Весь день небо гневно плевалось снежной пеной и орало, как взбесившийся зверь, желающий полакомиться двуногими тварями, заточенными в стеклянный куб аэропорта. Селекторный голос беспомощно метался над головами, пытаясь разрядить вынужденное ожидание. Но рейсы все равно задерживались.
На четвертом часу шатания по терминалу, я поняла, что в местных дьюти-фри не осталось ни одной неизученной безделушки, от кофе - уже выскакивает сердце, читать невозможно и делать - абсолютно нечего. Присела у окна и обратилась к последнему спасению - чтению лиц.
Люблю читать лица. Конечно, проверить свои догадки нет никакой возможности. Но зато в кайф безнаказанно выдумывать о людях все что угодно. Вот они - загадочные архитектурные сооружения, созданные величайшим затейником, которому одному и известно, зачем он все это наворотил. Массивные фундаменты подбородков, широкие фасады лиц, сдвинутые карнизы бровей над замысловатыми рельефами носов и щек, крылатые грифоны торчащих ушей, распахнутые окна взглядов - говорят, раскрыв замысел этого чудаковатого ваятеля, можно проникнуть в тайну человеческой души.
Когда предположения подтверждаются, чувствуешь себя гуру физиогномики. А когда – нет, с удовольствием дивишься изощренности авторского замысла и обманчивости виньеток и очертаний.
Люди как книги, обложки и переплеты которых, волей издателя и художника, принимают навязанное им место на полке, в ряду других. Но под корочкой, в глубине страниц таится настоящее, то, что не передать никакими внешними загогулинами, потому что каждому читателю книга открывает в этом настоящем что-то свое, адресованное только ему.
Не успеваю я об этом подумать, прямо передо мной плюхается в кресло внушительный бестселлер в дорогом кашемировом переплете. А-ля эклектика: квадратную голову с торчащими ушами украшает мясистый рязанский нос и большие миндалевидные глаза, которые говорят об открытости характера и тонкой душе. Но маленькие губы и узкий скошенный подбородок напрочь перечеркивают это предположение, указывая на человека грубоватого и скрытного. На высокий лоб по-цыгански падает вьющийся аспидный локон. Ветреник что ли? Да, шикарный экземпляр для изучения.
Несколько минут мы бесцеремонно рассматриваем друг друга. А затем он говорит:
- Интересная комбинация, правда? Я и сам в шоке. Хотите, расскажу вам свою историю, и вы проверите свои допущения?
- …??? – от неожиданности я зависаю взглядом над его макушкой.
- Хе-хе… Вы смущены? Не ожидал. Мы с вами сообщники. Я вас сразу раскусил. Опытный взгляд физиономиста. Тоже любите читать с лица?
- Ну, да…
- Да ладно, не напрягайтесь, времени вагон. Куда его девать? Устраивайтесь поудобнее и слушайте. Расскажу вам все как на духу.
Опытный рыболов подсек меня, как щуку, привлеченную сиянием блесны. И этим нельзя было не восхититься. Довольный собой, он развалился напротив в кресле, вытянул вперед обтянутые дорогим кашемиром ноги в чудесные кожаных ботинках. «Мистер Твистер бывший министр», - подумала я, понимая, что рассказ его вряд ли будет скучной сюитой о нелегких буднях богача. Он будет интересным.
- Ну, вот смотрите, с виду я человек неглупый, даже тонкий и впечатлительный, но широкое лицо и выдающийся носяра свидетельствуют как раз о простоте и незамысловатости. В общем-то, все так и есть. Но не совсем. Еще вас, наверняка, смутили вьющиеся волосы и карие татарские глаза? Происхождение тому виной. А вообще внешность обманчива.
Сам я деревенский. Нижние Прилепы в Орловской области. Может, слышали?
- Нет.
- Не удивительно. Деревенька небольшая. Так что изначально мой жизненный путь пролегал по полям, по лугам, нынче - здесь, завтра – там. Вдоль лесов, болот. Только иногда вдруг выбрасывало на четырехполосый хайвэй, и тогда я замечал, что еду не в танке, а на мотоцикле с коляской. Первое время ни разу не удавалось порулить на внедорожнике. Не везло. В юности мечтал, конечно, дело свое открыть или что-то выдающееся совершить. Потом как-то потух. Какое дело, если за душой ни шиша. А способностей только на то и хватило, чтоб не выперли из строительной бурсы. Зато по окончании я имел специальность (это батя меня так утешал) и мог своими руками построить дом (так мать себе придумала). На самом деле, получился отделочник. Средненький такой, без выкрутасов и по мелочевке: плитку в санузлах мог положить, ламинат в спальнях. Но глаз радует.
