Зимняя дорога с дачи
Зимний вечер наступил быстро, и был темным. Снега было много, но свет луны не пробился через тучи, и блеска уже твердого снега не было видно. Хотелось уехать с дачи электричкой часов в семь, но не получилось. И задержались как всегда у местного строителя Юрия Ивановича.
- Да, какая разница, какой электричкой ехать? - сказал Юрий Иванович.
- Но к семичасовой электричке обычно люди идут, а после девяти никого не будет, только вот мы с Анатолием вдвоем и пойдем. Не лучший вариант.
- Не одна пойдешь, и луна к этому времени может появиться.
На столе в доме Юрия Ивановича стояли чашки с чаем, в пакете лежало печенье, и стояла пустая сковородка, на дне которой ещё были видны несколько кусочков жареной картошки. Была жарко натоплено в доме. Выходить в холод и темноту не очень и хотелось. Оттого и согласились с Юрием Ивановичем не торопиться и ехать последней электричкой. Но время бежало быстро, и откладывать уход было уже невозможно, и если не поспешить, то можно и на последнюю электричку опоздать.
Путь до станции был около двух километров. Зимние дачные дома были пустыми, затихшими до весны. Только на двух улицах жило несколько человек, среди них был и Юрий Иванович, который по своей доброте принимал пока еще бездомных дачников. Давал возможность согреться, побыть в тепле перед дорогой домой. И, действительно, в этом доме так было хорошо, что в нем можно было оставаться до бесконечности долго.
- Немного прочищено на улице, идти можно, - сказал Анатолий.
- Да, и тучи светлее стали, - добавила Вера.
- А огней в окнах нет ни у кого, только у Юрия Ивановича еще светит огонек. Может, вернемся и поедим утром.
- Утром тоже будет темно. Зима ведь.
Ориентировались на заборы, но вот они закончились, но дальше к лесу была темным пятном, продавленного снега был видна узкая тропинка, которую пробили те, кто прошел к электричкам днем. С двух сторон над тропинкой нависали высокие ели, и летом под их ветвями было темно, а сейчас, хоть и стали привыкать глаза к темноте, тропинку можно было только нащупывать ногами, даже серый продавленный след престал быть виден.
- Давай я пройду первой, - сказала Вера, - не могу думать, что за моей спиной никого нет.
- Проходи, - уступил ей дорогу Анатолий.
Он отступил чуть-чуть в сторону и провалился в глубокий снег. Его еле заметная тень как-то осела и прижалась к снегу. Говорить под высокими соснами не очень хотелось, было, такое чувство, что их голоса могут кого-то испугать, и проснувшиеся от сна жители леса могут помешать двум одиноким путникам на их пути к свету и дому. Побарахтавшись в снегу, Анатолий выбрался на тропинку, на которой Вера его терпеливо ждала.
- Иди и не спеши, чтобы я шел рядом с тобой, - сказал он ей почти шёпотом.
- Поняла, я чувствую, что ты рядом.
Когда Анатолий и Вера подошли к железнодорожной насыпи, то стало видно, что тучи на небе посветлели, и свет луны, еще скрытый тучами, уже мог сквозь них пробиваться. Наверное, они были не такими толстыми как в начале пути. Этот мягкий слабый свет упал и на блестящие в темноте рельсы, теперь можно было видеть их ясно, и можно было по ним идти к платформе, к которой должна и подойти электричка.
- Помоги мене, - протянула Вера руки к Анатолию, - забраться на насыпь.
- Сейчас, только сам пройду сначала вперёд, - ответил он так же тихо, как и говорил в лесу.
Платформа, к которой они шли стояла в чистом поле, точнее в густом лесу, который примыкал к платформе с той стороны, с которой и долины были подойти Анатолий и Вера. Если стоять на платформе, то через тонкие, пустые, свободные от листвы ветки можно было увидеть и поле, которое, по всей видимости, засевали много лет назад, а теперь летом оно было занято дикими травами, а зимой закрыто высокой снеговой подушкой. С другой стороны длинной платформы был низкий лес, не сосновый, не еловый, а берёзовый, ольховый, и появился он не десятки лет назад.
- Осталось немного пройти, - сказал Анатолий вперёди идущей Вере.
На шпалах, по которым они теперь шли, можно было идти в их полную ширину, хотя и не так много здесь проходило электричек, а поездов вообще не было на Савеловской дороге, но снег на скорости они сбивали в мелкую пыль, которая слетала вниз с высокой насыпи. Ноги Анатолия и Веры ступали по шпалам, и был слышен легкий треск холодного бетона шпал при каждом шаге. Идти можно было и рядом, но Вера все же шла немного впереди.
- Мы молчим, - подумала Вера, когда прошли уже метров пятьсот.
