Продолжение «Серебряного ключика»
и пара альтернативок к нему.
Писалось на темы и в формате
сообщества «Сто историй» –
драбблы, дающие связную историю
0. Просто игры
На самом деле они познакомились совсем не так. Гораздо менее драматично и стремительно. Просто столкнулись в уличной едальне, где обычно жалуются на жизнь. Правда, молодой монах не жаловался, а, устроившись рядом с Тоши, просто хмуро ел рис, щедро политый не положенным ни по какому монастырскому уставу соусом. Хиджикату вдруг почему-то настолько заворожило это зрелище, что он даже сам забыл наслаждаться своим, можно сказать, майонезом с добавкой риса. На секунду перед глазами поплыло, на месте бледного лица увиделось другое, ещё более бледное – похожая стрижка, чуть более тёмные волосы, карие глаза… Она так любила острое. И его, Хиджикату. А он…
Тоши вздохнул, резко развернулся, стряхивая наваждение. И – опрокинул свою миску. При этом пролив изрядное количество майонеза на белое облачение соседа.
– Проклятие! – он что, совсем мальчишка, если судить по голосу?
– Простите, Хоши-доно, – Хиджиката смутился, схватил салфетку и потянулся стереть пятно. Коснулся чужих колен, провёл рукой выше – и оба замерли.
…В тот же вечер, проводив девушку до её временного пристанища, Тоши узнал всю её историю. И взялся помочь.
А много позже, когда их отношения закономерно перейдут в роман, как-нибудь ночью они будут лежать и шептаться.
– А вот представь, Сан-тян, если бы мы познакомились не в забегаловке, а в гостинице и ночью? Ты бы ещё не добралась до Эдо, нас бы уложили в одной комнате, рядом, потому что считали бы тебя монахом, как считают все, кроме меня… А ночью я бы случайно задел рукой твою грудь…
– И что?
– Стал бы выяснять, кто ты такая. И в процессе наверняка бы к тебе пристал.
– Я бы отбивалась.
– Не думаю, что тебе бы это удалось. Ты бы не могла меня не захотеть, я тебя знаю.
– Ой, да ладно! Вот так сразу?
– Ну не будешь же ты отрицать, что между нами проскочила искра с первого же прикосновения?
– Не буду. Только я бы всё равно отбивалась, нельзя же так…
– Сан-тян, я же сильнее.
– Но неужели же ты не остановился бы, если бы я просила?
– Может быть, не смог бы.
– Убью подушкой! Игры играми, пока глаз не лишился!
– А вот давай проверим, через сколько ты сдашься! Только представим, что видим друг друга впервые!
1. Пусть будет стыдно тому, кто…
Она совершенно не ожидала, что он, в ходе своего страшного дознания и подозрений её во всяких гадостях, вот так возьмёт да на неё и накинется. Ещё меньше ожидала она, что его напор с такой силой в ней отзовётся, что она подастся навстречу, потянет его к себе… Разумеется, он позволил себе ещё больше – и вот тогда она испугалась. Ведь она всегда блюла себя, ведь нельзя, чтобы это случилось! Как она жить-то будет после… ой, если всё-таки не удастся отбиться?
А, что тут сделаешь, он сильнее, и сейчас он её не слышит. Она даст понять, что ей плохо – и пусть потом ему будет стыдно всю жизнь, пусть потом он всю жизнь её охраняет, должен же он повести себя порядочно, если уж она не смогла убить его сразу, должен же! Пусть лучше он, укравший её первые поцелуи, забравший её всю, распоряжается ею и дальше, чем идти после такого одной и в никуда… пусть он несёт ответственность – за всё, что сделал, и за то, что она этого почти хотела… Пусть даст ей понять, что стоит её желания.
2. Я заслужу
Нет, ну разве можно было вот так пойти на поводу у инстинктов? И нечего себя оправдывать – мол, девчонка сама напросилась. Она была чиста, как горные снега – а он ей, сволочь, не поверил. Теперь нельзя её вот так бросить, надо защищать – хоть до конца жизни, ведь её-то жизнь он разрушил, даже если не все её рассказы до конца правдивы.
Может, конечно, связать судьбы навсегда будет страшной ошибкой – но она начнётся с другой ошибки, которую он, Тоши, уже совершил. А может, всё не так, и они оба ещё научатся быть счастливыми. Ведь недаром же у него так закружилась голова, а девочка жарко прильнула к нему в ответ. Теперь ему осталось сделать всё, чтобы заслужить её прощение.
