Под Марксом и под Энгельсом

Юрков Владимир Владимирович
Я уже неоднократно отмечал, что имена личные, а также имена собственные, да и просто слова, становясь топонимами, полностью теряют для нас, простых людей, свой первоначальный смысл. Они превращаются в коды, обозначающие только положение объекта в пространстве и никакого иного смысла уже не несут1. Равно, как телефонные номера или географические координаты. Произнося топоним, мы совершенно не задумываемся о том какой смысл несло слово, из которого он был образован2. И, вследствие этого, иной раз, возникают очень комичные ситуации.

Жаркий августовский день в Саратове. Дело идет к вечеру – уже где-то около шести и многие возвращаются с работы домой. Мы едем в троллейбусе по проспекту Ленина (сейчас переименованному в Московскую улицу) от Волги в гору. Троллейбус на подъем не торопится, в нем духота и вонь от более полусотни разогретых, усталых, потных тел.

Скучно и тошно… Чтобы отвлечься начинаю смотреть по сторонам и прислушиваться к разговорам. Немного впереди себя замечаю двух, не столько полных, сколь обрюзгших, женщин в плотных сарафанах «веселенького» советского ситчика, обнажающих только шеи и руки. Женщинам в районе сорока – еще не старые, но усталые и заезженные, как крестьянские лошади. Явно из малообеспеченных семей, в которых, чтобы свести концы с концами, отказывали себе в любой сторонней услуге. Сами, и шили, и стирали, и готовили, убирались в квартире, вязали, воспитывали детей, копили на новый телевизор, сумки таскали, в очередях стояли, на работу ходили, а некоторые еще и пьяных мужей таскали, короче – вели простую трудовую жизнь. Отчего часто болели и всегда выглядели гораздо старше своих лет. У обоих в каждой руке по тяжеленной сумке3, отчего они сильно потеют и, соответственно, тяжело дышат. Но, несмотря на это, видимо тоже чтобы отвлечься, пытаются разговаривать друг с другом. Ну и говорят, конечно, о своем, о наболевшем – о врачах, больницах и болезнях. Причем их голоса звучат, то громче, то тише, оттого, что в какие-то моменты они просто задыхаются.

Из долетавших до меня обрывков фраз, я начинаю понимать, что одна из них давно и безуспешно лечится от какой-то хвори. И, как часто бывает с безнадежными и неизлечимыми больными, врачи ее стали игнорировать, занимаясь, вместо лечения, перепасовкой от одного специалиста к другому, из одной больницы в другую, в надежде на то, что она, за это время либо умрет, либо неожиданно выздоровеет. В обоих случаях она перестанет докучать им.

Уже минут пять я слышу о некомпетентности врачей, о безразличии и невнимательности медицинских работников. «А я ему говорю… а он не слушает… я повторяю… а он все пишет, пишет, пишет… на меня не смотрит... приходите во вторник… ужас, ужас…» Потом, набравши побольше в грудь воздуха, начинает жаловаться на пустоту аптечных полок, что она, и все аптеки обошла, и седьмой воде на киселе звонила в Москву! И – нет, и – нет, и – нет! Даже в Москве – и там нет! Как быть?

Тут воздух в ее легких начинает подходить к концу и слова становятся тихими и неразборчивыми настолько, что я, на какой-то момент, теряю нить их разговора… До меня доносится лишь какое-то журчание. Но вдруг одна фраза, сказанная женщиной, после того, как она, как тюлень, громко и жадно вдохнула ртом воздух, как молотом вдарила мне по мозгам – «Я, и под Марксом лежала, и под Энгельсом4, и все без толку – ничего не помогло!» Ее товарка начинает б что-то урчать себе под нос, пытаясь высказать свое может быть сочувствие, а может уже и соболезнование.

А я был молод и здоров, как бык, и не понимал еще страданий старости. Поэтому не смог удержаться и на весь троллейбус гаркнул: «Полежи под Лениным в Мавзолее – авось поможет!»

Несколько человек засмеялись…

 

1  Какая разница Владимир или 497, Нижний Новгород или 052?

2  Произнося Ивановская область, мы не задумываемся на тем, кто такой Иван и почему эта область носит его имя. И хотя город называется Рыбинск, но это не значит, что там полно рыбы.

3  Ужасы советской страны, когда продукты надо было таскать через город, поскольку в магазине рядом с домом их могло и не быть. Или ты мог не успеть к закрытию магазина, поскольку большинство закрывалось в 19-00.