Пролог
Мертвая бабочка, сухим трупиком хранящаяся между давным-давно заклеенных рам, настраивала на печальный лад. Сколько лет пролежала она здесь?
Дом скрипел и, казалось, раскачивался - словно старый парусник, уходящий в последнее плаванье. Скоро дом умрет. Приедет колесный кран с клин-бабой вместо крюка, злобно фыркнет и нанесет дому первый смертельный удар. Но пока дом ещё скрипел, бодрился и боролся с набегавшими ветрами.
Игорь неторопливо обходил комнату за комнатой, квартиру за квартирой. Открывал очередную покосившуюся дверь, осматривал пустые облезшие стены, поскрипывал почерневшим паркетом.
Все, что можно, уже утащили – ободрали изразцы с давно мертвых печей, отвинтили ручки, выключатели и розетки. Даже обои посрывали в поисках старинных шпалер – дому-то больше двух веков. А вот некоторые окна, как ни странно, уцелели. Даже вот эта бабочка, покорно сложившая сухие крылья. Бабочка-крапивница…
Загаженные бомжами комнаты пахли неприлично, словно немытое тело старика. Игорь вздохнул. Он никогда не признавался себе, что жалеет эти старые дома, которым суждено скоро уйти в небытие. Сколько людей родилось, состарилось и умерло в этих дрожащих сейчас на ветру стенах? Сколько смеха и рыданий слышали они? Сколько тайн хранят?
Кстати, о тайнах. В БТИ ему сказали, что у дома большой каменный подвал. Обычно секреты прячут подальше от света и людского ока.
Скрипучая лестница прямо из подъезда уходила вниз. Странно, но амбарный замок на двери уцелел, и Игорь сорвал его маленькой фомкой, с которой никогда не расставался, нося её в чехле на брючном ремне. Подвал дохнул сыростью и запахом спертого пространства. Фонарик мощным лучом рассек темноту. Впрочем, темнота была не полной – несколько зарешеченных продухов под потолком давали скупой свет, достаточный, чтобы кое-как различить препятствия на пути.
Игорь погасил фонарик и медленно пошел вдоль сложенной из крупного бутового камня стены, постукивая по ней фомкой. Камень отзывался равномерным звоном, и Игорь шел, не останавливаясь. В одном месте звук вдруг сменился – стал гораздо глуше. Фонарик. Ага, тут заглушка трубы. Кладка другая. Понятно. Дальше.
Снова диссонанс. Свет. По стене идет кабель – в кладке деревянные пробки для скобок. Ничего интересного.
Пахнуло тленом – крыса. Сдохла давно и стала почти как та сухая бабочка. Странно, что её не сожрали сородичи. Или это была последняя крыса, не сумевшая выбраться из каменного склепа, после того как продухи закрыли частыми и прочными решетками? Впрочем, судьба крысы Игоря особенно не волновала.
Его занимало другое.
Даже не то, что детектор некроматерии, привычно охватывающий запястье оставался темным. Нет. В этом плане дом был чист. Дело было в занозе, появившейся внутри в ту минуту, когда он открыл старую подъездную дверь. Своим предчувствиям Игорь привык доверять. А они сегодня почему-то шли в разрез с детектором.
Он ещё несколько раз прошелся фонариком по стенам, осматриваясь. Это были обычные вещи – выходы коммуникаций, ремонтные работы. Пару раз попались под ноги вывалившиеся камни, но, в общем, подвал был ещё крепким. Тонкая заноза, скорее всего, относилась к бабочке и крысе. Но пришлось облазить всё. Всё, для гарантии. Он вздохнул и повернул к выходу.
Уже взявшись за металлическую скобу, приколоченную к двери, обернулся и в последний раз осмотрел подвал. Глаза, привыкшие уже к сумраку, охватили его весь разом. Подвал не отпускал. Не в крысе и бабочке дело. Он не ошибся. Скрипнула и снова упрямо затворилась дверь.
Игорь вернулся. Теперь он шел осторожно и медленно, на одних носках кроссовок, почти на цыпочках. Присел, не решаясь стучать. Долго сидел, прислушиваясь к себе. Две едва заметных впадины в полу, и если бы он не искал, то никогда не заметил бы их. Просто слегка просевший каменный, присыпанный давным-давно отвердевшей песчано-цементной смесью пол. Два прямоугольника – побольше и поменьше.
Наконец, отпустило. Теперь он видел. Он сделал свою работу. Придут другие и вскроют. Потом Арам расскажет, кто тут лежит. Хотя он и так уже знал – женщина и ребенок. Девочка. Игорь ощущал их полуистлевшие тела под слоем цемента. Как бы он хотел ничего не найти. Не удалось.
Он посмотрел на датчик. Судя по нему, под ногами ничего не было. Стрелки неуверенно плавали у края циферблата. Почти фон. Кто-то, похоронивший здесь этих двух, похоже, знал о датчиках. И защитил могилы, в надежде, что осмотром займется не специалист.
Что же, Араму это наверняка не понравится.
И вопросом «зачем» теперь будет задаваться он.
Здесь - кончено. Сегодня ещё один дом. И завтра – два. В одном из них точно что-то есть. Но это все будет завтра.
Запищал мобильник, Игорь вздрогнул. Выпрямился и, доставая на ходу из кармана трубку, пошел к двери. Шеф вышел на связь, требовал вернуться на базу.
Часть первая
1.
Услышав выстрелы, прогремевшие в тишине, Женя даже не вздрогнула. Подняла глаза от вязания и равнодушно взглянула на экран. Достали эти триллеры – нагнетают, нагнетают… а в итоге герой или героиня всё равно спасётся и будет в непотребном виде тяжело дышать и закатывать глаза. Вот и сейчас – злодея пристрелил таки некий субтильный индивидуум, приползший из ванной с окровавленной мордой. Тьфу, гадость!
Она выключила телевизор, закрыла окно и надела ошейник на изнывающего у двери Арчи. Едва успевая за истово рвущимся вперед скотчем, она вылетела в наполненный влажной темнотой двор. Недавний дождь напоминал о себе чавканьем под подошвами кроссовок и запахом мокрой зелени. Отцепив поводок и позволив собаке бегать там, где ей заблагорассудится, она присела на краешек влажной скамейки. Зябко вздрогнула и уставилась на несущиеся по черному небу ещё более черные тучи, между которыми изредка проблескивали робкие звезды.
Она слушала топот быстрых лап Арчи, и вдруг ей захотелось тихонько поплакать. Вот сидит она одна-одинёшенька в этой сырости и никакие радости жизни её не ждут. А когда вернется домой - будет одна-одинешенька лежать с книжкой в постели, пытаясь уснуть. И книжку-то ей придется читать дурацкую, купила утром с лотка неизвестно что – про девицу, которая мужикам кишки маникюром выпускала. Глупость какая.
На этой мысли плакать Жене окончательно расхотелось. А захотелось иметь длинные платиновые ногти, чтобы вонзить их в мяконькое брюшко главврача. О-о-о, какое бы это было наслаждение – погрузить острые коготки в шефовы внутренности и, не спеша, покопаться в них… Сладостные мечты прервал Арчи, с разбегу ткнувшийся мордой в её колени – пора, мол, домой. И правда, пора…
В подъезде пахло неистребимыми кошками. Пес несся вперед, смешно загребая короткими лапами на поворотах, - знал, что дома ждет ужин. Женя нашарила ключ в кармане ветровки и остановилась у двери. Но тут Арчи повел себя странно, – он вдруг поставил торчком черные уши, заскулил и, спотыкаясь от волнения, кинулся вверх по лестнице. А так как жили они на втором этаже двухэтажного старого дома, то выше их площадки лестница вела уже на чердак.
Когда Женя взбежала следом за собакой на узкий изгаженный людьми и животными помост перед чердачной дверью, она поняла, что скучного вечера ей точно не видать - на грязных досках, скрючившись, лежал человек. Лицо его она не видела, но выглядел он отнюдь не бомжом – хорошая кожаная куртка, черные джинсы и ботинки на толстой подошве. Руки лежащего были в крови, он прижимал их к животу и не шевелился.
- Эй! Вы живы? - окликнула Женя мужчину. Тот в ответ что-то промычал и открыл глаза.
- Лежите и не двигайтесь, сейчас я вызову «скорую помощь», - произнесла она, пятясь и таща за собой ошалевшего Арчи.
Но раненый, несмотря на рекомендацию, приподнялся и попытался схватить её за руку, хрипло бормоча:
- Не надо никого звать, со мной всё нормально - отлежусь и пойду. Прошу вас, - он умоляюще взглянул на неё черными глазами, и сердце Жени дрогнуло.
2.
Начальник отдела изучения некроматерии Арам Рафаэлович Диланян по прозвищу Рыбка Моя в нетерпении метался возле лабораторного джипа. Едва Игорь подъехал, как шеф кинулся к его «фольксу» и буквально выволок из-за руля.
- Что же ты, так долго? Менты нас ждать не будут, рыбка моя. Садись, поехали!
Игорь едва успел передать дежурному ключи от машины и просьбу отогнать её к своему дому. Что-то ему подсказывало, что к офису они сегодня не вернутся. Уж больно взбудоражен шеф. Хорошо бы к полуночи домой попасть.
- Что случилось? - спросил он, усаживаясь в джип.
- И тебе здорово, - буркнул с заднего сидения Митя Круглов, недавно принятый в их небольшой коллектив лаборант. Они обменялись рукопожатиями.
Прославился Митя сразу, в первый же день работы в «Омеге». Начальника ЛИН до него никому даже в голову не приходило назвать дядей Арамом. ЛИН - лаборатория изучения некроматерии - до размеров отдела уже выросла, но аббревиатуру сохранила прежнюю.
Диланян прыгнул за руль - никаких водителей он в принципе не признавал, считая их излишеством, и гонял по столице с умопомрачительной скоростью под аккомпанемент зубовного скрежета гаишников. Арам Рафаэлович, обладатель двух высших образований, двухкомнатной хрущовки и ангельского характера, не любил также «мигалок» и воя сирен, предпочитая совершать свои дорожные выкрутасы тихо и молниеносно. Единственное, на что он вынужден был согласиться – опознавательные надписи на джипе, и то лишь потому, что это было личное распоряжение Малицкого.
- С чего такой аврал? - повторил свой вопрос Игорь, когда они выехали с территории. Следом выкатился джип со спецгруппой Кобры, и одно это уже выглядело нестандартно.
- Паляничко позвонил, - ответил Арам. - Какая-то чертовщина у него в районе, около кладбища. Семь трупов.
- Огнестрел? - удивился Лагода. - А мы тут при чем?
- Ах ты ж, рыбка моя! - рявкнул начальник, показывая волосатый кулак пытавшемуся его подрезать парню на «лексусе». - Я же сказал - чертовщина. Всех семерых загрызли.
- То есть как? - Игорь почесал в затылке. От района Паляничко цирк находился - будь здоров! И зоопарк был далеко в стороне. - Зверь?
- Не знаю, - Диланян почмокал губами и проводил взглядом белокурую девицу в кабриолете. - Семеныч зря не звонит. Там, говорит, человеческих костей в отвалах - море…
- Ясно… - помрачнел Игорь.
Майор Паляничко в свое время расследовал дело об обнаружении человеческих останков в приделе одной церкви. Тогда они и познакомились – над выложенной из берцовых костей пентаграммой. Пентаграмма оказалась идиотской выходкой местных псевдосатанистов, которых Игорь вместе с майором вычислили влегкую. Диланян же с тех пор получил возможность выезжать на подобные дела с целью контроля за уровнем некрофона в жилых районах.
- А Кобра что там забыл? - глянул в зеркало заднего вида Игорь.
- Малицкий откомандировал. Семь трупов – не шутка.
- За нас боится?
- Это вряд ли. Но там следаков с экспертами уже целая орава собралась.
- Не будет проблем-то?
- Надеюсь. Семеныч ситуацию понимает… У тебя что там с домами-то? - не отвлекаясь от руля, поинтересовался шеф.
- Один посмотреть успел, - ответил Игорь. - Вечером будет рапорт.
Он не хотел обсуждать двойное захоронение в подвале сейчас, надо было подумать. Хотя бы до завтра. Слишком уж молчаливой была эта могила. Что же там такое может быть, помимо останков? Почему не сработал детектор?
Он вздохнул. Да, скоро туда придут ребята с отбойниками и старый дом содрогнется от грохота. Потом эксперты примутся колдовать. Диланян, как он это делает всегда, помнется несколько минут, повздыхает, снимет телефонную трубку и договорится о перезахоронении. Все это будет потом. А сейчас подвал вспоминался своей оглушающей тишиной. Вот именно - оглушающей. Это и тревожило Игоря.
- Темнишь ты что-то, - прищурился на него шеф.
- Темню, - согласился Лагода.
3.
Она считала себя неудачницей. С самого детства. Ну что поделаешь, если росла она не в семье, а между родителями, словно соревнующимися после развода - кто заключит больше новых браков. Вот и моталась Женька из одной квартиры в другую, пытаясь ужиться с новыми отчимами и мачехами. Но как только всё вроде бы устаканивалось, тут же начинались пертурбации, и снова приходилось пить полусладкое шампанское на очередной свадьбе и переезжать. В конце концов, после окончания школы её поселили в квартире недавно умершей бабушки, и все окончательно забыли о ней. В институт она не смогла поступить, закончила медучилище, и сейчас, в свои двадцать семь, считала себя старой девой. Неудачницей с грошовой зарплатой и отсутствием абсолютно всего, что обычно относят к жизненным ценностям. Одна гадалка сказала Жене, что на ней лежит венец безбрачия, и предложила снять его за тысячу баксов. Если бы у неё были деньги, она бы их отдала, не задумываясь. Но денег не было, а значит, придется и дальше жить с этим самым венцом. Вот только некоторые несут его гордо, а у неё не получается… Противно чувствовать свою ущербность. Жене казалось, что у неё на лице постоянно написана жалость к самой себе.
Забежав в квартиру, она схватила с полки пару полотенец, одно из них намочила под краном, отжала, и бросилась обратно. Раненый, морщась, пытался встать, но не удавалось - ноги в крови скользили, а опираться он мог только на одну руку, вторую прижимал к животу, словно боясь, что вывалятся внутренности.
- Лежать! - скомандовала Женя. Но только Арчи недоуменно последовал приказу и брезгливо лег брюшком на грязные доски. Раненый же только удивился и снова попытался приподняться, догадавшись упереться ногой в дряхлые перила.
- Лежите, я сказала! - в её голосе звучал профессиональный металл. Все же она была медсестрой хирургического отделения, и повидала всякое. - Если не хотите, чтобы я немедленно вызвала «скорую», то дайте хотя бы рану осмотреть. Не бойтесь, я медик, так что смогу оценить, помрете вы немедленно, или ещё немного помучаетесь.
Мужчина изумленно глянул на неё, но перестал дергаться, тем более что хлипкий брусок подался под его ботинком и со скрипом накренился. Теперь перила выглядели словно иллюстрация к учебнику по технике безопасности в быту.
- Вот так, расслабьтесь, - она взяла мужчину за плечи и заставила лечь навзничь. Потом отстранила его руки и принялась ловко расстегивать одежду. Раненый застонал и закрыл глаза. Живот был весь в липкой крови, да и света явно не хватало. Тогда Женя вытащила из кармана куртки дежурный фонарик, который всегда брала с собой на вечерние прогулки с собакой. Фонарик пришлось держать в зубах, потому что одной рукой она бы не справилась. Через пару минут ей удалось осторожно оттереть влажным полотенцем кровь на неповрежденных участках тела, и стали видны границы раны. Вернее, ран, потому что живот был разодран в трех местах. Причем именно разодран - лоскутья мяса и кожи выглядели крайне неприятно, словно мужика рвал когтями огромный хищник. К счастью, брюшная полость цела, повреждения большей частью поверхностные.
- Кто это вас так? - выплюнув в ладонь фонарик, спросила Женя. - Тигр или Фредди Крюгер?
- Неважно, - проскрежетал раненый. - Что там?
- На первый взгляд ничего страшного. Вроде бы, брюшная полость не задета или почти не задета. Но нужно обязательно продезинфицировать и зашить, конечно же.
- Сами сможете?
- Я-то смогу. Но лучше вызвать бригаду, они заштопают, как надо. И проверят, нет ли более глубоких ран. Если нет, то дня через три выпишут.
- Мне нельзя в больницу, как ты не понимаешь! - Услышав, что его жизни пока ничего не угрожает, мужчина заговорил куда спокойнее и мягче. - Они меня найдут и прикончат. Если можешь меня спрятать и подлатать, я тебе заплачу. Хорошо заплачу.
- Думаете, что я настолько ненормальная, что втащу в собственный дом постороннего типа с разодранным животом? - покачала головой Женя. - Да ещё такого, которого ищут, чтобы убить?
4.
То, что ситуация неординарная, Игорь понял, как только они подъехали к месту происшествия. Диланяну пришлось несколько раз просигналить, прежде чем майор их заметил и велел пропустить сквозь оцепление. Переваливаясь на рытвинах, джип подкатился к передвижному вагончику-балку, около которого стояли несколько бело-синих «фордов» и «УАЗиков». У некоторых все еще тревожно крутились на крышах проблесковые маячки.
- Наука приехала, - коротко отрекомендовал их грузному полковнику милиции Иван Семенович Паляничко. Тот важно кивнул, покосившись на лейбл «ОМЕГА». Лаборатория ИН», налепленный на лобовое стекло джипа.
Об управлении «Омега», несколько лет назад созданном при МЧС, среди представителей силовых структур ходили туманные легенды. Омеговцы появлялись там, где возникали нестандартные ситуации, справиться с которыми обычными средствами не удавалось. Они справлялись и тут же исчезали. Это если вообще кто-то помнил, что они появлялись. Но на недавнем совещании у Малицкого тот специально устроил разнос любителям стирать память без особых на то оснований – из чистого искусства. Поэтому некоторая информация о делах «Омеги» стала просачиваться и за её пределы. Нерушимым табу оставались любые контакты со СМИ и прочими любителями сенсаций.
Игорь спрыгнул в утоптанную землю и огляделся. Тут явно прокладывали коммуникации - неподалеку от вагончика замерли экскаватор, бульдозер и «КамАЗ», груженный стальными трубами немалого диаметра. Чуть дальше - над глубокой траншеей стоял трубоукладчик.
- Теплотрассу тянут, - пояснил майор хмуро. - Во-он туда, там новые дома уже начали строить. Обычное дело. Позвонила женщина, у неё тут сожитель трудился, она в обед к нему заехала, а тут… конец света натуральный.
Тут только ноздри Лагоды уловили запах. Сладковато-тошнотворный запах несвежей крови. Впрочем, запах смешивался и с внутренними ощущениями. Некроэманации здесь был сильны, но, скорее всего, фонило кладбище. Его кирпичный забор с металлическими решетками, за которым виднелись плотно льнущие друг к другу надгробья, виднелся метрах в семидесяти. Они всегда фонили, эти старые московские кладбища.
- Показывай, - тоже нахмурился Диланян, поводя носом.
Паляничко молча подвел их к траншее. Шириной она была метра два и тянулась наискосок относительно забора кладбища, перерезая поросший травой невысокий земляной вал. В этом месте глубина была не меньше четырех метров, скорее даже пяти. Часть труб была уже уложена - в два ряда. Но это дальше, а тут…
Вначале Игорь увидел спины. Несколько человек копошилось на дне траншеи, что-то собирали, рассматривали и фотографировали.
- Один тут, и два подальше, - сквозь зубы комментировал майор.
Арам Диланян, щурясь, разглядывал сверху то, что ещё несколько часов назад было людьми - разорванные кровавые клочья, куски мяса, вдавленные в свежую землю. Один труп лежал навзничь, со вскрытой грудиной и распоротым животом. Лица не было - его словно сорвали, оставив жуткую кровавую маску.
- М-да, - протянул Игорь и оглянулся.
Круглов стоял за Диланяном, жадно вытянув шею.
- Ты это, Мить, - бросил через плечо бледному лаборанту начальник ЛИН, - в машине подожди.
Парень расстроено вздохнул и заковылял к машине. Видеть такое ему было явно рановато. Картина бойни и на привычных производила впечатление.
- Двух расчленили, - тем временем бубнил майор. - Ещё один - в кабине экскаватора, тоже живот вырван. Второй - возле туалета, - он кивнул на деревянную будку, - а ещё трое - в кабине трубоукладчика и рядом. Похоже, перекуривали…
- Как будто стая тигров орудовала, - Диланян ещё раз глянул в траншею. - Ну, а то, о чем ты говорил?
- Кости-то? В отвалах лежат… И в земле на срезе видны. Но не это главное.
Тут майор достал большой удивительно белый носовой платок и тщательно промокнул им взмокший лоб. Потом пожал плечами и оглянулся на высокие чины, беседующие около бытовки.
- Ни на что это, ребята, не похоже - ни на тигров, ни на маньяков… Доставайте свою аппаратуру, чую, что это… это… В общем, из земли оно вылезло, там и дыра есть.
И ещё раз покосившись за плечо, майор милиции Иван Семенович Паляничко широко и истово перекрестился.
5.
Наверняка коллеги предали бы Женю анафеме за то, что она решилась на это.
Самым сложным было спуститься по чердачной лестнице. Неизвестный норовил упасть и всем своим весом наваливался на отнюдь не атлетические плечи девушки.
Когда они с трудом добрались до двери квартиры, а затем и до разложенной диван-кровати, оба были практически без сил. В четыре руки стащили кожаную куртку и рубашку. Изодранную майку проще было разрезать. Ботинки и джинсы - долой.
- Лежите спокойно, - велела Женя и бросилась к шкафу. Стерилизатор был на месте, бинтов и марли достаточно. С обезболивающим хуже, но не смертельно. Зато есть снотворное.
- Спасибо вам, - прошептал он, когда игла впилась в края обработанной антисептиком и перекисью раны. - Спасибо…
- Будет немножко больно, - раз за разом повторяла Женя. А сама в душе проклинала собственную уступчивость. Надо было вызвать скорую, надо было везти его в больницу. Все это может плохо кончиться - что если начнется заражение, он ведь лежал ничком на грязном полу.
- Противостолбнячную прививку когда делали?
- Ну откуда я помню… Давно.
