Баку, я рад, что оставил тебя десять лет назад. Потому как, поднимаясь по улице Низами – излюбленному променаду бакинцев к проспекту Гуси Гаджиева, я не вижу знакомых лиц. Больше не испытываю опьяняющего удовольствия гулять по пешеходной улице, вдоль витрин лицемерно гостеприимных бутиков и кафетериев. Я избегаю их даже в Стамбуле. Не люблю видеть своё отражение на витринах. В них я всегда одинок и медлителен в беспрерывном людском потоке.
Всегда привлекательная улица Низами стала более красивой, утратив при этом магию очарования. Теперь она осквернена и недоступна из-за появления новых горожан с их стилем поведения и переговоров с помощью склонения существительного из трёх букв. Баку, на ней, как и на других улицах, исчезла искренность и сказочная таинственность восточных глаз твоих красавиц. Их заменили краски запада. Если раньше мужчины робко любовались ими, то сегодня девушки сами выискивают заинтересованные взгляды противоположного пола. Откровенные взгляды твоих «красавиц» изобличают испорченные мысли. Таинственность восточных глаз сменилась европейским вызовом. Родные места перестали быть "своими", и я рад, что оставил тебя десять лет назад. У тебя теперь другие «свои». Такие же «красивые», как и ты. Храни тебя и твоих горожан Аллах… от меня!..
…Меня зовут Эльдар, но это для тебя не так уж важно. Вопрос в другом: много ли осталось таких, как я? Поверь, мне очень нужно знать численность массы, которая чтит память о тебе. Да, именно память, ибо тебя, Баку, уже не стало! Ты стал центром скупости, наглости, жестокости и порока. «Новые бакинцы» прославляют всё это! Когда-то была такая нация – «бакинцы», её разбили, а остатки смешали, разбавив хлынувшим потоком грязевого селя порочных мыслей! Теперь город топчет безликая масса, у которой пропало чувство достоинства и стыда. Восточного стыда. Она подражает худшим человеческим качествам. Его отторгает и прямолинейный Запад и таинственный Восток. Так и хочется задать им всем вопрос: «Кто вы?!». Но не стоит напрягаться - любой ответ неверен. Вы Восток? Да пошли вы к чёрту с западным лоском! Вы Запад? Да пошли вы в жопу своей недозападностью, религией и кожей с чуть бронзовым оттенком. Вы бакинцы? Да пошли вы! Не смешите.
Вот почему я рад, что покинул тебя десять лет назад. Я привык бы к твоим лицам, не заметил бы в них изменений и не приведи Аллах, сам бы стал таким же «новым бакинцем». Баку, я не знаю, сколько сотен тебе лет, но ещё недавно ты был тем городом, что казалось, если простоять на одной из твоих узких улочек очень долгое время – обязательно дождёшься любовь. Сейчас же многолюдность сжимает людей, и в этом потоке больше нет никаких возможностей различить того, кого ждёшь всю жизнь. Всё это уже в прошлом. Не веришь? Тогда глянь за каждый поворот – людей везде невпроворот.
Теперь ты наряднее, как и «новые бакинцы». Только за вашими аккуратными и красивыми нарядами скрываются неопрятные мысли. Мне надоело читать в интернете, как ты входишь в элиту ночных городов мира, подпитываясь духовной энергией своих аборигенов. Надоела звучащая с экранов телевизоров, кричащая из радиол, бродящая в газетных статьях панегирика «твоих мужей» в твой же адрес. Баку, ты больше не бакинец - запомни это! Ты привык к потребительской лояльности своих подхалимов, поэтому, взглянув на тебя, мне стало так грустно, что захотелось выразить эту печаль северному норду – Хазри. Он намного ближе и роднее тебя. Он не изменился, остался таким же, прежним.
Хазри словно ждал эти мысли, выжидал упоминание о себе и подул, взбудоражив все чувства, лёгким холодом с седокудрого Каспия. Почему он заставляет так волноваться? Его приход для меня сродни неожиданному посланию из глубокого прошлого. Он словно пытается напомнить о чем-то далеком и родном, раздувает тлеющие угольки памяти, напоминая о Нармине. Успокаивает меня. Зря! Я не забываю её. Хотя порою так хочется!.. Иногда ловлю себя на мысли, что ненавижу её. Но больше всего ненавижу себя. Было глупо всецело полагаться на одного человека. Когда-то у меня было много друзей, но я забыл про них, окунувшись в любовь с Нарминой без какой-либо страховки. Быть может, это эффект бумеранга? Что же, выходит, заслужил.
…Я зашёл в пустую квартиру Монолита, размышляя над пустой жизнью. У меня нет детей – не успел. Думал, что счастье будет продолжаться всегда. Но счастье – это не погода, его невозможно прогнозировать. Человек способен на многое: решить тысячи задач, выйти из самых запутанных ситуаций, выжить в тяжёлых условиях, он даже может творить свой собственный мир, но изменить судьбу ему неподвластно. Не способен человек и повлиять на выбор других людей. Десять лет назад, эта задача и для меня оказалась непосильной. С тех пор мне не просто жить. Сложно быть живым, когда нет смысла в жизни. Поэтому, каждый раз выдумывал повод, чтобы не пополнить список мёртвых. Поводы были разные, но вначале главным среди них была моя трусость. Одиночество – не война, чтобы храбриться перед остальными, теша своё тщеславие. Одиночеству плевать на все твои регалии и заслуги. Если налить тёплую воду в фильтр из обычной пластиковой бутылки со срезанным дном и ватой – она охладится, мелкими каплями наполняя баллон или какую-либо иную ёмкость. Так происходит и с одиноким человеком. В одиночестве он охлаждается и становится безразличным ко всему. У одиночества нет гражданства. Во всех пяти континентах оно одно и то же. Ты будешь одиноким, как с Босфором, так и рядом с Эйфелевой башней, у восточных шелкопрядов, и рядом с трупом сомалийского дитя, погибшего от жажды.
Затем я нашёл другую причину, и звали её Печаль. Десять лет назад, в стамбульской квартире у Босфора меня посетила женщина без адреса и возраста. Не спрашивая, не извиняясь, она расселась на стуле, чиркнула спичкой и закурила. Она нашла меня и сегодня, в Баку. То ли по привычке, то ли от тоски. В полутёмной комнате свет ночника и дым сигарет. Пепел обжигает пальцы. Печаль, молча, глядит на меня, поглаживая края скатерти. Я, не отвожу глаз от её глубокого взгляда и попиваю мягкий коньяк. Паутина в углу стены, лёгкий дым сигарет, книга Ремарка на журнальном столике и тягучие мысли. Это всё что нам надо. Ломтик луны на небе, тусклым, холодным светом просачивается сквозь окно, но мы с Печалью не отвлекаемся на непрошеного гостя. А ещё, иногда мы с ней плачем. Просто так, без повода. Всё потому, что мы сами по себе, а слёзы... слёзы тоже проживают отдельную от нас жизнь.
http://www.proza.ru/2012/07/11/1206