Она уже позволила ему поднять её на руки, он сумел вознести её на вершину блаженства – первую в её жизни, он уже знает, что она – Корью и что она не любит это имя, так что для него она навсегда останется Сан-тян, и она доверчиво проспала в его объятиях ночь и приняла от него подарки – и она так и просит его защиты, но совсем пока ещё не смягчается.
У неё лохматая мальчишеская чёлка, в разы более буйная и небрежная, чем у самого Тоши, которому приходится часто постригаться по долгу службы, и из-под этой чёлки сверкает сердитый фиолетовый взгляд… И Тоши ждёт не дождётся, когда наконец увидит, как Сан-тян улыбается.
3. Монах-оборотень
В поезде Сан-тян демонстративно садится напротив и отворачивается к окну. Такой настоящий святой монах, погружённый в размышления о вечном. И не догадается никто… это только Тоши знает. Да, облачение скрывает фигуру, а металлический нагрудник – нежные девичьи формы, но он-то, Тоши, может себе представить… Легко и так ярко, что бросает в жар.
Он выдерживает на месте только до первой станции. А потом бежит в тамбур курить. Дело к вечеру, там почти совсем темно, никого не разглядеть, только огоньки сигаретные мерцают… но белую фигуру в дверях Тоши замечает сразу.
Сан-тян подходит совсем близко, безошибочно вычисляя его в темноте. И просто молча смотрит…
– Вы же не курите, Санзо-сама, – шепчет он негромко, но подчёркнуто официально.
– Мне там неуютно… одному, – шепчет она в ответ, стараясь попасть ему в тон. – И вообще, с вами скоро закурю… Хиджиката-сан.
Она чуть заметно усмехается, а он украдкой кладёт руку ей на талию. И краем глаза замечает, что они остались в этом тёмном тамбуре одни…
Сан-тян вздрагивает, быстро оглядывается – и подаётся к нему. С полуоткрытыми губами и чуть слышным вздохом. И Тоши целует девушку, которую украл и увозит в другую жизнь, целует долго и горячо, пока она одним гибким движением не освобождается. Не ускользает из-под его руки, норовящей спустить облачение ей на талию. Не исчезает за дверями.
Тоши закуривает новую сигарету и возвращается нескоро. А когда снова садится на своё место – напротив уже опять невозмутимый монах, отвернувшийся к окну.
4. Рождение Кинзан Санаэ
С поезда в Эдо они сходят ранним-ранним утром, и первым делом Тоши ведёт Сан-тян в какой-то тёмный закоулок, за гаражи…
– Ты переоденься, потом мы пойдём в одно место, и я тебе сделаю документы на… так, имя понятно, Санаэ… повернись, помогу… нужна фамилия, как твой монастырь назывался?
– Кинзан, – не очень внятно отвечает она, выныривая из своей чёрной обтягивающей майки.
– Отлично, Кинзан Санаэ, вот так и начнётся твоя новая жизнь. Я всё устрою!
Он уже опять чуть ли не перед ней на коленях – расстёгивает штаны… а потом резко отходит от девушки и перебрасывает ей платье поскромнее.
Только приходится дотрагиваться до неё снова и снова. Сан-тян ведь никогда в жизни не одевалась как девушка.
– Со мной такое впервые! Я даже когда вчера мерила наряды – совершенно в них не разобралась. А уж эти китайские застёжки…
Наконец ни выбираются из-за гаражей – оба взмокшие, злые и весёлые. Чёлка Сан-тян кое-как приглажена, а отросшие волосы собраны на затылке в маленький хвостик, хотя похоже, что долго всё это не продержится…
5. Масло и майонез
И действительно, начинается новая жизнь. Сан-тян живёт теперь на съёмной квартире, и когда Тоши позволяет его чёртова ненормированная служба – он приходит к ней ужинать и остаётся до утра. А она всегда держит для него запас майонеза, из которого сама берёт совсем чуть-чуть. И часто встречает его словами:
– Хочешь картошки фри?
Хотя сама она больше любит макароны. Мелкие такие, тонкие и совершенно не приставшие монаху – столько она кладёт масла. Часто она их варит, вскочив ночью, и ест прямо сразу, обжигаясь, залив каким-нибудь соусом или засыпав перцем. Тоши её понимает – он тоже в детстве голодал.
К счастью, теперь у них есть много больше, чем пустой рис.
6. Люблю, ненавижу, забочусь
Если в самом деле любовь на всю жизнь –
тогда проще терпеть.
Потому что без него всё равно хуже.
Из разговора в «аське»
Сан-тян выбегает встречать его по первому же шороху. Часто в его же форменной рубашке, которую он уже почти сносил. Виснет на шее. Выслушивает то, что Тоши никому больше не станет выплёскивать. Кивает, вворачивает замечания. К этому моменту они обычно уже сидят на кухне и дружно едят майонез.