Вот ведь!
Женя принесла поилку, оставшуюся ещё после долго хворавшей бабушки, приложила её носик к пересохшим губам.
- Пейте, только немного.
- Спасибо.
Он отпил глоток невкусной кипяченой воды и отключился. Просто на сознание опустился черный непроницаемый занавес, и исчезло все - и испытанный ужас, и боль, и ощущение безысходности.
Женя тыльной стороной ладони убрала со лба непослушную прядь волос и продолжила зашивать раны. Работы предстояло ещё немало.
А парню просто повезло - на пару сантиметров глубже, и все обстояло бы куда хуже. Да и сейчас ещё неизвестно.
Она посмотрела на бледное, покрытое обильной испариной лицо. Интересно, кто он? И почему его хотели убить таким странным способом?
Когда она заканчивала «художественную штопку», как называли это у них в отделении, в тишине комнаты внезапно послышался странный зудящий звук. Словно огромный шмель бился в стекло. Женя вздрогнула и прислушалась. Звук доносился из кармана валявшейся в старом кресле куртки. Помедлив и ещё раз посмотрев на крепко спящего незнакомца, она решилась.
В кармане оказался кожаный футляр размером с толстенький покет-бук. Расстегнув молнию, девушка увидела дрожащий и рычащий мобильный телефон и небольшой контейнер из хромированной стали.
Отвечать или нет? Наверняка звонит кто-то из родных или друзей раненого. Она им только скажет, что он в безопасности. Только это.
Когда она нажала кнопку приема и тихо произнесла в трубку «Да?» в мобильнике послышался приглушенный баритон:
- Передай… этому - пусть вернет то, что взял. И учти - мы знаем, где он.
Женя в ужасе молчала, не зная, что сказать.
- Позвоню завтра в десять утра. И не вздумай выключить телефон.
В трубке послышались короткие сигналы. Она осторожно, словно ядовитого паука положила аппаратик на стол. Потом выдохнула и вернулась к недозашитой ране. Оставалось сделать ещё несколько стежков, но дались они ей с трудом - так дрожали руки.
6.
Первым в траншею по металлической лестнице спустился Лагода. Два медэксперта покосились, на него, но ничего не сказали.
- Что за орудие? – спросил Игорь, присматриваясь к трупу без лица.
- Больше всего похоже на остро заточенные вилы, - буркнул один из экспертов. Второй защелкнул чемоданчик и прокашлялся.
- Пока не забирайте, я тут немного… поколдую, - Лагода глянул на запястье.
Детектор показал резкое повышение уровня некроматерии.
- Колдуй, - пожал плечами первый эксперт и двинулся вперед по траншее. – Жуланов, пошли к следующему.
Оставшись один на один с растерзанным телом, Игорь постарался отключить все ненужные органы чувств – в первую очередь обоняние. Потом поводил рукой над трупом. Да уж, чего тут только нет: фон от кладбища, второй фон – кости в срезе, мертвец и… ещё что-то.
- Рыбка моя, - раздался голос Кобры с вершины траншеи. - Ты место проникновения искать будешь?
Лагода поднял голову.
Вася Коваленко, по кличке Кобра стоял на краю траншеи, расставив ноги в высоких ботинках. Крутой рейнджер, гроза нечисти и защитник ботаников из ЛИН.
- Спрыгнуть хочешь? - невольно поморщился Игорь. - Так прыгай.
- А нафига? - хмыкнул Кобра. - Мне и здесь неплохо.
Диланяна, Лагоду и весь отдел некроматерии, Кобра слегка презирал, всячески подначивал и ехидничал при каждом удобном случае. Куда уж нам, подумал Игорь. У нас не отдел, а проза жизни. Завалы регистрирующего оборудования, кабинетные споры за полночь и тонны исписанных бумаг. Рутина, обочина великой битвы магов. А у Кобры - романтика астральных драк, укрощений демонов и груды побежденных вампиров с осиновыми кольями в груди.
Игорь опустил голову и пошел по траншее дальше.
Через пару шагов остановился в недоумении, потряс рукой. Впервые на его памяти детектор завибрировал. Лагода, конечно, знал, что вроде бы есть такая функция - вибросигнал, но сам еще ни разу не чувствовал тревожный зуд на запястье. Шкала детектора багровела прямо на глазах. Игорь попятился.
- Что там? - рявкнул напрягшийся Кобра.
- Диланяна позови, - сквозь зубы ответил Игорь. - И Митьку с нейтрализатором. Тащите сюда пушку, быстро!
7.
Герман Петрович Резников поерзал на обитом светлой кожей сидении, устраиваясь поудобней и с отвращением сознавая свою громоздкость и неуклюжесть. Он никогда не умел, как другие, усаживаться в машину вальяжно и комфортно, хотя уже много лет ездил почти исключительно в дорогих служебных иномарках.
Потом Герман Петрович с неудовольствием покосился на мелькающие за окном фасады. От Москвы он уставал примерно за месяц, и уставал сильно. Наваливалась тоска - по катастрофически разболевшейся матери, по дому, в котором она осталась под присмотром сестры, по Тэсси - старой грузной сенбернарихе, которую он не мог забрать в столицу, потому что сердце у псины слабое, и перелет могло не выдержать. Но больше всего Резников тосковал по простору - дома все было огромным: суровая широченная река с поросшими кедровником берегами, горы, синеющие на горизонте, небо, так не похожее на прокопченное низкое небо мегаполиса.
И хотя семья жила тут, с ним, этого явно было недостаточно. Жена осваивала мир московского бомонда, сын Виталик пропадал в своем университете, а Анка… Анка, кажется переживала первую любовь и вообще никого вокруг не замечала.
Герман Петрович вздрогнул от звонка.
Мамонт.
Так они звали губернатора. Он и был похож на мамонта - высокий, сутулый, с лохматой головой и крошечными недобрыми глазками. Что-то опять не так? Что?
- Да, Василий Алексеевич, Резников слушает.
Так было положено отвечать, хотя кто ещё мог отозваться по мобильнику, кроме его владельца?
- Герман, как идет подготовка… к выставке? - голос Мамонта рокотал в трубке, словно раскаты грозы. - Вы сделали все, что должны были?
- Пока не все, - честно ответил Резников. - Но мы постараемся. Возникли… небольшие проблемы.
А вот тут он слукавил. Проблемы у них возникли отнюдь не маленькие. Если верить тому, что рассказал Мышкин, и что он сам прочитал в протоколе, оперативно добытом тем же Мышкиным. Но ситуация пока не стала критической, и для её исправления задействовано все, что только можно.
Резников тяжко вздохнул, ожидая разноса. Но губернатор неожиданно спокойно произнес:
- Ну, раз ты, Герман, считаешь, что проблемы небольшие и… решаемые, то значит, справитесь. К моему прилету.
- Основная часть работы проделана, Василий Алексеевич, осталось немного. Экспозиция выстроена, - Герман Петрович сделал небольшую паузу, выделяя последнюю фразу. Приходилось изъясняться так, чтобы те, кто мог услышать этот разговор, не уловили смысла. А слушать могли, ох, как могли. И было кому.
- Вот и ладненько, - почти весело ответил Мамонт. - Экспозиция должна быть на высоте. Да, хочешь посмеяться? Представляешь, какое мне, старому тертому калачу тут дерьмо готовят? - он раскатисто рассмеялся. - Генпрокуратура с третьей проверкой нагрянула. Хотят нарыть побольше и «самому» на стол выложить. Чтобы Вонючке задницу прикрыть. Так что, надеюсь, ты понимаешь, насколько мне важна эта ваша экспозиция! А уж благодарным я быть умею, ты это знаешь.
- Конечно, Василий Алексеевич, - Резников покосился на затемненное стекло, отделяющее пассажирский салон от водителя. Оно было плотно закрыто.
8.
Место, около которого взбесился детектор, выглядело так, словно из бокового среза траншеи метрах в трех ниже уровня земли вынули изрядной величины камень. Но ничего похожего рядом не было - только комья рыжеватого суглинка, почерневшие ребра да пара берцовых костей. Кости виднелись повсюду. Отсвечивали желтизной в земле, словно ковш экскаватора прошелся по заброшенному кладбищу. Игорь несколько раз видел подобное. Но тогда кости обычно лежали на одном уровне - на «минус два» вперемешку с остатками сгнивших гробов. А тут только останки - навалом, просто засыпанные грунтом. Массовое захоронение - обычный в смутные времена способ похорон. Либо с санитарными целями - в случаях эпидемий и мора, либо…
Лагода осторожно поддел щепкой свод желтовато отсвечивающего черепа. В кости зияло аккуратное отверстие. Игорь поднял голову, обвел край траншеи взглядом. Должно быть, когда-то на месте вала был ров. На его краю их и ставили: женщин, стариков, детей. Или только мужчин. В зависимости от того, когда и кто это делал. Расстреливали, а потом методично добивали выстрелами в затылок. Кого-то закопали живьем. Раньше тут была глухая московская окраина. Хорошее и спокойное место для грязных дел.
Внутри него все звенело, словно натянутые струны. Слишком сильно, слишком резко.
Ну почему же эти работяги, царствие им небесное, никого не вызвали? Видели же наверняка человеческие останки! Существуют четкие инструкции. Есть же совесть, в конце-концов! А, может, просто не успели? Или решили не тормозить работу и вновь похоронить кости в земле? А то ведь набегут, все разроют как попало, да ещё и памятник какой-нибудь поставят… А им семьи кормить надо, деньги зарабатывать, а не ждать.
- Семеныч от этой дыры в панике, - Диланян поводил своим детектором вдоль среза и досадливо поморщился. Жужжание послышалось отчетливо, а рука немедленно осветилась багровым. - Может он - латентный некросенс? Как думаешь, Игорек, что тут было?
- Да, кто его знает…
Игорь задумчиво смотрел на полость, прикидывая, какого размера тварь могла в ней поместиться. Что это именно тварь, нежить, сомнений не было. Технику не обманешь. Или почти не обманешь, поправился Лагода мысленно, вспомнив старый дом.
- Не только было, да. Мы имеем дело не с остаточным фоном, а с наличием объекта или их группы, - Арам отключил вибросигнал, хищно прищурился и потер руки. - Поохотимся, рыбка моя?
Игорь поднял голову и увидел встревожено заглядывающего в траншею лаборанта. Все, реверансы кончились, и ранимая Митькина психика сразу же отодвинулась на второй план.
- Круглов, ну-ка, спускайся сюда скорее! Кобра, пушку давай, только не урони.
- Знаю, - отмахнулся Коваленко.
Лагода принял из рук Васи нейтрализатор, увесистый параллелепипед, поблескивающий матовыми серыми боками. Раскрыл опоры, вдавил их в землю. Диланян достал из кобуры некрошокер.
- Инструктаж помнишь? - смерил он Митю суровым взглядом.
- Да, дя…. Арам Рафаэлович.
- Поздравляю с первым боевым вылетом, - торжественно произнес Диланян.
Даже Кобра смолчал.
- Ты это, сынок, - вручая Мите шокер, добавил Арам. - Если что не так пойдет, забудь про инструкцию, понял? Драпай во все лопатки, и чтобы духу твоего здесь не было!
- А… - растерялся лаборант.
- Я свистну если что, - успокоил сверху Кобра. - Арам, может лучше мне?
- Не положено, - отрезал Диланян, проверяя зарядник. - Твое дело кулаками махать, а тут - специфика. Лучше попроси майора убрать из траншеи посторонних.
Звучало это достаточно эпатажно - убрать следователей и экспертов, занятых осмотром места преступления. Но Кобра справился - спустя несколько минут, все остальные поспешно выбрались из траншеи, опасливо поглядывая на трех непонятных субъектов, оснащенных неизвестным оборудованием. Можно было только догадываться, что им наплел изобретательный Вася.
- Поехали, - кивнул Игорь. - Готов.
- За дело, ребята, - выдохнул Арам. Седина в его темных волосах сверкнула в лучах выглянувшего из-за туч солнца. Поседел Диланян рано и во многом благодаря работе.
- Поехали, - пискнул Митька, сжимая в ладони рубчатую рукоятку шокера. Было ему всего шестнадцать лет, и в «Омегу» он попал после очередного этапа «Черного Замка». Школу можно и экстерном закончить, а тут - такие люди…
Игорь, взяв в обе руки щупы нейтрализатора, принялся определять направление удара. Получалось, что основная концентрация некроматерии была чуть ниже дыры. Излучатель «пушки» регулировал Диланян. А Митька просто стоял и ждал, округлив глаза. О разорванных трупах в паре десятках метров он уже не думал.
- Есть! - Диланян перекрестьем прицела зафиксировал на мониторе центр пятна. - Приготовиться!
Лагода бросил щупы. Снял предохранители, положил пальцы на клавиши. Клавиш активации было две, и выглядели он словно кнопки запуска торпед на подводной лодке. Впрочем, нейтрализатором, при грамотном использовании, можно было легко вскипятить озеро среднего размера.
- Разряд!
Ничего видимого не произошло - только обнулился индикатор заряда. Обнулился и тут же начал вновь мигать цифрами. Выждав секунд пять, Арам скомандовал:
- Контрольный, разряд!
И вновь - ни звука, ни видимого излучения. Только бледнеющие на глазах экраны встроенных детекторов показывали - попали.
- Готово. Все, шеф, только остаточный фон. Митька, отставить шокер. Кобра, будь другом, кинь в нас парочкой лопат, посмотреть надо, что тут за дрянь такая.
9.
Солнце врывалось в комнату сквозь неплотно задернутые шторы. День обещал быть по-настоящему теплым
Открыв глаза, Павел зажмурился. Так и лежал некоторое время, тщательно вспоминая события вчерашнего вечера и подгоняя эти воспоминания друг к другу, чтобы сложить полную картину. До сих пор не верилось, что все это случилось, и случилось с ним. Может быть, он вчера просто посмотрел на ночь фильм ужасов, и все это ему лишь приснилось? Но почему тогда болит живот. Болит, ноет…
Он осторожно сунул руку под простыню, которой был укрыт. Пальцы наткнулись на повязку. Значит, не сон.
Застонав, он открыл глаза и заглянул под простыню. М-да…
Внезапно из-за спинки странно развернутого к окну кресла появилась сонно хлопающая глазами голова вчерашней девушки. И она не приснилась.
Некоторое время они растерянно смотрели друг на друга, потом Павел произнес:
- Доброе утро.
- Доброе, - почему-то сердито ответила девушка. - Отвернитесь, пожалуйста, мне нужно встать. Хотя вам лучше не шевелиться…. поэтому просто закройте глаза.
Он закрыл.
И опять из темноты навстречу рванулась черная стремительная тень, рядом кричал, корчась на земле, Лапшин, а те… те трое и Витька Хакимов уже не кричали, разбросанные неподвижными кучами по утоптанной земле. И этот запах - запах крови…
Не в силах больше выдержать, он чуть приподнял веки и сквозь ресницы успел заметить ускользающую в дверь фигурку в чем-то белом и коротком. А фигурка ничего, да.
Об этом думать было куда лучше и безопаснее, чем о том, почему он вчера все же остался жив.
Почему эта бешеная тварь не добила его, когда он, прикрывая разорванный ею живот, инстинктивно прижался к стволу ближайшего дерева?
Почему?
- Ночью вам звонили, - услышал он рядом.
Девушка, уже облаченная в бесформенный спортивный костюм, стояла рядом с диваном и протягивала ему трубку мобильного телефона.
- Обещали перезвонить в десять. Сейчас без десяти девять.
- Кто обещал? - спросил он, с изумлением глядя на незнакомый аппарат - дешевый, давно устаревшей модели. - Это не мой мобильник…
- И не мой. Он позвонил ночью, когда вы уже… отключились. Я решила, что это вас ищут.
- И ответили? - холодея, спросил Павел.
- Да. Потом-то я поняла, что не надо было этого делать. Но я растерялась. - Помолчав и видя, что он никак не реагирует, спросила: - Как вы себя чувствуете?
- Нормально.
В его голове суетились самые разные мысли. Каким образом к нему мог попасть этот телефон? Только одним - он лежал в том самом футляре, который нужно было отвезти заказчику и получить за него деньги. Да, Лапшин пару раз звонил тем, которые… которых…
«Отдай им это и забери кейс» - приказал Лапшин. Дело было обычным - трое на трое, ребята страховали, так что неожиданностей не должно было произойти. Но когда он увидел автомат в руках того амбала, которому протянул футляр, инстинкт сработал мгновенно - вбок и перекатом под защиту машины. Очередью его могли достать, но выстрелов не было.
Выстрелов не было, потому что их настиг дьявол. Темный, с мутными белыми глазами, он молнией пронесся по площадке за гаражами, где происходила встреча и передача заказа. И спустя несколько мгновений все было кончено. Дьявол добил Лапшина и бросился на него. К тому времени Павел успел лишь вскочить на ноги и отпрыгнуть к дереву.
В этом прыжке его и достали острейшие клыки-лезвия… И спасло какое-то чудо. Или ствол, за который он ухватился?
Дьявол отпрянул и бесшумно исчез, словно его и не было.
А Павел все стоял и стоял, вцепившись в спасительное древо, не в силах расстаться с ним и чувствуя, как по животу стекает теплое и липкое. Почему он не попытался сесть в машину и уехать? Почему, зажимая руками раны, побрел к ближайшим огням, оказавшимися окнами небольшого двухэтажного дома? И когда успел сунуть в карман проклятый футляр? Если бы он знал!
- Что с вами? Вам плохо?
- Нормально, - опять выдавил он из себя. - Что они хотели?
- Требовали, что бы вы вернули им что-то.
Она запнулась и неожиданно произнесла:
- Меня зовут Женя Шутова. А вас?
- А меня - Павел. Павел Ладожский.
Он взял из её холодных пальцев телефонную трубку и поморщился. Неприятности продолжались. Если, конечно, это можно назвать неприятностями.
Вообще-то у подобных ситуаций куда более жесткие названия.
10.
Лопаты неспешно резали плотную слежавшуюся землю, извлекая из неё то истлевшие башмаки, то ржавые железки. Кости Игорь вынимал и аккуратно откладывал в сторону. После берцовых пошли тазовые.
- Смотри-ка, одежда, кажется, - Диланян поддел острием черные расползающиеся клочья. - Юбка что ли?
- Не юбка, - через некоторое время произнес Игорь. - Ряса. А вот и… Что за черт?
Начальник отдела поморщился - его смущала привычка подчиненного к месту и не к месту упоминать рогатого. При их-то работе.
- Кресты… Смотри-ка, Арам. Впервые такое вижу.
На вынутой из раскопа земле виднелся крест - сильно окислившийся серебряный с жалкими остатками когда-то довольно толстой цепи. И второй - тоже крест, но из осклизлого гнилого дерева. Видно было, что когда-то он был искусно, покрыт резьбой.
- Батюшка-то из наших был, - задумчиво произнес Диланян, разглядывая находки. - Водились и среди православных попов знатные охотники за нечистью. Пакеты есть? Это надо срочно экспертам передать. Пусть попробуют породу древесины определить. В сопроводиловке это особо отметь.
- Понял.
Игорь достал из кармана несколько самозаклеивающихся пакетов и осторожно упаковал оба креста. Боясь, что они окончательно рассыплются, положил на панель нейтрализатора.
Дальше копали быстро и молча. Горка человеческих костей росла и увенчалась черепом. Одно пулевое отверстие - в затылочной части. Мир тебе, отче, и светлая память.
Оба они - и Игорь, и Арам, уже примерно представляли, что произошло. В последнем своем падении священнику удалось подмять под себя минимум двух вившихся рядом с расстреливаемыми некрофагов.
А вот, пониже, и один из них, вернее, то, что от него осталось - обугленные, почти испепеленные разрядом кости и какая-то зеленая слизь. Лагода брезгливо отбросил их в сторону лопатой и поднес детектор. Фон в пределах нормы. Теперь не оживет.
Надо найти какое-нибудь ведро и сложить.
- Что это было? - Митька громко сглотнул слюну.
- Нежить, - коротко ответил Арам. - Более точно определим в лаборатории. Классифицируем, туды их в качель. А теперь, ребятки, проверьте на всякий случай все тут. Вдруг этих кис было больше.
Игорь молча кивнул. Просканировать участок нетрудно.
Но одну тварь точно упустили. И где она теперь, можно только догадываться.
11.
Подобные дела ему не слишком нравились. Но выбирать не приходилось. Они - команда, и если обрушат Мамонта, то он потянет за собой всех. Поэтому Резникову, возглавлявшему представительство администрации N-ской области при Правительстве Российской Федерации, пришлось заниматься совершенно несвойственными ему вопросами. И хотя начальник службы безопасности губернатора Джабиев обеспечивал «техническую поддержку», всеми «организационными моментами» ведал лично Герман Петрович. Минимум посвященных - жизненно важное правило в подобных случаях. Поэтому о сути предстоящей операции знали только Резников, Джабиев и «его человек» - Никита Мышкин, бывший фээсбэшник.
Герман Петрович шумно вздохнул и вновь попытался найти более удобное положение на суперкомфортных упругих подушках. Хотя понимал, что не найдет. И дело было не в его неуклюжести, а в состоянии души. Это она пыталась протестовать.
Голос водителя из динамика спросил:
- В выставочный центр едем, Герман Петрович? Или сначала завтракать?
- Завтракать, - буркнул Резников.
Когда они получили информацию о том, что Олег Гиганов, N-ский олигарх и депутат Госдумы собрался «топить» Мамонта, вначале забеспокоились не слишком - не впервой. Отношения губернатора и Гиганова давно были на грани открытой войны, и демарши предпринимались обеими сторонами. Мамонту очень мешал сталелитейный и машиностроительный магнат, обладающий к тому же депутатской неприкосновенностью и связями на самых высоких столичных уровнях. А Вонючке, как прозвали олигарха в губернаторской команде, крайне не нравились финансовые потери, которые он нес благодаря пристальному вниманию областных структур к его бизнесу.
Гнойник рос и не мог однажды не лопнуть.
Время настало, и это чувствовали все.
Мамонт решил нанести упреждающий удар. Один. Смертельный.
О том, кто из посвященных после этого уцелеет - в буквальном смысле этого слова - думать не хотелось. Но Мамонт не дурак, ему преданные люди и дальше понадобятся.
