Харуки Мураками
(перевод Сергея Шаповалова)
В вольере за оградой жило семейство кенгуру: один самец, две самки и детеныш, недавно появившийся на свет. У вольера кроме нас – никого. Зоопарк, собственно говоря, не из тех, где собираются толпы родителей с детишками. К тому же было утро понедельника. Зверей в клетках оказалось куда больше, чем посетителей, пришедших на них поглазеть.
Мы, конечно же, пришли увидеть кенгуренка. Кроме него, всех остальных животных мы видели много раз.
О том, что у кенгуру родился малыш, мы узнали из газеты примерно месяц назад и весь этот месяц ждали подходящего утра, чтобы поехать на него поглядеть. Именно утром, когда зоопарк наполовину пуст. Но подходящее утро все никак не выпадало. То с утра зарядит дождь. На следующее утро – опять ливень. На третий – кругом грязь от дождя и лужи... Потом два дня подряд дул противный холодный ветер. То вдруг у моей девушки зуб разболелся, то мне понадобилось по делам съездить.
Так пролетел месяц. По правде сказать, совершенно незаметно и бестолково. Спросите: что за это время произошло? Даже не знаю, что ответить. Кажется, столько всего было… Но вроде ничего и не было. Я бы так и не заметил, что целый месяц на исходе, если бы не курьер, который явился с газетной подпиской на следующий месяц.
Вот, тогда и наступило то долгожданное утро, когда мы собрались пойти смотреть маленького кенгуренка. Проснулись в шесть часов, раздвинули шторы и сразу поняли: этот день - для свидания с кенгуру. Как обычно: умылись, позавтракали, не забыли покормить кошку, обязательно надев кепки с козырьком от солнца и вышли из дома.
– Этот кенгуренок еще живой? Как ты думаешь? – беспокоилась моя девушка, когда мы уже ехали в электричке.
– Думаю, живой. Чего ему сделается? В газетах же не писали, что он умер.
– Может, он заболел, и его могли отправить в веет-лечебницу?
– Тогда об этом должны были написать.
– А вдруг у мамы нервный стресс, и она забилась куда-нибудь в темный угол?
– Ты о какой маме?
– Дурак, к кенгурихе. Залезла вместе с малышом угол и сидит там.
Меня всегда восхищала ее способность выдумывать самые невероятные вещи.
– Мне кажется, мы кенгуренка больше не увидим, если сейчас упустим момент, - все переживала она.
– Да? – удивился я. – Почему?
– А ты вообще раньше видел кенгурят? – приставала она.
– Нет, - пожал я плечами
– Думаешь, еще увидишь?
– Ну, как сказать? Не знаю.
– Вот поэтому я и беспокоюсь, - чуть не плакала моя девушка.
– Послушай, – пытался успокоить ее я. – Может, так оно и есть,. Ну, не увижу больше. И что из того? Я, например, никогда не видел, как рожает жираф. Кита не видел в океане. Чего тогда из кенгуренка проблему делать?
– Потому что это - кенгуренок, – все нервничала она.
Я замолчал и уткнулся в газету. Мне еще ни разу не удавалось ее переспорить.
Кенгуренок, все же, мы увидели. Он (или она) выглядел гораздо крупнее, чем на фотографии в газете. Не такой он маленький и беспомощный: лихо скакал по вольеру. То уже был не кенгуренок, а маленький кенгуру. Моя девушка слегка разочаровалась.
– Он уже не похож на кенгуренка, - начала капризничать она.
– Как же, даже очень похож, – уверял .
– Надо было раньше приехать, - вздохнула она тяжело.
Чтобы ее хоть как-то утешить, я сходил в киоск и принес два рожка с шоколадным мороженым. Моя девушка все еще стояла, опершись на ограду, и не сводила глаз си повзрослевшего кенгуренка.
– Нет, это уже не кенгуренок, – снова заладила она.
– Почему же? – поинтересовался я, вручая ей рожок с шоколадной шапочкой.
– Если бы он был кенгуренком, то сидел бы у матери в сумке, - выдала она очередную версию.
