Почти три года, как я сменил былую квартиру на углу Светлановского и Просвещения.
Ровно столько же я по вечерам не подъезжаю по Просвету к дому.
И ровно столько же не вижу их. Почти родных за минувшие до того одиннадцать лет. На участках от Художников до Руднева. И от Культуры до Ольги Форш.
***
- Работаем? Минет – триста, секс – пятьсот! - приветствовали, открыв дверь машины, - да, мужчина, не раздумывайте. Вам понравится.
Последнее произносилось, если остановившийся водитель не изображал на лице досаду. И не изрекал что-либо, типа «пошла на х**». А просто задумывался.
Потом я их, сердешных, позапомнил в лицо. И перестал останавливаться на поднятые руки.
С годами руки подниматься перестали. Было понятно, кто есть кто, и зачем стоит у проезжей части. Нужно было только остановиться, не слишком далеко проехав вперед. Уважая чужой труд. Не заставляя гурию далеко идти до машины. Видимо и цены индексировались. Но не думаю, что очень сильно.
Их было легко помнить. Состав годами не менялся. Рынок жёстко охранялся. И новенькие на него не допускались.
Лица ветеранок делались обветренными, морщинистыми. Результат длительных стояний на воздухе при различных погодных условиях.
Рельефными становились скуловые мышцы. Следствие долгих тяжёлых минетов с пьяными и усталыми клиентами.
Их одежда с годами из «соблазнительной» делалась все более утилитарной. Теплой и защищающей от атмосферных явлений. Они всё больше адаптировались не только к профессии, но и к окружающей среде.
Одна из зим была очень снежной. Почти как минувшая, 2010-я.
Просвет, как важнейшая магистраль, оперативно приводился в порядок. Постоянно работали роторные очистители. Создавали за несколько дней вдоль проспекта сугробы. Выше человеческого роста. С ровными вертикальными стенами.
Снегопады сменились ветрами и холодами.
Шлюхи выжили.
Как блокадные пращуры на «Дороге жизни», укрывались в снегу. В стенах сугробов рыли ниши с закоулками. Прятались там от порывов жгучего ветра. И лишь завидев отсветы фар приближающихся авто, появлялись. Вернее, выставляли из ниш ноги в тёплых штанах или рейтузах.
***
Бандиты были заменены ментами. Те собирали положенное, регулярно проезжая по проспекту. Но на «субботники» не увозили. Однообразие не возбуждало. Равно, как и теряемый товарный вид подшефных.
Неплохой работой были выезды в гаражи. Коих множество поблизости.
Обмывающие окончание ремонтов, либо просто взгрустнувшие за стаканом, мужики брали их по две-три на троих-пятерых. Почти никогда не использовали с полной нагрузкой. Зато давали возможность не спеша разделить с собой трапезу. На верстаке или капоте авто. С водочкой. И поджаренными на самодельных плитках сосисками. Да и вообще, обращались по-человечески.
***
Мелкая не корпорированная прошмандня, хватавшая куски за пределами узаконенных б***ских зон, в штатный состав не допускалась. Да и не стремилась.
Гонорара с одного отсоса хватало на дозу «герыча». У наркодилерского дерьма за соседним углом. Закалить организм и накачать лицевые мышцы шелупонь не успевала. Очень быстро подступали тюрьма или смерть от передоза.
***
По-возрастному сентиментально я прощался с той квартирой. В которой прожито, как нигде и никогда в жизни, одиннадцать лет.
До сих пор не могу забыть бронзовых лиц, призывно глядящих из-под вязаных шапок.
2010 г.