Особенно, проверенные на крови.
12.
- Так, - сказал Глеб Петрович Малицкий. - Это все что мы имеем на сегодня?
- Пока - все, - кивнул Диланян.
- Значит, Арам, опять некрофаги объявились?
- К несчастью, да.
- И какие есть соображения? - Малицкий почему-то уставился на Игоря.
Соображений хватало с избытком. Накануне вечером они всем отделом спорили до хрипоты. Вадим Сапунов - гуру аномалий - рекомендовал тотальное сканирование окрестностей. Арам напирал на архивы - городские, кладбищенские и КГБ, а Саня Билаш - старейший эксперт-консультант по некрофагам вообще разошелся и предложил ввести в Москве комендантский час. В целях профилактики. Он был вызван в кабинет шефа прямо с дня рождения приятеля, поэтому мыслил своеобразно.
Свежую струю внес Митя, скромно сидевший подальше от корифеев в сторонке.
- А что такое вообще эти некрофаги? - поинтересовался он.
Билаш немедленно пустился в объяснения, а Игорь, закатив глаза к потолку, прикинул, сколько раз уже это слышал. Получалось прилично. Он вспомнил, как на стажировке тот же Саня Билаш, загибая пальцы, твердил им с кафедры прописные истины. Некрофаги - существа, имеющие физическую сущность и питающиеся энергией, выделяемой умирающими людьми или животными. Это раз, коллеги. Их привлекают «места смерти»: скотобойни, больницы, хосписы. Два, пометьте себе. Ведут тайный, почти исключительно ночной образ жизни, ловко скрываются, практически незаметны и относительно безопасны. Мелкие тварюшки, о существовании которых мало кто подозревает. Но - Билаш привычно поднимал палец и окидывал их, желторотиков, взглядом со значением. Безопасны они до поры до времени. Если уровень смертности резко повышается, некрофаги вспоминают о размножении. И тогда питания им требуется все больше и больше. Отдельные особи начинают охоту, становятся агрессивны и крайне опасны. Кроме того, обретают способность на телепатическом уровне чуять «запах смерти» и часто заранее появляются там, где готовится убийство. Лучше – массовое. Их туда тянет, как магнитом. Часто наносят опережающие удары, действуя быстро и беспощадно.
Заканчивал свои лекции Саня всегда одинаково и скромно:
- Однако благодаря усилиям вашего покорного слуги и Рыб… то есть Арамчика, в Москве некрофагов не осталось. В пределах МКАД - уж точно. Вот было времечко…
Он мечтательно закатывал глаза. Судя по архивам «Омеги», времечко действительно было – отдел носился над столицей на арендованном у пожарников вертолете и фиксировал всплески. А потом Саня лично мочил их из пушки. Но все это были, как помнил Игорь, мелкие экземпляры, размером с мышей и крыс. Любопытно, подумал Лагода, вспомнив дыру в траншее. А кто-нибудь когда-нибудь встречал некрофага ростом с крупную собаку? Размерами с дога, например?
Эту мысль он озвучил лектору.
Билаш глотнул воды из стакана.
- Я лично никогда не встречал, - признался он. - Но – слышал, от Лося. А тот - от своего учителя. Была одна популяция в районе Кузьминок. Некрофаги ростом с теленка. Зубы – во! Как у саблезубых тигров. Но их ещё до войны истребили. Зачистку проводили настоящие мастера, сейчас таких нет.
- Для охоты на носорогов, нужны, прежде всего, сами носороги, - философски заметил Диланян. – Зачем ты так, Сань? Мастеров и сейчас хватает… Вот, Игорь, наш, например…
Наверное, поэтому Глеб Петрович и ждал сейчас ответа от Лагоды.
- Это очень крупный некрофаг, - после паузы ответил Игорь. – В своем роде уникальный. Большие размеры, концентрация некроматерии приближается к единице.
- А мощности нейтрализаторов хватит на такого красавца?
- Думаю, да, - кивнул Игорь. - Даже уверен, что хватит.
- Сколько нам надо людей для отслеживания твари на всей территории города? Скорость передвижения прикидывали?
Малицкий смотрел на него, крутя в руках карандаш.
- Сложно сказать, Глеб Петрович. Судя по картине возле траншеи, перемещается очень быстро. Никто из жертв не успел среагировать. Никто не убежал, не спрятался. Да и вообще, семь человек для такой массы - пустяки. Думаю, есть всего два варианта: либо она отползла на некоторое расстояние и обессилила, не найдя подкормку, либо активно ищет новые жертвы.
- К какой версии склоняетесь больше?
- Ко второй. Не найти пищу в большом городе – это вряд ли.
- Итак, - подытожил Малицкий, – мы имеем крупного голодного некрофага почти в центре города. Замечательно. - Он посмотрел на Диланяна. – Наши действия?
- Ловим и ликвидируем, - хмыкнул Арам. – Хотя, конечно, любопытно было бы поиметь такой экземпляр для вивария.
Лагода недоуменно на него покосился, а Малицкий отрицательно покачал головой.
- Не тот случай, - сказал он. – Здесь - однозначная ликвидация.
- Как скажете, - с искренним сожалением произнес Диланян. - Тогда я свяжусь с Паляничко. Он кстати, недавно перешел в ГУВД работать, так что полномочий у него прибавилось. Думаю, он и без напоминаний сводки отслеживает, ищет аналогичные убийства. Да и наш отдел контроля, - он посмотрел на скучающего Антона Шуваева, мрачно рисовавшего чертей на бланке заявки, - наверное, не откажется помочь.
- Не откажется, - поднял Шуваев голову.
Между контролем и ЛИН частенько случались скандалы, виной которых почти всегда оказывался взрывной темперамент Диланяна.
- Отлично, - облегченно кивнул Арам. - Прикинем по карте, что из источников некроэнергии есть поблизости. Ну и… У меня из головы этот священник не выходит. Он и мертвый удерживал эту нечисть столько лет.
- Да, если бы экскаватор не порушил погребение, - кивнул Малицкий, - тварь не выбралась бы.
- Надо стариков около кладбища порасспрашивать, - неожиданно предложил Игорь.
- Зачем? - удивился Шуваев.
- Кладбищенский социум, - пояснил Лагода. – Довольно стабильное явление, как это ни странно звучит. Люди, приходящие туда, регулярно общаются, передают всякие байки о погосте. И если до этого что-то было – точно вспомнят.
- А что? Светлая мысль, - согласился Малицкий. - Арам Рафаэлович, пометь себе. Захоронением этим уже вплотную занимаются: и археологи, и «Мемориал», и даже, по-моему, ФСБ… Наверняка как раз сейчас вокруг него апогей разговоров. Должны всплыть если не свидетели, то те, кто в курсе. Только психопатов отсеивай, Арам, а то наплетут сто бочек арестантов… И последнее.
Он открыл лежавшую на столе папку. Пошуршал листами бумаги.
- Я об этом, - выложил он на стол вчерашний рапорт Игоря. - Что думаете предпринять?
В рапорте Лагода вкратце изложил историю, приключившуюся с ним в доме. О женщине и девочке, погребенных в подвале и о бездействовавшем детекторе. Арам быстро пробежал написанное глазами, сказал свое обычное: «Хорошо, рыбка моя» и сунул в стопку бумаг. Игорь решил - для истории. Оказалось, что нет.
- Думаем отправить группу, - пожал Диланян плечами. – Вскроем могилы, будем разбираться.
- Арам, дорогой ты мой, - вздохнул Малицкий. - Ты вообще понимаешь, что это значит? Это значит, что наши детекторы не годятся ни к черту. Четыре года работы опытного цеха - псу под хвост. И самое главное, что противник об этом знает. Он маскирует захоронения, Арам! Он прячет от нас свои следы! Сколько еще проникновений мы упустили за это время?
- Думаю, это первый случай, - осторожно ответил начальник ЛИН.
- Думаешь?! - нахмурился Малицкий. – Значит - думаешь?! Вместо того, что бы срочно разобраться, как такое вообще могло произойти, вы собираетесь искать некрофага практически с голыми руками. Неужели ты не понимаешь, что без нормально работающих приборов наши спецгруппы станут беззащитными?! Мы же не можем Лагоду клонировать, чтобы он за детекторы работал!
- Не можем, - согласился Арам. - К сожалению. Но есть ещё пара перспективных пареньков и девушка…
- Это откуда? – удивился Шуваев.
- Э… - замялся Диланян. – С «Приморской» базы, Мартынов мне написал.
- Вот даже как, - сказал Малицкий. – Мартынов, значит, принялся за трудоустройство молодежи. - Карандаш в его руке вдруг с треском сломался пополам. Малицкий несколько мгновений рассматривал обломки, потом кинул их в пепельницу. - Значит, так, Арам Рафаэлович. Никакой молодежи вы не получите. Более того, Игорь Лагода будет вплотную заниматься подвалом. Приоритетно! В поимке некрофага, на которую даю вам ровно, запомните, ровно три дня, он сможет принимать лишь факультативное участие.
Арам захлопал беззвучно губами, словно рыба, выброшенная на берег. Такого поворота дела он явно не ожидал.
- Глеб Петрович, - вмешался Шуваев, - может быть, придадим ЛИН для усиления кого-то из других отделов? Все-таки лучшего сенса забираем…
Малицкий мгновение подумал.
- Хорошо, - согласился он и поднял взгляд на Диланян. – Кого возьмешь, Арам?
Вместо шефа ответил Игорь, совершенно ошарашенный происходящим.
- Дайте нам Кобру, - глупо брякнул он.
Малицкий покачал головой.
- Ну, наглецы, - с оттенком восхищения произнес он. Покосился на Шуваева. – Учись, Антон! Лучшего бойца под шумок к рукам прибрать решили! Ладно, Игорь, Вася - ваш. Но чтобы с подвалом вы мне разобрались немедленно! Сейчас… - Глеб Петрович глянул на часы, - девять тридцать. По коням!
Проводив взглядом последнего из покидавших его кабинет подчиненных, Малицкий устало закрыл глаза. Ему непросто давалась роль руководителя – приходилось перекрывать на время внешние каналы, потому что неэтично читать мысли подчиненных о самом себе. Конечно, они тоже были не лыком шиты – умели блокироваться. Но не все, далеко не все.
Приятное состояние расслабленности – перед полной концентрацией.
Вспомнился давний ночной звонок и голос в трубке. Глеб - тогда его ещё не звали Глебом Петровичем - только что вернулся от обрушившегося торгового центра – искал живых и мертвых под обломками. Как шутили измотанные спасатели – искал лучше собак. Полная опустошенность и усталость. И гудящий в трубке голос министра – тоже усталого и опустошенного. Он – он сам! – убеждал Глеба Малицкого, что время сенсов-одиночек прошло. Пора создавать структуру. Специальную структуру, которая объединит людей с необычными способностями и поставит их на службу обществу.
Это «на службу обществу» насмешило и добило Малицкого. Прижимая трубку плечом к уху, он прошлепал босиком к холодильнику, плеснул в чайную чашку обжигающе-холодной водки, выпил и согласился.
Жалел ли он потом об этом согласии? Редко. Потому что понимал – министр с широким мужицким лицом все равно создал бы «Омегу». Она должна было появиться. И она появилась. Контора по борьбе с чертовщиной - как обзывали их управление матерые спасатели, знавшие, что «чертовщина» таки существует. И бороться с ней должны спецы.
«Омега» вырастала из Малицкого, как дерево из семечка. И сейчас это дерево было уже сильным и разветвленным. Он сам поначалу подбирал людей – Ласикова, Диланяна, Шуваева, Билаша… А уже они приводили новые кадры. Тот же Лагода – редкий уникум, едва не погубленный собственным даром.
Сейчас в систему проверки и отбора входили несколько спецпроектов на телевидении и в «Черном замке», тренировочная база. Да и «щупачи», околачивающиеся в метро и на вокзалах и сканирующие толпу в поиске латентных магов – тоже давали результат.
Магами в «Омеге» для краткости называли всех обладавших паранормальными способностями. Все остальные классификации – боевики, слухачи, телики, уники - были придуманы на ходу. Да так и остались.
Малицкий потянулся, собирая рассеянную энергию, и встал. Арам не подведет – в этом он был уверен. Но какой ценой обойдется поимка взбесившегося некрофага, Глеб Петрович пока не знал. Поэтому и отдал Диланяну Кобру.
13.
Женя ушла гулять со своим смешным, похожим на сапожную щетку псом. Павел лежал и смотрел в потолок. Желтые разводы в углу - следы старой протечки, трещина, похожая на диаграмму. Что делать?
Судя по всему, они действительно знают, где именно он прячется. Он сам принес сюда маячок-шпион. Имея некоторое оборудование, отследить включенный мобильник по его номеру не составляет труда. Он ещё раз повертел в руках футляр и металлический контейнер-параллелепипед. Сбоку виднелась плоская утопленная кнопка для его открывания. Внутри в гнездах из поролона лежали шприцы. Десять штук. С виду обычные одноразовые шприцы на пять кубиков, заполненные желтоватого цвета жидкостью. И отдельно - две пластиковые ампулы с такой же водицей.
Что это - наркотик, яд? За этот контейнер им должны были передать кейс с деньгами. И даже если этот кейс, запертый на кодовый замок, заполнен деньгами не полностью, все равно, сумма должна быть немаленькая. Плюс меры предосторожности, предпринятые обеими сторонами. Плюс то, что их совершенно определенно хотели ликвидировать.
На часах было без пяти десять. Разодранный и заштопанный живот болел, хотя и терпимо.
Щелкнул замок входной двери - его спасительница вернулась. Может быть, зря она не оставила его истекать кровью на чердачной лестнице?
Она вошла, разрумянившаяся от утреннего воздуха, в руках был пакет с булками и минералкой, а в глазах вопрос.
И тут же, словно по заказу телефон зажужжал и затренькал. Павел специально включил звуковой сигнал, чтобы не пропустить звонок. От него зависело слишком многое.
14.
Сообщение об очередной бойне застало майора Паляничко в тот момент, когда он смотрел сон. Обычный ментовский сон с непонятным субъектом, убегающим от преследования, с темными подворотнями и мутными фонарями. Иван Семенович ненавидел подобные сны, но другие видел крайне редко.
Жена сонно заворочалась, когда он буркнул в трубку:
- Высылайте машину. Да, спускаюсь.
Бледный рассвет сочился сквозь шторы.
Осмотр места происшествия в пять утра - продолжение ментовского сна. На этот раз «земля» была не его. Коллега, тоже майор Вася Булкин позвонил Семеновичу больше из эгоистических соображений - слух о трупах около Завьяловского кладбища прошумел накануне по всему ГУВД. Вот и хорошо бы сбагрить эту гадкую историю - пусть ею занимается специальная группа, которую обычно создают для поимки серийников. А он, Вася, уж лучше обычной поножовщиной займется.
С пятью разорванными и изуродованными трупами провозились почти до десяти часов. Паляничко пытался несколько раз дозвониться до Диланяна или Лагоды, но телефоны не отвечали. Наконец, Арам отозвался.
- Приезжай, - крякнул Иван Семенович и продиктовал адрес. - И поторопись, тут скоро уборкой займутся.
15.
Лагода как раз закончил упаковывать оборудование, когда Диланян приведением возник за спиной.
- Семеныч сообщил – объявился наш монстр, - бодро сообщил Арам. – Ты, рыбка моя, никак по своим подвалам собираешься?
- А куда мне деваться? – буркнул Игорь.
- Ай-я-яй! – вскричал Арам, ухватил его за локоть и потащил за собой, словно буксир баржу.
- Надумал бросить старика, да? - причитал он на ходу. – И на кого? На Кобру с его понтами? На Митьку, новичка бестолкового? Как не стыдно, товарищ Лагода!
- А Малицкий? – попробовал отмахнуться Игорь.
- Потом Малицкий, - скороговоркой произнес Арам. – Потом подвалы. Все – потом. А сейчас быстро в машину.
Он выдернул мобильник откуда-то из-под полы пиджака.
- Митька, срочно сгоняй в аккумуляторную, - распорядился Диланян. – Понимаю, что ты занят, все понимаю, дорогой. Бросай все и – туда! Сними аккумуляторы и вместе с ними - в машину! Аллюр три креста, рыбка моя!
- Что, опять? - вылетел им навстречу по коридору Билаш. В его руке был зажат надкушенный бутерброд с сырокопченой колбасой. Лагода сглотнул слюну - из кабинета Сани аппетитно пахнуло свежесваренным кофе. Живут же люди. А у нас то подвалы, то расчлененка. Ни поесть, ни поспать.
- Опять, - прищурился Арам, - а ты думал!
- Сколько на этот раз?
- Пятеро.
- Я с вами, - неожиданно предложил Билаш. - Хочу там принюхаться. Авось пригожусь.
- Тогда быстрее давай, там уже дело к финишу идет!
Саня махнул рукой на недопитый кофе и, давясь хлебом с колбасой, вместе с Игорем помчался к лабораторному джипу - впереди самого Диланяна, пытавшегося дозвониться до Кобры и узнать, где того черти носят.
16.
Герман Петрович вернулся в представительство в половине двенадцатого, по дороге заехав в павильон. Хотя «по дороге» - крюк в пол-Москвы. Но ему надо было вновь и вновь убеждаться, что приготовления идут нормально, что ничего неожиданного не случиться. Ему нужно было загонять как можно глубже страх перед тем, что может случиться из-за какой-нибудь глупости или чьей-то небрежности.
Джабиев позвонил ему трижды, заверил, что место, где находится антидот, определено со стопроцентной гарантией. После этого стало полегче. Ведь ночью он звонил по контактному телефону практически наобум. Но - повезло, глупец не догадался его отключить.
Резников слушал уверенный голос Марата и испытывал гигантское облегчение оттого, что происшествие при передаче контейнера - всего лишь нелепое стечение обстоятельств, а не козни Вонючки. Именно этого он и боялся больше всего - Гиганов обладал звериным чутьем и мог узнать, догадаться. Мог завести в их команде свою крысу, в конце концов. Но нет - курьеров и ликвидаторов угробил какой-то левый маньяк. А что такое маньяк, когда на карту поставлено фактически все? Да тьфу!
Главное - антидот не попал в руки милиции, его унес какой-то уцелевший балбес, того уже отследили, дом блокировали, и скоро контейнер будет у них.
Резников еще раз напомнил - никто ничего не должен знать. Ни одна живая - он подчеркнул это слово - душа. Джабиев хмыкнул. Пусть хмыкает - вина за то, что произошло, целиком на нем. Они с Мышкиным облажались по полной программе. Вот пусть и исправляют.
Идея ликвидации Вонючки исходила от самого Мамонта. Двум зверям в одной берлоге стало окончательно тесно. И если он не сделает этого сегодня, то его самого уберут завтра. Это было понятно всем. Вопрос заключался только в том - как? Как физически устранить крайне осторожного и хитрого соперника и при этом остаться вне подозрений? Первое было решаемо, второе представлялось невыполнимым. Потому что вне подозрений в случае гибели олигарха Гиганова его самый главный враг остаться не мог. Ни при каких обстоятельствах. Почти ни при каких.
Но задача была поставлена, и её нужно было решить.
Они и решили.
Благодаря прежним связям Мышкина, как подозревал Герман Петрович, вышли на Химика.
О нем не должен знать никто - это было одним из условий согласия Химика на сотрудничество. Да, собственно, и сам Герман Петрович был крайне заинтересован в том, чтобы его контакты не светились. Так что правила игры он принял. Догадки о секретных лабораториях бывшего КГБ и о том, что некоторые их сотрудники смогли уйти из-под колпака, оставались лишь догадками. Химик - существо абстрактное, нематериальное и не имеющее лица и адреса. Нет человека, нет следов.
Химик - это цепочки посредников, которые обрываются трупами. А трупы - самые лучшие свидетели. Молчаливые. Настоящий профи - одиночка.
Газовый заряд в выставочном павильоне был установлен лично Химиком. И он же активировал взрыватель с часовым механизмом. Ночью, когда Джабиев снял всю охрану. Наутро обнаружилось, что заодно уничтожены и отключенные камеры видеонаблюдения - просто для профилактики.
Трупы камер - так это про себя назвал Резников.
Деньги за работу должны были перечислить банковским переводом в Канаду, на подставное лицо. После получения антидота. Но контейнер оказался в чужих случайных руках. Химик ушел с линии связи, и найти его невозможно, во всяком случае, в оставшееся время.
Выставка открывается послезавтра.
Ровно в полдень Мамонт и Вонючка будут стоять перед объективами телекамер в сверкании фотоблицев и пожимать друг другу руки. Ровно в двенадцать двадцать во время брифинга сработает заряд, и смертельный газ заполнит павильон, украшенный нарядными стендами, макетами цехов нового завода и аэропорта и гирляндами воздушных шаров. Ровно в двенадцать тридцать пять в павильон войдут спасатели в противогазах. Но депутат Гиганов к этому времени будет мертв.
А Мамонт - госпитализирован с отравлением. Но жив. Если, конечно, они сумеют вернуть антидот.
О том, будет ли жив он сам, и Джабиев, и ещё один человечек свиты, Герман Петрович старался не думать.
Будут.
Марат сказал, что они обнаружили контейнер.
На всякий случай он набрал номер телефона, по которому оставлял сообщения для Химика. Телефон был блокирован, что неудивительно. Наверняка и симка уничтожена.
Резников опустился в кресло. И оно, эргономическое и тщательно подогнанное под его фигуру, вдруг показалось ему жестким, как скамья подсудимых.
17.
Ситуация на вытоптанной площадке за двумя рядами бетонных гаражей очень напоминала вчерашнюю. Правда, траншеи с костями не было, а вместо трубоукладчика и экскаватора, уставившись друг на друга слепыми глазами фар, торчали две машины - потрепанный «Опель-кадет» и пятидверная «Нива». Между ними темнели останки тех, кто ещё накануне были вполне благополучными и крепкими молодыми парнями. Впрочем, о благополучии по уцелевшим фрагментам что-либо судить было трудно.
- С оружием приехали. Два «Узи», - тоскливо сообщил Паляничко. Булкин посматривал со стороны на приехавшую «лабораторию», но встревать не решался. Вопрос о передаче дела в ведение ГУВД был практически решен.
