Лес был укрыт ночным покрывалом, и ни единой звезды не светило с темных небес. И вспоминая сказки, которыми Виолетта Викторовна развлекала когда-то их с Пашкой дождливыми вечерами, Изольда видела в этой беспросветной темноте знак неминуемой беды. Услышав справа от себя подозрительный шорох, девушка испуганно отскочила в сторону и крепче вцепилась в плечо молодого человека, шедшего немного впереди. Не оборачиваясь, Пашка высвободил руку и привлек ее к себе, словно заслоняя ото всех опасностей на свете. Зря она так верит в материны байки, подумал он с нежностью, ощутив, как быстро бьется сердце Изы рядом с его сердцем, но рукоять меча сжал сильнее. А может и не зря!
«Не бойся, я с тобой!» - прошептал он в волосы девушке знакомую обоим с детства, ставшую с тех пор уже кодовой, фразу.
И та невольно улыбнулась, на мгновение забыв о своих страхах. С ним всегда весело было смотреть кино!
«Дурак ты, Пашка!» - прошептала она едва слышно, уткнувшись лицом в грудь парня.
«Как скажешь, принцесса! - тихо рассмеялся тот, - Но только тогда уж «Дурак ты, Паул!» Лады?»
Изольда вздрогнула и, отстранившись от юноши, испуганно посмотрела ему в лицо. Точно! Они не должны здесь упоминать своих имен!
«Да все нормально! - улыбнулся Пашка беспечно, - Нет же никого».
И Иза уже улыбнулась в ответ, успокоенная его словами, когда появившаяся из-за туч луна окрасилась кровью. И Рэйчел — просто сияющая красотой и свежестью, необыкновенно веселая Рэйчел — преградила беглецам путь, явившись перед ними словно из ниоткуда. Пашка перебросил меч в правую руку. Но колдунья, похоже, и не намеревалась нападать на них. Ей определенно было весело. И — о чем только не подумаешь в такой момент! — Пашке она даже показалась пьяной в первую минуту.
«Так значит, Пашка? - усмехнулась женщина, остановившись напротив молодых людей, - Спасибо, леди, Вы облегчили мою задачу!»
При виде своры поджарых гончих, возникших из ночного мрака за спиной колдуньи, Изольда снова вцепилась пальцами в рукав Пашки, но тот осторожно высвободил руку и отстранил девушку назад.
«Собачница!» - хмыкнул он зло, крепко сжимая пальцами рябиновую рукоять своего меча.
Глаза Рэйчел сверкнули весельем.
«Пашка... - медленно, словно раздумывая, повторила она, сделав шаг навстречу парню, - Что это за имя... Что-то похожее на Паул...»
«Не забивайте голову подобными пустяками, леди! - откликнулся тот, продолжая медленно оттеснять Изу назад, - Вам ни к чему мое имя!»
«Пабло? Пауло? Поль? - словно не слыша его слов, продолжала размышлять Рэйчел, - Или как апостол... Павел?»
И, пристально посмотрев в глаза Изольде, взгляд которой в это мгновение отразил смертельный ужас, колдунья довольно усмехнулась.
«Павел... - повторила она, разминая в пальцах магический амулет, и камень в ее руках обращался пылью, - С этих пор ты мой раб, Павел! - произнесла Рэйчел повелительно, прошептав старинное заклинание, и серебристо-серая пыль, подхваченная порывом ночного ветра, осыпала лицо парня, - С этих пор у тебя не будет иной воли, кроме моей!»
Пашка коротко хватил воздух ртом, но уже в следующее мгновение стер пыль со своего лица и ехидно усмехнулся, посмотрев колдунье в глаза.
«Что-нибудь еще?»
Та скрипнула зубами от злости, и магический порошок снова поднялся в воздух с ее ладони.
«Ты не сможешь сопротивляться мне! - воскликнула женщина озлобленно, - Ты подчинишься!»
«Конечно, конечно...» - только произнес Пашка, и в то же мгновение судорога боли свела его лицо.
«Ты падешь передо мной, Павел!» - исступленно воскликнула Рэйчел, изо всех сил сжав в кулаке свой амулет, дарованный ей самим Дэймоном когда-то и с тех пор всегда находившийся при ней и защищавший ее, придавая ей силу дракона.
Глыкнув, Пашка согнулся пополам. А колдунья все шептала заклятия и все сильнее сжимала свой амулет — так сильно, что с ее пальцев стекали на платье капли густой темной крови.
«Ты падешь передо мной, Павел!» - выкрикнула она вновь.
Длинная судорога свела тело парня, и он упал на четвереньки, давясь слюной. А Рэйчел смотрела на него и смеялась — громко и страшно. Ей нравилось видеть этого заносчивого юнца столь жалким и беспомощным!
На мгновение потемнев, как небо над ее головой, тучи на котором вновь скрыли луну, глаза женщины прояснились, и ее взгляд выразил неподдельное удивление. Этот мальчишка так и не выпустил свой меч! Рэйчел усмехнулась и слизала кровь с рассеченной ладони.