Тоши считает, что Сан-тян сокровище, в частности потому, что она с удовольствием потребляет «Хиджиката-спешал». Она такая первая на его пути.
Дома у них пусто, как в казарме. Они ещё слишком недавно здесь живут – точнее, Сан-тян живёт, а Тоши всё чаще и дольше здесь задерживается.
Когда он является совсем поздно и выпивши – Сан-тян поддерживает его и укладывает. Он тискает её по-медвежьи, зовёт замуж… Она улыбается и не говорит ни «да», ни «нет». Она ещё надеется найти сутру учителя.
А Тоши она порой хочет убить – и давно бы убила, если бы не сходила с ума от одного его запаха. Сейчас он понемножку засыпает, а она пристраивает голову ему на грудь и наслаждается теплом. Даром что лежать не очень-то удобно, потому что Тоши занимает три четверти постели… И Сан-тян думает: а ведь это так просто – любить человека и одновременно его ненавидеть. Даже здорово.
Потом она тихонько поднимется, пойдёт на кухню что-то жевать и пересчитывать таблетки. Вздохнёт: вкусно-то вкусно, но с такой диетой надо хоть как-то принимать меры, и жалко, что Тоши не возьмётся за это всерьёз…
7. Начальственный маразм
– Ну я ему покажу! – орёт Тоши, скатываясь с Сан-тян и грозя кулаком заливающемуся телефону. – Ну я ему расскажу, откуда он меня сдёрнул!
– Не надо, – Сан-тян закидывает руки за голову и внимательно следит, как он пересекает комнату. – Он обидится. У него-то, в отличие от нас, личная жизнь на нуле, и кому ему ещё жаловаться, как не тебе?
– Вот то и погано, что звонит не по работе! Ладно, пусть его, – на самом деле Тоши благодарен своей подруге за эти слова. Говорить гадости про Кондо он не позволяет никому, кроме самого себя, и то не при чужих. – А трубку всё равно не возьму! – он с силой давит на кнопку отбоя, отключая сотовый.
– Ну и правильно. В конце концов Отаэ-сан его оценит, и он успокоится. Иди обратно, пока я не замёрзла!
8. Шелка
В этом городе цветные китайские шелка так просто не достанешь. Если только доведётся задержать транспорт с конфискатом. Эти наряды для Сан-тян Тоши покупал там, на границе, и тоже наверняка у не сильно-то законно действующего перекупщика – ну да его потом наверняка замели при облаве, которую он же, Тоши, и помогал местным организовывать.
Зато теперь он может наряжать Сан-тян хоть каждый вечер по-новому. Она так безумно соблазнительна даже под несколькими слоями тонкой ткани, так неосознанно грациозна, что дух захватывает и если просто смотреть…
– Нет, в этом ты на улицу не пойдёшь, – произносит Тоши пересохшими губами. – А то тебя кто-нибудь уволочёт в подворотню…
9. Ещё немножко про оборотней
– Ладно, в этом не пойду, – легко соглашается Сан-тян. – Тогда пойду в монашеском. Милостыню просить по электричкам. А если заловят – скажу, что моя крыша – лично замком Шинсенгуми.
– Вот зараза, – беззлобно ругается Тоши, глядя, как она сидит на окне в своём белом облачении, свесив одну ногу и поставив другую на подоконник. – Ладно-ладно, надо вместе выбрать тебе наряд, чтобы ты в толпе не выделялась. Ты же хочешь выглядеть как красивая девушка?
– Я хочу, чтобы ты не мешал мне ходить по улицам. И если не хочешь эксцессов – мне лучше быть в облике монаха. Почему тебе это кажется неправильным? Ведь в этом случае никто не подумает, что мы любовники!
– Ох, как ты ошибаешься, с тобой и святой согрешит, а про меня такое придумают…
10. Козни строят, брызжут ехидством…
Напрасно Тоши думает, что никто не в курсе перемен в его личной жизни. Вернее, он-то даже точно знает, что коллеги давным-давно всё вычислили, просто делают вид, что ничего не знают.
Хорошо бы так было и дальше. А то ведь Кондо-сан наверняка обижается, что всем везёт, а ему нет, а Окита таит в себе ещё больше злобы. Он и так всё время с невинным видом говорит и делает Хиджикате гадости – пусть не всерьёз, пусть забывает об этом, как только доходит до настоящего дела… Но всё равно, теперь-то Сого в кугре, что Тоши не остался навсегда верен памяти его сестры! Он не он будет, этот Сого, если не попытается хоть раз сорвать начальству свидание!