- И что? - с любопытством спросил Билаш. - Успели пустить в ход?
- Нет. Магазины полные, следов огнестрела эксперты не нашли. Но ребята непростые. Документов при них - ноль. Машина, - он кивнул на «Ниву», - зарегистрирована на пенсионера - божьего одуванчика с признаками маразма. Дедуля знать ничего не знает, ведать не ведает. Единственный родственник - внук, да и тот - отбывает…
- Понятно, - буркнул Саня, поглядывая на передвигающихся с детекторами от трупа к трупу Диланяна и Лагоду. Судя по выражению их лиц, они обнаружили именно то, что ожидали обнаружить.
- А другие? - он кивнул на «Опель».
- Эти с документами и без автоматов. У одного - пистолет системы ТТ, разрешение имеется. Тоже не стрелял, даже достать не успел. Сотрудники фирмы «Олимп». Наши оперативники сейчас как раз там, трясут директора. Пока известно, что выполняли рядовой заказ. Некто поручил отвезти какую-то ценность и получить за неё бабки. Нормальная работа, заказ оформлен, квитанция выписана.
- На кого? - подошел Диланян. Углубленный в себя Игорь Лагода следовал за ним тенью.
- А вот это уже в лоб… - Паляничко закатил глаза и вздохнул. - На Иванова Иннокентия Гавриловича. Привет с того света, так сказать.
- Хм…? - не понял Арам.
- Помер этот Иванов два года назад. Но своих, видишь, не забывает, посылочки шлет. Хитрюга - сам не поехал. Наверное, понимал, что шибко рискует. Второй раз помирать неохота.
- Угу, - кивнул Билаш. - Похоже на то. Посылку-то нашли?
- Нет. Нашли кейс, набитый чистейшей ксероксной бумагой. Без отпечатков пальцев внутри. Отсюда делаем вывод, что платить собирались пулями в голову. Но не успели. И посылка - тю-тю… Похоже, унес её третий из команды «Олимпа», некто Павел Игоревич Ладожский. Его пока не нашли…
- А вот это уже интересно, - впился в Паляничко начальник отдела исследования некроматерии. - Уцелевший свидетель, видевший тварь.
- Или тот, кто все это учинил, - пожал плечами майор. - Пока это основная версия. Если сюда приехали шестеро, а выжил один…
- А если семеро? - подал реплику Билаш.
- Шестеро, шестеро. Трое на трое, установлено по следам около «Нивы» и по записи диспетчера «Олимпа». Заказчик - покойный гражданин Иванов - настаивал именно на трех курьерах, хотя обычно ездят двое.
- А квитанция?..
- Осталась у диспетчера. Клиент оплатил заказ через банк.
- Слишком уж навороченная система конспирации, - вмешался молчавший до этого Лагода. - Просто Джеймс Бонд какой-то.
- Скорее, человек-невидимка, - задумчиво ответил майор. - Даже два невидимки. По отпечаткам пальцев ребят с «Нивы» ни одного установить не удалось. Вот что удивительно - с «Узи» ангелы обычно не ездят. Ну, а у вас что? То же, что около кладбищенского вала?
- Да, - мрачно ответил Арам. - Оно вылезло там, подкрепилось и отправилось дальше - искать сытный ужин.
- Слышал, Митька? - почти радостно спросил Саня. - Я был прав - некрофаг чует, когда хотят кого-то замочить и пристраивается в кильватер.
- Но почему он не стал дожидаться естественного, вернее, неестественного развития событий, - Игорь перестал, наконец, крутить нормально работающий детектор и одернул манжету рубашки, - а нанес удар раньше? Вот в чем вопрос.
- Очэнь кушат хотэл, - Диланян редко имитировал акцент, и было это дурным признаком - шеф начинал заводиться. А это было уже чревато бессонными ночами и невиданными авралами.
- Похоже на то. Тварь-то живая… Хоть и нечисть. Хотя кто знает, в скольких местах она успела ещё подкормиться - на все убийства и несчастные случаи не наездишься, - тяжко вздохнул Игорь. - Но если будет что подходящее…
- Понял, - Паляничко вздохнул в ответ. - Запрошу сводки. А вы больше аппараты не отключайте, баламуты. Не дозвонишься.
- Да, мы только у Малицкого в кабинете отключаем, - неизвестно зачем принялся оправдываться Арам. - Не любит он перезвона на совещаниях.
- Как он поживает-то?
- Нормально, вроде.
Лагода посмотрел на наливающееся жаркой погодой небо.
- Мне-то куда теперь, Рафаэлыч? На кладбище? Или в подвал?
- Подвалом займись. А на кладбище мы вместе с Саней двинем, - подумав, решил Диланян. - Хотелось бы узнать, что за поп был такой могучий. Ребята из экспертизы подтвердили - крест у него осиновый был. А это, согласитесь, неординарно.
- Осиновый… - медленно протянул Паляничко и перевел взгляд на дерево, росшее поодаль от осиротевшего «Опеля». Серебристо-серый ствол, тонкие чуткие листья.
- И тут осина. И на стволе - следы крови.
- Вот, значит, как этот Ладожский спасся, - констатировал Билаш. - Иудино дерево уберегло.
Глаза его загорелись. Срочно, срочно найти химика-ботаника, провести анализ на молекулярном уровне, выделить из осины вещество, губительно воздействующее на некрофагов. Это будет настоящее открытие! Жаль, что, как всегда с грифом «ДСП»…
18.
Когда Павел нажал кнопку и ответил в трубку «Да, слушаю», Женя вышла. Понесла на кухню купленные булки. Это воспитание такое - выходить из комнаты, если кто-то собирался позвонить или ответить на звонок. Впрочем, оправдываться перед собой смысла не была - она хотела, чтобы он попробовал решить свои проблемы сам. И уже понимала, что часть проблем достанется и ей - хочет она того или нет. Потому что когда они с Арчи ходили в расположенный неподалеку торговый павильон, она вначале почувствовала, а затем и убедилась, что за ними следят.
Вначале сама эта мысль показалась дикой, но ощущение чужого пристального взгляда не исчезало. А затем, отвязывая поводок от стойки для велосипедов (в павильон вход с собаками был запрещен), она заметила неподалеку мужчину с серым скучным лицом. Он делал вид, что читает объявления, но сам не сводил с неё глаз.
Она погладила Арчи и подумала о том, что влипла в весьма дурную историю. Впрочем, она уже поняла это - ночью, после разговора по чужому мобильнику.
Пока шли к дому, Женя старалась не дергаться и ни разу не оглянулась. А потом, поворачивая за угол, бросила взгляд назад - человек с серым лицом шел следом.
Задумавшись, она едва не прозевала закипевший чайник - он имел способность мгновенно начинать плеваться кипятком.
- Женя, - послышалось из комнаты. - Вы где?
Можно было возвращаться.
По лицу Павла было заметно, что разговор вымотал его. Под глазами залегли серые тени, а в самих глазах плескалось беспокойство.
- Поможете мне встать? Пожалуйста…
Ага, это не разговор, а попытки самостоятельно подняться с дивана его измотали. Он не мог толком опереться, а раны не позволяли согнуться.
- Нет, - отрезала она. - Я вас не для того зашивала, чтобы вся работа насмарку пошла.
- Мне нужно идти, - он смотрел на неё почти враждебно, и объясняться явно не собирался.
- Вы не можете идти, - терпеливо, словно капризного ребенка принялась уговаривать его Женя. - Разойдутся швы и начнется кровотечение. Вы вчера и так много крови потеряли. Хотите свалиться где-нибудь посреди улицы?
Этого Павел не хотел. Но и оставаться тут означало подставлять под удар девушку, которая согласилась помочь ему. Женя не заслужила такого. Поэтому он должен выбраться из дома, а там… там будь что будет. Шансов остаться в живых у него мало, но они есть.
- А ещё я ваши джинсы постирала, - жалобно добавила Женя. – Они были все в крови.
Исчерпав все аргументы, она замолчала и смотрела тревожно и обиженно. Павел на мгновение закрыл глаза. Больше всего на свете ему хотелось ничего не предпринимать, остаться тут, спрятавшись, как в детстве, от всех неприятностей под одеяло. А ещё ему ужасно хотелось есть. Он даже не знал, можно ли ему, но острый голод терзал внутренности, делая ещё более несчастным. Но он мужчина. На голод плевать, а вот её избавить от опасности он просто обязан.
- Дадите мне какие-нибудь старые спортивные штаны? - буркнул Ладожский. – Джинсы на мне все равно из-за повязки не застегнутся.
- Хотите кофе? – помолчав, внезапно спросила Женя.
- А… можно?
- Почему нет? У вас с желудком все нормально. Гипертонии нет?
Ладожский неожиданно обиделся. Неужели он похож на страдающего столь унылым заболеванием?
- Сейчас я сварю кофе, - продолжала, как ни в чем не бывало, девушка. - А вы тем временем подумайте - может быть, стоит посвятить меня хотя бы в часть ситуации. Чтобы я попробовала помочь вам из неё выпутаться. Или хотя бы совет дала.
Она помолчала, потом пошла к двери и с порога обернулась.
- И кстати, за мной вели наблюдение. Не знаете - кто и зачем?
19.
Завьяловское кладбище ничем не отличалось от других старых московских погостов: много зелени, разросшиеся кусты сирени и разнообразие могил - от помпезных гранитно-бронзовых памятников до заброшенных и почти сровнявшихся с землей холмиков, украшенных в лучшем случае железной пирамидкой или давно некрашеным крестом. Только праздно разгуливающих по аллеям людей меньше, чем на Ваганьковском или Новодевичьем.
А посему и просящих у входа подаяние было всего трое.
Арам с сомнением присмотрелся к испитому лицу одного попрошайки, явно сшибавшему на очередную бутылку, и прошел мимо - к инвалиду на костылях и старушке в черном шерстяном платке. Подумав, выбрал старушку. Но когда он начал её расспрашивать подтянулись и остальные двое - в надежде получить свою лепту.
На вопрос, что говорят о раскопанных под валом костях и не знает ли, кто из местных старожилов о захоронении, бабулька испуганно замотала головой и перекрестилась, пьяница шумно дохнул перегаром и сообщил, что это не иначе бандиты всех порешили «за ваучеры» и тут зарыли. Почему именно за ваучеры, пояснить мужик не смог - ему определенно не нравилось это слово, а посему он считал его корнем всех человеческих бед.
Одноногий нищий молча смотрел в небо с низко парящими облачками, а потом словно очнулся и посоветовал найти Васильевну. Она тут что-то вроде старосты на общественных началах, помимо директора и прочих официальных лиц. Где найти Васильевну инвалид не знал, махнул вдоль центральной аллеи.
- В собес она нынче поехала, - сообщила более осведомленная старушка. Но завтра приходите - будет непременно. Или в церкву зайдите, батюшка там должен быть. Крестил он сегодня.
- А церковь это мысль, - согласился с ним Саня. - Пошли, командир, пообщаемся со служителями.
Одноглавый храм был обнесен невысоким кирпичным заборчиком, в котором виделись ещё два строения. В самой церкви, кроме двух женщин, старательно протиравших утварь, никого не было. Горели лампады, томительно пахло ладаном. Им сказали, что отец Григорий в крестильне.
Диланян и Билаш вышли на крыльцо. Прямо перед ним росла огромная старая осина. Мощеная дорожка старательно огибала дерево.
- Странное место для такого дерева, - задумчиво произнес Саня. - Оно же вроде как не совсем чистым у христиан считается.
Арам ничего не ответил, разглядывая массивный ствол и ветви. Нет, дереву если и было лет шестьдесят, то не более.
- Здравствуйте, - послышался мягкий ровный голос. От одноэтажного домика к ним шел священник в простой рясе, на которой сверкал серебряный крест. Был он ещё не стар, невысок и крепок, словно гриб-боровик. Каштановая вьющаяся борода лишь слегка подернулась сединой. - Вы не меня ищете?
- К вам, батюшка, по поводу найденного захоронения, - сразу взял быка за рога Билаш. - Пытаемся понять, кто и когда был там погребен.
- Царствие им небесное, мученикам… Погребены были не по-христиански, - настороженно ответил священник. - Тайно. Если бы мы знали, что рядом такое, разве бы молчали… Страшное то время было. Людей умерщвляли без суда, невинных.
- Во времена репрессий?
- Смотря что репрессиями называть, - так же осторожно проговорил отец Григорий. - Но не в конце тридцатых, нет. Раньше. Осьмнадцатый год. По вещам определили, по документам найденным.
Он так и сказал «осьмнадцатый».
- Понятно, - Билаш умолк.
- А вы давно тут… настоятелем служите? - перехватил инициативу Арам. - Я имею в виду этот храм.
- Тринадцать лет уже. Приход небольшой, рядом ещё два храма. Но люди хорошие, светлые. А вы, собственно, в связи с чем интересуетесь? Не с тем ли смертоубийством? Так ко мне уже из милиции наведывались, расспрашивали.
- Нет. Вернее, не совсем в связи с этим. Нас интересует история этого захоронения. Дело в том, что там обнаружены останки священника…
- Отца Лаврентия, царствие ему небесное, - неожиданно просветлел лицом батюшка. - Он это, сомнений нет никаких.
- Так быстро успели установить, что это он? - удивился Саня.
- Ну, я думаю, официально ещё долго будут решать, а у меня и Светланы Николаевны сомнений нет. Требник там был, удивительно, что сохранился. А на нем - имя. И ещё… ботинок ортопедический. У отца Лаврентия одна нога была короче другой, так что обувь приметная. А мы уж и не чаяли, что сможем помочь его душе покой обрести. Особенно Светлана Николаевна печалилась, говорила, что такой человек бесследно сгинуть не мог. И вот сам Господь помог.
Священник перекрестился на церковный крест и указал куда-то в сторону.
- Здесь его и погребем, панихиду отслужим, поминальную службу по убиенному. Он тут богу и людям служил, тут ему и упокоиться.
Тут только Диланян заметил около церковной стены четыре свежеструганных и вбитых в землю колышка. Неподалеку виднелись могилы с церковной вязью на крестах.
- Значит, отец Лаврентий был когда-то настоятелем этого храма? - чувствуя себя законченным занудой, продолжал допытываться Билаш. Отец Григорий кивнул.
- А Светлана Николаевна - его родственница?
- Внучка. Она одна из всех и осталась, остальные ещё до войны и во время неё погибли. А Марина Ивановна, старшая дочь отца Лаврентия, и Светлана молитвами господними уцелели. Марина Ивановна десять лет как упокоилась, до девяноста восьми лет дожила в ясном уме.
- Знаете, где Светлана Николаевна живет? - глаза Сани загорелись. Они оба - и он, и Диланян, понимали, что расспрашивать нынешнего настоятеля о некоторых вещах не стоит. А вот родственница расстрелянного священника - это шанс.
- Неподалеку тут. Трамвайный переулок, дом шестнадцать. Только номер квартиры не помню. Но вы там спросите, её во дворе все знают.
- Спасибо, отец Григорий, - от всей души поблагодарил Билаш. - И последний вопрос. Если хотите, можете не отвечать. Это дерево… почему оно напротив входа посажено. И почему именно осина?
- Хороший вопрос, - усмехнулся отец Григорий. - Мне об этом дереве Марина Ивановна рассказывала. Тут раньше другая осина росла, кривая. А потом в неё молния ударила. На храме-то молниеотвод установлен, а дерево беззащитно перед природной стихией. Было это за несколько лет до войны. Вот Марина вместе с тогдашним настоятелем отцом Серафимом на место погибшего дерево новую осинку посадили. Вроде бы завет такой существовал, её батюшкой оставленный. Вот и растет, никому, вроде, не мешает.
Священник подошел и ласковым жестом огладил серебристую кору.
20.
Стараясь не вслушиваться в себя, Игорь прошел мимо старого дома. Тот пустыми глазницами окон, кое-где заколоченных досками, смотрел на своих более молодых соседей. Похоже, подвалом ещё не занялись, во всяком случае, никаких спецмашин неподалеку он не заметил, а отбойные молотки в руках не принесешь. Что-то Малицкий тянет. Или уже вскрыли?
Терять время на то, чтобы проверить, он не стал.
Итак, две пятиэтажки - не убогие панельные детища послевоенной поры, а недавно капитально отремонтированные так называемые «доходные», выстроенные ещё в конце позапрошлого века. Эти придется оставить напоследок, начинать лучше с третьей - она пока дожидалась своего часа и выглядела довольно убого. Похоже, жильцов уже начли отселять. Район престижный, центр близко - будут из коммуналок делать нормальное жилье, встраивать лифты…
Бросившийся было к нему пятнистый щенок испуганно замер и попятился. Игорь улыбнулся ему и его хозяйке - голенастой девчонке лет тринадцати.
Не любят его собаки, что поделать. Впрочем, и Арама не любят. Возможно, чувствуют, чем они занимаются каждый божий день. Не любят собачки мертвечину.
Он обошел дом. Времени на то, чтобы идти в официальные конторы и получать доступ в подвал, не было. Две подходящих лазейки - оцинкованная и давно не открывавшаяся, судя по нетронутому мусору, дверь с простейшим замком и приямок в торце. Приямок он оставил напоследок - рамы там уж больно хлипкие, разлетятся вместе с грязными до полной непрозрачности стеклами.
Оглядевшись по сторонам и не обнаружив поблизости никого, кроме дремлющей на скамейке пожилой няни с детской коляской, Лагода с деловым видом сбежал по источенным временем бетонным панелям к двери. Связка отмычек - необходимый инструмент. Такой же, как ломик. Вторая подошла - замок щелкнул. Заскрежетали ржавые петли, ногой Игорь отодвинул мусор и протиснулся внутрь. Этот подвал был совершенно другой: низкий потолок - тянущиеся повсюду трубы, сырость и звуки капающей воды. И запах… отвратительный запах гнили и тлена.
Притворив за собой дверь и включив фонарик, он двинулся вперед, входя в рабочее состояние. Постепенно исчезали посторонние звуки, запахи, даже зрение становилось рассеянным, его хватало только на то, чтобы не натыкаться на препятствия.
Импульс появился, когда он огибал кирпичную колонну. Остановившись на мгновение, сменил курс и около стены увидел истлевшие останки рыжей кошки. Взгляд на детектор - норма, показывает минимум, но - показывает. Пройдя подвал насквозь, он уперся в стену с тем самым приямком. Тусклый свет сочился сквозь оконце, где-то наверху лаяла собака.
На всякий случай он сделал то, что применял редко - ввел себя в полутранс. Степень высокой концентрации вещь изматывающая, и лучше ею не злоупотреблять.
Нет, чисто.
Обратно Лагода шел быстро, нагибаясь в проемах, постукивая по трубам и даже насвистывая, около мертвой кошки ещё раз проверил - детектор работал. Странно, что тут не видно следов бомжей, обычно в таких подвалах они и гнездятся. Или слишком сыро?
Когда он вышел, плотно прикрыв за собой дверь, няня даже не глянула в его сторону.
Спустя три часа Лагода готов был завершить первую прикидку. Из пяти подвалов в трех были дохлые крысы, а в одном - в фундамент замурован какой-то тип. Такие нечасто встречаются, но ничего необычного - дом ремонтировали в начале девяностых, тогда трупы научились скрывать не хуже итальянской мафии. Игорь поморщился, вспомнив замурованный и залитый сверху бетоном подвал автомастерской, куда владельцы спускали тела убитых клиентов. После этого подвала он тогда дня отходил и почти оглох - не обнаружил бы и мертвого слона в трех метрах.
Нужно сделать хотя бы перерыв.
И перейти в соседний квартал - за ближайшим домом гудела улица.
Почему он так привязан к старому дому? Ответ был прост - потому что в его подвале он сработал лучше детектора и даже не знал - радоваться этому или огорчаться. И тревога Малицкого была ему понятна - если приборы начинают сбоить, это плохо, это крайне скверно.
Потому что он - лучший некрослухач «Омеги», и остальные без детекторов становятся беспомощны.
Он устроился прямо на траве в зарослях черемухи неподалеку от трансформаторной подстанции. Хотелось пить, но тащиться за газировкой или квасом было лень. Ничего, и просто так посидеть - уже хорошо.
Лагода всей грудью вдохнул хоть и загазованный, но все же пахнущий июньской зеленью воздух. Основные рабочие уровни отключились, оставался только контрольный. А ведь когда-то и его хватало, чтобы доводить Игоря почти до безумия.
Это началось в детстве… Сколько ему было? Лет семь. У соседа Антона умер котенок. Зверек с рождения был не жилец, лапки его тряслись, ел мало и более активные братишки и сестренки в играх опрокидывали его на спину, заставляя тихо плакать. Игорь знал, что котенок умрет – откуда? Просто знал, как по запаху знал, что мама надушилась духами из голубого пузырька или папа выпил после работы пива. Поэтому не удивлялся - считал, что другие тоже знают. Когда зареванный Антон приволок коробку с мертвым котенком, они решили похоронить беднягу за домом, у гаражей. Похоронили. И помянули выданным матерью Антона мороженым.
А ночью Игорь проснулся и увидел скорченное в присыпанной землей коробке тощее тельце.
Это стало наваждением. Каждую ночь он видел происходящие с котенком трансформации – покрытое тусклой свалявшейся шерстью мертвое животное истлевало и разлагалось. Но страшно было не это. Спустя пару дней Игорь увидел, что неподалеку от котенка в земле лежит скелет собаки. А ещё дальше…
Мать прибежала на его крики, успокаивала, клала на лоб холодное полотенце, поила валерьянкой. Но кошмар не исчезал. Пришлось идти к психиатру. Тот выслушивал Игорька снисходительно и явно не верил.
Когда они с матерью, сжимавшей в руке ворох рецептов, вернулиь домой, отец, глянул мрачно. Потом взял лопату и буркнул Игорьку: «Покажи, где ты это видишь.»
Оно было там – за третьим от края гаражом, под грудой железных ящиков, на небольшой глубине. Вернувшись после объяснений с милицией, отец изорвал рецепты и велел матери больше сына по идиотам-врачам не водить.
Самое удивительное, что женщину, убившую своего новорожденного ребенка и закопавшего его за гаражами, нашли быстро – соседка опознала кусок пледа, в который он был завернут.
21.
- Мне сказали, что за нами обоими наблюдают и дом блокирован, - медленно произнес Павел.