«Ты подчинишься мне, Павел!» - повторила она уже спокойно и уверенно, шагнув к парню.
Сильная судорога вновь свела его тело, но и в этот раз Пашка не разжал кулак и не выпустил меч.
«Овца... паршивая! - прохрипел он прерывисто, сплевывая на землю кровавой пеной и безуспешно пытаясь оттолкнуть от себя Изу, - Уйди, уйди...»
Но девушка, вместо того, чтобы спасаться от колдуньи, стояла на коленях рядом с ним, обнимала его , плакала и все говорила сквозь слезы что-то такое жалостливое и безнадежное, что от этих ее слов, смысл которых не доходил до сознания парня, у него рвалось сердце. И ему не хватало сил оттолкнуть ее.
«Па... - Иза запнулась, но теперь ведь было все равно, и она, давясь рыданиями, обняла парня еще крепче, уткнувшись лицом ему в спину, - Пашка! Господи, да что же это?!»
«Твой господь не поможет вам сейчас! - холодно произнесла Рэйчел и, наступив каблуком на кулак парня, медленно вдавила его в каменистую землю, - Твой господь бессилен здесь, - добавила она, улыбнувшись в ответ на истошный крик девушки. Но улыбка мгновенно сошла с ее лица, когда женщина осознала: парень не издал ни звука, - Я знаю имя юноши, - продолжила она, тем не менее, равнодушно, продолжая вдавливать пальцы Пашки в камни и не обращая никакого внимания на попытки Изы защитить его, - И он уже в моей власти. Осталось познакомиться с тобой. В прошлый раз наше знакомство было таким... - Рэйчел усмехнулась, сверху вниз посмотрев в заплаканное лицо девушки, безуспешно пытавшейся оттолкнуть ее от парня, и наконец убрала ногу с его руки, - Мимолетным. Следуйте за мной. И имейте в виду: если вы не подчинитесь добровольно, я сумею принудить вас, но тогда ему! - и она указала длинным пальцем на скорчившегося на земле парня, - Будет очень больно! Зная его имя, я могу сделать с ним теперь что угодно. И можете быть уверены, леди, я буду к нему настолько же милосердна, насколько были ко мне Вы!»
Услышав громкий всхлип, Пашка приподнялся на коленях, все еще не поднимая головы. Волосы закрывали его лицо, и Иза знала — он делает это нарочно. Пашка никому не показывал своей слабости с тех пор, как они были детьми.
«А не пошла бы ты!» - сплюнув кровью, прохрипел он, и голос его дрогнул, не смотря на все усилия парня сохранить спокойствие.
Иза всхлипнула громче и крепко обняла его.
«Паша, Пашенька, пойдем, пожалуйста! - зашептала она горячо и моляще, уткнувшись лицом ему в шею, - Мы выберемся, выберемся обязательно! Ты только сейчас не зли ее!»
Ощутив, как по его коже колючим морозцем скользнула слеза, Пашка стиснул зубы и поднял, наконец, голову. И Рэйчел победно улыбнулась, встретив его полный ненависти взгляд. Но в этот раз ее улыбка не была веселой. Да, этот юнец плакал от боли и унижения, но до сих пор еще он ни словом не выразил своей боли или отчаяния, и воля его не была сломлена — даже колдовством. И пусть он с трудом поднялся с колен, но рябиновую рукоять своего меча он сжимал все так же крепко разбитыми в кровь пальцами. Он не собирался сдаваться даже теперь, когда был околдован, и сама его душа была во власти чар.
«Ну, идем!» - произнес он дрожащим от пережитой боли голосом, левой рукой обняв Изольду, словно защищая.
Хотя какой из него теперь защитник! Подумав об этом, Рэйчел улыбнулась уже совсем печально. Это достойный юноша и отважный, в том нет сомнений, и даже она не сомневалась в этом, не смотря ни на что. Но колдунья видела его главную слабость — единственную его слабость, может быть, но вполне достаточную, чтобы его погубить, — его сердечную привязанность к этой жестокой юной леди.
«Следуйте за мной, молодые люди!» - тихо произнесла она и, развернувшись, направилась вглубь леса.
Ее почему-то нисколько не радовала больше столь удачная месть.
Тьма над колдовским лесом уже начала рассеиваться, когда Рэйчел остановилась, наконец. Она увела своих пленников в такие дебри, что Иза не могла даже предположить теперь, в каком направлении от них находится Драконья гора. А она так неожиданно сильно соскучилась по Дуаллу за это время! Впрочем, оказавшись во власти колдуньи, всякий заскучал бы, и даже по дракону.
Жестом приказав пленникам остановиться, Рэйчел огляделась по сторонам, словно ища кого-то. Но вокруг царила зловещая тишина, и даже лесные гномы не нарушали ее своей бесконечной возней.
«Элвин!» - позвала колдунья негромко.
И эльф тотчас же явился перед ней, изящно кланяясь и мерзко улыбаясь.
