ДАЧНЫЙ РОМАН
Сашка – мой друг. В прошлом – атлет тяжеловес, сохранивший походку штангиста, которому нормально ходить мешают огромные гипертрофированные мышцы ног. Идя, он переваливается с ноги на ногу, но это получается у него быстро и выглядит вполне эстетично. Невысокий рост, большие круглые плечи, седая вьющаяся шевелюра, очки с толстыми линзами, через которые он смотрит на мир с неослабевающим с годами детским любопытством.
Сашка – художник. Правда, в обычной жизни он работает на заводе инженером, но это нисколько не мешает ему воспринимать жизнь крайне эмоционально, время от времени повторяя избитую, но в его устах звучащую колоритно и вкусно фразу: «Это просто праздник какой-то»!
Была середина мая. Сашка пригласил меня на пленэр, что в переводе с французского означает: воспроизведение изменений воздушной среды, обусловленных солнечным светом и атмосферой. А если проще – мы решили порисовать весеннюю природу, запечатлеть её в неповторимости момента времени. Она, ещё не совсем проснувшаяся, дарила нам все оттенки бордового и сиреневого цветов. А березняк от быстрой езды на старенькой восьмёрке казался лёгким дымком, тянувшимся вдоль трассы.
Стоило едва поддеть овальную проволоку, подтягивающую калитку к столбу, как она распахнулась, и нас сдержанно и чуть настороженно поприветствовали разросшиеся без догляда черёмуха и калина, немного смущённые своей безлиственной наготой.
Небольшой серый шлакобетонный домик, едва ли не единственный целёхонький среди брошенных дач, ждал. Он встретил нас ровными ступеньками деревянной некрашеной веранды, отеплявший строгий характер единственной комнаты дома, стены которой прохладно белели извёсткой.. И чувствовалось, что зимнюю стылость они будут отдавать долго и постепенно.
Ровный дощатый пол, мастерски сработанная лестница, ведущая на чердак, как будто только вчера проолифленные и покрытые лаком оконные рамы – всё сделано Сашкиными умелыми, аккуратными в работе руками.
Земля вокруг дома покрыта сплошным палантином дернины, сквозь которую уже проглядывают побеги полыни, тысячелистника, молочая, ромашки.
Едва загнав машину в гараж, примыкающий к домику, Сашка в радостном нетерпении идёт осматривать свои владения. То и дело забегая вперёд, у его ног петляет старая спаниелиха Дуська, приехавшая вместе с н ами.
Подметая пол, я заметила, что за окном беспокойно порхают небольшие пташки, похожие на мухоловок. У них песочно-палевые грудки, длинные хвостики и серенькие фраки. На душе стало тревожно. Чуть позже я обнаружила причину своей тревоги. Я искала подходящую тряпицу, чтоб заткнуть дырку в стеклине и увидела на полке птичье гнездо, свитое в старой кепке. Оказывается, пустой дом обжили птахи, а мы здесь – непрошенные гости.
Прибравшись и разложив на столе снедь, я вышла на крыльцо. На кустах рябинника темнели прошлогодние соцветия шероховатых цепких бомбошек, уже появились первые резные листочки и колонии нежных бутончиков, напоминающих вытянутые кегли кремового цвета.
Поздоровавшись с огромными шаровидными кустами жимолости, с набиравшей цвет мирабелью, амурским виноградом, плетущимся по проволочным фалам до крыши, Сашка подправил завалившийся местами забор, наломал для заварки стеблей лимонника с тонкой облупляющейся корой и пошёл разжигать костёр.
Несмотря на то, что до пика лета было ещё очень далеко, стол наш был празднично ярок. Здесь и кораллово-красные помидоры, в полусферах которых сквозь околосемянное желе просвечивались желтоватые зёрна семян; и свежие огурцы, как будто нашпигованные звёздочками, кончики которых так и рвутся наружу, приподнимая пупырышками их нежную кожицу. Горка зажаренных в барбекю куриных крылышек с аппетитной золотисто-каштановой корочкой возлежит на цветном блюде в ореоле светло-зелёных салатных листьев.
-Это просто праздник какой-то! – Сашка смешно, будто отмахивающийся от пчёл медведь, вытирает вспотевший после сытного ужина лоб наружными сторонами ладоней. Снимает очки и пытается вглядеться в меня, как будто настраивая внутренние окуляры. Но, благодаря сильной близорукости, его взгляд устремляется в никуда.
«Утро туманное, утро седое!»… Я открыла форточку, и в сыроватую прохладу комнаты, пропахшую вчерашним застольем, полился запах молодой травки, разрывающихся скорлупок черёмуховых листьев и берёзовых чешуйчатых серёжек.
Мой друг дремал на соседней лежанке. Вдруг послышался неясный шум, и трепещущий комочек заметался по комнате. Дуська, помня свою охотничью натуру, подскочила и схватила зубами пташку. В тот же самый момент проворно, несмотря на тяжеловесность фигуры, подскочил и Сашка. Прикрикнув на собаку, он разжал её неплотно сомкнутые челюсти и положил птицу на ладонь. Она была недвижна. Сашка заплакал и стал дуть на неё, потом аккуратно поместил на перила веранды – может быть, отдышится. Пока мы судили себя, да рядили, что делать дальше, глядь, а птахи и след простыл!
Слава Богу, улетела! Сашка обшарил всё вокруг веранды – не упала ли куда пленница обстоятельств? И облегчённо вздохнул – птицы нигде не было.
Позавтракав и попив ароматного чая, мы закрыли дверь на замок и отправились гулять по давно нехоженой дороге мимо дач. Было тихо и грустно. Готовился к цветению шиповник, наполнялись соками бутоны тигровых лилий, покрывалась мелкими листочками дичающая жимолость, любовно прирученная когда-то.
-Дача досталась мне после развода, - рассказывает Сашка.
-Ох и весело раньше было! Приезжали с родителями, с детьми. В пятницу – застолье, смех, шум. В субботу-воскресенье – работа, не разгибая спины.
Рисовать не хотелось. Мы собирали вещи, понимая, что птицы больше не прилетят к своему гнезду, но надеясь, что у них ещё есть время свить новое.
До свидания домик. Ты не похож на сироту. Ты похож на стойкого оловянного солдатика, который настойчиво ждёт продолжения праздника жизни. Ведь Сашкин дачный роман с тобой ещё не окончен.