Жадность, скупость и бережливость (отсюда, кстати, еще и пунктуальность, чрезмерная опрятность и аккуратность) по мнению З. Фрейда связана с фиксацией сознания на определенной стадии детства, когда малыш подолгу сидит на горшке. Отсюда тяга к накоплению и алчность, а деньги, как ценность, приносящая удовольствие, подсознательно ассоциируются с экскрементами. Не будем здесь углубляться в спорные психоаналитические дебри скрупулезных и обязательных германцев, мы можем осветить экологический, так сказать, аспект этого вопроса.
Экскременты сами по себе, есть продукт жизнедеятельности. Все, что не впиталось в кровь и прошло через пищеварительный тракт возвращается туда, откуда организм и поглощает будущее дерьмо. То, что не является дерьмом в этом продукте, приносит легкую радость и чувство присутствия в том, что принято называть материальный мир. Экскременты (если не делать ударение на последнюю букву) включаются в круговорот веществ и, в конце концов, так или иначе, переходят в продукт потребления. Примерно так обстоит дело в природе.
Однако не будем забывать то, что человеческий социум является неким слепком с естественных экосистем, где социальные группы тех или иных рангов являются аналогами популяций различных видов. Несмотря на это связь социумов с природой не теряет своей силы, и человек все-таки вынужден потреблять органический продукт и экскрементировать (не путать со схожим «экспериментировать»). С другой стороны все социокультурные связи держаться на работе психики, которая является неким природным виртуалом, т.е. структурным аналогом экосистемы. Через экосистему проходит поток вещества и энергии, а через психику? Верно – деньги. Но если для экосистемы экскременты – это всего лишь звено в энерго-пищевых цепях, то в душах людских всем заправляет лавандос. Какашки, разлагаясь, дают нам весь спектр необходимых элементов, которые включаются в новые органические вещества, сцепляясь между собой за счет световой энергии. Деньги являются природным феноменом особого типа. С точки зрения биологической эффективности пользы в молекулярной структуре мятых купюр или электрических сигналов не более, чем в гнилом яблоке, однако психологическая заряженность дензнаков ой как велика. Так вот эта самая психологическая заряженность и есть тот самый продукт, а засаленные бумажки и акции – его обратная сторона. Разве человек стремиться к большому количеству денег, чтобы не сдохнуть с голоду или от жажды? Нет. Совсем нет. Страсть людей к деньгам объясняется в конечном итоге к получению впечатлений всех сортов – от приличного костюма и интересного вечера, до майбахов и яхт в близких радиусах от залитых знойным солнцем песчаных пальмовых берегов. Только нужно сделать одно – отдать денежку и получить желаемое. А желаемое – психические впечатления. Это такой же круговорот, как и миграция азота из атмосферы в почву, далее в ткани и снова в атмосферу. Но почему деньги говно, а не майбах? По трем причинам – с деньгами надо расстаться, это раз; все деньги похожи друг на друга, как и отвратительно пахнущие кусочки норм – и это два; они элементарны в смысле своей универсальности – чем больше денег, тем больше спектр ожидаемых впечатлений, также как и из большой кучи дерьма вырастают райские кущи, и это три. Поэтому перепостулируем психоаналитический тезис с точки зрения психоэкологии (если можно так выразиться): деньги – психо-социальное дерьмо.
И последнее. Виртуальность этого феномена имеет свой значительный минус. Если настоящие какашки всегда способны реинкарнироваться в пучок укропа, абрикос или жирный кусок говядины, то деньги назавтра могут перестать ими быть. Золото тут ни при чем, это несколько иная тема. Сложная, завязаная уже не на Фрейдизме, а скорее на Юнгианстве. Это в переди. Суть пока в банальной дуальности вида Homo sapiens, а следовательно, и в неразрешимой противоречивости. И вот снова и снова мы натыкаемся на пустотность человеческого бытия…