«Леди Рэйчел! Вы как всегда упорны в своей мести! - протянул он, словно смакуя каждое слово, и Иза поежилась под его тяжелым недобрым взглядом, - Не сомневаюсь, с таким упорством Вы одолеете и огнеголовую когда-нибудь!»
«Хватит кривляться! - бросила Рэйчел раздраженно, - Я позвала тебя не затем, чтобы выслушивать сомнительные комплименты!»
«Простите, леди! - еще ниже склонившись перед женщиной, чтобы скрыть веселую усмешку, произнес Элвин, - Не удержался. Чем я могу служить Вам?»
Колдунья бросила короткий взгляд на пленников за своей спиной и едва заметно вздохнула. Однако же, умудренный жизнью эльф заметил этот горький вздох, и ему стало весело от предвкушения интересной игры, которая — он знал — начинается в это самое мгновение.
«Заключи этих людей в своем жилище и стереги день и ночь, пока я не вернусь за ними! - приказала Рэйчел, - И не трепли об этом языком, как за тобой водится. Если о них узнают, ты поплатишься головой!»
Изольда осторожно покосилась на Пашку. Вполуха слушая разговор колдуньи и эльфа, он внимательно оглядывался вокруг. И у девушки даже сомнения не было: не смотря ни на что — наложенное на него заклятие, сделавшее его совершенно беспомощным против колдовства Рэйчел, и все преграды, которых стало только больше теперь, — еще не попав в заключение, он уже готовит план побега.
«Но милой Эмис я ведь могу сообщить эту новость?» - донесся до слуха девушки противный смешок эльфа.
И, вспомнив о лесной фее, Изольда вздрогнула от страха. Посмотрев в лицо колдунье, Элвин продолжил с отвратительной усмешкой.
«Эта добросердечная леди непременно попытается освободить людей и, если Ваша удача не изменит Вам, она призовет на помощь мудрую девицу Марианну, вся мудрость которой, как мы знаем, не остановит ее от вмешательства в это дело».
Пашка очнулся от своих мыслей и прислушался. Он уже понял план эльфа. Но Элвин закончил все же свою мысль, довольный тем, как легко удалось ему напугать людей. Люди действительно трусливы!
«А дракон навряд ли одобрит это!» - усмехнулся он.
Пашка прожег эльфа ненавидящим взглядом.
«Ах ты ж мразь!» - процедил он сквозь зубы.
Но Элвин не обратил на его слова никакого внимания. Его лишь на секунду удивило то, что околдованный человек все еще сохранял память о своих собственных чувствах и желаниях. Это было довольно странно, но это было временно, несомненно, и не стоило беспокойства.
«Вряд ли... - тихо откликнулась Рэйчел, опустив к устланной предутренним туманом земле усталый взгляд, но уже в следующую секунду она ответила твердо, - Но тебе не стоит столь много рассуждать об этом! Исполни мой приказ. Это все, что от тебя требуется».
«Повинуюсь Вам, леди Рэйчел, и готов повиноваться во всем! - плохо скрывая разочарование, произнес Элвин, - Но как Вы велите мне удержать этих молодых людей? - добавил он лукаво, - Я стар и немощен, а они всенепременно попытаются сбежать. В глазах этого юноши я читаю ненависть, право!»
«О, по глазам читает!» - зло пробормотал Пашка.
Но эльф словно не слышал его слов.
«Боюсь, я не сумею совладать со столь сильным и отчаянным юношей! - продолжил он, - Вы-то ведь, верно, приобрели над ним власть, узнав его имя...»
«Тебе я его не назову! - отрезала Рэйчел, - А если ты так боишься за свои старые кости, то найми человека в стражу для них. За деньги люди готовы на все. А у этих двоих не хватит решимости убить себе подобного. У тебя есть время до рассвета, чтобы найти слугу, а пока...»
И, взмахнув плащом, колдунья осыпала Изу с головы до ног блестящей серой пылью. Девушка чихнула и, мгновение постояв, словно в нерешительности, без чувств упала на руки Пашке.
Горько усмехнувшись, Рэйчел посмотрела на клинок у ног юноши. Только теперь — чтобы удержать от падения эту леди — он выпустил меч, который так стремился сохранить все это время! Рябиновая рукоять была окрашена его кровью, но он сдался только сейчас — сдался жалости, которая погубит его, несомненно.
Опустившись на одно колено, Пашка осторожно уложил Изу головой на другое и, поддерживая ее здоровой рукой, заглянул девушке в лицо. Она была бледной как покойница!
«Ты что с ней сделала, тварь?» - просипел он озлобленно, подняв на Рэйчел полный страха и ненависти взгляд.
Та грустно улыбнулась. Это было даже странно — видеть на ее жестоком лице такую человеческую улыбку, но Пашка не настроен был рассуждать о чувствах колдуний.
«Так предсказуемо... - прошептала Рэйчел едва слышно и добавила уже обычным тоном, - Не беспокойтесь, юноша, я не причинила деве Эмбер вреда. Она очнется, как только взойдет солнце».
