У нас две недели гостила моя подруга Света из России. Выполнила она программу-минимум: Иерусалим, Мертвое море, Хайфа, и из максимума – Герцлия и Тель-Авив. Напосошок поехали в Гааш, размякли в серных источниках, посидели в джакузи, постояли под струей водяного массажа, пожарились в сухой сауне и окончательно прочистили «дышательную» систему в мокрой.
«И вдруг...Каникулы кончились!»
Как умная, я посмотрела расписание поездов на двух языках, и в подходящее время мы прибыли на вокзал. Поезд пришел вовремя, что радовало как факт. Только пересаживаться надо было не на той станции, что сказано в интернете, а на другой. Человеку, не владеющему ивритом, думаю, это стоило бы дополнительных душевных сил, потому что объявления внутри поезда велись только на языке страны. Приехали мы в славный аэропорт Бен-Гурион, и обратились к одетому в форму работника аэропорта с вопросом – где бы нам на регистрацию. Видимо, слишком обременный должностью, рыжеватый лет тридцати бывший русский загадочно ответил: «Третий этаж», не уточнив, как туда добираться, хотя мы спрашивали. Пришлось надоесть охраннице на входе в терминал и она указала на лифт. «Нас было трое на челне», а в лифте и того больше, причем половина собиралась тоже лететь нужным нам рейсом.
Не сомневаюсь, что впечатлений от служб безопасности аэропорта нашей гостье хватит минимум на год. Примчались мы на место часа за четыре до рейса, хотя надо было за три, и сразу пошли к пункту проверки на возврат НДС. Сначала её заставили предъявить купленный товар фирмы «Хлавин», соответствующий чеку, по которому ей полагался возврат налога. Для этого пришлось вскрыть с трудом уложенный чемодан. Как позднее выяснилось, налог ей так и не вернули, сказав, что отсутствует какой-то важный «штемпсель» на бланке счета. А потом... «Летучую мышь мне на голову!» Я пошла вместе с ней внутрь «змейки» к первому пункту проверки на таможне. Цель моего пребывания там, в основном, заключалась в переводе вопросов с иврита на общедоступный русский и ответов в обратную сторону. Очень приятная полненькая девочка вызнала всю подноготную, как-то: жила ли она у меня, были ли все экскурсии организованные или частные, не ночевала ли она в других местах, не передавал ли ей что-нибудь кто-нибудь, в каких отношениях мы с ней находимся, ездила ли я к ней в гости в Россию, знает ли она кого в Израиле, кроме меня. Потом та же девочка куда-то унесла наши паспорта, чем заставила понервничать, хотя мы обе понимали, что криминала нет. Минут через 5 она вернулась, возвратила паспорта, спросила напоследок кто нашей гостье паковал чемодан, и как-то виновато объяснила, что она, типа, это спрашивает не потому, что ей делать по жизни больше нечего, а чтоб не дай бог наша гостья не взяла, по недомыслию или слабоумию, бомбу на борт, сама того не подозревая, вследствие чего полет бы складывался по сценарию, известному одному Богу, на которого, конечно, можно надеяться, но вот лучше все-таки самому не плошать. Наконец-то, чемодан попал на рентген, и тут не помешала бы ещё одна летучая мышь, потому что меня угораздило спросить у дамы, приписаной к рентгену, а куда нам, собсно, сейчас податься. И дама, простерла правую руку в сторону груды составленных кругом столов с компьютерами. Мы подошли к стройненькой очкастенькой девчушке, которая попросила открыть единственный чемодан. Одев одноразовые резиновые перчатки, девчушка стала вытаскивать из чемодана купальник, блузку, трусы, шорты... Наконец, она добралась до более твердых предметов. В очередной раз был открыт пакет все с той же многострадальной продукцией «Хлавин». Девочку интересовало купила ли моя подруга это сама или ей кто подсунул-таки. Дальше пришлось объяснить, что грязь с Мертвого моря вместе с солью зачерпнуты собственноручно, вследствие чего находятся не в заводской упаковке, а в кустарной – то есть в целлофановых пакетиках. Тонким пальчиком с нарощенным коготком она постучала по следующему предмету:
- Что это?
- Диск с книгой о Иерусалиме
- Откуда?
- Купила, когда была на экскурсии в Иерусалиме.
Видимо, выполнив все самое необходимое, девчушка объяснила все то же – все для безопасности все тех же, парящих в воздухе, и сказала, что теперь можно запаковать чемодан... Да, большое спасибо... Видя, что и в четыре руки мы уже не справляемся, даже при том, что я навалилась своими 115-ю килограммами и четвертым размером груди, девчушка решила помочь... Пятая или шестая банка с кремом «Хлавин» никак не хотела запихиваться в чемодан, хотя уже изрядно потеряла первоначальную форму. На решение Светы затолкать ее в ручную кладь, девочка ненавязчиво посоветовала, что все-таки стоит ее поместить в чемодан, а в ручную кладь переместить белье. Мы народ догадливый, поняли, что наприятности могут ждать на российской стороне, и Света переложила купальник, майку и трусы в пакет с зонтиком. Я поблагодарила девочку за совет и мы покатили к стойке регистрации. Там стояло уже человек тридцать... Было 20.50, до вылета оставалось ровно три часа. У стойки регистрации билетов стоял дядя Степа-эфиоп. Русским языком он не владел, что порождало дополнительные трудности обеим сторонам стойки, ибо основной контингент не владел не только ивритом, но и английским. На жуткой смеси языка слепых, глухих, английского, азбуки Морзе и мата, пассажиры объяснялись с несчастным темнокожим парнем, который лично должен был убедиться в наличии каждого ребенка, заявленного в декларации в разделе «Ценности, разрешенные к вывозу». Очередь перед нами продвигалась втрое медленнее, чем вырастала позади нас. Видя, что нашей гостье до стойки осталось уже человек десять-двенадцать, я вышла за синюю ленту. Снова отвечать на какие-то вопросы у меня не было ни сил, ни желания. Кроме того, в 22.20 я должна была уже сидеть в поезде. Подождав ещё немного, я поняла, что времени совсем не осталось, издали пожелала гостье счастливой дороги и пошла брать билет на поезд. А тут выяснилось ещё одно обстоятельство: наша железная дорога собралась кардинально переделывать расписание, и посему решила вдруг сделать поезд 22.20 последним, несмотря на то, что по расписанию за ним должно было следовать ещё хотя бы четыре. Я была несказанно счастлива, что мой выбор пал именно на это время, и что поезд у меня без пересадки. Света мне позвонила в 23.30 (за двадцать минут до вылета!), что все пассажиры рейса Тель-Авив – Ростов находятся в моральном ауте, потому что до сих пор не закончен паспортный контроль! То есть были рейсы, на которые объявили окончание посадки, а народ всё «трясли и трясли» дотошные пограничные клерки.
Зато мы, граждане Израиля, абсолютно спокойны за наш воздушный транспорт!
Так что добро пожаловать, господа-товарищи туристы – у нас безопасно!