Но пока всё тихо. И только в тех редких случаях, когда Сан-тян зачем-нибудь звонит Тоши и у него играет на телефоне сверхкавайная анимешная песенка – он оставил её связанной только с одним номером, вот почему-то не смог стереть совсем – так вот, заслышав эту мелодию, Окита всегда говорит:
– С ума вы сошли, Хиджиката-сан, быть такого прелестного мнения о небезразличных вам людях!
11. Шрамы на любимом лице
Сидеть всё время дома, даже занимаясь самообразованием с помощью Сети, было скучно. К счастью, Тоши понимал, что чувствует Сан-тян, и помог ей устроиться на работу. Девушке там нравилось. Данные забивать приятно, коллектив доброжелательный и в то же время не пристаёт с общением.
– Только вот на лестнице там феерически воняет, – жаловалась она, – как будто они моют лестницу прокладками.
Тоши фыркал – может, такая прямота для девушки была и слишком, но ему нравилось слушать, как звучит подобное в её устах.
– А коридоры там узкие-узкие, как на корабле. Красные ковры и двери по сторонам…
– Там раньше гостиница была. Мы там когда-то Кацуру ловили, – ностальгически вздохнул Хиджиката.
…И вот однажды, когда он поджидал Сан-тян у конторы, благо была такая возможность, – то вдруг увидел, что она скользит мимо тенью, совсем не в той одежде, в какой уходила утром…
Но ведь он же ей звонил, предупреждал, что сейчас будет, она обрадовалась… Что опять за тайны?
Тоши догнал девушку, положил руку на плечо. Она обернулась – и он отшатнулся.
Такое знакомое лицо – и ни тени узнавания. И белую щёку пересекает шрам, и второй – сверху и снизу от знакомой фиолетовой глубины глаз.
Не она. Но как похожа!
– Что вам угодно? – холодно вопросила неизвестная.
– Да нет, ничего.
И тут они оба увидели Сан-тян. Тоши закрутил головой, переводя взгляд с одной на другую. Обе девушки тоже удивились.
– А вдруг вы сёстры? – подумал вслух Хиджиката.
…Час спустя Цукуё, забыв, что шла в гости в Ёрозую, всё ещё сидела с Тоши и Сан-тян в какой-то забегаловке, и все втроём пытались понять, могли ли у девушек быть общие предки. Сложно это было – Сан-тян ничего не знала о своих родителях, воспоминания Цукуё тоже были весьма смутны. Но Хиджиката обещал проверить всю информацию уже по своим каналам.
12. Миссия окончена
Конечно, Тоши искал не только родственников Сан-тян. Уже очень давно он пытался помочь ей в другом деле – отыскать на просторах столицы следы сутры её учителя. Раз уж сама девушка утверждала, что искать надо в Эдо…
Хиджиката проверял всё. Скупщиков редкостей, безумных учёных и священников-экспериментаторов. Больше всего он боялся, что чудесный артефакт уплыл с Земли с какими-нибудь пришельцами…
Сан-тян, со своей стороны, тоже копалась в Сети. Искала хоть намёки на то, что где-то под видом людей скрываются ёкаи – ведь именно они тогда пришли за сутрами и жизнями.
Тоши как раз это больше всего и настораживало. Весь его опыт подсказывал, что никаких ёкаев не бывает – а значит, это были всё же пришельцы.
– У нас нет пришельцев, – упрямилась Сан-тян. – Я советовалась с Цукуё-онее-сан, и с Хакке-тян, с которой мы дружим по сети, вот она в ёкаях разбирается…
– Странно это всё. И даже отчасти подозрительно.
…И вот в один прекрасный день Хиджиката объявил:
– Я напал на след. Ещё минута – и мы будем там.
– А мы уже там! – прокричала в трубку Сан-тян. – Мои подруги вычислили гада!
Тоши ещё долго был уязвлён тем, что любимая девушка получила сутру не из его рук. Хотя, конечно, Санзо-сама взяла реликвию с бою. Пусть из-за спин подруг – но её выстрел был решающим. А ещё можно было утешаться тем, что даже после смерти главаря с бандой доктора Нии Джиени придётся разбираться ещё очень долго…
13. В общих муках
Сан-тян лежит на татами и морщится. Терпеть тяжело, можно, и большую часть времени она молчит. Иногда только шипит сквозь зубы и замысловато ругается.
Тоши сидит рядом и держит её за руку. Сан-тян проклинает его, он проклинает себя. Они ждут «скорую», а «скорая» где-то застряла.
Они до сих пор не женаты, а их ребёнок уже просится на свет. Они ни разу ещё не пожалели о том, что это случилось неожиданно и не по их воле. Но сегодня оба слишком напуганы и растеряны.