Парень близко свел темные брови. Ему не нравился этот разговор, ему вообще ничего не нравилось сейчас, но «дева Эмбер»... это еще с какой стати?!
«Нечего не попутала? - поинтересовался он угрожающе, крепче прижимая к груди спящую девушку, - Или тебе надоело делать вид, что ты ищешь эту вашу деву, и ты решила предъявить Золь вместо нее? Учти, Дэймон не оценит шутку!»
«Я и не думала, что дух простого смертного может быть столь силен!» - рассмеялась колдунья.
И в это мгновение, не смотря ни на что, она показалась Пашке красивой. Парень поморщился и отвел от женщины взгляд. Такая бессердечная тварь не может быть красивой!
«Нет же, юноша. Все дело как раз в том, что я нашла деву Эмбер! - продолжила Рэйчел весело, словно ее радовала возможность поделиться с кем-то этой новостью, - Я не думала, что она окажется настолько близко, но, что ж, значит, в этот раз Фортуна на моей стороне!»
«Засунь ты свою Фортуну!..» - выкрикнул Пашка зло.
Но он не смог сказать больше ни слова. Едва пошевелив пальцами, Рэйчел сбила его с ног.
«До скорой встречи!» - пропела она и растворилась в предутреннем тумане.
«Вот же тварь!» - прошептал Пашка, осторожно обнимая уже остывающее тело Изольды.
Небо над ними едва прояснилось, и ожидание рассвета было похоже на пытку.
«А леди Рэйчел становится все более мудрой и изощренной волшебницей, - некоторое время посмотрев на молодых людей, задумчиво произнес Элвин, - Она могла бы усыпить и Вас, юноша, тоже... - недолго помолчав, эльф усмехнулся и закончил, поправляя шляпу, - Но ведь Вы и так не покинете свою леди?»
Осторожно приподнявшись на локте, чтобы не потревожить Изу, Пашка бережно убрал со лба девушки пряди длинных волос и, схватив камень с земли, со всего размаха запустил им в эльфа. Только молниеносная реакция, выработанная за столетия игр с людьми, спасла Элвина от удара. И, появившись вновь рядом с тем местом, где на осеннюю листву упала его шляпа, эльф поднял ее и внимательно посмотрел на погнутую золотую бляшку. Она была безнадежно испорчена теперь!
«Левша!» - процедил Пашка сквозь зубы, вновь опускаясь на землю.
И так он и остался лежать, глядя на небо и медленно пропуская сквозь пальцы волосы девушки, чья голова покоилась на его груди, словно на подушке. Посмотрев на него, Элвин задумчиво улыбнулся.
«Что ж, юноша, - произнес он, отбросив шляпу за спину, - Вы показали мне, что без помощника из людей мне не обойтись. Теперь ждите. Через четверть часа Ваш тюремщик будет здесь».
И он исчез.
«Напугал! - хмыкнул Пашка, подавляя горловой спазм, и, нежно коснувшись ладонью лица Изы, тихо повторил ее обещание, - Держись. Мы обязательно выберемся!»
Пашке казалось, что Элвина не было бесконечно долго, и, тем не менее, к тому моменту, когда эльф вернулся к своим пленникам, даже первые лучи солнца не коснулись еще ветвей деревьев колдовского леса. Словно время замерло.
С эльфом пришел бедно одетый парень. Пашка уже заранее готов был ненавидеть его, но первый же взгляд на этого юношу, который навряд ли был старше его самого, разрушил все его планы. При всем своем желании Пашка не в состоянии был испытать к нему ненависть! Светловолосый и розовощекий, с огромными полными удивления голубыми глазами, он казался настолько безобидным, что представить его в роли своего тюремщика Пашка попросту не мог.
И, тем не менее, остановившись над ними с Изой, Элвин швырнул к ногам незнакомца извлеченные из ниоткуда длинные цепи.
«Свяжи этих людей, парень! - приказал он властно, - С этого дня и на трое суток ты их сторож теперь!»
«Я буду хорошо служить Вам, сэр, - потупив взгляд, откликнулся юноша и, приблизившись к пленникам, обратился к Пашке очень тихо, все время отводя взгляд в сторону, - Позвольте мне надеть кандалы на Вас и леди».
Пашка осторожно приподнял голову Изы с груди и, поддерживая девушку здоровой рукой, сел, предоставив парню возможность осуществить его просьбу. Но поняв, что с юной леди что-то неладно, тот опустил цепи и обернулся к Элвину.
«Быть может, не следует сковывать цепями леди? - спросил он с надеждой, - Она спит и кажется такой слабой...»
«Делай свое дело молча, мальчишка! - бросил тот озлобленно, - Ты нанялся на службу мне! И ты поплатишься душой, если вздумаешь мне прекословить!»
Юноша на мгновение опустил взгляд и виновато вздохнул.
«Простите, леди...» - прошептал он, как можно осторожнее застегивая кандалы на запястьях девушки.
Пашка помогал ему. Закончив с этим, незнакомец сковал и его руки тоже, и они отправились следом за Элвином к его жилищу.
