И опять далеко в астрале, на придуманных мной архипелагах…
На сцену, не торопясь, вышел Очень Уважаемый Гоблин, и, все так же не спеша, подошел к небольшой ширме в центре сцены. Окинув зал, в котором столпилось немало жителей империи, он медленно затянул свой монолог.
-Друзья! Вам, должно быть, интересно, что скрывается за этим занавесом. Так уж и быть. Но для начала я расскажу небольшую историю…
…Знаете, как бывает?
Думаю нет, не знаете. Ведь бывает то по-всякому. Я хочу рассказать вам историю того, кто сегодня является нашим главным героем.
Некоторые из вас, здесь сидящих, наверняка знают, какого родиться в деревне, которая была обречена быть через некоторое время сожженной врагами. Да, я говорю о детях Иллира*. Но не о них в первую очередь. Нашему герою - гибберлингу - повезло еще меньше – в огне сгорели и его родители, и его братья. Ему было лишь 11 лет отроду. Но в нем была чрезмерная воля к жизни. Он пошел, захлебываясь в пыли песков. Он выбрался в степь, дошел до Ладоги*. Там его определили в детский дом, потом взяли в семью вояк. Но, не смотря на то, что его растили воины, мирное воспитание его погибших родителей давало о себе знать. Он не хотел сражаться….
Рассказчик откашлялся.
…Новые родители были довольно мудрыми. Они не стали мучить его принуждениями и уговорами. Так наш герой приобрел свободу выбора.
Однажды, возвращаясь, домой с рынка и, волоча за собой мешок припасов, он столкнулся с одним из представителей смазливого народа – эльфом Квинтом. (Очень Уважаемого Гоблина несколько перекосило, но, умело скрыв это, он продолжил) Квинт слыл неплохим художником в своих кругах. Не мастер, но и не кусок от ботинка. Столкновение было весьма неприятное – мольберт с инструментом творца полетели на гибберлинга, а овощи, словно шарики, покатились по улице. Эльф не упрекнул маленькое создание. Зато наш друг сразу понял, что он хочет делать. Он смотрел на кисти и краски с восторгом. Не меньшим восторгом он смотрел на незаконченную картину эльфа. Гибберлинг, выйдя из небольшого оцепенения, помог собрать инструмент и после спросил, куда эльф отправляется с картиной.
- На берег. Мне не хватает берега. Видишь?
Эльф указывал пальцами в пустой угол картины. Гибберлинг кивнул.
- А посмотреть… можно? Как ты будешь рисовать?
Эльф задумался. Никто раньше не интересовался.
Но разрешил посмотреть.
Через месяц наш друг уже умел рисовать сам. Эльф передал ему все, чем мог поделиться. Знания, лишние кисти, прекрасные места, свежие идеи.
Только никто не хотел любоваться на картины юного дарования. Не считали нужным.
Прошли года. Гибберлинг наш загрустил. Как бы ни было странно, он счел это поводом нарисовать еще одну картину. Он побрел туда, где некогда стояла его деревня. От нее, правда, остались только несколько обугленных балок и небольшая караульная вышка, хотя и ее не пожалели ни огонь, ни пустыня, ни время. Он забрался на нее и зарисовал то, что вы сейчас увидите.
Гоблин снял занавес. На довольно большом холсте был изображен имперец, который клал венок на одну из почерневших деревяшек. Закатное солнце, словно специально, опускалось за его спиной, а красные цветы как будто понимающе благоухали с холста своим ароматом. Из-за холста вышел сам автор работы.
- Когда я залез на вышку, я думал нарисовать пески. Или небо. Или другие пески… Я простоял в ожидании, наверное, часа полтора. Солнце начинало убегать за горизонт. И вдруг я увидел его – гибберлинг мохнатой лапкой показал на хадаганца, изображенного на холсте. – Я думал, что это патрулирующий, поэтому я сначала спрятался за обгорелыми досками. Сквозь щель я увидел венок. Да и само действо. Хадаганец постоял некоторое время, помолился и ушел, а я, встав, принялся зарисовывать по памяти этот момент. Квинт всегда говорил, что если хочешь успеха, то нужно уметь показывать правду. Что ж, вот она. И я отдаю эту правду в музей Очень Уважаемого Гоблина.
Гибберлинг развернулся к гоблину и пожал его руку. Картину же по просьбе самого Гоблина повесили в общей зале, что бы каждый имперец мог полюбоваться и проникнуться ею.
Сноска
*Иллир – деревня, предположительно находившаяся на границе пиронуайской пустыни. Была Имперской деревней, но однажды была сожжена лигийскими дезертирами ради забавы. В отместку жители Иллира сожгли пару Лигийских деревушек.
*Ладога – Столица Лиги в этом «измерении»