует в дальнейшем по поводу и без:
- Размножайтесь*! У комбата денег много!
* - к большому для автора сожалению, "ключевое" слово, произнесенное в тот момент комбатом, он вынужден был перевести на литературный русский. Будучи уверенный, однако, что для настоящего знатока русской словесности обратный перевод не составит особого труда.
На фото - Банкир
Автор - жена Оля
2010 г., пластик, ткань.