Ад

Ад – это дряхлеющий на глазах курортный городок, полный куда-то спешащих и неуловимоликих людей, среди которых иногда различаешь по жестам и осанке давнишних своих знакомцев и дальних родичей, виденных когда-то, незапамятно давно. Они поворачиваются на ходу, рассовывают по сумкам и карманам какие-то бесконечные вещицы, ныряют в очереди, уходящие куда-то в складские подвалы и совсем не узнают тебя, и глядят куда-то мимо их исчезающие лица. Ад – это тесные дворики и тропинки между вытоптанными клумбами к бурым верандам, вросшим в землю, где вечно старый и вдохновенно-беспомощный учитель пения пробует остановить тебя обрадовано, чтобы сделать то, что ни разу ему не удавалось сорок лет назад – побудить тебя к пению. Он будет глядеть вслед, улыбаться, морщиться и дирижировать руками своими, пока не удерёшь от него на иную совсем, и тоже стремительно исчезающую улицу. Ад – это место, где нельзя вернуться обратно и найти тех, кого потерял, на ту улицу, из которой только что выбрался, в тот дом, где только что искал свою комнату – и не нашёл... Ад – это место, где всё меняется и за углом с пыльной витриной парикмахерской вместо потрескавшейся колоннады и входа в старинный парк, где многочисленно и точно, как на гравюрах, пошевеливают листвой столетние вязы и ясени, – обнаруживается грязноватая улочка меж высоченных кирпичных корпусов с трамваем, уходящим в мутное поле, в другой город, к едва видимым отсюда заводским трубам, северным и дальним. Там, в аду, пытаясь вернуться, уходишь всё далее по пустым и кирпичным улицам, и только в каком-то захламлённом дворике мелькнёт призрак колоннады и пропадёт окончательно. Ад – это место, где я забываю у входа в старинный парк своих детей, восьмилетнюю дочь и четырёхлетнего сына. Ад – это вечный поиск потерянных детей.