Я кивнул и лизнул мороженое. Решил не спорить – бесполезно.
– А он не сидит, - плаксиво пискнула моя девушка
Мы поискали глазами мать. Отца-кенгуру вычислили сразу – самый крупный и самый спокойный. Он с сокрушенным видом старого композитора, горюющего по увядшему таланту, разглядывал сваленные в кормушке зеленые листья. Две самки крутились рядом. Совершенно одинаковые – и телом, и цветом шерстки, и мордочками. Мамашей могла быть любая .
– Интересно, кто из них мать? – подумал я вслух.
– Угу, - буркнула моя девушка
– А чего тогда здесь вторая делает?
– Не знаю, – растеряно ответила она.
Тем временем кенгуренок, не обращая ни на кого внимания, носился по кругу, потом вдруг без всякого смысла принимался рыть передними лапами ямки в земле. Он (или она), похоже, понятия не имел, что такое скука. Поскакав вокруг отца, пожевав травки и покопавшись в земле, детеныш сунулся к самкам, прилег, тут же вскочил и снова заметался по вольеру.
– Почему кенгуру так быстро скачут? – спросила моя девушка.
– От врагов удирают, - выдвинул я идею.
– От врагов? Каких еще врагов? – удивленно вылупилась она на меня.
– От аборигенов, – пожал я плечами. – Те их бумерангами убивают, жарят и едят.
– А зачем кенгурята к матери в сумку лезут?
– Чтобы вместе убежать. Они же маленькие, быстро бегать не умеют, - принялся я выдумывать ответы на ее детские вопросы.
– Значит, мать их защищает?
– Малышей всегда мамы защищают.
– И сколько это длится?
Эх, перед выходом в зоопарк надо было книжку какой-нибудь почитать про кенгуру. Знал же, что начнет спрашивать...
– Месяц или два. Так я думаю, - выкрутился я.
– Ну! А этому кенгуренку только месяц. – Она показала на него пальцем. – Ему как раз в сумке сидеть.
– Угу, – промычал я. – Наверное.
– Классно в сумке сидеть, правда?
– Да уж…
– Хотел бы к Дораэмону в карман, чтобы забить на все?
– Ну, - смутился я.
– Хотел бы, знаю, - хитро прищурила он один глаз.
Солнце поднялось уже высоко. От бассейна напротив доносились радостные детские голоса. По небу проплывали пушистые облака.
– Есть хочешь? – спросил я.
– Хот-дог и колу, – потребовала она.
Хот-доги продавал парнишка-студент. Он притащил в свой киоск-вагончик большой кассетник, и, пока жарились сосиски, я успел послушать Стиви Уан-дера и Билли Джоэла.
– Эй! – махнула рукой моя девушка, когда я возвращался с горячими хот-догами. – Гляди! Он в сумку залез.
Действительно, кенгуренок забрался в убежище на животе матери. Сумка раздулась, из нее торчали только острые ушки и кончик хвоста.
– Не тяжело ей? – беспокоилась она.
– Кенгуру вообще-то сильные.
– Правда? – даже перестала жевать.
– Поэтому до наших дней дотянули, - выкинул я умное изречение. Солнце припекало все сильнее, но мамаша-кенгуру ни сколько не беспокоила жара. Она походила на домохозяйку, зашедшую днем в кафетерий передохнуть после похода по супермаркету на Аояма-дори
– Она его защищает? – все не унималась моя девушка.
– Угу, - серьезно ответил я.
– Может, он там заснул?
– Похоже на то.
Мы сжевали хот-доги, запили колой. Пора уходить.
Папаша-кенгуру по-прежнему выискивал в кормушке потерянные ноты. Мамаша и кенгуренок, слившись в одно целое, и замерли в дальнем углу, а вторая самка без устали скакала по вольеру, будто испытывала на прочность собственный хвост.
День обещал быть жарким. Давно уже такого не припекало летнее солнышко.
– Может, пива выпьем? – неожиданно предложила моя девушка.
– А почему бы и нет, – согласился я.