Время воевать и время любить... Время горевать и время надеяться... Встретившись в прошлом веке в еврейском подполье, Хана Армони и Тувья Хенцион обрели друг друга лишь 50 лет спустя после тяжелых потерь. У их любви, как у хорошего вина, была долгая выдержка временем.
ВСТРЕЧА ПЕРВАЯ. ДОПРОС.
Их первая встреча в 1943-м году напоминает сцену из шпионского фильма.
Хане - семнадцать: наслышанная о Лехи *, она мечтает связаться с еврейским подпольем. Один из трех друзей-мальчишек, выдающих себя за приверженцев Хаганы (впоследствии выяснится - все они члены Лехи), говорит, что знает человека, который мог бы свести ее с нужными ей людьми.
Тувья (партийная кличка - "Хошеа")на четыре года старше Ханы, но уже имеет в еврейском подполье вес: он близок к руководству Лехи и друг Ицхака Шамира (будущего премьер-министра Израиля).
На этом мы завершим преамбулу и перенесемся в погруженный в сумерки Тель-Авив, где Хану с закрытыми глазами ведут на конспиративную квартиру. Она воображает себя Матой Хари, прислушиваясь к уличным звукам. Хана уверена, что они помогут ей потом опознать место, где состоится встреча. Хорошо, что ей приказали закрыть глаза – лучше тренировки и не придумаешь! Девушка думает о том, что эти навыки пригодятся ей, когда она станет подпольщицей.
Наконец, ее заводят в какой-то дом и разрешают открыть глаза. Комната перегорожена растянутым на веревке одеялом: Хана не видит того, кто за ним, но чувствует, что за ней наблюдают через отверстие, проделанное посередине. Незнакомец начинает допрос: «от кого узнала о бойцах сопротивления? чего от них хочет? понимает ли, на что идет? не боится ли смерти? какие задания готова выполнять?» Очевидно, Тувью (а это был он) устраивают ответы девушки. Хане снова велят закрыть глаза и ведут обратно той же дорогой.
Через пару дней мама поручает ей купить в лавке хлеб.
Девушка садится на велосипед. По пути она вдруг слышит знакомые звуки: нет сомнения - ее вели на конспиративную квартиру именно по этой улице! Хана решает проверить себя и найти тот самый дом, где ее допрашивали. Да вот же он!
Покрутившись у входа, возвращается домой счастливая: разведчица из нее определенно получится!
На другой день связной Лехи выходит с Ханой на связь и ведет на вторую встречу в тот же дом.
ВСТРЕЧА ВТОРАЯ. СМЕРТЬ АНГЛИЙСКОЙ ШПИОНКЕ?
Девушка заходит в знакомую комнату и вздрагивает, ослепленная ярким светом фонаря, направленного прямо в лицо. Тот, кто ее допрашивал в первый раз, по-прежнему невидим, но на сей раз в его голосе звучит сталь:
- Отвечай, что ты вчера здесь делала? Как ты нашла этот дом? Кто тебя подослал? Ты шпионка? На кого работаешь? Ты знаешь, как поступают со шпионами?
Хана пытается объясниться...да вот только верят ли они ей? Позже она поймет, что подпольщикам есть чего опасаться: их товарищей то и дело арестовывают и предают суду. Несколько человек уже застрелены при побеге.
«Как жаль, - думает она. – Вместо того, чтобы умереть за родину я буду казнена, как шпионка, ничего не успев сделать для своего народа». – Начитавшаяся книжек про разведчиков, девушка представляет, что когда подпольщики спросят ее перед казнью: «Какое у тебя последнее желание?», она ответит: «Передайте родителям, чтобы не плакали обо мне и не считали предателем». – Но в этот момент ее неожиданно отпускают. Вскоре она получает от подпольщиков первое задание. Хану опекает жена Тувьи, тоже участница Лехи, Эстер, с которой ее потом свяжет долгая, растянувшаяся на полвека, дружба.
ХАНА
Хана Гельбард (впоследствии Армони) родилась в Кельне, в семье книжного переплетчика, семья которого перебралась в Германию из Польши еще во время Первой мировой войны: отец не хотел служить в польской армии, где уже сгинул его брат. Из детства, проведенного в Кельне, Хане запомнятся стопки книг в отцовской мастерской, которые он сшивал вручную, клея на обложку золотые буквы.
...С приходом Гитлера к власти появились первые признаки грядущей Катастрофы: фашисты преследовали немцев, дававших евреям работу или что-либо у них покупавших. В том же 1933 году семья Гельбард вместе с другими евреями подалась в Бельгию - тогда это было еще возможно, а через два года перебралась в Палестину, обосновавшись в Тель-Авиве. Сначала жили в барачном лагере для репатриантов из Германии – впятером в одной комнате, потом отец Ханы снял жилье и открыл переплетную мастерскую.