На протяжении всего пути Пашка никак не мог перестать рассматривать этого парня.
Итак, Рэйчел считает, что любой человек за меньшую или большую выгоду для себя способен забыть все человеческое и уподобиться ей или этому карлику? Пашка презрительно усмехнулся. По себе судит! Еще бы, она-то ведь душу заложила! Но этот малый, который тащит на своих плечах их с Изой цепи, хотя никто не приказывал ему этого и даже не просил, и уж точно он ничего не получит в благодарность за помощь, не из таких. Эльфа забавляло заковывать своих пленников в такие длиннющие цепи. Без помощи незнакомца — Пашка понимал — он недалеко ушел бы с таким грузом. И он понимал: юноша сочувствует им с Изой совершенно искренне и совершенно бескорыстно готов помогать им. Он хороший парень, безо всякого сомнения. Плохо лишь то, что именно он станет их тюремщиком теперь. Нахмурившись, Пашка искоса посмотрел на мокрое и красное от усталости лицо юноши. Он никак не мог заставить себя думать о нем как о враге. Не получалось. Да по одной только его добродушной простоватой физиономии сразу видно было, что по своей воле этот парень никогда и никому не причинил бы вреда! Должно быть, в слуги к эльфу он попал благодаря какой-нибудь хитрой сказочной уловке.
«Поторапливайся, юный Джек!» - донесся до него голос Элвина, который намного опередил своих пленников.
Взгляд Пашки сверкнул яростью. Да, такой уловке, например!
«Быть может, Вы позволите мне понести юную леди, сэр? - шепотом спросил Джек, обернувшись к нему, - Ваша рука, должно быть, сильно болит...»
Благодарно улыбнувшись в ответ, Пашка крепче прижал к себе почти невесомое по его мнению тело девушки.
«Ничего. Ты и так очень помогаешь...»
На самом деле, он и не вспоминал о своей руке. Впервые в жизни он видел, чтобы Иза молчала так долго. И лучше бы он не видел этого никогда! Коснувшись губами лба девушки, Пашка ускорил шаг. Этот коротышка быстро бегал, оказывается! А Иза даже не дышала, казалось, и с каждым мгновением она становилась все холоднее. И солнце все еще не взошло. Поднимая взгляд к сумеречному небу, Пашка готов был уже начать молиться о восходе, который подозрительно затянулся в этих краях, хотя до этого дня он за всю свою жизнь никогда и ничего не просил у бога. Мать учила его не возлагать особых надежд на подобные просьбы, и, по совести, Пашка был согласен с ней в этом, хотя они и редко в чем соглашались друг с другом. Он не хотел быть должным даже богу. Но в этот раз... Ведь это же Иза! Иза...
Должно быть, от едкого предрассветного тумана у Пашки заслезились глаза, и он ниже опустил голову, касаясь губами волос Изольды. Заметив это, Джек снова обратился к нему, опасливо озираясь на убежавшего вперед эльфа.
«Не беспокойтесь об этом, сэр, - прошептал он, - Сонное заклятие не навредит юной леди. Она очнется от чар, как только взойдет солнце...»
Он хотел добавить еще что-то, но торжествующий крик Элвина прервал его.
«Вот мы и на месте, молодые люди!» - провозгласил эльф и трижды хлопнул в ладоши.
В то же мгновение земля разверзлась под ногами парней, и они провалились в темноту.
Им не пришлось падать хоть сколь-нибудь долго — Элвин был слишком ленив, чтобы устроить свою сокровищницу глубже, — но удар, тем не менее, был очень силен, тем более, что упали юноши на что-то даже более твердое, чем камни. Они не сразу поняли — на что.
«О, Господи!» - охнул Джек и ловко откатился в сторону, избежав удара клубка цепей, упавших следом за ним.
Они лишь немного задели его руку, но на это парень даже не обратил внимания. По его мнению, чудом было уже одно то, что он остался жив. И, не заботясь о себе, он устремился на полный отчаяния и ужаса крик Пашки.
«Иза! Господи, Иза! Очнись, Бога ради!»
В алом свете большого карбункула, заменявшего в сокровищнице эльфа люстру, он стоял на коленях на грудах золота, прижимая к себе бездыханное тело девушки.
Джек медленно поднял взгляд к сводам подземной пещеры. Там, наверху, должно было уже взойти солнце, но юная леди так и не очнулась от чар. Должно быть, она убилась о золотые слитки. И, не зная, чем утешить юного сэра в его беде, и что сказать, Джек опустился на золото и тоскливо огляделся вокруг. В свете карбункула оно все казалось окрашенным кровью.
А Пашка все кричал и впервые в жизни взывал к богу, в которого не верил до сих пор. Он замолчал лишь ощутив чуть теплое дыхание на своей шее.
«Паш, не ори, а? - едва слышно прошептала Иза, открыв глаза, и ее ресницы шаркнули по коже парня, - Башка раскалывается...»
