Уголок Земли (роман)
Исход (книга вторая)
Глава-5
Мудро создатель устроил природу. Неспеша день, сменяет ночь, зима сменяет осень. Красавица весна тоже приходит не сразу, не вдруг, а постепенно. Сперва Солнце, вроде-бы и незаметно, но начинает греть чуть-чуть лучше. Появляются первые капли на сосульках. С каждым днём их становится больше, Солнышко с каждым днём греет сильнее, капли звенят звонче, на речке лёд становится рыхлым. А деревья! Они ещё не проснулись, но на их стволах уже видны, какие-то таинственные признаки чего-то нового. Это признаки жизни! Всё в природе устроено мудро. Не так в жизни у людей. Сегодня ты жив, здоров и радостен. А вот, что принесёт завтрашний день? Может быть, радость. Может быть, повторится всё, как было вчера и много дней назад, а может, придёт завтрашний день и принесёт с собой горе чёрное. Не дано это знать, человеку. Человеку остаётся одно, жить и в радости, и в повседневности, но и не сдаваться под ударами судьбы.
Для большинства простых людей война с Германией была, конечно, неожиданностью. Все знали о договоре между СССР и Германией о ненападении, верили в него, и вдруг такое. Затихли песни по вечерам. Умолк хор Ивана Фокеева. На окнах появилась светомаскировка. Лица людей посуровели. Многие ещё надеялись на то, что враг будет немедленно разбит, но эта надежда быстро растаяла. Судя по сводкам Совинформбюро, враг стремительно продвигался вглубь страны. В конце июля жители Красногорска уже на себе испытали грозное дыхание войны. Рано утром, было ещё темно, завыли сирены воздушной тревоги. Немецкие самолёты летели бомбить Красногорск. К самому городу их не допустили зенитчики, было видно, как в ночном небе мечутся лучи прожекторов. Перепуганные жители выскакивали из домов и бежали к вырытым недавно «щелям», чтобы в них укрыться от смертоносных бомб.
Анна выбежала на улицу, держа грудную Оленьку на руках, рядом бежал сын Александр и дочь Тонечка. Муж Василий при первых завываниях сирен убежал на завод. Он был в дружине по тушению зажигалок. В укрытие под названием «щель», они еле втиснулись. А народ всё прибывал. Неожиданно откуда - то сверху, так надавили, что человек десять свалилось, образовав кучу. Анна с дочкой на руках оказалась в самом низу этой кучи. Кто-то истошным голосом закричал: ребёнка задавили! Когда куча людей разобралась, то Анна с ужасом почувствовала, что Оленька не дышит. Не обращая внимание на раздававшиеся звуки артиллерийских разрывов, она выбралась из «щели» и трясущимися руками распеленала дочь. Боже, каково-же было материнское счастье, когда она увидела, что Оленька просто спит.
Через несколько дней после этой бомбёжке стало известно, что завод эвакуируется. Куда? Никто не знал. Все только говорили: на восток. Ещё через несколько дней стало известно, что эвакуируется не весь завод, и не все. Часть производства оставалась. Оставалась и часть людей. Оставался Иван Фокеев с женой Еленой и сыном Владимиром. Семья его сына Василия и дочери Анны Березиной подлежали эвакуации. Время было военное и приказы не обсуждались.
В середине августа Василий пришёл домой и сказал, что завод эвакуируется в Саратовскую область в город Вольск. Было принято решение, Анна с тремя детьми немедленно уезжает в Чернобулак к родителям. Как только завод прибудет в Вольск, Василий вызовет её к себе. Разлука обещала быть не долгой.
Через две недели, в первых числах сентября, Анна с детьми приехала в Чернобулак. Земляки и родственники встретили её радушно. Но лихолетье войны докатилось и сюда. В селе было много народа эвакуированного из Ленинграда. В каждом доме были постояльцы из числа эвакуированных. Все ранее пустовавшие дома были заняты. Бывший родной дом был полностью занят Ленинградцами. Пустовала только банька. Вот она, как прежде и приютила Анну с детьми. Тесновато конечно, но всё равно лучше, чем каждую ночь услышав вой сирены бежать в убежище и ждать… . Да и разлука казалось, что будет недолгой. Думалось, что вот, завод уже скоро приедет в Вольск и ещё до холодов семья воссоединится. Однако пролетали дни, проходили недели, а вестей от Василия небыло.
