Ближе к вечеру мне пришлось всё-таки прерваться, как обычно. Нужно было идти забирать Алёнку из садика. Димку не понятно где носило. У него не было мобильника и оставалось только ждать, надеясь, что ничего с ним не случится и он всё-таки явится ночевать. Отдать ему должное, с того времени, как я начала сидеть дома, он предложил отводить дочку с утра сам и я могла лишний час поваляться в постели. Я часто засиживалась по ночам за рукописью романа и с утра просто не могла разодрать глаза в то время, как нужно было вставать. Димка же засыпал пораньше и к утру был обычно как огурчик. Он подымал Алёну, расчёсывал, следил, чтобы она умылась, помогал ей одеться, и они уходили. На прощание дочь чмокала меня в щёчку и я с блаженной улыбкой потягивалась, поворачивалась на другой бок после того, как хлопала дверь и досыпала так необходимый мне час два.
Выйдя из дома, я задумалась о том, чем кормить ребёнка, ну и на худой конец мужа вечером. Свою сумочку, я всегда таскала с собой. В ней был кошелёк и обычно в нём всегда было немного денег, достаточно, чтобы чего купить из еды. Не до деликатесов, конечно, но с голоду мы не умирали. Как я уже рассказывала, деньги мне теперь давал Димка раз с неделю, понемногу, по полторы тысячи, нам хватало ввиду того, что я экономила на себе. Покупала недорогой чай и самые дешёвые карамельки. Запасы варенья уже кончились, а так как кроме чая мне порой ничего в течении дня не было нужно, я заменила сахар на конфеты, так выходило даже не дороже, но вкуснее. Достаточно было и того, что чай был не то ни сё.
Обычно я брала такие большие пакеты аля «Бодрость» грамм по двестипятьдесят. Они имели демократичную цену, как и демократичный вкус. По-прежнему баловала ребёнка, покупая маленькую, но шоколадку. Я вспоминала, как в моём детстве были такие вкусные батончики «Сластена», которых сейчас не продавали. По мне они были вкуснее всяких баунтей, сникерсов, марсов и твиксов. Мне казалось, что и стоить они должны были бы сейчас не так дорого. Я тогда бы их покупала обязательно Алёне, а вот на эти иностранные поделки денег не хватало. Сейчас, конечно для детей появились разные всякие фигли-мигли, как мишки барни, милки веи, вплоть до киндер сюрпризов. Я очень изредка могла позволить их купить, да и стоило ли? В магазинах же ещё продавались детям всякие йогурты с шариками, с игрушками, которые стоили тоже не дёшево и я их не покупала. Покупала простой кефир в литровой упаковке и давала дочке по полстаканчика на ночь.
Кефир, на мой взгляд, был более проверенным продуктом, чем не понятные йогурты, которые пришли к нам из-за границы в последнее время. Хотя я и читала, что бактерии для них и технологию придумал какой-то русский, но почему в союзе их не было тогда – для меня была загадка. Не со зла же, - думала я. Наверное, не такие они были и полезные. Нет уж, лучше кефир. Его даже космические пираты очень любили, если верить одному детскому фильму нашего времени. Всё таки амнезия у меня не была ярко выраженной или какой-нибудь так «ретроградной», откуда-то я помнила это слово. Я много знала. Не помнила подругу – это да, но всё знала много чего.
Я шла к садику и рассуждала. Ну вот хорошо, а что делает человека? Если у тебя нет подруг и друзей, если ты недавно переехала в новый город, то зачем тебе вообще знать кто ты. Ну я имею ввиду, если всем всё равно кто ты – Маша, Даша, Глаша, то мне самой не всё равно ли какое у меня имя, какое у меня прошлое?! В новом месте – я другой человек. Я потеряна для мира. Что я буду рассказывать о себе, то и сойдёт за правду. Да устройся я просто на новую работу, у меня опять всё будет по новому. Нужно будет время научиться, прижиться в коллективе, чтобы тебя заметили, чтобы к тебе привыкли и приняли и только потом ты можешь сказать, что вот да, я это та, такая, какой меня знают на работе. Но если нет работы, нет никого, с кем приходилось раньше общаться, то получается что и тебя то нет. Если бы не моя писанина. Я ничего так бы и не знала о себе. Спасибо мужу, что сделал меня писательницей.