Батя отпустил меня на все четыре стороны с напутствием: «Хватит, сын, на шее сидеть, иди работай и определяйся, что к чему. Главное, не бойся». Утешил. Ну, и пошел я. Отделочник без страха и упрека. Сняли с другом в городе квартиру. Потом Пашка неожиданно откололся, сменил жилплощадь. На казенную.
- В тюрьму что ли попал?
- Ну да. Порулить захотел. На внедорожнике. На чужом. Звал меня покататься, но я тогда линолеум соседу стелил. Пронесло. А так сел бы лет на пять.
Устроился я к одному подрядчику в бригаду. Платил он немного, но в срок и с заказами помогал. Так, перебивался.
Не знаю, как сложилась бы моя жизнь, если бы однажды к нам прямо на стройплощадку не завернул блестящий черный «Лексус». Такой, видели, может, с улыбчивой плоской мордой и косыми, как у китайца, фарами. «На кота смахивает моего!» - сказал прораб и шагнул навстречу гостю.
Из машины вышел упитанный господин, чистенький, холеный такой, с перстеньком на мизинце. Ну, думаю, настоящий хозяин жизни. Я тогда физиогномикой увлекался, - собеседник подмигнул и поменял позу, готовясь к какому-то интересному повороту своего рассказа.
Я не без удовольствия наблюдала за ним. Подвижное лицо. Простоватое и одновременно хитрое. Ни тени снобизма, высокомерия или напыщенного отчуждения. Будто мы знакомы с детства.
- Так вот. Вижу, сытый он. Вроде меня сейчас. Лениво так переваливается, уверенно катит перед собой брюшко. Даже странно, что сам приехал. Не в офис, а прямо к Петровичу. Может, знакомые порекомендовали. Так-то мы известная в городе бригада, работали хорошо, не косячили. У нас с этим строго. Но обычные. Не самые дорогие, не лучшие. Чего он к нам заявился, загадка.
Глянул я на него, упитанного, – и кишки мои в узелок завязались. У меня в то время хроническая голодуха, все деньги уходили в жилье и шмотки. «Дай, - думаю, - пока вы там совещаетесь, перекушу чонить!» Ну и пошел в вагончик. Чайник поставил. Картофан фастфудовский из пакетика в чашку высыпал, чтоб запарить. Не успел, слышу, выходят уже. И десяти минут не прошло. Мне ж интересно, что там. Выхожу прямо с кружкой, помешиваю, наслаждаюсь запахом пищи. А холеный, сел в машину и газанул прямо по луже у вагончика. Ну, и естественно, умыл меня, любопытного, с ног до головы. Стою, хоть выжимай, с полной кружкой дерьма из лужи, зверею тихо и думаю: «Ну, жирный, я тебе устрою!»
Жаль, не успел.
Прораб выскочил следом и закукарекал во всю глотку:
- Ребята! Заказ! Какой заказ! Озолотимся!
Ну, мы, конечно, обрадовались, приосанились, перья распушили, как павлины. Планировать начали, деньги делить. Я решил свою контору открывать. Давно осточертело работать на чужого дядю. Кстати, и чужой дядя тоже вовсю прикидывал и намечал. Расширяться, то да сё. Короче, завозились все, как черви в банке перед рыбалкой.
Тогда я еще раз убедился: ничего нельзя планировать! Все равно жизнь по-своему вывернет. Так и получилось. Жирный пропал. На звонки не отвечал, узкоглазую морду своего «Лексуса» больше не показывал.
Заказ грянул где-то в конце сезона, когда мы уже дружно начали готовиться к зиме. Чего ждал? Чтоб мороз за задницу схватил? Объявился, блин, и главное срочно давай. За месяц - под ключ. Начальник наш аж присел со страху, сердечник он. Замялся, мол, не успеем. Холода надвигаются. То да сё. А тот резко так:
- Да или нет? Если нет – я других найду! – и на сто восемьдесят шварк, только пыль из-под каблуков.
- Берусь! – гаркнул ему в спину Петрович - мы чуть дуба не дали от громкости.
На том и порешили. Ровно через месяц – сдаем.