- Блокирован? - побледнела Женя. - Что это значит?
- То, что если мы попытаемся скрыться…. они не позволят. И никого к нам не пропустят. Выходит, помощь позвать не сможем. Им нужна вот эта металлическая штука. Говорят, что больше ничего.
Он замолчал.
- И… почему вы хотели уйти? Ведь если они хотят получить это, то проще всего будет им это отдать.
- Дело в том, что я им не верю. Да, им очень надо получить контейнер с его содержимым. Но в то, что после этого они не захотят убрать ненужных свидетелей, я совершенно не верю.
- Свидетелей чего?
Павел осторожно вернул поблескивающий хромированными боками параллелепипед в футляр, а футляр положил на стол.
- Честно говоря, я и сам толком не понял, что произошло. Поэтому могу рассказать только то, что видел. Но не исключено, что у этой истории есть некая изнанка, о которой я не знаю ничего. Даже наверняка есть. И они вполне могут считать, что мне известно нечто… Или просто подстраховаться.
Женя вернулась в комнату и уселась в кресло, предварительно убрав с него диванную подушку и плед. Сооружать гостевое ложе из двух кресел и пуфика она давно приноровилась - ещё с тех времен, когда приходилось ухаживать за бабушкой.
- Рассказывайте, - не терпящим возражений тоном заявила она. - Если опасность грозит нам обоим, то я хотела бы понять, что вообще происходит.
И Ладожский рассказал.
В «Олимпе» он проработал всего два месяца, считая охранно-курьерскую службу всего лишь промежуточной ступенью. Позвал его туда Ленька Лапшин, бывший одноклассник, сказал - работка непыльная, а платят вполне достойно. Павел как раз покинул предыдущую контору, развалившуюся из-за дурости её владельца, и находился в поиске новой. А пока подвернется нужное, почему бы не подзаработать? Тем более что разъезжать придется много - авось и наклюнется что-нибудь интересное.
Поручения случались разные, но большей частью - доставить что-то ценное или сопроводить кого-то, везущего это ценное. Подстраховать и исключить неожиданности.
Вчерашний заказ был рядовым. Мила-диспетчер назвала номер и шифр ячейки автоматической камеры хранения и адрес, по которому надо было свезти то, что там лежит. Инструкции простые - отдать и взять за это деньги. Деньги - в ту же ячейку. Лапшин привычно хмыкнул: все понятно, левые делишки и черный нал, но их дело сторона. Даже если наркота - скинут товар без своих отпечатков, и попробуй что-нибудь докажи. Хотя наркота - это вряд ли, там свои каналы и курьеры, эти деятели рисковать не любят.
И происходило все вполне обычно - приехали на пустырек за гаражами, там уже ждали - «Нива» темная в темноте. Вышли. Лапшин велел отдать футляр и забрать кейс.
А дальше…
Женя слушала и не верила собственным ушам.
Сочиняет? А какой в этом смысл? Если бы хотел соврать, то придумал бы что-нибудь более правдоподобное, без дьявольщины и нереальной жути. Да и раны она сама видела и обрабатывала. Кто это мог быть - черная пантера, бешеный маньяк?..
- Ты точно видел это… существо?
- Да, совсем близко. Это не человек, скорее - животное. Только я не знаю - какое. Какой зверь может нападать так молниеносно и беспощадно?
- Оборотень…
Она и сама понимала, что сморозила чушь. Но Павел даже не улыбнулся.
- Знаешь, если бы ты сама это видела… Конечно, не дай бог, но… Оно было похлеще любого монстра из фильма ужасов. И пузо мне располосовало буквально за секунду. Если бы не дерево… Эта тварь отступила как только я прижался к стволу. Иначе я бы не спасся.
Женя вздохнула и решила все же сварить кофе. Ей надо было осмыслить услышанное. Остальное, в принципе, она знала и так - раненый Павел, гонимый инстинктом самосохранения, каким-то образом сумел добраться до ближайшего дома и спрятался на чердаке. А тут и они с Арчи подоспели.
Она принесла кофе - себе в чашке, Павлу - в бабушкиной поилке - и бутерброды из сайки с творожной пастой.
Ладожский лежал все такой же бледный и угрюмый.
- Из дома тебе выходить нельзя, - произнесла она так, словно узурпировала право принимать решения. - Потому что сейчас с тобой одним мизинцем справиться можно. Он не ответил, отвернулся. Все равно, стоит ей отлучиться, и он встанет. Встанет и уйдет.
- А у меня сегодня отгул, - почти злорадно сообщила Женя.- И если надо, я буду сидеть безвылазно тут хоть неделю - мне Ленка бюллетень нарисует.
Неужели у него настолько все на лице написано?
- Неделю не потребуется. Мне дали время до семи часов вечера.
Он подчеркнул это «мне», чтобы обозначить то, к чему стремился - постараться, чтобы её не зацепило. И если бы он не был так слаб… Интересно, сколько крови он оставил там, на пустыре и лестнице? И ещё пока брел по дворам.
- До семи? - Женя на секунду задумалась. - Я вот чего не понимаю - если они так сильны, почему не могут просто вломиться сюда и отобрать это? Она кивнула на футляр.
- Потому что им нужно то, что там лежит целым и невредимым. Они понимают, и я им это подтвердил, что в случае чего просто уничтожу это.
- Кстати, а что там?
- Можешь сама посмотреть - шприцы и ампулы с какой-то желтой дрянью.
Она быстро допила кофе и полезла в футляр.
- Похоже на раствор фурациллина. Но готова поспорить, что предположение неверное. Ну и почему я не могу вынести эту гадость и отдать хотя бы тому типу, который за мной следил? Чтобы они отвязались.
- Потому что они тебя прикончат! - заорал Ладожский и, охнув от боли, ухватился за живот. - А потом и меня, - добавил он только для того, чтобы её готовность пойти на риск выглядела совсем уж бессмысленной.
- А если все-таки позвонить в милицию? Вчера ты не хотел, потому что тебя могли найти. Сегодня тебя уже нашли. Так не пора ли?
- Не пора, - отрезал он. - Потому что если на пустырь приезжают шестеро, а остается в живых один, это означает, что остальных замочил именно он. Праздник жизни для ментов. Так что милицию оставим на самый крайний случай.
- Хорошо, - неожиданно легко согласилась Женя. А сейчас - перевязка.
Ладожский наблюдал, как она убирает со стола, стряхивает с него крошки, потом достает медикаменты, бинты, шприцы.
Удивительно красивые руки были у этой девушки - тонкие пальцы с коротко подстриженными ногтями двигались, словно в танце. Он никогда раньше не обращал внимания женские руки, а тут буквально засмотрелся.
Настолько, что не уловил легкое сомнение во взгляде Жени, когда она отбирала ампулы для инъекций.
22.
Чай был крепок и душист, с добавлением черносмородинового и вишневого листа. Он исходил паром в чашках из тончайшего фарфора и было похоже, что все трое: и Диланян, и Билаш, и профессор Вознесенская сидят перед жертвенными курильницами.
Профессор Вознесенская и была внучкой отца Лаврентия.
Открыла она им сразу, как только услышала, зачем они пришли. Открыла, впустила в квартиру, в которой самым естественным образом смешались эпохи, и новенький японский телевизор стоял на комоде позапрошлого века, а рядом с жидкокристаллическим монитором высился письменный прибор из родонита.
И вот они второй час пьют чай с баранками и вареньем, и Светлана Николаевна рассказывает им о деде.
- Мариночке тогда двадцать лет было, взрослая уже барышня. Остальные сестры мал-мала-меньше. А она уже многое понимала и замечала. Батюшка её был праведником, настоящим. Добрейшей души человек, но в некоторых вещах становился очень жестким. Например, когда о смерти шутили. Говорил, что о смерти, особенно, чужой, даже думать надо уважительно. А потом Марина заметила одну странность - отец всегда знал, если кто-то рядом умер. Бывало, занимается чем-то, читает или молится и вдруг замрет и перекрестится: «Царствие небесное». Были ещё странные случаи - около дома их, а жили они тогда неподалеку от кладбища в двухэтажном отдельном строении, обитал старый пес Бобка. И когда Бобка пропал, а дети стали его искать, отец Лаврентий сказал служке, чтобы между сараями посмотрел. Мертвый пес там и лежал, только снаружи его видно не было.
- Слухач… - задумчиво пробормотал Саня, вонзая зубы в баранку.
- Что, извините?
- Есть такое свойство у очень редких людей - чувствовать смерть. Один подобный уникум у нас работает. Это что-то вроде атавизма. Звери обладают этим свойством довольно часто - знаете, как собаки по умершему где-то рядом воют? Чуют.
- Да, похоже, - кивнула Светлана Николаевна.
Арам все порывался спросить, профессором каких наук она является, потому что по книгам, в изобилии заполнявшим квартиру, понять это было невозможно. Тут было все на свете - и исторические труды, и философские, и тома по психологии.
- А потом, - продолжала хозяйка, - он сделал себе крест. Из осины, которую сам же и посадил около церкви лет пятнадцать назад. Спилил самую толстую ветку и вырезал. Прятал он этот крест, но носил постоянно. Под рясой.
Она была абсолютна седой, но энергичной и подвижной. Короткая стрижка, легкий макияж и домашний брючный костюм - современная моложавая женщина. И если не знать, что ей наверняка уже за семьдесят…
- Мы нашли этот крест, - кивнул Диланян. - Он лежал с ним там, в кладбищенском валу. И именно поэтому пришли к вам.
- Я уже догадалась… - из-под очков в тонкой оправе она внимательно смотрела на Арама, и тот смутился. - Чудовища вырвались на свободу?
Билаш осторожно положил ложечку на краешек блюдца.
- Да, одно мы уничтожили, но второе натворило бед.
- Я слышала. Дед с ними целую войну вел. Считал их порождениями ада, забирающими души у умирающих людей. Нескольких уничтожил, но их становилось все больше, они росли в размерах . И если раньше он мог справиться один, то потом - уже нет… Тогда сами знаете, какое время было - народу сколько поубивали, и за ним тоже в любой момент могли прийти. Вот он и рассказал Марине…
Она помолчала и добавила: - И дал ей второй крест. Их два было. Велел постоянно его носить.
Светлана Николаевна встала, открыла секретер и достала из него жестяную коробку. На крышке была картинка - девочка с розовыми щечками держит на руках пушистого белого котенка - и надпись «Лакричная карамель Пустовалова». Из этой коробки профессор Вознесенская и достала второй осиновый крест на простом шнурке.
- Мариночки уже нет, - просто сказала она. - А я уже стара… Да-да, не спорьте, молодые люди, стара. Вот, передайте это тому… слухачу, о котором выговорили. Ему нужнее. Думаю, что дед понял бы и одобрил.
23.
Герман Петрович бродил по представительству.
Подчиненные в такие моменты старались не попадаться на его пути и тихо, как мыши, сидели в кабинетах.
Два часа дня. Они дали этому герою время до семи. И баста! В конце концов, Джабиев должен уметь организовать такие дела, не мальчик. И ему, Резникову, плевать на то, что группу уничтожили. Есть ещё Мышкин, вот пусть вдвоем и справляются.
Завтра прилетает Мамонт, завтра открывается выставка, и без антидота все это может закончиться скверно. А угрозы этого сопляка, что он уничтожит контейнер - блеф. Не посмеет, ему четко объяснили, что тогда ему не жить.
Герман Петрович остановился и обнаружил себя в дальнем конце коридора, застеленного поверх паркета светлой ковровой дорожкой. В окно заглядывали ветки цветущей липы. Черт, а он живет, как в тумане - ничего не видит, ничего не замечает. Для него вопрос жизни и смерти в том, сумеют ли они до завтрашнего утра получить антидот или нет. Он быстрым шагом вернулся в свой кабинет и поднял трубку телефона. Этот аппарат не прослушивался. Да если и прослушивался - уже неважно.
- Марат, осталось четыре часа. На всякий случай готовьтесь к операции.
- Готовимся, - послышался в трубке глухой голос. - Не хочется рисковать, Герман Петрович.
- Не хочется. Но если этот дурак решит поиграть в кошки-мышки, придется.
- Вы ему предлагали деньги?
- Естественно. Двадцать тысяч. Наличными.
- А с Химиком как будем расплачиваться? - встревожился Джабиев.
- Как, как… как договаривались. Получим контейнер, сделаем банковский перевод.
Что-то в его голосе Марату не понравилось. Врет ведь, старый лис. Ничего они переводить не будут, считают себя неуязвимыми и крутыми. И не хотят понять, что с людьми, подобными Химику, так шутить нельзя. Слишком опасно. Даже не опасно, это просто подписание себе смертельного приговора. Но убеждать в этом бесполезно, ему будут говорить, что все в порядке и перевод сделан, а на самом деле…
На самом деле он узнает это только после. Если все будет тихо, значит, не соврали. А если не тихо, то поздно будет дергаться - у Химика такой арсенал средств, что отправить на тот свет всю их теплую компанию он сможет одним мизинцем.
Еще раз ругнувшись про себя, Марат Джабиев положил трубку. Впервые за всю свою жизнь, он ощущал такую беспомощность. И ведь сам во всем виноват.
Но теперь поздно сожалеть. Из четверых его людей троих уже нет. Остался только Никита Мышкин и охранники. Поддержка, которую он запросил ещё утром, не смогла вылететь вовремя и прибудет лишь завтра - тем же рейсом, что и Мамонт. Поэтому, если других вариантов не останется, действовать придется им с Никитой.
Он достал мобильный телефон и позвонил. Мышкин наблюдал за домом, где прятался этот, как его… Ладожский. Курьер недоделанный.
Там было все тихо. Милиция вблизи пока не появлялась, от дома до гаражей метров триста, если не больше, а след они успели отсечь. Кажется, Ладожский серьезно ранен. Но с ним какая-то девица, что может быть им на руку. Ну не дурак же законченный этот курьер, чтобы в такой ситуации долго пальцы гнуть. А уж страх или жадность одержат верх - неважно.
До семи оставалось ровно три с половиной часа.
24.
Лаборант Митя Круглов, юный адепт борьбы с некросущностями, не знал, куда ему податься. Начальник вместе с впавшим в неожиданный альтруизм Билашом отбыли на лабораторном джипе, Лагода укатил на сосватанной майором Паляничко милицейской машине, а Кобра, сорвавшись по своим делам, о Мите банально забыл.
К полудню отбыли все - предпоследним уехал мрачный и недовольный следователь. А последним ушел пешком майор со смешной фамилией Булкин. На прощание Булкин зачем-то пожаловался Мите на то, что служебно-розыскная собака потеряла след главного подозреваемого. И потеряла довольно странно - похоже было на то, что след обработали, а попросту посыпали молотым перцем или какой-то другой гадостью. Или же в этом месте подозреваемый поймал машину. Но почему тогда пес так расчихался? Вежливый Круглов посочувствовал Булкину и спросил, где именно это случилось. Майор махнул рукой в сторону группы невысоких старых домов и по-партизански утопал дворами. Он совершенно не хотел, чтобы кто-то заметил, как он счастлив оттого, что кровавую групповуху удалось свалить на коллег из ГУВД.
Митя ещё немного побродил по пустырю, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Ему было ужасно интересно, как происходит то, что Игорь Лагода называл импульсом. Но ничего такого не было. Митя был довольно слабеньким, ещё необученным природным магом, настроенным больше «на передачу», а не «на прием». Это означало, что со временем из него мог получиться вполне приличный маг-боевик. Но не слухач…
Нет, никаких импульсов не появлялось, в организме лаборант ощущал лишь молодой зверский голод, ничего более. Размышляя о том, вернуться ли на базу или ещё немного послоняться по зеленым, пахнущими цветущей флорой дворам, он шел к тем самым домам, на которые указал Булкин.
Шел, шел, и внезапно почувствовал себя крайне неуютно. Странным было то, что ни одного человека вблизи не наблюдалось. То есть, вообще никого не было, даже кошек - двор словно вымер. И, тем не менее, Митя явственно ощущал на себе пристальный нехороший взгляд. Мистика или латентные способности к телепатии? Хорошо бы второе.
Круглов шмыгнул в кусты и огляделся. Никого!
Прячась за сиренью, он дошел почти до самого дома, и тут буквально нос к носу столкнулся с неким субъектом. Выглядел он совершенно обыденно - джинсы, рубашка, серовато-бесцветные волосы и такие же серые тусклые глаза.
- Ты здесь живешь? - незнакомец кивнул на дверь дома.
- Нет, - растерянно ответил Митя.
- Вот и вали отсюда, чтобы я больше тебя тут не видел, - безо всяких интонаций произнес мужчина. И видя, что изумленный лаборант не двигается, добавил: - Вали, сказал, я повторять не люблю.
В другой раз Круглов возмутился бы и начал качать права. В конце концов, он даже не собирался входить в этот дурацкий подъезд. И вообще, что за наезды на ровном месте? Он свободный человек, ходит, где хочет. Но вместо этого парень промолчал, повернулся и послушно ушел. Холодный взгляд неизвестного буравил его спину все время, пока он удалялся в сторону улицы.
И только оказавшись на тротуаре около магазина бытовой техники, Митя перевел дыхание. В виске пульсировало чувство опасности, которой удалось избежать.
Он достал из кармана мобильный телефон.
- Арам Рафаэлович, - начал Митя не слишком уверенно, - не знаю, может это и ерунда, но тут такое дело…
Спустя пять минут, Диланян велел своему лаборанту никуда не уходить и ждать у магазина группу Кобры.
25.
Они ещё не успели проститься со Светланой Николаевной, а все уже закрутилось. И приходилось решать одновременно сразу несколько проблем, и даже Малицкий без вопросов согласился откомандировать вместе с Коброй кого-нибудь из телепатов. «Протелепать кое-кого надо» как пояснил Арам. Шеф сам был хоть куда телепат - хорошо знал интонации подчиненных, вышедших на след.
- Лагоду подтягивай поближе к себе, но пусть вперед не суется, - распорядился он.
- Он в поиске связь вырубает, - вздохнул начальник отдела. - Ещё час прочесывать будет. Да ещё и без машины, на своих двоих.
- Хорошо. Тогда через час снимайте его с поиска.
- Понял.
Профессор, седая женщина со светлым взглядом, вслушивалась в разговор и разглаживала тонкими сухими пальцами скатерть на столе.
- Извините, нам пора, - неловко поднялся Билаш.
- Я понимаю.
- Мы ещё обязательно заедем к вам, - пообещал Арам. - Рассказать, как оно было. Непременно заедем.
Они спешили, но неудобно было вот так срываться с места в карьер. И Светлана Николаевна подтолкнула их словами:
- Я буду ждать. Благослови вас господь.
Уже торопясь за дверь, Саня даже не увидел, а уловил движение руки - профессор Вознесенская, всегда в душе считавшая себя атеисткой, перекрестила их.
Второй звонок настиг Диланяна, когда они уже мчались в джипе. Паляничко сообщал, что в Кузьминках очередной инцидент. Правда, там была драка подростков – кавказцев и скинхедов, но пострадавшие выглядят так, что вызвали именно его.
Арам записал координаты и обещал подъехать, как только сможет. Или Лагоду направить.
- Вон там должен ждать твой мальчишка, - кивнул Саня. - Хороший парень растет, хваткий. Если, конечно, не раздул из мухи слона. С Коброй кто едет из теликов?
- Ласиков, кажется. Сейчас просканируем этого мужика, и в Кузьминки рванем. Глянем, что там. Не нравится мне вся эта каша, даже подумать не успеваем толком, только носимся туда-сюда.
- А если Митька прав, и там что-то… нечисто?
- Чисто, нечисто - мне ясная картинка с этой тварью нужна. То ли некрофаг мутирует, то ли…
- Хочешь сказать, что агрессивен и алчен не в меру? Похоже. Кстати, система их размножения тоже никому до сих пор не известна толком. Я лично считаю, что они ближе в этом плане к млекопитающим, а Вайненберг, напротив, двигает теорию деления по принципу простейших организмов. Как думаешь, удастся нам этот вопрос на этот раз прояснить?
- Тебе все шуточки, Санька! - разозлился Диланян. - Теоретик хренов! Вот почему ты к нам репьем прилип, а я-то думал - от чистого сердца.
Билаш только хмыкнул, явно не собираясь вступать в дискуссию. А Арам, сделав паузу и останавливая джип около разомлевшего от обилия солнца и девчонок в мини Круглова, добавил:
- И не дай бог, подтвердится теория твоего Вайненберга, рыбка моя… Если эта тварь озверела в связи с тем, что ей делиться приспичило, спокойной жизни у нас в ближайшее время не будет. Митька, давай сюда, хватит на барышень глазеть!
Лаборант вздрогнул и кинулся к джипу.
Вторая машина - с группой Кобры на борту - уже выворачивала из-за угла. Коваленко опустил стекло и помахал рукой.
- Ну, показывай, орел, где тот непонятный персонаж окопался, - велел Диланян.
Митя глубоко вдохнул и ткнул пальцем в просвет между домами. Ему было жутковато от мысли, что бесцветный мужик окажется банальным дворовым скандалистом. Тогда ему устроят разнос похлеще, чем за «дядю Арама».
Но опасения оказались напрасными.
Через десяток минут, Ласиков вернулся к машинам мрачным и задумчивым.
- Короче… - сообщил он, - я почти ничего не понял. Там какая-то каша происходит. Диспозиция такова: в доме двое, девушка и раненный парень, курьер. Твой, Мить, мужик со стволом сидит, злой, как черт. Караулит этих двоих. С ним еще один, напарник.
- Что за курьер? - не выдержал Кобра.
- Не понял. Но явно не наркота. Этого парня - курьера - я вообще не смог уловить. То ли спит, то ли сбежал, то ли помер уже. Но сбежать вряд ли мог, второй этаж все-таки, а он ранен. Ещё собака там, вроде бы, не слишком большая.
- Диспозиция понятна, - протянул Кобра. - Теперь давай подробнее - что им надо от тех, кто в доме?
- Так… - Телепат потер переносицу и закатил глаза. - Выглядит это как железная коробочка, внутри - что-то желтое и колючее. Коробочка - в футляре. Что это за фигня, никто из них, по-моему, не знает. Девушка трясется из-за раненого, а мужик со стволом ждет команду, чтобы их замочить обоих. Арам Рафаэлович, вы уверены, что это имеет отношение к «Омеге»? Больше похоже на банальную разборку…
- Желтое, колючее? - Коваленко задумался, но, кажется, кроме желтого ежика и засохшего кактуса так и не смог ничего представить.