К лёгкому уже привычному, тихому звуку их шагов стал добавлять более частый звук из леса, и хотя снег был белый и полностью занимал все пространство, но в эту безлунную ночь ничего не было видно под низкими ветвями елей, которые были необычайной высоты и имели длинные ветви почти как у берез. Низина под насыпью было заросшим мелким кустарником, а зимой без листвы тоже было густым, и через эту сеть тонких палов тоже ничего нельзя было разглядеть. Но и глядеть тута тоже не хотелось. Вере стало казаться, что к ней прилип чей-то взгляд и был он таким липучим и мягким, успокаивающим. И этот взгляд парировал желание, даже и думать об этом взгляде. Но тревога, которая появилась, была погашена Верой с некоторым усилием. Не хотелось ей предавать свое беспокойство Анатолию. Но такие коротенькие звуки шагов стали в ее голове основными, и больше ничего, только этот звук, глухой, но частый.
- Слышит ли Анатолий? - спрашивала себя Вера, но спросить вслух Анатолия не решалась.
Может это просто это, и звук их шагов отражается от деревьев в лесу, от земли, и все звуки смешиваются, и, потом, еще раз отражаются от снежного наста, и оттого они становятся чаще и тише.
- Эхо? Или не эхо? - все думала об этих звуках Вера.
И тогда Вера решила проверить, с ними ли самими были связаны эти звуки, эхом ли они были. И тогда Вера тихонько остановилась на несколько секунд, Анатолий будто почувствовал, что она должна остановиться, и не говоря ни слова тоже остановился, и потом так же тихонько пошел, как только Вера пошла вновь. Но Вере было теперь ясно, что даже когда они стояли, и не было слышно никаких звуков, то шаги в лесу продолжали слышаться, но звуки были чуть чаще, и доносились с одного мета, а не остались позади, и звуки не слышались впереди. Только рядом, только тихое топтание на месте. Было ясно, что это что-то живое идет рядом. Или собаки приблудные, опасливые, и не одна. Или волки.
- Не может быть, чтобы это были волки, - говорила себе Вера.
Нужно идти только спокойно, так будто дорога предстоит длинная, и не скоро она закончиться. И если до этого хотелось, чтобы тучи разошлись, и стало посветлее. То сейчас хотелось, чтобы эта темень не исчезала, и чтобы они оставались в этой темноте, бредущими неясными тенями, мало отличающимися от всего, что их окружало в эту ночь.
- Вот сейчас уже закончился километр, - думала Вера.
Через некоторое время вдали стали проступать световые пятна от фонарей, которые освещали платформу. Эта платформа стояла просто в чистом поле, просто в лесу. Поблизости не было никаких строений, ничего только снег, до дороги, в двух километрах, и это только одно направление, где есть движение, де есть жизнь. Но, и в чистом поле, на платформе горело всегда несколько фонарей. А внизу платформы, чуть в стороне было небольшое кирпичное строение, которое было кассой, но она заканчивала свою работу задолго до того, как показывались последние электрички. У платформы никого не было. Там могли оказаться такие, как Анатолий и Вера припозднившиеся, но зимой такие опоздавшие могли появиться в этом месте и в это время только в редчайшем случае.
- Не бежать. Только не бежать, - говорила Вера молча, говорила только для себя.
Но ее мысли касались и Анатолия, шел так же как и она, и расстояние между ними не менялось. Так молча они прошли почти весь путь. И тут Вера решила бежать к платформе, которая была уже совсем близко, но она почувствовала, что чем ближе к станции тем больше было и снега на рельсах. И пробежать маленькое расстояние быстро могло и не получиться. Надо попробовать сделать вид, что они уходят мимо платформы, в сторону к открытому полю, которое было только за тонкой полоской берез, которые росли чуть вдали от платформы, с противоположной стороны от леса.
И Вера повернула в сторону, сошла с рельс, и опять медленно побрела рядом, медленно и тихо. Она видела, что вот уже в стороне видны ступеньки на платформу, и тогда резким движением бросилась к ступенькам и вбежала на платформу. За ее спиной стоял Анатолий, ни какого громкого дыхания, только освобождение. Тусклый фонарь оказался почти рядом. Звук от мелких частых шагов доносился из под ветвей елей. Свет не позволял приблизиться невидимым шагам ближе. Все, шаги остались там в темноте, там далеко.
Сквозь темноту стала видна яркая точка прожектора электрички.
- Хорошо, что она идет, наше спасение, - опять молча говорила Вера.
Иногда бывало, что электрички отменяли, и представить, что могло произойти, если бы не пришла эта электричка, но об этом и думать теперь и не хотелось.
Проскрипев, притормозив электричка остановилась. Из-под колёс между платформой и вагонами, поднялась мелкая густая снежная пыль. Двери открылись, и в пустом почти вагоне был только свет, казалось, что солнечный, а за окнами темнота стала совсем густой и черной.