«А вот интересно – потолок горячий?» – Шурик поднялся на цыпочки, но до потолка не дотянулся. Окно во двор раскрыто настежь, но оттуда тянуло сковородкой. До экзамена оставался день, и Шурик ненавидел ряды Фурье. Папа Моди Ндяй, сволочь, пошел купаться и все удивлялся, что советский друг не составил компанию.
Шурик глухим голосом заявил, что не прочитаны еще три лекции – не признаваться же, что вчера на пляже у него сперли накануне подаренные Папой новехонькие джинсы. Даже в город, тайком от африканца, приходилось бегать в драном трико.
Теперь незачем было бегать… Черт! Надо же было купить за два рэ сборник пародий Александра Иванова! Есть хотелось ужасно – брехня, что на жаре есть не хочется. Шурик нагнулся и заглянул под тумбочку - ничего там не было. Это еще в прошлом году Брук подкладывал под ножку сухарик, чтобы тумбочка не шаталась. А ныне в тумбочке лежала привезенная Папой из Амстердама дивная зубная паста – двухцветная. Когда Папа чистил зубы, от одуряющего запаха есть хотелось особенно. Покосившись на дверь, Шурик торопливо открутил крышку и лизнул красно-белые полоски…
И понял – надо срочно идти в «Полуфабрикаты», и там брать непременно большой кусок лимонного торта. Какого черта, в самом деле! У него оставалось еще три рубля – а мозги требовали сахара! Выскочив в душное безлюдье двора, Шурик сунул руку в нагрудный карман и споткнулся. Вместо вожделенной зелени глаза резанул желтый «рваный» и два компостированных талона. Как же так?! –заорал кто-то в мозгу… «А, ну да – сборник…» Шурик горестно поднял глаза на родное окно под крышей общаги – вернуться было положительно невозможно, Папину пасту ничего бы не спасло.
Он брел по обочине тротуара, прячась в куцей тени деревьев - солнце прошивало улицу насквозь. «Моди, - говорил Шурик вчера другу-африканцу (называть в глаза Папой язык не поворачивался), - ты–то чего от жары маешься? Ты ж африканец!»
«Шугга! – грассировал франкоязычный Папа. – Ну кто вам сказаль, что в Афггике жагга? Может, где-то в пустыне… Но мы ведь там не живем, у нас двадцать пять всегда. А у вас – кошмагг!» И улыбался ослепительной улыбкой.
А вот и «Полуфабрикаты» блестят витринными стеклами во всю стену. Шурик толкнул дверь и тут же посочувствовал одиноко маячившей продавщице кондитерского отдела – здесь было совсем пекло.
Сунул вялой продавщице мятую бумажку и взял кусок «Лимонного» с соком. Но когда та, глядя сквозь покупателя в задумчивую даль, бросила на тарелку сорок копеек, оскорбился – вот ей-то рядов Фурье учить не надо, а как студентов обсчитывать… «Я вам три рубля давал» - тихо, но твердо сказал Шурик, глядя в необъятную грудь кондитерши. Та долго смотрела на кассу с деньгами, густо вздохнула и добавила еще два рубля.
Блаженно отдуваясь и икая после теплого сока, Шурик спускался по щербатым ступеням магазина. Приятная мысль посетила его – а что, если отвлечься на часок от математики и почитать вновьприобретенного Иванова? И тут холодная волна обдала его с головы до ног и заставила бессильно прислонится к шершавой стене.
«Какие три рубля! У меня ведь после Иванова только рубль оставался !» Возвращаться было невыразимо стыдно, и Шурик, надеясь на чудо, полез в карман за деньгами.
Когда он разжал потный кулак, на ладони лежали:
сорок копеек, три мятых рубля и один компостированный талон.