- Курьер - это Ладожский! - Диланян обвел всех взглядом. - Выжившая жертва твари. По уму надо бы Паляничко звонить, но он сейчас занят. Серега, ты разъяснил, кто за этими двумя боевичками стоит?
- В том-то и дело, что не разъяснил, - поморщился Ласиков. - Похоже, парень обучен блоки ставить - прямо-таки на стену натыкаюсь. Абстрактное мышление, чтоб его.
- А, что значит блоки? - шепотом спросил Митя у Билаша.
- Лекция будет позже, студент, - усмехнулся Саня. – Когда пиво поставишь.
Круглов с опаской посмотрел в сторону дома.
- А девушка кто такая? - спросил Арам.
- Понятия не имею, но она смертельно напугана. Из-за этого страха ничего и не понять толком. Что будем делать?
- Повяжем хлопцев и разберемся, - меланхолично предложил Кобра. Его ребята в машине подобрались, ожидая приказа.
- Отставить, - решил Диланян. - Останетесь тут, вмешиваться только в крайнем случае. А то я вас знаю, костоломов. Сережа, ты будешь за главного. А я пока в Кузьминки слетаю… Саня, ты останешься или со мной?
Кобра хищно наморщил нос, но промолчал.
26.
Резников ещё раз взглянул на молчащий телефон. Надо было, чтобы с самого начала всем занимался Марат, а он, дурак, взял на себя…
Или это Джабиев его к этой мысли подвел. И тогда показалось резонным - начальник службы безопасности все же большую часть времени должен «при теле» проводить, а не мотаться каждые два дня из N-ска в Москву. Это просто физически невозможно. Нужен был координатор на месте. И он, ближайшее доверенное лицо Мамонта в столице, проверенное и посвященное в самые щекотливые тайны «двора», подходил как нельзя лучше.
Но теперь, если что случится - спрос с него, с Резникова. Хотя если что случится, то, скорее всего, спрашивать будет не с кого. И некому.
Телефон молчал. Часы показывали шесть с четвертью. Упрямый осел этот парень, больше ничего. Или не понимает, что его могут в мгновение ока порвать в лоскуты? Да вряд ли… Должен понимать. Тогда в чем дело?
Герман Петрович велел приготовить деньги. На это раз он решил, что больше не будет следовать принципу Мамонта - «если можно не платить, значит платить не нужно». Этот щенок - темная лошадка, а больше рисковать антидотом нельзя. Нельзя! Хватит, дорисковались.
Он велел секретарше принести кофе и таблетку аспирина. Голова начинала побаливать. Но именно начинала - слегка ныл затылок. Так бывало при приближении грозы.
Пришел встревоженный бухгалтер, принес пакет с деньгами, но спросить, как оформлять, не посмел. Это потом.
Резников подошел к окну и уставился на забитую машинами стоянку. Мимо неё сновали люди, кто-то на «Шевроле» пытался выехать в узкий просвет между двумя «Мерседесами», подъехал «Форд», уехала «Ауди»… У него слегка закружилась голова, и он вернулся к столу.
И тут же, словно по заказу, трубка издала негромкую трель. Созрел.
Но в телефоне неожиданно прозвучал женский голос. Герман Петрович узнал ту, с которой говорил ночью - Марат называл имя… Ах да.
- Здравствуйте, Евгения Аркадьевна, - холодно произнес он.
Она растерялась. Это настолько явственно ощущалось, словно он видел её лицо. Одно дело догадываться, что ты под колпаком, и совсем другое - убедиться в этом.
Тем не менее, когда она вновь заговорила, голос звучал достаточно твердо:
- Я готова передать вам то, что вам нужно. В обмен на то, что вы навсегда отстанете от нас.
- А сам господин Ладожский что же, не может со мной об этом поговорить? - Резников старался, чтобы в его словах было поменьше иронии, но вряд ли это получилось.
- Не может. Он тяжело ранен, - отрезала она. - И сейчас спит. Поэтому или вы забираете это у меня, или я обращусь в милицию. Нам терять нечего.
Блефует, подумал Герман Петрович. Она могла бы вызвать милицию уже давно, но у парня хватило ума уговорить её не делать этого. А ещё он, кажется, ничего не сказал ей о деньгах. Или сказал?
- Мы готовы, - заверил Резников Женю. - Мои люди могут зайти к вам?
- Нет. Я вынесу это сама. Передам только в людном месте. Ели попробуете напасть на меня во дворе, я… уничтожу это.
Не успеешь, подумал Резников. Ну да ладно, главное - получить антидот, а свидетелей Марат и Никита могут убрать и позже.
- Ровно через час вас будут ждать около метро, - поразмыслив, сказал он. - Подойдет мужчина с букетом роз, отдаст вам его, а вы отдадите ему это. Договорились?
- Договорились.
Она отключилась почти сразу, а Герман Петрович ещё некоторое время стоял и слушал пиканье трубки. Потом он набрал номер на внутреннем телефоне и передал Джабиеву, что тому нужно сделать. На секунду показалось, что Марат хочет ему что-то сообщить, но спрашивать он не стал - не до того сейчас.
- Ты там… пока ничего не предпринимай, - вместо этого произнес он. - И езжай сам, Никиту держи в стороне, для страховки. Не нужны нам больше осложнения.
- Знаю, - помолчав, ответил Джабиев. - Деньги передавать?
- Передавай, черт с ними. Не о деньгах сейчас речь, сам понимаешь.
Марат понимал. Беспокойство внутри звенело, словно тревожная сигнализация, даже думать мешало.
Он забрал в приемной Резникова толстенький белый конверт и небрежно сунул его в карман. В кабинет заходить не стал - незачем, все и так ясно. Потом через намытые до полной прозрачности стеклянные двери вышел на предвечернюю улицу. Запах скошенной на чахлых газонах травы пробивался сквозь бензиновый чад. Из всех представительских машин Джабиев выбрал неприметный серый «Форд» и сам сел за руль. По пути остановился и в павильоне приобрел букет. Выбирая между изысканным - белым и вульгарным - желтым, мстительно купил желтый, в совершенно неподходящей фиолетовой жатой бумаге с бантом.
В салоне сразу же распространился удушающий аромат роз. А кондиционера не было. Конверт с деньгами лежал рядом на сидении и Марат, подумав, засунул его между цветами. Даже не укололся - розы оказались без шипов.
Около метро было как всегда - входили и выходили люди, кто-то кого-то ждал, гомонила группа тинейджеров, на гранитном парапете, грелась парочка бомжей. Около киоска, торговавшего журналами, спорили двое потрепанных мужиков. Джабиев окинул все это быстрым взглядом, оценивая обстановку. Нужной девицы, не видно. Но её ведет Мышкин.
- Где вы? - спросил он в трубку мобильника.
- На подходе, - отозвался Никита. - Её ведет Линь, я прикрываю. Девка в джинсах, в руках пакет - серый с белой надписью «Карамелька». Не нравится мне все это, надо было в квартире брать или на выходе перехватить.
- Не надо, - отрезал Марат. - А курьер с кем остался?
- С Пироговым.
Джабиев поморщился. Пирогов был рядовым охранником-будочником и для таких дел совершенно не годился. Но людей почти не осталось, приходилось использовать кого только можно. Линь был тоже из бодигардов, но тот хоть с мозгами…
Он не спеша закурил и тут увидел девушку. Худенькая, в джинсах и какой-то черкизонской кофтенке, она шла напряженно, и даже на расстоянии было видно, как обшаривает её взгляд и площадку перед входом в метро, и стоянку, и киоск. Линь двигался позади и в стороне, с деланно-безразличным видом.
Остановившись, девчонка нервно заправила волосы за ухо и ещё раз огляделась.
Пора.
Он подхватил букет, стараясь держать его ровно, чтобы не вывалился конверт, и выбрался из машины. Она заметила прежде всего цветы - броскую желтизну в фиолете, и в глазах плеснулся страх.
Джабиев приближался, широко улыбаясь, и кто-то наверняка подумал: «Вот ещё один влюбленный болван явился на свидание».
Их разделяло всего несколько метров, когда откуда-то сбоку появился бритый парень, и обогнал его, гулко топая ботинками с высокой шнуровкой. В руках парень сжимал три огромные розы с вульгарно растопыренными листьями. Его широкие плечи как-то сразу закрыли Джабиева от Жени, и пока Марат пытался сообразить, что это - нелепая случайность или операция пошла прахом, одновременно раздались выстрелы и пронзительный женский крик.
Стрелял Мышкин - по колесам уносящегося прочь джипа, в который какие-то парни успели втолкнуть перепуганную девушку. Во все стороны бежали люди, кто-то упал на асфальт, накрыв голову руками, бомжи залегли за парапетом. Линь метнулся наперерез мужику с розами, но тот ловким приемом уложил его на асфальт и кинулся к Марату. Но Джабиеву этих мгновений хватило - он уже был за рулем предусмотрительно оставленной открытой машины. Он ещё видел, как отступает за павильон метро Никита, а сам уже выворачивал на левую полосу.
Несколько секунд, и все участники происходящего словно растворились в воздухе, и только Кобра с невинным видом подбирал с асфальта искусственные цветы. Когда Серега Ласиков неожиданно сообщил, что девица в доме собирается передать ту самую железную штуку кому-то, кто будет ждать её с букетом роз у метро, действовать пришлось молниеносно. И не его вина, что до живых роз он добежать не успел, пришлось хватать, что подвернулось - отвратительные тряпичные муляжи.
Поморщившись, Коваленко запихал мерзкие цветы в урну и с индифферентным видом достал мобильник. Надо было узнать, куда ускакала его бравая команда.
Внезапно он заметил вылезающего из-за парапета бомжа. Проследив за целью его перемещений, Кобра заметил валявшийся на тротуаре белый конверт и успел ухватить его раньше.
Единственный трофей на поле боя…
27.
Ситуация начала драки была ясна, как стеклышко - бритоголовые пацаны отследили компанию, в которой было несколько пацанов смуглых и темноволосых. И по сему поводу, вооружившись велосипедными цепями и кастетами, молодцы решили размяться.
Диланян с ужасом и состраданием смотрел на результаты этой разминки. Большую часть пострадавших уже забрали кареты скорой помощи и развезли по больницам, кто-то с небольшими и неопасными травмами ещё оставался, сидел на траве в окружении ошарашенных милиционеров. И в нескольких десятках метров от них под деревьями лежали три накрытых черной пленкой тела.
Сами пацаны вне зависимости от длины и цвета волос были в шоковом состоянии.
Билаш подошел к одному из скинхедов. Мальчишка лет шестнадцати, ровесник Митьки. Черные джинсы, рубашка и ботинки с железным кантом, какие-то цепи с побрякушками на правой руке, которую парень то и дело подносил к лицу и впивался зубами в запястье. На покрытых полудетской щетиной скулах перекатывались желваки.
Бритая макушка была небрежно смазана зеленкой и заклеена пластырем.
Страшнее всего было это искусанное, почти изжеванное запястье.
- Говорю же, не знаю я! - внезапно заорал парень. - Не знаю, что это было - собака, зверь бешеный, метнулось, как молния, и у Кузи сразу кишки наружу! Не я это!
Диланян, словно заведенный, бегал по поляне. Детектор, в общем, вел себя адекватно - показывал остаточный фон около парней, зашкаливал около трупов и в зарослях шиповника. Тут она и пряталась, тварь, ждала. Но откуда узнала?
- Эй, ребята, вы сюда только драться шли? - спросил он у двух парней, сидевших, свесив руки между колен. Лица их были бледные, грязные и поцарапанные. - Или разговор был что-то вроде «Мочить их!»?
- Да иди ты… - мрачно ответил один, с татуировкой на предплечье, а второй криво усмехнулся разбитыми губами.
Арам сумел наконец оттащить майора от какого-то высокого чина, который терзал Паляничко вопросами, не объявилась ли в Москве банда каннибалов.
- Смотреть будешь? - зло спросил Иван Семенович. - Трех эта зверюга успела задрать, пока…
- Что пока?
- Пока один бритый не очухался от столбняка и травматику не достал. Говорит, три пули всадил, но только отпугнул. Второй, вон тот, чернявый, её палкой бил, так вдвоем и справились. После этого она и отступила.
- Палкой, говоришь?
- Да, палкой. К вещдокам приобщили, он этой палкой вначале от скинов отбивался.
- Ладно, все и так понятно, - Арам посмотрел в сторону ближайших деревьев и кустов. Осинник.
- Как ребята описывают то, что на них напало?
- Да черт их поймет, говорят, размером с хорошего теленка, и то ли лохматая, то ли… в общем, размытая, размазанная, словно кусок тумана. Черного. И глаза - будто бельмами закрыты. Зубы… самое страшное у этой твари зубы - сверху и снизу длинные острые клыки, торчат из пасти. Вернее из того, что вроде бы пасть. Одного героя к психиатру повезли, у него от ужаса настоящий припадок случился.
В кармане затренькал мобильник. Кобра.
Выслушав его, Диланян крякнул. Хотел выругаться, но глянул на побитых пацанов и не стал. Хотя материться они наверняка умели намного лучше их с Саней вместе взятых.
- Что там? - подошел Билаш.
- Кобре пришлось вмешаться, - буркнул Арам. - Стрельба была, правда, не с нашей стороны и никого не ранили. Сейчас разделились - часть возвращается к дому, а часть двигает на базу - к химикам. Что-то они там такое нашли…- Диланян пошевелил в воздухе пальцами. - Нехорошее.
В ближайшем милицейском «Форде» заквакала рация. Майор с ненавистью обернулся. За последние сутки его вызывали исключительно по поводу распотрошенных тел, и это начинало напрягать даже видавшего виды «убойщика».
- Зуев, - ответь! - крикнул он.
Зуев ответил. Вызывали ППСовцы - неподалеку произошла авария маршрутки, и там тоже видели какую-то здоровенную черную зверюгу. Не нападала, но панику посеяла.
- Жертвы есть? - мгновенно отреагировал Билаш.
- Есть, внутри микроавтобуса двое.
Арам и Саня переглянулись.
- Едем?
- А что нам остается - пушка-то в джипе…
Но они опять не успели - тварь исчезла. Пока Паляничко добивался, чтобы лабораторную машину пропустили к месту аварии, пока Диланян пытался с помощью детектора определить направление движения некрофага, фон опять нормализовался. Зато подъехал Игорь Лагода - Малицкий выслал за ним дежурную машину. В «Омеге» объявили тревогу номер один. Химлаборатория начала экспресс-анализ содержимого контейнера, который Женя должна была передать неизвестным. Больше всего досталось Кобре, правда, заочно - за то, что упустил мужика с желтыми цветами и троих, прикрывавших его.
Митька тоже отзвонился шефу, сообщил, что он с группой Коваленко остался в квартире Жени Шутовой. Ждут, не проявят ли себя те, кто раньше её блокировал. По мобильнику установить нахождение жаждавшего получить контейнер не удалось - ни по номеру, ни по аппарату.
- Во что ещё, кроме ожившего некрофага, мы вляпались? - задумчиво произнес Игорь, выслушав эту информацию.
- Пока не знаю, - отрезал Диланян, глядя, как спасатели в синей форме специальным резаком вскрывают изувеченную и заблокированную маршрутку. Оставшихся в живых пассажиров и водителя уже вытащили через разбитые окна, теперь доставали зажатые в салоне тела. «Москвич-каблучок», с которым столкнулся микроавтобус стоял двумя правыми колесами на тротуаре. Передняя его часть тоже была разнесена всмятку. - Едем к Малицкому, там экстренный сбор назначен. Аларм, так его и растак… Кстати… - внезапно вспомнил Арам. – Вот, Игорь, тебе передать просили.
Он полез во внутренний карман ветровки и достал деревянный крест.
- Кто? - удивился Лагода.
- Внучка того самого священника, останки которого мы вчера нашли. Он сделал два, второй оставил дочери, но той уже нет на свете. Так что ты теперь – считай настоящий экзорцист.
Игорь невесело усмехнулся, пряча крест в карман.
- Может, я пока при Семеныче подежурю, раз он у нас сейчас что-то вроде пеленгатора? – спросил он.
- Отставить, будем свой пеленгатор разворачивать. Хватит к шапочному разбору приезжать, надо работать на упреждение, - продолжал сердиться начальник ЛИН. - Станцию слежения будем стационарно разворачивать.
28.
- Ты выяснил, кто это был? - безнадежно спросил Резников, выслушав Марата. Выглядел шеф безопасности словно побитый щенок. По всем прикидкам, именно такой нелепицы случиться было не должно. Но - случилось.
- Если бы я стал это выяснять, то сейчас был бы совершенно в другом месте, - пожал плечами Джабиев. - Думаешь, я не отличу действия дилетантов от работы спецподразделения? И мне совершенно неинтересно было оказаться в руках парней Гиганова. Хотя…
- Что? - не выдержал паузу Резников.
- Вот чует мое сердце, что это люди не Вонючки, у того обычные дуболомы в охране, а тут - высший пилотаж.
- А кого?! - заорал Герман Петрович. - Чьи это спецы были? И почему твои люди действовали так, словно им на хвост сесть невозможно?! Вчерашняя ночь ничему не научила?!
- Не кричи, - поморщился Марат. - Откуда мне знать? Мои люди - те, кто остался - сделали что смогли. Линь на асфальт мордой лег, чтобы меня прикрыть, еле успели его оттуда подхватить. Мышкин целую обойму по шинам высадил. Заговоренные у них покрышки, что ли…
Джабиев и сам не подозревал, насколько он был близок к истине. Над неуязвимостью машин спецгрупп потрудились лучшие кадры «Омеги».
- Ладожского перехватить пытались?
- Пытались… Я сразу же связался с Пироговым, но тот сообщил, что в квартиру вошло четыре человека. Так что соваться туда пока бессмысленно. Антидот все равно уже у них. Дождемся ночи, тогда и…
Воцарилась тишина. За окном густели сумерки, дневной чад и смог постепенно оседали на затихающий город.
- Ну что же, придется снимать заряд, - наконец произнес Резников.
- Не получится, - покачал головой Марат. - Я сегодня утром наведался в павильон. Когда там ещё никого не было. В известность не ставил, вначале проверить хотел.
- И что? - чувствуя, как холодеют кончики пальцев, спросил Герман Петрович.
- Я же предупреждал, что Химик - человек серьезный. Предупреждал?
Вопрос был риторический и ответа не требовал. Предупреждал.
- В общем, основной заряд перекрыт ещё одним. При попытке снять, сработают оба. Плюс я там нашел ещё и это. Предупреждение.
Он достал из кармана смятую бумажку, на которой с помощью лазерного принтера было напечатано «Есть и третий». Рядом красовался издевательский смайлик. Интернетовская улыбочка.
- Нашли третий? - рассмотрев бумажку, только и спросил Резников.
- Пока нет. Да и вряд ли найдем. Это может быть что угодно, вплоть до дверной ручки или части стены. Мы имеем дело с виртуозом. А такие люди очень не любят, когда их собираются кинуть.
- Никто его кидать не собирался. Получив антидот, мы бы сразу перевели деньги. А теперь, видимо, нет смысла. Нам нужно предотвратить срабатывание газового заряда. И твоя, Марат, задача сделать это. Если не можешь предотвратить взрыв, надевай противогаз, и пусть эта холера рванет ночью, когда в павильоне не будет людей.
- Я не уверен, что второй и третий заряды тоже газовые. Вернее, уверен, что они не газовые, - горько усмехнулся Джабиев. - И я не могу дать гарантии, что третий установлен именно в павильоне, а не где-нибудь тут.
Он обвел взглядом кабинет Резникова.
- На случай, если мы таки захотим его с гонораром кинуть. Понятно?
Герман Петрович хрустнул костяшками пальцев.
- Тогда нужно перевести деньги сейчас, а завтра не пустить Мамонта на открытие выставки, пусть все произойдет без него. Отложим его прибытие на пару часов, и все дела. Это, пожалуй, единственный выход.
- Не единственный, но оптимальный. - Марат усмехнулся. - Другие хуже. Особенно если учитывать, что одним отсутствием Мамонта ограничиться нельзя. Инцидент немедленно навесят на него. Тогда все на нары приплывем.
- Значит так, сейчас я сделаю перевод всей суммы, а ты позвони в наш аэропорт, пусть под любым предлогом задержат завтрашний рейс на Москву. И предупреди патрона. С телевидением и Вонючкиными халдеями будем связываться в последний момент, когда опоздание станет очевидным. Павильон с утра не открывать.
- Хорошо, - вздохнул Джабиев. - А пока буду зачищать следы. Больше некому.
29.
Глеб Петрович Малицкий пребывал в глубокой задумчивости. Только что были получены предварительные результаты от Тиунова и его химлаборатории.
- На что это похоже? - в который раз спрашивал он Максима.
- Это реагент, - нервно отвечал Тиунов. - И реагент очень нестойкий. Пока среди известных соединений ничего похожего не обнаружено. Сейчас мои ребята пытаются вывести формулу.
- Что значит нестойкий?
- Это значит, что спустя некоторое время его свойства изменятся, и мы получим нечто совершенно иное, Глеб Петрович. Минуточку…
Он выхватил мобильный телефон, который на этот раз ему было позволено не выключать, и прижал трубку к уху. Спустя пару минут переспросил:
- Ты уверен, Степан? Точно?
Малицкий меланхолично возил по столу розовую скрепку. Диланян молчал.
- Это антидот, - нажав на кнопку отбоя, сообщил Тиунов. - Нейтрализует действие ядов типа азотистого иприта и фосгена. Но, похоже, был создан как противоядие для какого-то неизвестного или редкого вещества.
- И что это значит? - напрягся Лагода. Шаря по подвалам, он выработался до изнеможения. Но надежды на то, что сегодня удастся отдохнуть, не было.
- Это значит, что где-то может готовиться теракт по типу того, который был лет десять назад в токийском метро. Там ведь именно зарин был? - отозвался Арам.