Я подходила к садику. Он располагался в соседнем микрорайоне и до него было идти спокойным шагом минут двадцать. По пути было пара магазинов. Нужно было зайти в них на обратной дороге и купить чего на вечер. Глупо было бы покупать их по дороге к садику, а потом тащить сумки туда и обратно, но и посещать магазины с ребёнком было одно наказание. Она же не собака, не привяжешь на улице. Стоило же только ей зайти в магазин, так начиналось метание от полки к полке и нагребание красивых упаковочек. Каждый раз мне приходилось отсортировывать большую половину со словами: «Доча, ты же знаешь…Мы это и это не покупаем. Я тебе уже объясняла почему. Только то и то можно. А из того, что ты взяла, ну пожалуй это давай только оставим. Не так дорого.» У Алёны наворачивались очередные слёзки. Ну как объяснить, что не всё можно купить, что продаётся. Похоже у неё была одна радость – садик, где её часто угощали чем дети, у которых были дни рождения и родители побогаче, чем мы. Ну что ж, успокаивала я себя. И на нашей улице когда-нибудь возможно будет праздник.
Я забрала дочь. Мы зашли в магазин. Дома я колдовала у плиты, представляя себя Кирой. Интересно, если бы я была ведьмой, то чтобы я готовила бы? Или я бы просто сидела за столом, разгадывала кроссворды, а готовилось бы само? Курица бы летала на тарелке из холодильника в микроволновку. Оттуда в раковину помыться. Потом бы нож порезал бы её на кусочки на доске. Пакетики с приправой поперчили. Солонка посолила. Фольга бы завернула. Духовка бы разожглась, прогрелась, открылась и кусочки курицы поплыли бы по воздуху в неё готовится. Вот бы было здорово.
Сейчас была уже ночь. Димка с Алёной спали. А я опять строчила, закончив описывать первую половину дня и приступая ко второй.
Димка пришёл к восьми. Ужин был готов. Мы с Алёной поели уже и не так давно. Знали бы, что скоро будет папа, мы бы дождались бы его. Но так как не знали, то никогда и не ждали. Димка не обижался. Чего обижаться? Он-то сам не хотел иметь мобильник. Говорил, что волшебникам не полагается. И рад бы сам успевать на ужин, он и мог угадать, когда тот будет готов и что будет на столе, но столько дел у него всегда набиралось, что он почти никогда не успевал. Я верила и жалела его. Поэтому претензий никогда не предъявляла. А то, как в сказке про лису и курятник, где муж караулил кур, а нетерпеливая жена звала его к столу: «Я сажусь, а ты как хочешь». Муж бросил своё дело и пошёл есть, а тем временем лиса в курятник. Муж услышал кудахтанье и с ружьём на улицу. Только лисы и след простыл. Жена и кричит: «Ну, что досталось лисе?» Ага, отвечает муж: «Курица на ужин». Сказку рассказал мне Димка. По его мнению, жена из-за своей нетерпеливости оставила семью фактически без еды на целый день. И кто из жён придумал греть ужин? Может быть раньше это и было трудно. Нужно было развести огонь. А сейчас повернул ручку, нажал на кнопку, три минуты и всего делов. А ведь нет, говорил Димка, названивают мужьям, узнать когда тот будет, а если опаздывает, то начинают упрекать, что всё стынет. А сами то и не греют, а сидят и телевизор смотрят. Так что может и хорошо, что у Димки нет мобильника, а то как знать, может быть я так тоже себя вела.
Я согласилась с ним посидеть на кухне, пока он ел. Обычно он меня просил. Не исключением было и сегодня. Я конечно могла и сказать, чтобы он разогрел себе сам. Но сегодня мне нужно было поговорить с мужем и я как лиса сказала: «Раздевайся, я накрою» и пошла на кухню. Когда я накладывала, муж уже сидел за столом, помыв руки и пообщавшись с Алёной о её успехах в группе. «Посидишь со мной?» - спросил он у меня. А так с удовольствием. Димка, отправил первую ложку в рот, сказал: «Вкусно». Вторую, сказал: «Спрашивай, чего хотела». Его нельзя было обмануть. Он видел меня как я бы была из стекла – насквозь. Я начала свой допрос:
- Я сегодня описывала вашу поездку с Юркой в Петушки. Остановилась на том, как вы возвращались во Фрязево вдоль рельсов. Потом я полазила в интернете и почитала про Кремль. Есть версия, что его начинал строить Аристотель Фиораванти, которого некоторые считали магом и чародеем. Ты знаешь чего про него?»
-
-
-
-