- Условия были, конечно, не те, что в Кельне и Антрверпене. Продукты распределяли по карточкам, - вспоминает Хана, - но мы не чувствовали себя обделенными и радовались каждому дню. Через мастерскую отца проходило так много интересных книг: я читала запоем, а в 14 лет уже сочиняла стихи.
...Позже она напишет книгу о работе в подполье, где встретила свою первую любовь, закончившуюся трагически:
англичане застрелили мужа при побеге из тюрьмы, ему было не суждено увидеть свою новорожденную дочь.
Хана (подпольная кличка «Сара») и Хаим Эпельбаум (подпольная кличка «Элимелех») поженились в 1946-м, но вместе прожили всего четыре месяца. Во время операции, в которой они оба участвовали, Хаима арестовали и приговорили к смертной казни, впоследствии замененной на пожизненное заключение. После нескольких месяцев, проведенных в тюрьме, он пытался бежать, но неудачно...
ТУВЬЯ
Родители Тувьи, последователи Жаботинского, не поехали в Америку вопреки уговорам родни. Его отец прибыл в Палестину из Польши в 1923-м году. Устроился в Петах-Тикве кондитером и каждый день ходил на работу пешком из Тель-Авива. В 1924-м к нему присоединилась жена с четырехлетним сыном.
Тувья помнит время, когда еврейские семьи жили с арабскими очень дружно: даже дарили их детям подарки на Пурим, а во дворе все говорили на смеси двух языков.
В середине 1930-х Тувью мобилизовали в Хагану, где он познакомился с Ицхаком Шамиром и прошел курс инструктажа. Тувье врезался в память эпизод, как в 1938-м при нападении арабской банды на киббуц Ханита были убиты его товарищи. После похорон командир отряда Хаганы сказал: «Несмотря на траур, мы сейчас будем танцевать без перерыва четыре часа. Это приказ».
- Тебе, наверное, трудно это понять, - говорит мне Тувья. – Только что мы опустили в землю тела товарищей, жизнь которых оборвалась в самом начале, и вдруг – танцы! Но мы не могли иначе: нам было важно доказать себе, что мы сильные и выдержим все...
...После раскола еврейского подполья в 1940-м году Тувья в числе первых примкнул к Лехи. После одной из операций англичане преследовали одного из его товарищей, и тот вынужден был скрываться в убежище. Тувья поехал его навестить и встретил там Эстер. Это была любовь с первого взгляда, которая продолжалась полвека – до кончины Эстер.
КОНСПИРАЦИЯ
В 1942 году англичане объявили за поимку идеолога и создателя Лехи Авраама Штерна (подпольная кличка «Яир») 1000 лир: немыслимая по тем временам сумма, если учесть, что на три лиры семья могла жить в течение целого месяца! 12 февраля 1942-го года англичане обнаружили его на конспиративной квартире и застрелили. Подпольщики заподозрили, что в их рядах завелся провокатор, выдавший убежище «Яира». Во избежание подобного в будущем Тувья предложил перестроить организацию, разбив ее на маленькие группы, каждый член которой будет знать только свое конкретное задание, чтобы не выдать после ареста других подпольщиков. Добровольцам устраивали допрос с пристрастием, подобный тому, который прошла в 1943-м году 17-летняя Хана.
- Все тогда были против нас, - вспоминает Тувья. – Не только англичане, но даже «свои» – члены других еврейских организаций, считавшие нас экстремистами. Газеты, выходившие на иврите, открытым текстом писали, что мы преступники. Силы нашей организации были малы, мы ни от кого не получали финансовой поддержки. Чтобы продолжать борьбу против англичан, мы совершали налеты на банки и воровали на фермах молочные бидоны, служившие нам контейнерами для перевозки оружия. Англичане не знали от нас покоя ни днем, ни ночью: мы закладывали бомбы в их машины и административные учреждения, взрывали мосты, ликвидировали офицеров, представлявших для подполья особую опасность. В годы войны, когда другие еврейские организации предпочитали уже видеть в англичан союзников по борьбе с Гитлером, мы продолжали делать все для того, чтобы они убрались из Палестины навсегда.
«История все расставила по местам, - думаю я, слушая Тувью, - в редком городе не найдешь теперь улицы, названной в память о Лехи и Аврааме Штерне. А в том самом доме, где он был обнаружен англичанами и убит, теперь размещается музей Лехи...»
Лишь через пятьдесят лет обнаружилось, что никакого провокатора в Лехи не было, и причина гибели «Яира» - случайное и трагическое стечение обстоятельств.
НАРАВНЕ С МУЖЧИНАМИ
Хана была одной из немногих женщин, которая участвовала во всех операциях Лехи наравне с мужчинами – клеила по городу листовки, была связной, следила за передвижениями английских офицеров, начиняла апельсины взрывчаткой, подкладывала под днище машин мины, стреляла. Даже когда у нее уже была новорожденная дочь, Хана настояла, чтобы командиры Лехи не принимали этого в расчет. Крошечная Уриэлла подолгу оставалась на попечении других женщин.