Пока работали, хозяин несколько раз приезжал смотреть. Глядя на него, я вспоминал о той полной кружке и боролся с собой, чтоб не плюнуть ему в рожу, особенно, когда он цедил сквозь зубы свои тупые замечания. Он противным оказался, мелочным, жадным. И неуверенным каким-то. Никак не мог определиться со сметой и материалами. Выбрал декор в стиле хай-тек. Это сейчас модно. Вообще, я люблю солидных клиентов, заказывающих отделку под ключ и практически не сующих нос в основные этапы, в выбор материала. Они только задают направление. А мы уж сами решаем, что и как. Ну, и расчет, соответственно, по тарифу «all inclusive». Но этот даже направление не мог задать. Будто у него клепка какая-то в мозгу заедала, вдруг замолкнет, задумается. Потом встрепенется, но вспомнить, на чем остановился, не может.
При этом я все равно чувствовал себя сучком под его подошвой. Наступит, хребет сломает и даже не заметит.
Вообще не хило он живет. Особняк, тачка за пол-лимона зелени, барышни. Ух, какие барышни, лениво выползают из его авто, чтобы размять свои стройные ножки. Одну я несколько раз с актрисой спутал. Вылитая Скарлетт Йохансон.
Но больше всего меня поразило, когда он приехал в уже отделанный дом со своей женой. Таких женщин не бывает. Вы меня извините, знаю, женщины не любят, когда при них кого-то другого хвалят. Но жена его просто ударила меня как молния, в самое сердце. И даже не столько красотой, сколько… не знаю, шармом что ли, обаянием. Будто светится вся. Они как вошли вдвоем, я сразу понял, она ему не пара. Богиня. И говорит так, что всё внутри переворачивается. И держится как королева. Короче говоря, влюбился я с первого взгляда, даже не надеясь на что-то в свою сторону. Куда там! Где я, а где она! Мне вообще казалось, что она никогда со мной не заговорит.
Работу они приняли. Деньги заплатили. Но через несколько месяцев жена решила поменять дизайн кухни и лично обратилась к нашему прорабу, чтоб работу поручил мне. Чем я ей так приглянулся, трудно сказать. Только работать пришлось и днем, и вечером, и часто даже по ночам. Хе-хе-хе…
Он засмеялся, хитро подмигнул, вероятно, думая, что я уже все поняла, но на моем лице повисло недоумение. Тогда он стер улыбку и поспешно напустил серьезности.
- Странная заказчица, и я тоже так подумал сначала. Даже не рассчитывал, что она обратит на меня внимание и заговорит о чем-то, кроме цвета плитки. Она казалась волшебной холодной красавицей из детской сказки, которую можно тайком рассматривать только издалека. Но способности физиономиста меня подвели. Как-то раз она подошла и без церемоний, совершенно просто, по-домашнему, спросила:
- Можно мне посмотреть на вашу работу?
Я, как телок, замычал что-то и поспешил опустить шнобель и прижать уши, чтоб быть незаметнее.
- Вы женаты?
- Нет, а что?
- Это хорошо. Я тоже не замужем.
Я тупо покраснел и так низко склонил голову, что носом об пол чуть не клюкнулся. А она засмеялась и объяснила:
- Формально – замужем. Но я так редко вижу своего мужа, что вряд ли могу назвать себя замужней женщиной. И вообще это был политический брак моего отца с компанией мужа. Можно мне с вами общаться? Обсуждать некоторые вопросы. Вы не против? Меня Маша зовут. А вас?
- Иван.
Я от напряжения растворился весь, как кусок рафинада в горячем чае. Меня никогда так откровенно никто не клеил. Тем более королевы. Но справедливости ради, я в то время еще стройный был, лопоухий, улыбчивый. С жадными глазами. Симпатичный, наверное. Но робкий. Короче, женщина эта, видимо, была очень одинока. Муж все время отсутствует, детей нет, даже собаки или кошки. И поговорить не с кем. Вот и выбрала меня в качестве собеседника. А куда я денусь.
Каждое утро она спускалась в гостиную, садилась рядом на стуле или просто стояла, прислонившись к двери, смотрела на мою работу и говорила, говорила. Чего только не рассказывала.
Я сначала помалкивал. Ронял инструмент, косячил от волнения, обильно испарялся и мутнел мозгами. Потом осмелел понемногу и даже стал сам участвовать в разговорах. Привык. А она будто специально приручала меня. Когда я совсем освоился и мог спокойно смотреть ей в глаза, перешла к темам её волновавшим, но запретным.
