ад

Много-много стершихся лет назад я был влюблен в прекрасную девушку. Это было в прошлой жизни. Тогда я был наполовину не таким человеком, какой я сейчас.

Все вокруг меня рассеялось и погибло, как рассеялся и погиб с тех пор я сам. От меня осталась лишь опустошенная оболочка меня, каким я себя помню. Может быть, поэтому мне так хочется все забыть и забыться.

Каждый новый бессмысленый день отрывал и уносил что-то, оставляя все меньше и меньше искренности и нежности вокруг меня и во мне самом, но запах ее черных волос до сих пор живет где-то в глубинах моих пустых и полустертых воспоминаний.

Я вообще многое забываю. Но я знаю, что этот запах есть во мне. Однажды, может быть, за секунду до смерти, я вспомню его и в этот момент смогу понять все то, чего понять не способен.

А пока что, ожидая конца, но не приближая его, каждое утро я открываю глаза в своей кровати и пытаюсь не забыть те обрывки сновидений, что еще остаются в голове.  Я почти всегда забываю свои сны, я почти всегда забываю реальность. 

Все слишком серое и блеклое. Ничто меня не волнует. Какой смысл хранить пустые дни, если я все еще не могу вспомнить запаха тех черных волос?

Мир вокруг меня становится все более и более ирреальным, сливается с интернетом и искусственными образами, созданными PR-компаниями. То, что я есть - это не жизнь, а бессмысленный чекин. Где-то во вселенской ленте Твиттера прописано мое сообщение из Foursqeare "Святослав Элис is at Планета Земля", а биллиарды полубездушных созданий бездумно проматывают страничку дальше, совсем не думая обо мне

Наверное, это конец, я живу внутри тикающей бомбы. Легкие щелчки становятся все быстрее и быстрее c выходом каждого нового айфона. Люди радуются, они думают, что все становится лучше и выше,  но я-то знаю, что это означает лишь близость всеуничтожающего взрыва. 

Теряя себя в социальных сетях и бесконечных миллиардах проиндексированных поисковиком страничек, я ищу ее волосы, хотя бы их отголосок и нигде не могу найти. Я видел когда-то их истинную красоту, но даже если бы я приложил все свои силы и продал бы дьяволу свою душу, я не смог бы передать это ощущение ни своим читателям в твиттере, ни подписчикам в контакте. Все это фарс, все это ложь. 

Я хочу видеть мир ярким и первозданным, с миллиардами оттенков, запахов и цветов, без малейших упрощений, без навязанных желаний и мечтаний. Я хочу смотреть на звездное небо, не замечая мельтешения рекламы и неоновых огней. Я хочу, чтобы смерть была абсолютной трагедией, а рождение - абсолютным счастьем. 

А еще я хочу, чтобы мечты не проистекали из чужих образов, а любовь не имела ничего общего с искусством. Я желаю сжечь все книги планеты, удалить с торрент трекеров все фильмы и расцарапать каждый DVD, хочу растоптать все студии по производству видеоигр, разрезать каждый интернет-кабель,подорвать каждую вышку сотовой связи и утопить на дне Марианской впадины каждый мобильник, а потом сказать людям, которые остались голыми без своей техники : "смотрите, вот они, самые прекрасные черные волосы в мире, понюхайте их - это единственный стоящий запах на свете".

Ты лжешь мне! Ты всегда лжешь мне! Ты лжешь и веришь в свою ложь. Это заставляет меня плакать по ночам в своей постели. Я хочу, чтобы глядя на вещи и предметы, ты видел не навязанные мечты, а неприглядные грязные жернова завода. Эти жернова разрубают и тебя, медленно но верно откусывая по кусочку твоей души и перерабатывая их в вонючие техногенные отходы. Ты перестаешь быть человеком, с каждым мгновением все больше и больше. Так плачь! Плачь пока еще можешь!

Конец света уже пришел, в мире не осталось ни одной живой души, но никто этого не заметил.  И я, и ты, все мы варимся в одном большом котле, а дьявол смеется над нами. 

Лет двадцать назад ты боялся погибнуть в огне американский ядерных ракет. О, какое же это было бы счастье. Теперь ты принял куда более ужасную смерть, в окружении телевизионных ситкомов, рекламы Pepsi и обзоров приложений в Appstore.

Я встаю с кровати и бегу на улицу. Все вокруг красное и склизское. Я отбиваюсь от следящих за мной глаз. Но их слишком много. Они повсюду - летят за мной, жужжа своими маленькими перепончатыми крылышками, и хоть я знаю, что у них нет ни тела, ни лица, я чувствую: они смеются надо мной и пожирают меня.

Бетонные дома оборачиваются голодными пастями, и люди, ничего не подозревая сами добровольно идут в темные глотки подъездов, чтобы перевариться в многоквартирном желудке.

Облик той девушки мерцает передо мной, я бегу за ней по запруженным моторными монстрами улицам. Монстры огрызаются на меня и пытаются откусить воняющими бензином пастями кусок моего мяса. Я не поддаюсь. Остановиться значит погибнуть. Я бегу вперед быстрее их, пытаясь настичь прекраснейшее из воспоминаний.

Небосвод дрожит от беззвучного плача двенадцати миллионов потерянных душ, населяющих этот бесчастливый город. Еще немного и вниз обрушится солнце, оно уже опасно накренилось, тревожно и растерянно оплывая темными пятнами. Стон сливается с воркотанием ритмичной попсы, растворенной в пронизывающих все вокруг радиоволнах.

Беги! Беги!

Они настигнут тебя. Тебе не уйти, этот город бесконечен, он - это весь мир. 

Голодные глотки разверзаются в асфальте. Из под земли лезут безликие и бестелесные монстры. Мир трескается, расходится по швам, наполняется чудовищами и адским зловонием.

Не обращай внимания! беги! ты настигнешь, ты спасешься!

Миллионы метеоритов падают с небес, разрушая все вокруг. Только огонь, только взрывы, только пепел и дым.

Беги! Ты сможешь! Ты успеешь!

Ее образ совсем рядом. Я вижу ее глаза, я вижу самые прекрасные в мире руки, я вижу черные волосы, они развеваются на жарком ветру, иссушенном бушующим пламенем.

Я не могу дышать, пепел облепляет мое лицо.

Как же я хочу обнять ее, закрыть глаза и зарыться в ее тело, забыв об окружающем меня аде. Ничего нет, все нереально. В мире лишь я и она. 

На самом деле я просто лжец. Я точно знаю это, но  не хочу признавать правду. 

Мои ноги окутывает кипящая лава. Скоро я утону в ней. Половина моего тела уже горит, ее не существует больше.  Я из последних сил  обнимаю самые прекрасные плечи и закрываю глаза.

Я чувствую запах ее волос. Я не могу передать его.