Вздрогнув, Пашка изо всех сил прижал девушку к груди, и из его глаз снова брызнули слезы, которых он нисколько не стыдился сейчас. Он забыл и о гордости, и о стыде в это мгновение.
«Изка!» - выдохнул он.
Вздрогнув, словно от боли, Иза скользнула по груди парня дрожащими от слабости пальцами, пытаясь высвободиться из его объятий.
«Ты меня задушишь...» - прошептала она и медленно сползла вниз.
Пашка поддержал ее, словно убаюкивая ребенка.
Джек удивленно посмотрел на молодых людей и улыбнулся. Солнце взошло! И не важно, что сейчас они под землей, куда не проникнуть его животворящим лучам. Солнце взошло для всех!
Немного придя в себя, Изольда смогла, наконец, сидеть самостоятельно. И, посмотрев в зареванное лицо Пашки, которое показалось ей от этого еще дороже и роднее, она нежно провела ладонью по его волосам. И застыла, словно окаменев, глядя на свои пальцы.
«Что это?» - прошептала она медленно.
Тихо рассмеявшись, Пашка вытер ладонь девушки рукавом и поцеловал ее в висок.
«Солнце взошло! - улыбнулся он, - Одна проблема: мы под землей. И, кстати, познакомься, Джек!»
Девушка перевела удивленный взгляд на парня, который поднялся на ноги, приветствуя ее, но никто из них не успел сказать и слова.
«Признаюсь, мне редко доводилось становиться свидетельницей столь трогательных сцен!» - прозвучал над ними холодящий кровь насмешливый голос.
И в алом свете карбункула перед молодыми людьми появилась леди, равной которой по благородству и изяществу Джеку не доводилось видеть никогда в своей жизни. Высокая и стройная, она грациозно ступала по грудам золота, глядя на пленников из-под полуопущенных ресниц, и казалась самим воплощением красоты и гордости в это мгновение. Но и все ее достоинства не могли затмить собой надменного взгляда ее холодных серых глаз и презрительной усмешки, безобразно кривящей тонкие губы незнакомки. И Джек отвел взгляд, не желая смотреть на эту леди.
«Я знаю твое имя, а теперь узнаю и ее...» - произнесла та, остановившись напротив пленников.
И Пашка, отстранив Изу за спину, попытался нашарить слиток потяжелее. Женщина переливисто рассмеялась.
«Не правда ли, это уже кое-что? - продолжила она, - Не старайся, мальчик, ты бросил свое единственное оружие ради этой леди, и больше у вас обоих нет ни единого шанса на спасение. Но я буду милосердна, если вы по доброй воле подчинитесь мне».
«По доброй воле, значит? - поднимаясь на ноги и все еще заслоняя собой девушку, повторил Пашка, взгляд которого не обещал ничего хорошего, и выкрикнул в лицо колдунье озлобленно, - Иди ты!.. В библиотеку!»
Рэйчел недоуменно сощурила подслеповатые от чтения магических книг глаза, и Джек растерянно посмотрел на Пашку, не понимая, что тот имеет в виду. И только Иза весело рассмеялась его словам. Пашка всегда старался не употреблять непристойных выражений в присутствии детей и женщин, поэтому его ругательства очень часто звучали смешно и даже нелепо. Но это ведь так здорово, когда парень ведет себя именно как парень!
«Они не поняли юмора...» - сквозь слезы улыбнулась она озадаченному и рассерженному ее реакцией юноше.
«Мне им суть на английский перевести? - хмуро поинтересовался тот, протянув ей руку, - А то могу».
Изольда вложила пальцы в его ладонь и светло улыбнулась.
«Не стоит».
Пашка был не как все. Теперь она точно знала это. Только он мог так легко и осторожно помочь ей подняться на ноги, так крепко и бережно обнять ее, словно пряча на своей груди от целого мира, так нежно, одним дыханием, коснуться ее виска и спросить так просто, что у девушки зашлось сердце от его голоса: «Все нормально? Не поранилась, точно?»
Он смотрел ей в лицо очень внимательно, он просто радовался тому, что ее лицо приобретает, наконец, прежние краски, и щеки девушки покрывались румянцем от этого взгляда. И она кивала: «Да, все хорошо...» - улыбалась и прятала взгляд от его любящих глаз, и прятала в рукаве окровавленную руку.
Пашка вздохнул с облегчением. Не так уж сильно все это колдовство, решил он, пока Иза улыбается ему. Он решил это совершенно твердо и окончательно.
И глядя на этих двоих, Джек и сам невольно улыбался, хотя он-то знал точно: ни у кого из них нет причин для улыбок.
Появившись словно из ниоткуда, Элвин склонился перед колдуньей.
«Вы добились своего, леди Рэйчел! - произнес он с улыбкой, - Я восхищен Вашим упорством и мудростью. Но, не правда ли, Ваш покорный слуга тоже способствовал Вашему успеху по мере сил?»
Рэйчел швырнула на пол огромный кроваво-красный рубин, и Элвин ловко поймал его, не дав камню коснуться земли.
