В военной авиационной академии, в учебном корпусе факультета за вторым курсом курсантов было закреплена аудитория, в которой они занимались самостоятельной подготовкой в специально отведённые для этого распорядком дня часы: с 15-00 до 18-00. Кроме того, имущество данного помещения находилось на материальном учёте на одной из кафедр факультета, где приказом начальника кафедры был назначен ответственный за помещение офицер. А утром во всех учебных помещениях корпуса шли занятия под руководством преподавателей, при этом аудитории распределялись между пятью курсами курсантов и четырьмя курсами слушателей по весьма сложному алгоритму, который был известен только великому сборищу одарённых и ответственных людей, выполнявших сложнейшую работу по составлению расписания занятий, именуемому учебной частью факультета. Начальником сего исполнительно-законодательного факультетского органа был целый подполковник, причём, что вызывало особое восхищение, женского пола. Вот такая вот интересная система.
И в один прекрасный день, придя на самоподготовку в свои, так сказать, родные пенаты, где за год обучения всё стало до боли знакомым, курсанты увидели нечто выпадающее из привычной унылой атмосферы праздника трёхчасового принудительного коллективного сидения в замкнутом пространстве, приводящего, по мнению большого начальства, к гиперэффективной закачке великих знаний в курсантские головы. Дело в том, что самый первый стол, соотношение сторон рабочей поверхности которого было приблизительно семь к одному (длинный и узкий, проще говоря), был сплошь усеян целой кучей очень любопытных надписей. Каждая написанная фраза была весьма лаконична, но при этом очень содержательна и ёмка по смыслу. И судя по тому, что в качестве объектов анализа личностных морально-нравственных качеств в данных текстах выступил весь руководящий состав первого курса курсантов, определить подразделение факультета, с которым утром проводились занятия в данной аудитории, для второкурсников не составило большого труда. Особо жёсткой критике со стороны начинающих психоаналитиков подвергся заместитель начальника первого курса майор Вольнов. Мало того, что для обозначения его личности было использовано огромное количество иносказательных имён, в курсантском простонародии именуемых кличками, так ему в вину, помимо низких морально-нравственных качеств, ещё вменялась и нетрадиционная сексуальная ориентация.
По прошествии часа самоподготовки внезапно открылась дверь, и на пороге аудитории появился тот самый главный фигурант настольного литературного творчества, да не один, а со свитой в составе двух ещё не успевших отъесться перловкой и сечкой курсантов в новых камуфлированных хлопчатобумажных полевых армейских костюмах, язычковые погоны которых находились не сверху на плечах, а висели по бокам.
-Встать! - скомандовал командир второй учебной группы младший сержант Светиков. - Товарищ майор, второй курс...
-Отставить... - не дослушав доклад, ответил Вольнов и задумчиво посмотрел на пришедших с ним курсантов. - Ну, показывайте, где этот стол.
-Вот, тарищ майор, - дрожащим голоском пискнул один из курсантов, указывая на тот самый стол, превращённый в коллективный дневник.
-Так... Интересно...
Проведя за пару минут первичное изучение поверхности стола, майор Вольнов оторвал-таки взгляд от интересующего объекта и, выведя наконец свой мозг из состояния замкнутых мыслительных процессов, забравших на себя на некоторое время весь его (мозга) ресурс, только сейчас заметил, что в помещении, кроме него и его свиты, находится более тридцати стоящих курсантов второго курса во главе с командиром учебной группы.
-Прошу садиться, тарищи курсанты, - сказал майор и, обращаясь к Светикову, продолжил. - Значит, так, товарищ младший сержант, скажете ответственному по данному помещению с кафедры, что мы с разрешения начальника факультета забираем этот стол в казарму...
И, тщательно выговаривая каждый слог (видимо, для особо непонятливых, а может, желая показать, какое умное слово он знает), с особым выражением продекламировал:
-На ЭКС-ПЕР-ТИ-ЗУ!
А затем, как бы поясняя смысл столь сложного слова, уже спокойным тоном добавил:
-Чтобы по почерку определить, кто это писал. Вам ясно?
-Так точно, тарищ майор! - ответил командир группы.
-Всё! - отрезал Вольнов. - Ну, взяли и понесли!
Тут два пришедших с замначкурса курсанта взяли стол с двух узких сторон и вынесли его за дверь. Майор Вольнов гордо проследовал за ними.
Надо сказать, что казарма находилась в четырёх автобусных остановках от учебного корпуса, и путь этой троицы лежал через весьма людный город федерального значения. Сидевшим в тот незабываемый день в аудитории курсантам второго курса, которые и так в течение минут двадцати после произошедшего события не могли вымолвить ни слова от смеха, потом не раз представлялась картина в виде двух зелёненьких камуфлированных тощих курсантов, несущих по улицам мегаполиса длиннющий письменный стол, и гордо идущего сзади майора с осознанием всей важности возложенной Родиной и собственным чувством долга на него миссии по выявлению хоть и юных, но весьма опасных преступников с литературным уклоном.
Чем закончилась эта весьма сложная работа, организованная заместителем начальника первого курса и проведённая под его чутким руководством, до сих пор доподлинно никому не известно. Поговаривала курсантская молва, что экспертиза, проведённая маститыми экспертами-почерковедами - выпускниками военного авиационного технического училища курсовыми офицерами первого курса лейтенантом Кулдановым и капитаном Домбровским, желаемых результатов не принесла, и фигуранты организованной преступной группировки своими силами выявлены не были. Приглашать более видных экспертов (мирового уровня) в помещение казарменной сушилки для одежды, куда был отправлен на временное хранение вещдок после неудавшейся экспертизы, по всей вероятности майор Вольнов не захотел (видимо, из соображений гордости и сохранения чести своих опростоволосившихся специалистов-криминалистов, чтоб прибывшие мэтры лишних вопросов не задавали, мол, почему сами не смогли), а транспортировать в экспертную организацию данный стол не было возможности ввиду его солидных габаритов. ЗИЛок начальник автослужбы академии выделять для этих целей по неведомой причине категорически отказался (тут усматривается явный саботаж со стороны начальника транспортного цеха, и совершение бартерной сделки с использованием расчётной единицы в виде поллитровой тары, наполненной прозрачной жидкостью, с наклеенной на горлышко акцизной маркой майор Вольнов счёл нецелевым расходованием личных средств). Поэтому, скорее всего, эта опасная организованная преступная группировка попала под вынужденную амнистию, но тем не менее, благодаря решительным действиям майора, ей пришлось уйти в подполье и не светить больше столь ярко и дерзко свою преступную деятельность, ограничившись разрозненными надписями в академических туалетах. Но это всего лишь версии и домыслы, а как оно было на самом деле - кто его знает, кто знает...