Я шел по освященной летним, жарким солнцем улице, прячась в тени пышных, зеленых деревьев, и насвистывая какую-то романтичную песню. Я помню, я очень любил эту песню, за ее светлую грусть и сильные чувства. Я шел у и не думал что может случиться такое. Из-за деревьев раздался глухой удар, и, рефлекторно взглянув в направлении звука, я онемел. Там лежал он. Его руки и ноги изогнуты в неестественных местах, лицо уперто в мягкую землю, а вокруг медленно растекалась лужа темной и страшной крови. Он упал с крыши, и был уже мертв. К нему подошла ты, закончив разговор с диспетчером скорой помощи, и стала молча смотреть на него. И смотреть на вас мне было пронзительно страшно. Но я подошел к вам и спросил что с ним случилось, а ты ответила что он спрыгнул с крыши, не выдержав боли в сердце. Он любил, долго и сильно, всем сердцем любил ту, с которой судьба их никогда решила не связывать.
Затем мы молчали. Я не знаю о чем ты думала, а я вспоминал. Я вспоминал те ночи что провел без тебя с тобой, те дни когда ловил твое имя в случайных звуках, беседах, шуме. Я вспоминал как по пьяни я пел, не имея ни слуха ни голоса, глядя только в твои глаза. Как писал стихи, облокотившись спиной на ножки твоего стула. Как я спрашивал небо о том как ты живешь, и просил что бы оно тебе помогло, и как по ночам зубами вгрызался в чувство в моем сердце, которое душило меня. Я вспоминал и невольно смеялся, а ты стояла рядом, смотря на меня как на больного. А я только сказал — прости, только я все понял.
Затем я ушел. И сразу подъехала скорая. Я не был удивлен когда увидел лицо парня, к которому подбежали врачи. И я не стал смотреть на тебя, мне было уже не интересно плачешь ты или улыбаешся. Я шел по дороге, освященной летним солнцем, на прощание прошептав — спасибо тебе. Впереди оставались еще километры дороги. И мне стоило поспешить, что бы наверстать упущенное.