«За твои труды! - искоса взглянув на эльфа, глаза которого загорелись лихорадочным огнем, едва камень оказался в его руках, усмехнулась женщина, - Сердце последнего из драконов Дэймона. А теперь оставь нас наедине».
«Как будет угодно миледи, как будет угодно миледи! - низко кланяясь и отступая к выходу из пещеры, зашептал Элвин и добавил быстро, - Парень, ты пойдешь со мной!»
Поняв, что эти слова обращены к нему, Джек неохотно последовал за эльфом, боязливо озираясь на прекрасную леди в сером и пленников, которые оставались совершенно беспомощными против нее. Конечно же это была чародейка! Джек страдальчески зажмурился, подумав об этом. Зачем он заговорил с незнакомцем в ночь полнолуния? Большей глупости он не совершал за всю свою полную глупостей жизнь. И это из-за него теперь люди оказались во власти колдунов! Да как же так?!
За своими мыслями юноша не заметил, как оказался в другой, точно такой же, как и первая, пещере.
«Не печалься, парень! - усмехнулся Элвин почти сочувственно, разглядывая полученный от колдуньи камень, - С тобой или без тебя, но леди Рэйчел, несомненно, добьется своего. Так уж лучше с тобой, не так ли? Всего три дня и две ночи, и ты получишь за свои труды столько денег, что твоя бабка никогда больше не узнает бедности. А разве не это твое самое большое желание?»
«Конечно, Вы правы, сэр...» - вздохнул юноша.
«Ну вот и славно! - усмехнулся эльф, продолжая рассматривать рубин, - Тебе не о чем тужить, парень! Эти люди для тебя никто, а память человека так коротка, что очень скоро, получив свою награду и живя в роскоши, ты и думать забудешь, чем оплачено твое счастье. Таковы все люди».
Джек молча кивнул.
Всю пещеру заполняли большие сундуки, до краев наполненные драгоценными камнями и золотом. Эльф даже не запирал их, и это показалось парню очень странным.
«Вы так богаты, сэр! - произнес он удивленно, - Не сочтите мое любопытство грубостью, но при таком богатстве зачем Вам было служить этой леди всего лишь за один-единственный камень? Вы даже мне обещали более щедрую плату».
Элвин открыл маленькую шкатулочку, что стояла на груде золота, наполнявшего один из сундуков, и бережно положил в нее рубин.
«Мальчишка! - рассмеялся он, вновь обернувшись к юноше, - Что ты можешь понимать о ценности этих предметов! Что стоят все эти слитки и все камни в сравнении с одним сердцем дракона!»
Глаза Джека расширились от удивления.
«О, сэр, простите меня снова, но любопытство во мне сильнее учтивости, - произнес он, - Не могли бы Вы, если Вас не затруднит это, рассказать мне хоть немного о том, о чем Вы сказали сейчас? Ведь этот камень точно такой же, как все прочие, но почему-то Вы называете его сердцем дракона. Простите мне мое любопытство, сэр, но эта мысль не даст мне покоя!»
Он был готов услышать от эльфа и брань, и угрозы, как то бывало ранее, но, к его удивлению, Элвин охотно ответил на вопрос.
«Что ж, юноша, нам придется ожидать леди Рэйчел еще немалое время, - произнес он задумчиво, - Так почему бы не сократить его занимательной беседой?»
И, захлопнув крышку невысокого сундука, Элвин уселся на нее и начал свой рассказ.
«Все очень просто, юный Джек, хотя тебе и не покажется так поначалу, - сказал он, - Но кровь всегда стоила дорого, и нет ничего дороже на этом свете, чем то, что оплачено кровью».
И, сказав так, эльф поведал юноше легенду о сердцах драконов и их цене и ценности.
Легенда о драконах
«Всем известна легенда о Драконьей горе и рождении драконов, ее даже рассказывают на ночь детям, - начал он, - Но что вы, люди, можете знать о том времени, которого не помнят даже эльфы? Все ваши выдумки — это не больше чем выдумки, да и нам известно о тех временах ничтожно мало, ведь ни ваши летописи, ни наша память не смогли сохранить хоть сколь-нибудь достоверного рассказа о той поре, когда на всех просторах трех сказочных королевств кроме Драконьей горы не было больше ничего. И не было ни вас, ни нас в этой безграничной бесплодной пустыне... - эльф вздохнул, - Так они говорят».
Во времена столь древние, что от них не осталось ни одного свидетельства, письменного или устного, там, где ныне расположены волшебные королевства, все было совсем не то, что теперь. Ни густых лесов, ни просторных полей не было в этой бескрайней пустыне, не знавшей влаги, ибо ни рек, ни морей не было тогда тоже, и на землю никогда еще не проливалась живительная влага дождя. И не было ни животных, ни птиц, ни людей; ни эльфов и ни фей. Одна лишь Драконья гора существовала в ту давнюю пору.