- С обычным зарином данное вещество взаимодействует слабо. Но дело даже не в этом, - поморщился Тиунов. - Лосев сказал, что через 36 часов, максимум - два дня, эта штука станет бесполезной.
- Это либо очень плохой антидот, - Малицкий прищурился, - либо…
- Либо так и было задумано. Для одноразового использования точно в срок. Возможно, исполнитель сомневался в заказчике и таким образом подстраховался, - предположил Тиунов.
- Варианты могут быть разные. Но сомневался он не зря – три парня с УЗИ и набитым бумагой кейсом, это вам не фунт изюма. – Арам в задумчивости сжимал и разжимал пальцы.
- Ясно пока одно - антидот собирались применить в ближайшие сутки. – Глеб Петрович хмуро помолчал. - Причем, очень хотели, судя по тому, что мне тут вкратце сообщили о событиях вокруг курьера. Кто и где - вот главный вопрос. Вы девчонку и этого парня как следует расспросили?
- Да, Глеб Петрович, - появился на пороге вездесущий Кобра. - Расспросили. Глубокое ментальное сканирование. Она ничего не знает. Да и Ладожский – тоже, играл роль обычного курьера. Мы, кстати, решили их от греха спрятать - парню совсем хреново. Сейчас отвезут обоих в клинику к Шацу, там Ласиков может с ними ещё поработать, только вряд ли ещё что-то вытянет. Единственная связующая нить была - мобильник. И те люди, которых мы видели.
- Видели, но взять не успели!
Коваленко только пожал плечами. Профи на профи - счет по нулям. Не могли же они на самом деле устраивать перестрелку на людной улице.
- Готовится что-то крупное, - сказал Шуваев. - Сколько, говоришь, денег хотели передать курьеру за этот антидот?
- Двадцать тысяч зеленых, - ухмыльнулся Вася. - И это только курьеру. Исполнителю, скорее всего, заплатили каким-нибудь иным способом.
- Та-ак… - Малицкий похлопал ладонью по столу. - Дедуцировать нужно, это полезное. Но учтите, время уходит. Какие будут предложения?
- Токийское метро, говорите… - неожиданно произнес Арам. - Много жертв планируется, говорите? Что ж, тогда у нас есть наводчик.
- Думаешь, тварь использовать? - мгновенно отреагировал Игорь.
- Думаю, стоит хотя бы попробовать. На поле такого уровня она не может не отреагировать, если уж за балбесами-скинами потянулась. Что там с большим детектором? Хотя бы приблизительный охват проверили?
- Сейчас проверяют, Арам Рафаэлович, - отозвался молчавший до этого Рысаков, шеф компьютерного отдела. - Думаю, территорию внутри МКАД охватим полностью.
- С этим ладно, - раздался голос Малицкого. – Что с главным? Как там проверка детекторов? Что с подвалом?
- Проверил соседние дома, Глеб Петрович, - отозвался Лагода. – Детекторы работают, точно. Моя сенсорика и показания совпали. Все материалы передал Лосю, в его отдел. От них пока ничего.
- Колдуны там что-то интересное нашли, теперь разбираются, что именно, - Шуваев с хрустом потянулся. – Пару часов назад извлекли твои трупы, Игорь, доставили сюда, анализируют.
«Мои трупы» - подумал Лагода. Это ж надо! Совсем до ручки дошел.
- Ладно, математики, давайте по коням, - Глеб Петрович швырнул сломанную скрепку в урну и обвел взглядом свою команду. - Если мы допустим второе Токио или «Норд-Ост», грош нам всем цена. Я буду тут, если что… знаете, что делать.
Они знали.
30.
Она так и не поняла, что это было - больница или санаторий.
Но разбираться не хотелось, хотелось забиться под одеяло, прижать к себе Арчи и спать. Скотч вырывался - под одеялом ему было жарко. А одной ей все ещё было страшно. Страх, который она ощутила, когда увидела незнакомца с желтыми розами, а затем, когда её рванули за руку, и почему-то она вдруг взлетала в воздух и оказалась в машине с кем-то чужим, зажавшим ей рот, все ещё не прошел.
Тогда она решила, что это конец.
И укусила не дававшую ей закричать ладонь.
И лягнула того, кто впрыгнул в уже тронувшуюся машину.
Её держали сразу несколько рук, и уговаривали наперебой, пытаясь успокоить. Обладатель укушенной конечности ворчал и ругался.
- Да ничего мы тебе не сделаем! - потеряв терпение, заорал кто-то. - Прекрати пинаться!
Но Женя утихла только когда сил бороться с похитителями совсем не осталось. А когда сил не осталось, её сразу потащили из машины, и она увидела свой собственный дом. Можно было позвать на помощь, только кого? Обычно из соседей в это время в наличие разве что старые бабки да алкоголик Петька из третьей квартиры. Но может быть, кто-то услышит и хотя бы в милицию позвонит?
- А смысл? Милицию мы и сами позвать можем, - возразил один из тех, кто ждал около входа. Женя растерянно прикрыла ладонью рот. Она что, произнесла это вслух?
- Нет. Ты только не ори, пожалуйста, - попросил парень. - Мы и так тут все нервные. Кстати, чем ты Ладожского накачала, никак разбудить не могу.
- Ну что, жива? - неожиданно появился перед нею улыбающийся отрок с наивными васильковыми глазами.
- Жива, - неожиданно для себя хлюпнула носом Женя. - А… вы кто?
- Мы - Чип и Дейл, которые спешат на помощь, да, Стас? - ухмыльнулся паренек. - А теперь пошли к тебе, поговорим. И прекрати трястись, уже сто раз сказали - все хорошо.
И она впустила их в квартиру.
- М-да… - протянул тот, которого называли Стасом, увидев осунувшееся лицо бесчувственного Ладожского. Потом он принялся кому-то звонить и вполголоса отчитываться и ругаться. Примчался ещё один - похоже, предводитель, потому что именно он решил, что Жене и Павлу оставаться тут не стоит.
- Значит так… - поразмыслив, скомандовал он. - Вызываем прикрытие и эвакуируем обоих. А тут оставим засаду. На случай, если эти шустрые ребята решат наведаться.
- Как?! - пришла в ужас Женя. - Куда эвакуировать, какая засада?!
- Вывезем вас за город. Да не бойся, там врачи хорошие. Парню-то надо бы интенсивную терапию, а тебе оставаться одной опасно. Собирайся, ключи ребятам оставишь, они потом отдадут.
Ничего не оставалось, как подчиниться. Женя быстро сунула в рюкзак свитер и миску Арчи. Оставлять пса тут она не собиралась.
- Кобра, четвертый не уходит, наблюдает за домом, - вполголоса сообщил тот, который сумел прочитать её мысли.
- Отлично, устроим рокировку, - отозвался предводитель. - Только бы он не слинял раньше времени, иначе зря извращаемся.
«Прикрытие» прибыло через полчаса - с носилками для Ладожского.
- Пойдешь первой, - велел Кобра Жене. - От подъезда к машине двигайся четко по прямой, собаку лучше взять на руки.
- Почему на руки?
- Так надо.
Ну, надо, так надо. Обремененная рюкзаком и негодующим из-за невозможности посетить любимые кустики Арчи, девушка вышла из дома. И почему она слушается этих совершенно посторонних и неизвестных ей людей?
«Так надо. Все будет хорошо» - шепнул ей кто-то. Она оглянулась - рядом никого не было.
Пока она шла к припаркованному поодаль микроавтобусу, все вокруг казалось слегка размытым, словно она смотрела сквозь тусклые линзы.
- Влезай! - распахнул дверцу кудрявый рыжий парень.
- А Павел?
Женя оглянулась. Странно, вроде бы старая расшатанная дверь подъезда хлопнула, но никого не было.
- Садись, твой Павел сейчас тут будет.
Она хотела огрызнуться: «Какой он мой?», но промолчала. А в следующий момент уже и забыла об этом, потому что задняя дверца микроавтобуса открылась, и в неё вдвинулись носилки - как в обычную скорую помощь. Но самое странное было то, что эти носилки появились вроде бы прямо из пустоты, и те, кто влез следом - тоже. Женя испуганно пискнула, но рыжий успокаивающе подмигнул:
- Все в порядке.
Потом обернулся и спросил:
- Все загрузились?
- Угу, - отозвался один из парней. - Наш канал можно сворачивать. Сейчас ребята сымитируют уход и можно трогать.
Из подъезда появились Кобра и остальные члены его группы. Не торопясь, загрузились в джип, и тот, виляя между ямами в асфальте, уехал.
- А… как же засада?
- Они сейчас вернутся, только этого никто не заметит, - хохотнул водитель, и микроавтобус двинулся вслед за джипом.
Женя не поняла, что означает «никто не заметит», но сейчас её больше всего волновало состояние Ладожского, тот иногда приходил в себя и стонал. Она попросила остановить машину и пересела к нему. Лоб Павла был горячим и, кажется, он не понимал, где находится и что с ним. Девушка испугалась не на шутку.
- Там действительно есть хорошие врачи? - спрашивала она без конца. - Похоже на угрозу сепсиса. Ему срочно нужно антибиотики колоть.
- Да, недалеко осталось, минут через двадцать доберемся.
Когда Ладожского наконец увезли на каталке и вокруг него засуетились люди в зеленых халатах, Женя была вне себя от беспокойства. Через два часа ей сказали, что все в порядке, раны Павла обработали, сделали ему переливание крови и сейчас он спит под капельницей. Только после этого она прекратила нервно бегать по коридору и заметила, что усталый и обиженный Арчи дремлет под креслом.
Наступал вечер.
25.
Наступал вечер, и надо было запасаться провизией - ночь предстояла хлопотная и тяжелая. Митька, категорически отказавшийся ехать домой, был послан в ближайший магазин за хлебом и колбасой.
Диланян и Игорь Лагода, оттеснив в сторону ребят из компьютерного отдела, прилипли к монитору. Большой детектор, дитя лучших умов «Омеги», получал сигналы от каких-то мудреных спутниковых систем. Космическое сканирование заданной территории проводилось и до этого, но никогда эта территория не была столь велика.
Сам начальник ЛИН засел за отработку обнаруженных пятен. Постепенно с экрана исчезали размытые контуры кладбищ и четко видимые на векторной карте прямоугольники моргов. В первую очередь Арам отрабатывал район, где в последний раз была замечена тварь - Кузьминки. Он то и дело сверялся с базой данных и помечал объекты, не значащиеся в ней и вызывающие сомнения. Специальная программа координировала их, и в случае изменения расположения должна была выдавать сигнал о перемещении. Но пока все было тихо - некроматерия, как ей и положено, сохраняла неподвижность.
- Ну как? - подошел Билаш с очередным бутербродом в руках. - Колдуете, некрофилы?
- Игорь, давай ты, - Диланян оторвался от таблиц и курсора и зевнул. - Полпервого уже, а у нас пока - сплошная иллюминация. Пойду-ка я кофе варить.
Лагода уселся в кресло и сделал масштаб помельче.
- Да уж… Работенки тут минимум на пару часов. И это только первое приближение.
Часы лениво отсчитывали минуты, руки и глаза сами выполняли нужные действия. Он зачистил центр города и сместился к юго-западу. Митька кемарил в неудобном офисном кресле, подложив под голову папки с годовым отчетом лаборатории.
Неожиданно взгляд зацепился за знакомую планировку. Больница, где лежала мама. Он тогда учился на втором курсе. Или на третьем? И ездил сюда через день – по четным, отец, по нечетным он. Стискивал зубы, сжимал кулаки так, что ногти впивались в ладони, и шел. Мимо онкологии, мимо морга, мимо хирургии и реанимации – в кардиологию. Именно тогда обычное видение сменилось тем самым внутренним ощущением, выворачивающим наизнанку нервную систему, которое в «Омеге» называют даром. Он начал воспринимать чужую смерть как собственную боль, как стылый ужас, от которого хотелось выть. Перед посещением больницы он сбегал с лекций и слонялся по улицам, готовясь к тому, что неизбежно обрушится на него за больничным забором.
Если бы мама пролежала подольше, он точно сошел бы с ума. Но её, к счастью, выписали. Тогда Лагода бросил институт, устроился на завод, собирался уехать куда-нибудь, где поменьше людей и смертей. Где их мало. Где их почти нет. И именно тогда он встретил Арама – случайно или нет, можно только догадываться. Почти наверняка – не случайно. Но на все вопросы шеф либо отмалчивается, либо отшучивается. Именно Диланян научил Игоря справляться с тем, что он слышит и чувствует, превращать себя в уникальный инструмент. Арам рассказал, для чего нужен этот инструмент – «обнаружение и нейтрализация потенциально опасных волновых излучений некроматерии», вот как называется то, что Лагода умеет лучше всех. Единственное, чего он так и не понял – откуда в нем этот дар. Или это проклятие.
Звуковой сигнал датчика комариным писком внезапно нарушил тишину. Игорь вначале даже не осознал, что это такое.
Начальник, устроившийся с чашкой на подоконнике, подскочил, едва не расплескав кофе.
- Где?!
Лагода сменил масштаб и запустил автопеленг. Потом лихорадочно защелкал мышкой, увеличивая масштаб.
- Проспект Мира. Направления - от центра.
- Может быть, труповозка? Смотри, двигается вдоль магистрали. Погоди-ка, отследить надо.
- Да, вряд ли некрофаг будет свободно по улицам передвигаться. Не собачка чай.
- Пометь его особым маячком, если к моргу приткнется, значит, не наш клиент. Или на вылет из Москвы пойдет - могут кого-то увозить хоронить вне города.
- Сделано.
И снова наступила тишина, изредка нарушаемая бдительным датчиком. Через час объект замер в неопределенном месте. Игорь добил север - Бабушкино и Медведково - теперь можно было перевести дух и передать бразды Диланяну. Выявились ещё несколько точек со слабыми смещениями - в пределах одного района.
- Ну что? - продрал глаза лаборант. Шея у Митьки затекла, и он принялся её растирать.
- Пока ничего.
И словно в опровержение его слов зазвонил телефон - обычный, городской.
Кобра сообщал, что спецгруппой, оставленной в квартире Жени Шутовой произведена попытка задержать неизвестных. И попытка неудачная.
- Что значит неудачная? - не понял Арам.
Трубка в ответ разразилась длинной тирадой, закончившейся, судя по звукам, весьма эмоциональными выражениями.
- Стрельба была, - коротко сообщил Диланян. - Два трупа и один из кобровских ребят легко ранен. Сейчас отходят на базу. Документов при убитых никаких.
- С ума они сошли?! - подскочил Игорь. - Их задача была - взять, а не стрелять на поражение.
- Они и не стреляли, - меланхолично отозвался Арам. - Не повезло парням - рикошетом от защитного поля - обоих наповал. Ласиков там с ними остался, и когда увидел, что дело может плохо кончиться, инстинктивно силовым куполом всех накрыл. Вот он и отразил - гости из автоматов стреляли.
- Бли-ин… - протянул Лагода. - Маг недоделанный. Не мог оглушить ментально?!
- Это ты у него спросишь. Кобра сам в полном опупении, рычит и клянется больше никого ниже магистров в команду не брать.
- Серега успел что-нибудь считать с убитых?
По лицу Диланян стало понятно - не успел.
- Ладно, - помолчав, вздохнул начальник ЛИН, - я Малицкому сообщу, а то сам Кобра побаивается.
- Они место хоть зачистили? - Игорь тер виски, пытаясь представить, чем им грозит изменение ситуации.
- Да, заглушили всех в пределах слышимости выстрелов. Ну и трупы забрали. Нашим экспертам на углубленное обследование. Пытаются хоть какую-то зацепку найти… То-то Лосю подарочек.
- Зацепка нам бы не помешала, - Игорь замер, вглядываясь в экран монитора. Тот самый, подвижный объект теперь двигался перпендикулярно проспекту Мира. - Ничерта не понимаю… Или я сплю, или на труповозке пьяный водила, или это тварь все же по улицам бегает.
Диланян махнул рукой и выскочил из кабинета.
26.
Герман Петрович провел бессонную ночь.
Когда Джабиев сообщил, что по данным наружного наблюдения курьер и девица остались в квартире одни, он только рукой махнул:
- Ну, если считаешь, что момент удобный, действуй. Все равно с ними разбираться придется.
Потом он проклинал себя за то, что не учел, чем это может обернуться. А ведь Руслан предупреждал - против них работают профи.
Они ушли с «чистыми» мобильниками - только для связи между собой. И исчезли, словно растворились в ночном воздухе. Утром, когда Резников поставил на уши остаток охраны и заставил наведаться к дому - там все было тихо. Никакой внешней суеты, которая должна была быть в любом случае. Никто ничего не слышал и не видел. В квартиру входить не рискнули, а с дерева она выглядела пустой.
Джабиев и Мышкин просто испарились.
Ещё некоторое время Герман Петрович размышлял, могли ли они сбежать - от риска и ответственности. Нет, не могли. Незачем, да и бессмысленно. И продаться - тоже не могли. Это стало понятно позже, когда люди Гиганова появились в павильоне и тщательно проверили помещение, о чем ему тут же доложила охрана. А больше никто услуги людей Мамонта покупать не стал бы.
В то утро он узнал, что такое дрожащие руки. Ощущение было гадостным и каким-то лакейским.
Вылет самолета из N-ска, как и было велено, отложили. Но задержка в два часа ничего не дала. Этим рейсом летели оба - губернатор и олигарх. Со свитами. И Гиганова встречал в аэропорту вертолет, который должен был доставить его прямо на выставку. Любил Вонючка дешевый шик. А теперь ещё этот вертолет становился единственным способом прибыть вовремя.
- Я вылетаю с ним, - коротко сообщил Мамонт в трубку. - Сам понимаешь, не могу отказаться.
Резников слушал его, и телефон прыгал в руках.
- Джабиева нет, Василий Алексеевич, - только и смог он выдавить.
- И где он? - голос губернатора звучал почти спокойно. И это было хуже всего.
- Не знаю. Он вчера провалил операцию.
Герман Петрович решил идти ва-банк и валить вину на Марата. Терять ему было уже нечего. Что-то говорило ему, что Джабиева он больше не увидит. Да и Мышкина - вряд ли. Или они его не увидят, что равноценно.
- Ясно. Ну что же… Сердечный приступ инсценировать я не могу, а лететь тут меньше двадцати минут. Ты сам где?
«Проверяет, - подумал Резников. - Хочет знать, брошу ли и я его…»
- Я подъезжаю к выставочному центру, Василий Алексеевич.
На часах было одиннадцать двадцать пять.
27.
Утро в лаборатории изучения некроматерии наступило внезапно. Наверное, потому что никто не смотрел на окна - взгляды всех были прикованы к монитору. Уже не было сомнений - пятно, которое они засекли, и есть некрофаг. Приведенный в готовность дезинтегратор вместе с запасными батареями ждал в джипе, но пока ясности, куда нужно ехать, чтобы пересечься с тварью, не было - слишком уж хаотично двигался объект. Хаотично, бессистемно и меняя скорость. Последнее особенно озадачивало.
- Смотри, когда траектория совпадает с направлениями улиц, скорость замедляется, а вот тут и тут - была просто бешеная, - тыкал пальцем в трассировки Арам. - Ничего не понимаю. И как будем перехватывать?
- Арам, нам надо определить основное направление. Смещение.
Лагода всматривался в пятно. За последние два часа оно стало более ярким и четким. Означать это могло только одно - некрофаг набирал силу.
- Ну что тут у вас? - появился зевающий Билаш. - Ох ну ни фига ж себе… Хотите сказать, что эта зверюга столько за ночь наколесила.
- Цыц, Санька, - осадил его Диланян. - Лучше скажи, что может означать изменение скорости вот тут и тут? Сравни-ка.
Билаш надолго задумался, потом отобрал мышку у Игоря и принялся шарить по отрезкам векторов. Скорости действительно отличались - кое-где на целый порядок.
- Может, её тормозит что-то? - подал из угла голос Митька.
- Свари-ка лучше кофе, юная поросль, - велел начальник. - Хотя…
- Тормозит, блин! - взвился Билаш. - Точно! Смотрите, вот тут она пересекала промзону - перла по диагонали со скоростью сто сорок, даже сто пятьдесят кэмэ в час. А тут - вдоль проспекта Вернадского - только тридцать, а кое-где и пятнадцать.
- Коммуникации… - прошептал Игорь. - Господи…
28.
- Что со мной? - в глазах Павла, ещё затуманенных действием снотворного, плеснулась растерянность.
Женя отвела взгляд.
- Хорошо, тогда скажи, где мы?
- Вчера нас перевезли сюда. Это частная клиника. Тебе стало хуже, поднялась температура... А врачи тут просто отличные.
- И кто нас перевез? - прищурился Ладожский.
Она не знала, что ответить. Нет, ей объяснили вкратце, что такое «Омега», но Женя Шутова всю жизнь была сугубой реалисткой и заставить себя поверить так и не смогла. Но никакой иной информации не было. Поэтому она просто пожала плечами:
- Ты не волнуйся, они не связаны с милицией. И с ФСБ тоже, - чуть менее уверенно добавила она. – Это вроде бы подразделение МЧС. Сказали, что те, кто угрожал, больше не опасны.
Ладожский помолчал, а потом спросил в лоб:
- Так ты, значит, накачала меня снотворным и отправилась в одиночку совершать подвиг?
- Ничего подобного, - запротестовала Женя. - Никакого подвига…
- Брось! И как у тебя рука поднялась вколоть мне эту гадость? - не унимался Павел. От обиды и злости его бледные щеки слегка порозовели. Да и взгляд уже был вполне осмысленным.
- Как видишь, поднялась.
Она сказала это таким тоном, что Ладожский осекся. Только сейчас он заметил, как Женя осунулась. Она сидела на стуле, ссутулившись и зажав ладони между колен - эдакий печальный воробышек.
- Извини, я не хотел.
- Не стоит об этом. Мне пора… Поправляйся и… В общем, удачи тебе.
- Куда ты? А как же я?
- Тебя подлечат и отвезут домой. Они так сказали, и я им верю. А мне действительно пора - у меня ночное дежурство сегодня.
- И ты вот так просто оставишь меня тут и даже ни разу не навестишь?
- Я буду звонить здешним врачам и узнавать, как ты.
- Всего лишь?
