Рассыпался альбом репродукций. Собираю: Брюллов "Автопортрет"; Айвазовский "Чесменский бой";Крамской "Неизвестная". Замираю над последней,как всегда. И вновь она напомнила мне Дину.
Девчонки нашего 10"а" были взбудоражены. На уроке географии, который вела у нас завуч Вера Антоновна, в дверь вежливо постучали. На пороге возник красивый военный, лет сорока, и протянул тонкую папочку документов. Мы с любопытством уставились на незнакомца, а Вера Антоновна, пробежав глазами бумаги, сказала:
- Завтра пусть приходит в 10"б". И, когда за ним закрылась дверь, доверительно сообщила нам, что в соседний класс приехала новенькая.
Новенькая в выпускной класс! Целое событие в нашей школе захолустного городка.Откуда? Какая? Соперница сплошь влюблённым старшеклассницам и объект внимания мальчишек.
В школьном коридоре-рекреации стояло огромное трюмо мимо которого, незаметно бросая на себя взгляд, прохаживались мы, не решаясь прихорашиваться на глазах школьной публики. Только признанная красавица Яна из 10"б" смело и нарочито тщательно поправляла перед ним причёску.
Утром следующего дня перед зеркалом спокойно, не торопясь, не обращая ни на кого внимания, причёсывалась новенькая.
- Фи! - сморщила веснушчатый носик Ленка Щегельская, - ничего особенного,- явно погрешив против истины.
Остальные отреагировали словами - "так себе", думаю, не желая обнаружить внутреннее беспокойство.
Но я не могла отвести от её лица глаз. Она была хороша какой-то не нашей, нездешней красотой. Давно во мне поселилось это свойство буквально столбенеть перед редким явлением красоты. Меня не трогает лицо Джоконды. Но акварельный портрет Идалии Полетики в горностаях - сводит с ума. Восторг вызывает скульптура, надменно взирающего на мир, Мефистофеля М.Антокольского. И неотрывно я готова смотреть на "Неизвестную" Крамского, на которую оказалась похожа новенькая.
Брюнетка с короткой нездешней стрижкой, в то время,как у нас в ходу были кудри и банты.С огромными тёмными серьёзными глазами. Коротенькое коричневое форменное платьице с чёрным фартуком на тоненьких перекрещенных на спине бретелях, так выигрывало по сравнению с нашими кружевными крылышками.
Мы носили беретики и фасонисто повязанные косынки. Она натягивала небрежно на голову клетчатую панамку, которая тоже казалась мне необыкновенно оригинальной, тем более, что очень шла к ней.
В нашей школе преподавали немецкий и английский.Она учила французский по какой-то своей программе. И звали её необычно - Дина.
Короче, мои глаза следовали за ней повсюду. Мне не хотелось знакомиться и общаться с ней. Только бы любоваться её лицом, чёлкой до глаз и изящными жестами тоненьких рук. Незаметно было, чтобы она дружила с кем-нибудь в своём классе.На мальчишек наших внимания не обратила. В школу приезжала на автобусе, привозившем детей из военного городка.
В то время, почти каждую субботу в школе устраивались тематические вечера для старшеклассников, ("Осенний сон", "Дельфиния"), которые оканчивались непременными танцами. Мне просто не терпелось увидеть, во что будет одета Дина. Но на вечера она не приходила.
Однажды я увидела её с матерью, красивой, несколько небрежно одетой, женщиной в очках. Обычно в школе молчаливая, Дина о чём-то, оживлённо жестикулируя, говорила и было заметно, что мать сердилась.
А потом случилось вот что. Застенчивая, я никогда не общалась с Диной и вдруг однажды... едва не столкнулась с ней на моей улице там, где её, ни при каких обстоятельствах, быть не должно было. Она внимательно вглядывалась в номера домов и вошла во двор горького пьяницы Митрохина, опустившегося мужика, у которого собиралась вся местная пьянь. Я, замерев, наблюдала из-за своей калитки. Где-то через полчаса она вышла со своей матерью, которая,пьяная, едва держалась на ногах.Держа под руку, медленно она вела её и вскоре они скрылись за углом. Я не верила своим глазам, совершенно потрясённая.
Ни одному человеку, даже маме, не рассказала я о том, чему оказалась нечаянным свидетелем. И в школе не решалась взглянуть на неё, испытывая острый стыд, словно подсмотрела. Хотя она, как всегда, была серьёзной и спокойной.
Дня через два пьяный Митрохин,сидя на своей разломанной скамейке возле дома, похвалялся мужикам:
- Муж у неё майор, а она не брезгует выпить со мной. В гости из забегаловки пришла. Во! Баба!
Мне хотелось его убить.
На выпускной бал она пришла с отцом. Единственная, среди нашего бело-розового капронового кружения, она была в красном платье с красивой брошью.
Время шло. Одноклассницы разъехались. Я училась в Университете. Дину потеряла из вида. И вдруг, после зимней сессии, ожидая электричку на вокзале, остановилась, как вкопанная. Дина и её мать с многочисленными чемоданами и сумками направлялись на посадку поезда Адлер-Новосибирск. Школьное разделение по классам теперь забылось. Мы были просто знакомыми. Я впервые подошла к ней и заговорила. Дина неожиданно обрадовалась. Сказала, что учится в Новосибирске, живёт у бабушки. А теперь, когда родители развелись, она увозит туда маму. Так и сказала, что "увозит".
Они заторопились. Мать была заметно нетрезвой. Больше я Дину не видела. Только непонятное тревожное чувство осталось, да "Неизвестная" Крамского, порой, напоминает мне о ней.