Как мы попали в постель, не помню. Только с тех пор о дизайне её кухни забыли напрочь. Мы делились и размножались, как амебы, потеряв ориентиры, вопросы, ответы, кто есть кто, зачем, когда, почему и чем все это закончится. Она была великолепна. И я потерялся окончательно. Чтоб не кощунствовать в супружеской спальне, мы облюбовали место на крыше: там была уютная терраса. Устроились под навесом на большом надувном матрасе и не отрывались друг от друга сутками, загорали, любовались небом и облаками и были счастливы, как свободные, ни о чем не думающие птицы. Тут, почти на небе, не замеченные охраной и садовником, мы могли говорить о чем угодно и вытворять все, что взбредет в голову. Потом садились в машину и ехали куда-нибудь под предлогом покупки стройматериалов. На самом деле в парк или в лес, на речку, в небольшую пригородную гостиницу, в кемпинг у дороги, в любое место, где можно было остаться наедине и наслаждаться друг другом до полной отключки.
Странно, но чем больше времени я проводил с этой женщиной, тем заметнее сомневался в том, что я простой деревенский парень из Нижних Прилеп, отделочник без высшего образования и приличного кругозора. Не говоря уж о доходах. Она никогда не давала мне повода сомневаться в моей силе или уме, но в то же время вела, солировала, вливалась в меня, как волшебный напиток в пустой глиняный сосуд. Наполняла ощущениями, чувствами, смыслом.
Маша заставила меня читать книги, водила в музеи и на художественные выставки. Неожиданно для себя я нашел в ней человека, чувствующего гармонию линий и цветовых сочетаний. Она подарила мне понимание настоящей красоты. Профессиональные способности проклюнулись, как зерна, дремавшие в сухой почве, потому что она полила их, бережно защищала от бестолкового ветра, подкармливала правильными впечатлениями, заставила по-новому посмотреть на то, что я делал раньше. Меня вдруг стали интересовать дизайнерские находки архитекторов, я почувствовал вкус к моделированию пространства.
Теперь мы гуляли по паркам и дворцам уже целенаправленно, знакомились с творчеством Растрелли и Камерона, и я взрывался от желания создать для неё что-то неповторимое, пусть даже как декоратор санузлов. В голове молниями вспыхивали идеи. Они являлись во сне, во время секса, после него, перед ним, на ходу, иногда в самые неожиданные моменты. Я не успевал делать наброски.
Пропавший муж где-то завис, не показывался дома даже в выходные, и мы с Машей бесстрашно щебетали в гостиной за большим семейным столом, устраивая долгие обеды, ужины и танцы. Однажды я показал ей тот волшебный абрис счастья, в который вложил все свои способности и любовь. План реконструкции крыши. Она запищала от восторга.
Стоит ли говорить, каких масштабов достиг мой собственный восторг, когда я все это стал воплощать в реальные формы с помощью фактурной штукатурки, мрамора и стекла. Я разгулялся, с трудом держась в границах приличий.
На полу в кухне задумал выложить мозаичное полотно в восточном стиле, размахнулся как Михайло Ломоносов - во весь периметр покрытия. Рисунок мы нашли вместе с Машей на выставке художников. Я фонтанировал. Руки искали работы, голова – идей, глаза – необычных сочетаний. Так прошло месяца три или четыре.
Это было какое-то безумие счастья. Хотя и понимал, что в один прекрасный момент оно должно было привести нас к трагической развязке. Но я готов был принять из рук этой женщины все что угодно.
Как-то раз Маша рано уснула, было еще светло, и у меня зачесались руки. Совсем немного осталось, надо закончить работу и сделать ей подарок. Я спустился вниз и начал постукивать потихоньку, чтоб не разбудить.
И вдруг распахивается дверь. И на пороге появляется хозяин. Растрепанный, в глазах кактусы и сам ощетинился весь, как дикобраз.
- Слушай, Иван, хана мне. Помоги.
Оказывается, имя мое знает, я остолбенел, стою, как дурак, пойманный на горячем, руки в растворе, язык задеревенел.
- Помоги, Вань. Я тебя отблагодарю.
Вижу, совсем плохо человеку.
- А что делать-то?
- Ко мне приехали партнеры из Китая. Контракт подписывать. Понимаешь. Они меня ни разу не видели, все сделки через финансового директора проходили. Так ты надень что-нибудь мое, можешь даже к Машке в кровать лечь для достоверности.