В конце Октября он появился в селе сам и прямо с порога низенькой баньки заявил:
-Собирайся. Завтра мы уезжаем. Послезавтра должны быть в Кузнецке.
От таких неожиданных вестей Анна опустилась на скамейку, и, не зная радоваться, или печалиться, таким вестям, только и могла произнести:
-В Кузнецк? Почему в Кузнецк?
Василий устало присел рядом, на скамейку. Прижимая к себе Сашу и Тонечку, с радостью набросившихся на него, устало повторил:
- В Кузнецк. Завод не будет эвакуироваться в Вольск. Он едет дальше, за Урал, в Сибирь. Я на три дня выехал раньше, чтобы забрать вас. Послезавтра заводской эшелон будет в Кузнецке. Сестра Анна с Василием будут нас ждать. Так, что собирайся. Завтра, как можно раньше надо выехать. Я только схожу на кладбище, поклонюсь могилам.
Анна запричитала:
-Боже мой, Боже мой, да как ты себе это представляешь: » Собирайся быстрей». У меня нет документов. Они в сельсовете. Получить их непросто. Сейчас военное время и военное положение.
Она умолкла. В наступившей тишине было слышно, как заплакала проснувшееся Оленька. Василий встал, подошёл к кроватке и стал смотреть на дочку. Увидев незнакомое лицо, дочка притихла, а потом стала плакать ещё сильней. Анна подошла, взяла её на руки, почувствовав родные руки, ребёнок сразу умолк.
- Да и на кладбище тебе ходить незачем.
Неожиданно проговорила она.
-Как это незачем? Там мать моя лежит, дед, брат малолетний…
-Лежат-то, они лежат….
Анна умолкла, стараясь подобрать нужные слова. Наконец собравшись с духом, она сказала:
-да только могил их нет.
-Как нет?
Василий тряхнул головой
-Как нет? Ты-же сама схоронила деда и брата. Мать схоронили без тебя, но ведь писали, что рядом.
-Да, так всё и было. Я когда приехала в село, на другой день пошла на кладбище, но могил не нашла. Всё заросло и сравнялось. Даже холмиков нет, не то, что крестов. По памяти определила приблизительно место, там и положила венок из цветов полевых. Один на всех.
-Но ведь этого не может быть!
Василий сжал голову руками и от безысходности и от бессилия перед случившемся только повторял:
-не может быть. Не может быть…
В течение следующего часа они всё-таки решили: завтра попытаться оформить все документы, и уехать.
Но их решению не суждено было сбыться. Среди ночи в окно раздался тихий и осторожный стук. Пришёл двоюродный брат Василия, Иван Канаев. После торопливого приветствия он сказал:
- Братка, тебе надо немедленно уходить из села.
-Это ещё почему?
Недоумевая, спросил Василий.
-Из Вольска приехали военные. Завтра из числа эвакуированных и сельчан наберут команду и отправят на фронт. Только - что составили списки, в них есть и ты.
-Этого не может быть. Я от фронта не бегу, но у меня есть заводская бронь, и я приехал за семьёй.
-Вася, послушай меня - продолжал Иван – никто не будет разбираться. Тебя поставят в строй, а у тебя всех документов, одна справка с завода. Тебя, как бездокументного, могут определить не то, что в армию, но куда и подальше. Так, что уезжай. За жену и детей не беспокойся, поможем. А когда определишься на новом месте, тогда и вызов сделаешь.
Раздумывать долго было нельзя. Простившись с женой и детьми, Василий в сопровождении Ивана, холодной осенней ночью навсегда покинул родное село. Он уходил с чувством горькой досады и обиды на суровое время, которое, не спрашивая ничьего разрешения, ломало судьбы людей, лишая их казалось-бы такого простого и необходимого для всех условия: - жить по своему желанию, трудиться по силе рук своих, растить детей и иметь свой Уголок Земли.
Продолжение следует.