Она хотела честно сказать ему, что да - это будет именно так. И этого достаточно. Потому что… потому что она уже просто боится привязываться к тому, кому оказывается потом не нужна. Но опять промолчала.
Ей нужно домой - приехавший поутру Стас сказал, что уже можно, но при этом отводил глаза и что-то бормотал насчет того, что они у неё в квартире немного набезобразничали. Женя подозревала, что совсем не немного, но ей было как-то все равно. А потом - на работу, а потом она заживет обычной жизнью, в которую уже поздно кого-то впускать.
- Если ты надеешься вот так просто исчезнуть, у тебя все равно не получится.
Она подняла глаза и увидела его лицо. И осознала, что впервые видит, как он улыбается - устало и одновременно безмятежно. На обметенной щетиной правой щеке - ямочка, а на левой - нет.
- Я выберусь отсюда, и тогда мы поговорим, - продолжая улыбаться, пообещал Павел.
Женя поспешно кивнула и встала. В то, что он станет её искать, не верилось совершенно, просто хотелось унести с собой эту ассиметричную улыбку и блеск его глаз.
Вот и закончилось это приключение. Дальше все пойдет, как прежде.
29.
Большой выставочный павильон, арендованный для проведения Дня N-ской области в Москве, снаружи выглядел достаточно буднично - только сменный транспарант, флаги и некоторое количество гирлянд из воздушных шаров. Видали тут и большую помпу - с дирижаблями, танцующими африканками и прочими выкрутасами.
Исчезнувший Джабиев не мог выполнить вчерашнее распоряжение Резникова, и огромные стеклянные двери были распахнуты настежь. Герман Петрович скрипнул зубами. Все это напоминало сюжет дешевого триллера - прекрасно разработанный план рушится из-за непонятной ерунды, а главный герой обречен стать главной жертвой.
Ерунда! У него в запасе есть последняя возможность. Очень простая и доступная, прибереженная напоследок. Нужно просто инсценировать сообщение о готовящемся взрыве и очистить павильон от людей.
Он шагал к посадочной площадке. Надо же, Вонючка и тут все предусмотрел - хочет выглядеть красивей всех. Вертолет уже опускался в центр желтого круга, траву на газоне пригладило вихрем от его лопастей.
Первым из кабины вывалился секретарь Гиганова - крепкий широкоплечий тип по фамилии Курай. Хотя какой он секретарь - с таким цепким, мгновенно обшарившим все вокруг взглядом. Ну вот - огляделся… Следом за ним неловко, боком, выбрался Мамонт - грузный, с взлохмаченными волосами. Явление самого Вонючки напоминало визит президента дружественной страны - широкая улыбка, уверенные жесты.
Заметив Резникова, губернатор кивнул ему. Герман Петрович подошел, указал на павильон. Выставка Мамонта интересовала менее всего, но Гиганов был слишком близко, чтобы разговаривать в открытую. Все, что он мог себе позволить, это вопросительно поднятая бровь.
- Добро пожаловать, Василий Алексеевич, - выдавил из себя Резников, демонстративно не замечая Гиганова. - Вас ждут.
- Дай ты мне хоть воздухом подышать после этой болтанки, - отыграл губернатор. - Сколько у нас в запасе, минут двадцать?
- Около того.
Герману Петровичу надо было, чтобы зазвонил его мобильный телефон. Но как назло, трубка, обычно музицировавшая почти беспрерывно, на этот раз молчала. - Конечно, подышите.
Гиганов иронично глянул на них, пожал плечами, и в сопровождении Курая и ещё троих возникших словно из-под земли молодцов двинулся к павильону. Там было уже довольно многолюдно - в теплую, почти жаркую погоду бродить около стендов никому не хотелось. Завидев депутата, многие оживились, приглашенные журналисты нацелили на него фото- и телекамеры, потянулись с микрофонами.
Резников смотрел на эту суету отрешенно - он сам старательно создавал шумиху вокруг в общем-то не слишком презентабельного и помпезного мероприятия. И главной приманкой служил именно тандем Мамонт-Вонючка. Запах скандала витал в воздухе. А иначе в гробу бы эту выставку журналюги видели. Таких штатных мероприятий в столице ежедневно десятки проходят. И публика тоже была - привлеченная рекламными листовками с обещанием раздачи сувениров - футболок с гербом N-ска и шоколадок N-ской кондитерской фабрики. Постарались, черт бы всех побрал.
Мобильник молчал.
Кто-то умудрился оторвать и отпустить в небо штук пять шариков - почему-то голубые взлетали быстрее. Белые - отставали.
30.
- Так, теперь налево, - командовал Лагода, держа у уха трубку рации. - Идем параллельно, скорость примерно двадцать километров в час. – По коллектору движется.
- Скажешь, когда поворачивать, - сквозь зубы процедил Арам, лавируя в тронувшейся лавине машин. Импортный жучок с выгнутой горбом спиной испуганно шарахнулся от рыкнувшего на него джипа.
- Пока прямо. Скорость та же. Группа Кобры подтягивается, скоро будут в кильватере.
- Билаш по карте хотя бы примерно цель определил?
- Направление - Выставочный центр, вроде бы, - выслушав трубку, сообщил Лагода.
- Хреново… - выдохнул Диланян. - Там же народищу… Митька, держись крепче, на обгон иду!
- Арам, сейчас давай в тот переулок, она действительно к павильонам дует. Кобра застрял в пробке, пытается проскочить огородами.
Впереди взвивались в небо несколько оторвавшихся от дружной гирлянды шаров.
- Стоп!!! - заорал Игорь. - Тормози!
Джип, вильнув, замер. Лагода ещё некоторое время что-то уточнял у Сани, продолжавшего отслеживать перемещения твари.
- Давай на паркинг, некрофаг остановился примерно в ста двадцати метрах отсюда. Северо-восток-восток. - Он покосился на наручный детектор, к которому сбоку был приделан крошечный компас. - Так. Интересно, что тут за мероприятие?
Арам посмотрел и вздохнул. Большой павильон, облицованный голубым металлом и стеклом, окружала толпа. Человек двести или триста. Не так много, но и не мало. Чуть дальше виднелся замерший вертолет. И, естественно, все проезды перекрыты.
- Бери пушку, рыбка моя, - скомандовал он. - Митька - запасные батареи и зарядник. Ну, дети мои, с богом.
Сгибаясь под тяжестью дезинтегратора, Игорь бегом бросился к павильону. В центральный вход соваться было бесполезно, а вот сбоку - служебный, и рядом - разгрузочная рампа. То, что нужно.
Почему-то их никто не остановил - в длинном коридоре было пустынно.
- Сюда - кивнул Диланян, который топал впереди, заглядывая во все двери подряд.
Комната была забита какими-то столами. На один из них Игорь установил пушку. Детектор пульсировал багровым.
- Тварь где-то рядом, - почему-то шепотом сообщил он Араму.
- Знаю, - начальник, словно озабоченная квочка, взмахнул обеими руками сразу. - Заряжай! Для начала попробуем достать через пол. Блин, где Кобру носит?!
- Его ориентирует Билаш, сейчас будут.
Митька вставлял в пушку батареи, таращил глаза и озирался. Насмотревшись на результаты охоты голодного некрофага, он чувствовал, как мелко трясутся поджилки. А он-то всегда думал, что это фигуральное выражение…
Лагода ответил на вызов базы и ошарашенно сообщил:
- Саньке удалось взять линейные размеры твари. Два на три…
- Ну ни фига себе зверюга, - присвистнул Арам. - Долго шашлык из неё жарить придется. Где она, Билаш уточнил?
- Пытается совместить контур павильона с картой. Большая погрешность. Сейчас засек нас….
Рация закурлыкала.
- Говорит, что от нас метров двадцать на юго-запад. Та-ак…. отсюда через пол не получится. Пошли дальше! Митька, помогай. Шеф, давай впереди для решения вопросов с персоналом. Если решат применить силу - бей в торец, потом отбрешемся.
Арам молча потер волосатый кулак и кивнул.
Попавшемуся на пути юноше с бэйджиком на лацкане Диланян ткнул под нос удостоверение «Омеги» - юноша обалдело шарахнулся в сторону. Но двое других были из породы секьюрити, и пытались не дать пройти. Игорю было уже на все плевать: до цели оставалось всего ничего. Поэтому он просто навел на бойцов раструб излучателя и гаркнул:
- С дороги, идиоты, операция «Антитеррор»!
Хорошо, что парни оказались без стволов и с зачатками интеллекта. Вначале решили доложить начальству.
Но не успели.
31.
Мобильник молчал, как проклятый.
Резников отошел в сторону и попытался незаметно включить будильник. В технике он разбирался отвратительно, поэтому ничего не получалось, потом вместо будильника он случайно наткнулся на выбор мелодий. Трубка издала какой-то звонкий пассаж, и он быстро поднес её к уху. Дешевая игра - вот что это было.
Через минуту Герман Петрович уже отдавал распоряжения - получен сигнал о заложенной бомбе, нужно всех срочно вывести из павильона. Всех, кто уже туда вошел…
Сунув телефон в карман, он оглянулся - ни Мамонта, ни Гиганова рядом не было. Именно сейчас отсутствие Джабиева взбесило по-настоящему. Он все время забывал, что теперь должен делать то, что раньше делал Марат.
Резников бросился к павильону, и в этот момент из него повалили первые, услышавшие о заложенной бомбе. Судя по лицам, в реальность угрозы никто не верил, но на всякий случая, памятуя о прошлых терактах, люди решили убраться от греха подальше. Германа Петровича оттесняли от дверей, а он, расталкивая выходящих, рвался внутрь. Из павильона слышались возбужденные голоса - похоже, Вонючка решил, что это подстава, и ему не дадут возможность покрасоваться перед камерами.
Правильно решил. Насчет камер.
Отчаянным усилием Резников оттолкнул паренька с банкой пива, следом кого-то ещё, потом его отшвырнуло назад, и тут внутри павильона раздался грохот и отчаянные вопли. Из подъехавшего джипа выскакивали люди, ввинчивались в испуганную толпу, что-то кричали, веля отойти как можно дальше. Герман Петрович кинулся за ними, стараясь через головы разглядеть губернатора, но это было бесполезно. И вообще - паника уже захлестнула и его, он не понимал, что происходит - ведь как минимум десять минут резерва ещё оставалось. А если это взорвался тот самый, другой заряд, о котором говорил Джабиев? Нет, не может быть - взрыва не было, в павильоне что-то рушилось. Вот опять… Неужели стенды?!
Он был уже рядом с входом, инстинктивно стремясь оказаться сейчас рядом с хозяином. И тут прямо на него из дверей вывалилась фигура. Он сразу узнал Гиганова - характерная фигура, дорогой костюм с матовым отливом. Это был Вонючка, только лица у него не было.
Пошатываясь, Гиганов двигался, словно зомби - окровавленная маска вместо лица, неуверенные движения. Закричала женщина, кто-то кинулся к олигарху, кто-то рванул прочь, наконец-то осознав, что пора спасать собственную шкуру. Вид крови спровоцировал уже настоящую панику.
Германа Петровича опрокинуло назад, и тут же в его живот впечаталась чья-то нога, другая…Оглушенный ударом об асфальт, он не слышал криков и только чувствовал - прямо по его телу бегут люди.
Резников попытался откатиться в сторону, но там тоже были чьи-то ноги. И каждый их шаг колющим эхом отзывался где-то под ребрами.
32.
За последним поворотом оказался зал - с яркими стендами, макетами каких-то цехов и огромной пятнистой коровой, парящей под потолком в окружении бело-голубых облачков из шариков.
Неожиданно…
Лагода едва не сшиб стол с разложенными на нем пышными караваями и нервно огляделся. Люди, довольно много людей. Камеры, нацеленные на площадку в центре павильона, озаренную яркими лампами. Там кто-то уже говорил в микрофон - громко, пафосно.
Рассматривать времени не было - детектор на запястье рыкнул и завибрировал.
- Все в сторону! - кричал Арам, двигаясь причудливыми зигзагами, чтобы определить точку для опережающего удара. - Все в сторону - очистить помещение!
Говорящий в микрофоны нервно вздрогнул, обернулся и завопил, что это провокация, и он не позволит. Его охрана бежала к ним, доставая стволы. Но не добежала - другие люди уже сообщали по громкой связи, что павильон заминирован, и его нужно срочно покинуть - всем. Телохранители поспешно метнулись обратно - прикрывать уход босса.
В поднявшейся суматохе Игорь увидел - Диланян указал на металлический люк - сбоку у стены.
И нужно было только успеть установить пушку, только успеть.
- Кобра тут! - крикнул ему Митька и кинулся оттаскивать в сторону стулья, мешавшие подойти к люку.
А дальше Лагода видел все так, словно закрутили безумное кино.
Взлетела железная крышка, грохнувшись обратно на мозаичную плитку, которая тут же вздыбилась, принялась разваливаться вместе с кусками бетона. И из огромного разлома полезла тварь.
Что это именно она Игорь осознал только потому, что ждал чего-то подобного. Но не такого. Некрофаг действительно был похож на чудовищный сгусток тьмы, силуэт, окруженный лохмами и напоминающий не то дикого вепря, не то медведя. Из пасти, словно жвала, торчали вверх и вниз загнутые крюками зубы.
Но почему-то самым жутким было то, что вокруг чудовища кружился вихрь воздушных шариков из разлетающихся облачков.
- Митька, в сторону! - закричал Игорь, стараясь перекрыть грохот. Лаборант, прикрываясь пластиковым стулом, как щитом, отскочил и бросился к Диланяну.
Тварь замерла лишь на секунду, упершись лапами в края разлома, и почти без подготовки сделала первый бросок. Он пришелся на пустеющую освещенную площадку, и это спасло многих. Разлетелась аппаратура, полыхнуло сухим электрическим пламенем, в павильоне погас свет. Крики тех, до кого дотянулись жуткие клыки, вывели присутствующих из оцепенения, и они бросились к двери.
Лагода судорожно пытался поймать мечущегося некрофага в перекрестье прицела монитора, но это было бесполезно - поймать было можно, но не зацепить при ударе людей - нет.
- Митька, Кобра, гоните всех отсюда! - рявкнул Арам, выхватывая некрошокер.
Бестолково мечущиеся люди усилиями команды подоспевшего спецотряда «Омеги», наконец-то были оттеснены, кто-то из парней в нервах разрядил в некрофага целый автоматный рожок, чтобы прикрыть последних. Раненых утаскивали волоком. Наперерез кинувшейся за ними твари бросился Диланян и, словно тореадор, крутнувшись на месте, ударил её шокером. Острые кинжалы-когти просвистели у живота, а Арам уже отпрыгивал в сторону.
- Ну что же, рыбка моя, пофехтуем!
- Шеф, держись правее! - Игорь положил пальцы на пусковую кнопку. - Все - в сторону!
Разряд был настолько мощный, что вместе с тварью смел и искорежил металлическую конструкцию, с установленными на ней софитами. Падая, один из них зацепил и сшиб с ног Диланяна.
- Арам, осторожней! - крикнул Кобра и полоснул из УЗИ по живучему некрофагу. Словно терминатор, тот выкарабкался из-под обломков почти мгновенно. Пули его не брали, разве что на мгновение отвлекали от жертв.
Диланян оглянулся - оскаленная пасть и белые, словно залитые молоком глаза были совсем рядом. Неловко перекатившись за куски конструкций, начальник ЛИН вскочил на ноги.
Раненому некрофагу явно было не по себе - но сдаваться он не собирался. Не зря его вел сюда мощный инстинкт. Хотя движения твари теперь явно замедлились.
Вновь полыхнула пушка, обдав волной озона. Вот так… почти накрыло. Тварь корчилась на полу посреди обломков того, что ещё недавно было нарядной экспозицией. Где-то за стенами павильона выли сирены.
Под потолком лопнула надувная корова и бело-рыжей кляксой шлепнулась в центре зала.
- Давай еще раз, и отходим! - приказал Диланян Игорю, поспешно меняющему батареи пушки. Митька напряженно следил за упорно ползущей к ним тварью. Часть её тела превратилась в рыже-зеленую слизь и тянулась следом.
- Кобра, держи своих ребят подальше, - голос Диланян потонул в грохоте - обрушилась ещё часть конструкции. - Мы с ней справимся. Уходите!!!
- Отходим, - нехотя приказал Коваленко. - Быстро!
- Давай! - махнул рукой Арам, пригибаясь. - С богом!
То, что произошло дальше, не укладывалось в сознании. Казалось бы уже подыхающая и полуразложившаяся тварь в момент нового разряда взвилась вверх и, теряя куски распадающейся плоти, бросилась на Лагоду. Митька, попытавшийся по примеру Диланян использовать шокер, отлетел в сторону и, врезавшись в стену, сполз по ней. А Игорь, оттолкнув уже бесполезную пушку, выхватил что-то из кармана и коротким движением швырнул в летящего на него некрофага.
Впервые они услышали голос твари - жуткий утробный вой на уровне инфразвука. Корчась и загребая лапами, некрофаг дергался на полу в паре метров от них. Потом замер и стал опадать, съеживаясь, будто медуза под солнцем.
- Митьку уноси! - крикнул Араму Лагода. - Все…
Диланян кивнул и подхватил на руки ещё не пришедшего в себя лаборанта. Так они и отходили - впереди Игорь с пушкой, следом - начальник с Митькой. Длинные ноги Круглова норовили зацепиться за все, что только можно, и мешали идти. Они уже сворачивали за угол, когда позади, в опустевшем зале раздался негромкий хлопок, и в спину ударило медленное легкое пламя. Последнее, что видел Лагода - белый, затягивающий разрушенное помещение туман. И услышал стон Арама:
- Твою мать…
33.
- Кобре объявляю благодарность, - Малицкий с хрустом потянулся в кресле. - За то, что догадался вернуться за антидотом.
Коваленко картинно оскалился и потер ладони. Теперь лаборатория исследования некроматерии по гроб жизни ему должна. А как же - самому Диланяну вкатал в ягодицу укол. И Лагоде - тоже, не говоря уже о лаборанте.
Тут одним пивом не обойдутся!
То, что в павильоне был заложен газовый заряд, оказалось для Кобры не такой уж неожиданностью - на готовящийся теракт ориентировались сразу, и когда рвануло, не растерялись. Молились, конечно, полуночным богам, чтобы дозировка не подкачала, но - обошлось. Сейчас ЛИНовцы отходят после случившегося - Малицкий велел их для профилактики в лазарет запихнуть. Игорь, когда его уносили, все ещё бредил своим осиновым крестом. Спас-де их этот крест в последний момент. Но это фигня. Спас их он, непобедимый и мудрый Кобра.
Билаш подмигнул воспаленным после бессонной ночи глазом и тоже ухмыльнулся. Завалили они некрофага, вчистую завалили. И даже практически без жертв. А то, что у кого-то из свиты губернатора N-ской области сердце слабым оказалось - не их проблемы. Сам-то губернатор легким испугом отделался. Правда, какому-то депутату морду здорово ободрали, но морду ему пластические хирурги новую сошьют.
- Саня, ты чего веселишься? - вывел его из размышлений голос Малицкого.
- А он все ещё тому, что некрофаг размножиться не успел, радуется, - фыркнул кто-то от дверей. - А то гонялись бы за его детишками по всей Москве до морковкиного заговения…
- Да ну вас, - обиделся Билаш. - Я, можно сказать, был на пороге великого открытия и посрамления Вайненберга, и такой облом…
- Кстати, насчет открытий, - Малицкий оглядел всех присутствующих по очереди. - Захоронение в подвале было мастерским. Поэтому и детектор на него не отреагировал.
- Что значит - мастерским? - не понял Кобра.
- Рунное заклятие, - пояснил Малицкий. - Какая-то сволочь постаралась - закрыла им могилы. Останки-то старые, лет сто, так что искать, кто это сделал, смысла уже нет. Просто учтите - старые маги и такое умели… чтоб им на том свете икалось. И хорошо, что на их мастерство есть наше.
Все помолчали, переваривая информацию.
- Я скажу ребятам, пусть над детекторами поколдуют, рунный декодер поставят, - Шуваев встал и улыбнулся.
- Ну что, орлы, по коням?
34.
Женя тащила к дому упирающегося всеми четырьмя лапами Арчи. Скотч явно жаждал продолжить прогулку, но после суточного дежурства девушка была больше не в состоянии шастать за ним по кустам и закоулкам.
- Завтра утром побегаешь, - уговаривала она собаку, - ну, будь человеком!
Подъезд встретил их привычными запахами и звуками. Где-то бормотал телевизор, плакал младенец, скрипели под ногами ступени.
В последний момент вместо того, чтобы войти в распахнутую дверь, Арчи коротко взвизгнул, рванул в сторону и бросился к лестнице, волоча поводок. Женя кинулась за неслухом. А тот уже карабкался наверх, к чердаку…
- Ты? - она замерла, увидев ноги, обутые в знакомые ботинки на толстой рубчатой подошве. Все остальное тонуло в темноте. И перила так и не отремонтировали…
- Я, - коротко ответил знакомый голос. А потом добавил: - Ну и сколько я должен тут сидеть? Я же обещал, что тебе не удастся вот так просто исчезнуть из моей жизни.
35.
- Вот так оно все и было, Светлана Николаевна, - закончил рассказ Диланян. - А то в наших смях такого наплели, что не знаешь, плакать или смеяться. Да ещё какая-то левая исламская группировка примазалась - дескать, наших рук дело. Но наши аналитики уверены, что это местечковые игрища N-ских политиков. Не зря губернатор этой самой области в отставку быстренько подался.
- Да бог с ним, - профессор Преображенская, улыбаясь, смотрела на Диланяна и Лагоду. Историю с осиновым крестом, добившим тварь, они изложили ей первым делом. - Главное, вы целы остались.
За окном густели летние московские сумерки, настоянные на запахе пыли и тополиной шелухи. Где-то звенел трамвай и улюлюкала автосигнализация. Но все это перекрывали крики мальчишек, гонявших под окнами старого дома футбольный мяч.
- Мы в норме, - улыбнулся Игорь. - Нас привлекли зачищать кладбищенский вал. Надо прощупать его и территорию вокруг. Чтобы не повторилось…
Он машинально глянул на запястье.
Детектор ровно светился белым, показывая, что все в порядке. Можно спокойно пить чай и вспоминать то, что уже в прошлом.