…Сан-тян рожает в машине на полпути к клинике и по-прежнему только шипит и ругается. Тоши ужасно бледен и только гладит её руку. Когда всё заканчивается, оба едва могут разглядеть личико своего сына. Мальчишка лохматенький, точно как отец, только волосы посветлее.
…Через день Сан-тян передаёт Тоши записку: «Давай назовём его Гоку!» и устало улыбается в окно.
13+. Главный поклонник богини отаку
На самом деле, опять же, всё было не так.
Все знали, что в сознании замкома Хиджикаты из-за проклятого меча поселилась вторая личность. Но что вроде бы его жуткое упрямство помогло эту самую личность подавить. Вот только никто не догадывался, что иногда Тошши всё же оживает. С совершенно особенной целью.
По зову, обычно – ночью, Тоши поднимается на ноги, кружится вокруг себя, меняет то, что на нём в данный момент надето – хоть мундир Шинсенгуми, хоть домашнее, традиционное – на жилетку и джинсы. Лоб его перечёркивает дурацкая красная повязка, приминая чёлку, и Тоши идёт по городу, с той самой проклятой катаной, улыбаясь, как дурак, зная, что сейчас увидит свою богиню, мечту всех отаку.
Сейчас ей пора выходить на битву с такими монстрами, каких не встречали ни на одной планете, в каких давным-давно уже никто не верит. Хрупкая девочка в одеждах легендарного монаха Санзо. Они могли бы скрыть её сущность – но весь город знает: она всё-таки девушка. Чарующий голос и фигура, которая, несмотря ни на что, обрисовывается под белоснежными складками…
Надо будет помочь, подставить если что, плечо, а то и на руках пронести, и катаной надо будет рубиться, и в решающий момент крикнуть: «Я с тобой, Санзо-сама!» – чтобы девочка собралась и прочитала заклинание, приводящее в действие священную сутру у неё на плечах. Девочка будет глядеть на Тоши громадными восторженными глазами и изо всех сил стараться – кому ещё из отаку выпадало такое счастье, как ещё Хиджиката может справиться с проклятием, делающим его трусом?
Девочка никогда не видела его, настоящего – по крайней мере, он так думал. И было очень приятно становиться для кого-то героем именно в облике Тошши…
…Но сегодня ночью всё пошло наперекосяк. Враги попались хитрые, изворотливые, ничуть не похожие на тех, кто до этого вставал на пути Сан-тян, её подруг и Хиджикаты. Одно чудовище отняло у Тоши проклятый меч, а другое в этот момент сбило с головы юной Санзо золотую корону. И хорошо ещё, что не стащило сутру, но чары уже развеялись.
Хиджиката подхватил девочку на краю крыши, прижал к себе – на тот краткий миг, на который они оба остались обнажёнными перед переходом в обычный облик. Но, несмотря на шок от этого, свободной рукой Тоши поймал драгоценную сутру.
В следующий миг он набросил девочке на плечи свой форменный мундир, хоть уже и не надо было, и хотел накинуться на врагов – имелось ведь при себе и другое оружие – но чудовища уже сбежали. Только эти два, остальных успели прикончить подруги Сан-тян. В данный момент они, видимо, мчались по следу исчезнувших монстров…
И надо было бы броситься за ними – а Тоши, снова повернувшись к своей Санзо-сама, застыл в изумлении. Только сейчас он понял, что много-много раз встречал девчушку, что стояла сейчас перед ним. Она каждое утро бежала в школу мимо казарм Шинсенгуми и хихикала, когда замечала, как Тоши прикуривает от своей майонезной зажигалки.
Сейчас она стояла вся красная, хлопала глазами…
– Ой, а я вас видела по телевизору!
– И не только. Потому что я тебя тоже знаю. Только не знаю, как зовут.
– Санаэ.
– Сан-тян, значит. Или нет – Санзо-сама, всё равно так правильно. Ты молодец… Хоть и не ожидал, что был проклят ради тебя. Держи сутру, мы во всём разберёмся. Я бы сказал, что меня даже силком не заставишь взять в руки этот проклятый меч, даже если мы его найдём…
– Но ведь тогда вы больше не будете тем Тошши, которого я полюбила…
– А в настоящем виде я хуже, да?
– Взрослее. И я вас боюсь.
– Ну это ты зря. Даже если я теперь знаю, как в обычной жизни выглядит богиня отаку – это не значит, что я не буду тебя защищать, Сан-тян…
Задумано: март 2011
Записано: июнь-декабрь 2011, Луговая – Москва