Она возвышалась над пустыней на перекрестке трех дорог, но не тех трех дорог, пересечение которых было названо позднее людьми Троепутьем, а нехоженых путей истинного Троепутья, от которых и камня нельзя было обнаружить теперь, настолько изменился мир. И в те времена гора не была еще Драконьей. Одиноким пиком пронзала она безоблачное небо и глубоко врастала основанием в пески, словно никак не могла напиться небесным светом и материнским теплом земли. И небо, солнце и земля щедро дарили ей свою любовь, ведь тогда им больше некого было любить. И многие века все оставалось неизменным, и небу, солнцу, пустыне и горе было довольно того, что было у них, ведь ничего другого не было тогда на свете.
Но однажды босоногая девушка ступила на раскаленный песок и, улыбнувшись безоблачному, как всегда, небу, сказала: «А неплохо бы дождь!» - и пустыня наполнилась гулом первого в мире ливня. Упругие струи били по песку и по камням, смывая с них пыль столетий, били по плечам девушки и стекали в следы от ее шагов. И оглянувшись на цепочку своих следов, путница произнесла весело, отбросив за спину длинные пряди мокрых волос: «И речка бы тут была очень кстати!» На ее счастье, ей не пришло тогда в голову пожелать море, ибо, едва девушка произнесла эти слова, как бурная река, хлынувшая по ее следам, подхватила ее и увлекла своим потоком. Это нисколько не напугало юную странницу. Она барахталась, она исчезала под водой и вновь выныривала на поверхность, и смеялась без умолку, глядя в близкое, темное грозовое небо, на всполохи первых молний, сверкавших над самой ее головой. И так она плыла и плыла, пока сама река, признав в ней свою создательницу и хозяйку, не вынесла ее на берег у подножия горы. И небо вновь прояснилось, и наступила тишина, которая уже не была и никогда уже не могла стать такой как прежде.
Все изменилось. Растянувшись на камнях, девушка провела по ним ладонью, словно обнимая, и сонно улыбнулась. «А это неплохое место, оно нравится мне, и, пожалуй, я останусь здесь...» - прошептала она и мгновенно уснула.
Она проспала сотни лет, увидев за это время множество красочных и ярких снов, улыбаясь и хмурясь, и все сильнее прижимая ладони к разогретым солнцем камням. А когда она проснулась, вокруг уже зеленел колдовской лес, и среди деревьев журчала, убегая в поля, река, а еще дальше блестела на солнце морская гладь. И гора, впитавшая в себя за эти столетия мечты и страхи сказочницы, окрасилась сотней оттенков и уже была Драконьей. Два дракона — Черный и Белый — порожденные на свет ее снами, охраняли покой странницы друг от друга. Увидев их над собой, девушка нисколько не удивилась.
«Привет, мальчики! - улыбнулась она, ласково коснувшись пальцами огнедышащих пастей своих детей, заставив прерваться от восторга их дыхание, и добавила задумчиво, - А мальчики мне, и правда, нравятся больше...»
И в то же самое мгновение плач двух младенцев оглушил странницу, заставив ее пожалеть о своих словах. Но ведь сказочницы не берут слов назад.
Так были рождены драконы — первые живые существа в Троепутье. После появились птицы и звери, эльфы и феи, гномы и другие волшебные народцы и, наконец, люди с их убогой магией, не имевшей с самого начала ничего общего с той животворящей силой, какой обладала босоногая девушка.
«Беатрикс!» - так она назвалась.
И драконы, полюбившие свою мать свыше всего на свете, с тех самых пор стремятся постичь ее. Но минули века за веками, а они лишь немного приблизились к разгадке тайны огнеголовых — своих братьев и сестер, порожденных сказочницей в тот же день и час, что они. Люди с каплей драконьей крови. Ей казалось забавным породить их на свет. Могла ли сказочница догадываться о том, какая судьба ждет ее любимых детей? Ведь, познавая магию, драконы нисколько не понимали людей, как люди не понимали драконов, живя своей человеческой жизнью. И лишь огнеголовые на протяжении столетий не могли примкнуть ни к тем, ни к другим. И лишь они одни помнили то, что давно забыли драконы, а люди не знали вовсе.
«И с тех давних пор драконы сходились в битвах с огнеголовыми и порабощали их, единственных, кто знает и помнит все слова сказочницы, сказанные ею в день творения. Словно мстят за то, что сами забыли, - печально произнес Элвин, закончив свой рассказ, и открыл перед Джеком шкатулку, полную рубинов, - Это сердца огнеголовых, обращенных Дэймоном в драконов и убитых людьми, которых они столь яростно защищали, но быть с которыми не решаются до сих пор, - эльф горько усмехнулся, - Теперь их осталось лишь двое. И я уверен, сердце одного из них я получу очень скоро, а сердце второго, должно быть, разорвется от горя. Его не будет в моей коллекции... Так-то, юный Джек. Понял ли ты теперь?»
«Я все понял, сэр, - тихо откликнулся тот, не поднимая глаз, - Спасибо Вам, это был очень увлекательный рассказ».
Элвин усмехнулся, но ничего не сказал.