- Я?!!
- Ну, да. А как они придут, угости их чаем, поговори о погоде. Главное, на все соглашайся. А я потом разберусь.
- Как это? А вы где будете?
- Да не могу я тебе сказать, срочное дело у меня. Улетаю прямо сейчас.
- А директор? – я был в полном ауте от неожиданного предложения и вида хозяина. У него точно чердак съехал.
- Финансовый в командировке, да и некогда его вызывать, они с минуту на минуту тут будут.
- Да я же китайского не знаю, как я с ними буду говорить? - все это начинало меня раздражать.
– Не бойся. Они по-русски говорят. Главное, держись уверенно. Это чистая формальность. Просто встреть. Они на дом посмотрят, на жену, чтоб убедиться в надежности. Это недолго.
А сам - шасть в кабинет, выскочил оттуда через пару минут с дипломатом. Я и слова не успел сказать, как он уже мигнул своими фарами и смылся за поворотом.
Так я оказался в постели с Машей уже на законных основаниях. Она потянулась ко мне, такая милая спросонья. Родная, мягкая. Лег бы с ней рядом, зарылся бы в теплое и не думал бы ни о чем. «Ну, перец. Что-то тут не так. Как же выкручиваться теперь? Вдруг китайцы окажутся недружественными?» - размышлял я.
Разбудил Машку, ничего не объясняя, велел одеваться. Спросил только, есть ли в доме оружие.
- У мужа в сейфе пистолет. А что случилось?
Но в ворота уже звонили. Сейф в кабинете оказался открыт и пуст. Я попросил Машу спрятаться на крыше и ни о чем не спрашивать. А сам спустился вниз и решил не искушать судьбу и заняться работой.
Когда они ворвались в дом, перепачканный раствором отделочник мирно выкладывал плиточкой пол в кухне и, кажется, даже что-то насвистывал себе под нос.
Мужиков было пятеро. У троих в руках оружие. Это, конечно, был совсем не дружеский визит. Жирный меня опять подставил. Но я решил не сдаваться и косить под дурачка до конца. В общем-то, даже и косить-то не нужно было.
Увидев человека с бессмысленным выражением лопоухого скворечника, в рабочей одежде, со шпателем в руке, они метнулись искать хозяина. Не найдя, обратились сначала по-китайски, потом по-английски. Ни тот, ни другой - я не знал, питая ненависть к правилам даже своего родного языка. Это обстоятельство, в данном случае, меня спасло, потому что с полного барана какой спрос.
Неулыбчивые гости еще долго метались по дому, выход на крышу не нашли, от меня толку не добились, и засобирались домой, даже не попив чаю. Только один из них все время стоял в стороне, наблюдал, ни слова не говоря. Когда все выходили, задержался, подошел ко мне, показал на мозаику и на чистом русском языке сказал:
- Хорошая работа. Ты мастер. Я тебя найду.
И ушел, оставив меня в священном ужасе от загадочного восточного дружелюбия.
А через пару недель колесо так стремительно закрутилось, что мы с Машей не успевали перебирать лапками. Хотя, все эти изменения были для нас теперь сопутствующим фоном. Мы решили жить вместе. И я начал подыскивать новую квартиру, а Маша - собирать вещи.
А дальше понеслось. Узнали о гибели её мужа в автокатастрофе. Его фирму прибрали к рукам те милые китаёзы, с которыми я имел счастье познакомиться. А дом с мозаичным полом в гостиной и сказочным пентхаусом, где мы провели самые счастливые дни своей жизни, остался Маше. Она предложила мне перебраться к ней. Сначала я отказывался, держал фасон, мол, имею гордость и тоже чего-то стою. Но потом подумал и согласился. Тем более дом этот я практически построил собственными руками.
Мы поженились. У нас родилась дочь. А дела мои пошли в гору. Меня нашел тот молчаливый русскоязычный китаец и заказал художественную отделку мозаикой большого выставочного зала. С деньгами не обманул. С тех пор я сам себе хозяин.
Вот лечу в Мюнхен на выставку декораторов.
После этой истории все в моей жизни изменилось. Сам себя не узнаю. Да и других тоже больше не расшифровываю по внешности, на своем опыте убедился в том, что жизнь наша и характеры написаны не на лицах, а в голове и вот тут…
Он похлопал себя ладонью по груди и с улыбкой посмотрел на посветлевшие окна.
- Кажется, погода налаживается!