Свою кличку «Сара» Хана решила взять в честь легендарной Сары Ааронсон, создательницы еврейской шпионской сети «Нили» в Палестине и покончившей собой после пыток в турецких застенках.
- Наверное, я была тогда плохая мать, - тихо произносит Хана, глядя в сторону, - но время было такое... В 20 лет мне казалось, что моя судьба будет такой же, как у Сары Ааронсон. Я не боялась смерти.
- Я не помню, чтобы у нас в Лехи была еще одна молодая мать, которая рисковала бы собой так же безудержно, как Хана. Она ведь ни в чем не уступала нам, мужчинам, - подтверждает Тувья.
...В памяти Ханы отчетливо отпечатался страшный день, когда она после налета египетской авиации поехала искать свою мать среди погибших при бомибежке: отправившись на рынок за молоком для маленькой Уриэлы, она не вернулась домой.
Хана шла вдоль длинных рядов тел в больничном коридоре. Лица погибших были покрыты белой тканью. Хана узнала мать по обуви...
Вернувшись домой, она увидела, как ее дочка сделала свой первый в жизни шаг, словно понимая, что отныне должна рассчитывать на себя. Подхватив малышку на руки, Хана вспомнила, как получив записку от подпольщиков с известием, что ее муж Хаим застрелен при побеге из тюрьмы в Акко, она стояла оглушенная горем в этой же комнате. Пытаясь вывести дочь из состояния шока, мама подтолкнула ее к детской кроватке. Едва различая сквозь слезы личико малышки, которой не суждено будет встретиться с отцом, Хана увидела, что та ей улыбнулась, словно давая понять: «Ты не одна. У тебя есть я...» Уриэле было несколько недель от роду, и это была ее первая в жизни улыбка. «Теперь уже и мамы нет...У меня никого не осталось, кроме Уриэлы», - подумала Хана, прижимая к себе малышку.
...Вторым мужем Ханы стал Моше Армони, тоже подпольщик из Лехи, погибший в дорожной аварии в середине 1970-х. Хана прожила с Моше 25 лет и родила ему двух девочек (старшие дочки теперь каждую неделю добровольно дежурят в музее Лехи).
- Мы открыли музей, чтобы восстановить историческую справедливость, - говорит мне Хана. – В свое время о Лехи несли столько небылиц, что появилась потребность рассказать людям правду.
ХАНА И ТУВЬЯ
Их семьи были связаны не только общей историей борьбы в подполье, но и дружбой, которая продолжалась почти полвека. Вместе отмечали еврейские праздники, дни рождения, выезжали на природу, путешествовали... Но в какой-то момент Хана и Тувья обнаружили себя в одиночестве.
После тяжелой болезни скончалась Эстер – подруга Ханы, трагически погиб Моше – друг Тувьи. А их дети, игравшие вместе в детстве, давно выросли и покинули родительские дома. Надвигалась одинокая старость. Старшая дочь Тувьи почувствовала неблагополучие первой и сказала им: «Почему бы вам не жить вместе, вы ведь знаете друг друга уже столько лет и уже все равно что самые близкие родственники...» Тувья бросил взгляд на Хану, она улыбнулась ему в ответ и подумала: «А ведь она права: за столько лет мы стали с ним совсем родными...»
...Хана и Тувья вместе уже почти 20 лет. Портреты Эстер, Хаима Эпельбаума и Моше Армони висят на одной стене, напоминая супругам о молодости, которую уже не вернешь, но которую вряд ли забудешь.
Рядом - картины Ханы, на полке - сборники ее стихов и прозы, фотографии товарищей по подполью... Их дом, собиравший когда-то много гостей, превратился в хранилище памяти о тех, кого уже давно нет на свете.
- Сегодня мы собираемся вечером в музее Лехи в память о замечательной девушке Рут, которая ушла от нас недавно. Она входила в одну из подпольных групп - «дети Раананы», может, ты слышала о такой? – спрашивает меня Тувья, а Хана добавляет. – Приходи тоже. Мы будем петь песни, которые пели в подполье. Там будут все «наши». Уже не так много нас осталось...
Я благодарю за приглашение и, перед тем, как побежать к автобусной остановке, оглядываюсь на них еще раз, чувствуя, что они провожают меня взглядом. В этот миг мне показалось: я вижу другую Хану – с темными, как на портрете из ее книжки, волосами, еще не тронутыми сединой. И у Тувьи – густая борода, ветер треплет кудри – как на старой фотографии из альбома. Они смотрят на меня и машут руками вслед.
Примечания:
* Лехи (сокращенное от Лохамей херут Исраэль, в переводе на русский – борцы за свободу Израиля) – радикальная сионистская подпольная организация в Палестине, действовавшая против британского мандата в Палестине с 1940 и до образования государства Израиль.
*Хагана (в переводе на русский – оборона, защита) – еврейская военная подпольная организация в Палестине, существовавшая с 1920 по 1948 год и защищавшая еврейские поселения, впоследствии стала основой для создания Армии обороны Израиля.