В те приснопамятные времена моей деятельности в ДК работница столовой судоремонтных мастерских соседнего посёлка женила своего сына. В качестве музыкального оформления, кроме баяниста-ведущего, был приглашён и ВИА нашего ДК. В назначенное время подъехал пищевой фургон, мы с водителем погрузили аппаратуру, доставили на место, а за дополнительную жидкую валюту водила даже помог мне разгрузиться. Столовая того времени была с огромными до потолка двойными витринными окнами, массивными стеклянными дверями с маленьким предбанничком у входа для сохранения тепла в зимний период. На моё счастье была середина лета, и двери столовой были распахнуты настежь. На пороге нас встретила сама хозяйка. Это была невысокая молодящаяся дама средних лет. Достаточно подвижная для своего немалого веса, крашеная под блондинку, с озорными кудряшками на голове. Её муж был в противовес ей: ниже на голову, маленький, тщедушный, плюгавенький мужичок в огромном красном галстуке, заполнявшем всё пространство между лацканами коричневого пиджака.
Пока я расставлял колонки, подключал усилители, слушал звук, она уточкой плавала между столов, сноровисто расставляя яства и закуски. Муж, как ему и положено, дегустировал водку, самогон и пр. напитки. Мне он тоже предлагал принять участие, но я, сославшись на жару и отсутствие навыка, отказался. Подъехавшим музыкантам я строго-настрого запретил оказывать ему содействие.
Но вот, наконец, и молодые! Всё пошло, как положено: хлеб-соль, иконы, битые фужеры на счастье… Дальше пошло застолье. Спичи-тосты, подарки, похвала родителям и т. д. Я управлял музыкой из кухни, слушая и наблюдая через окно для раздачи пищи. Был солнечный летний вечер – жара неимоверная! Спину мне припекали ещё неостывшие части кухонной плиты. Меня тревожил баянист. Прибывший вместе с музыкантами, он с радостью согласился помогать папаше-алкоголику в дегустации, и теперь не обращал на торжество никакого внимания, набивая рот холодцом и салатами. Музыканты заметно уставали, да ещё жара! Она повышала градус, и гости тоже заметно косели. Неискушённый в искусстве тамады, я интуитивно догадывался, что давно уже пора вступать баяну, а тот, как воды в рот набрал. Вот халявщик! Ко мне несколько раз наведывалась хозяйка род предлогом «не надо ли чего». Мне надо было лишь одного – как можно быстрее оказаться на улице в тени! Наконец я не выдержал: « Кампазитор, а ты умеешь давить на клавиши?» - по микрофону голосом Попандопуло обратился я к баянисту. Тот вздрогнул, сноровисто накинул ремни баяна на плечи. Ну, вот и перерыв!
Мы с музыкантами вышли на перекур. Но они, зная, что для них накрыт отдельный столик в подсобке, в две-три затяжки выкурили сигареты и устремились перекусить. Я крикнул им вслед, чтобы не увлекались спиртным – нам ещё играть и играть. Не спеша, докурив, я повернулся к дверям. Нужно идти включать магнитофон. «Композитор» уже выдохся, да и гости вот-вот выйдут освежиться.
Во вторых дверях, раскинув руки и упёршись в косяки, стояла хозяйка. Она заметно раскраснелась. «Ну и жара! Да?» - спросил я, чтобы хоть что-то сказать, не зная, как протиснуться вовнутрь. Она молчала, глядя на меня исподлобья. Ничего не подозревая, я подошёл вплотную и попытался протиснуться под её рукой. Не говоря ни слова, хозяйка схватила меня и втолкнула в узкий предбанник между дверями! Я ошарашено отступил. В этом была моя ошибка! Зажатый со всех сторон, я оказался беззащитен от натиска. Кудряшка молча наступала, её мутные глазки смотрели в упор, на лице блуждала пьяная ухмылка. «Вы что это? Зачем?» - я ещё не мог поверить в происходящее. Она молча схватила меня в охапку и припала мокрыми толстыми губами! Меня охватил неподдельный ужас!!! Ноги враз подкосились, тело мгновенно покрылось испариной! Нас было видно и с улицы и из зала, где сидели гости! « Да Вы что!... Да я Вам в сыновья…!» - орал я от безысходности. Хозяйка только тяжело сопела, дыша мне в лицо перегаром. Она прижала меня к стене, и её потные руки шарили у меня под рубашкой, продвигаясь всё ниже и ниже! Губы продолжали слюнявить лицо. В отчаянии я попытался вырваться, но бесполезно – мои потуги ещё больше распалили насильницу. Вжикнула молния на джинсах. «Конец! - подумал я – а где же пистолет?» - почему-то пришла в голову фраза из анекдота. Но положение моё было далеко не весёлое. Силы мои таяли, я уже не чаял освободиться.
Помощь пришла неожиданно. В самый критический момент, когда я уже готов был сдаться на милость победителя, страшный удар впечатал меня в стену! Я больно ударился затылком и чуть не потерял сознание. Когда я открыл глаза, то увидел мою мучительницу, как-то странно отступавшую задом, изогнувшись назад и запрокинув голову. Когда она поравнялась с дверями, я увидел сзади неё мужа-алкоголика. Это он сзади врезал ей, а она впечаталась в меня! Он, повернувшись к ней спиной, через плечо, спокойно тащил её за волосы. Я быстренько застегнул джинсы и рубашку, и мимо окаменевших гостей, растрёпанный и в помаде, проследовал на кухню.
Пробравшись в свою импровизированную операторскую, я первым делом запер дверь на шпингалет, потом включил магнитофон и кинулся к раковине для мойки посуды – смывать помаду. Глянув в зеркало и увидев мою новую рубашку, с двумя оторванными пуговицами, всю в помаде, я не выдержал. Сначала две скупые мужские слезинки скатились по лицу. Потом меня прорвало! Боль, стыд, унижение – всё это выплёскивалось в моём беззвучном рыдании! Взяв себя в руки, но, всё ещё трясясь, я рывком сдёрнул «бескозырку» с бутылки водки, и, проливая, клацая по стеклу зубами, глотал и глотал тёплую, вонючую жидкость, как воду. Отпив половину, я окончательно успокоился и продолжил вести свадьбу, одновременно разбирая ситуацию. А что, собственно случилось? Я не мальчик, да и целомудрие моё не пострадало. Ну, напилась тётка – делов-то! Но из кухни решил не выходить! Двадцатилетний пацан! Что я понимал в жизни? Имея за плечами не совсем плохой армейский опыт, и владеющий приёмами защиты, я сам себя её лишил, выпив полбутылки тёплой водки на голодный желудок! А враг не дремал!
Свадьба подходила к концу. Гости наклюкались, и кое-кто уже расходился по домам. Меня тоже накрыло, и я ослабил бдительность. Дверь заперта, на кухне жара – и я снял рубашку. По-видимому, это-то и заметила в амбразуру раздачи похотливая хозяйка! Где-то через чёрный ход она пробралась на кухню и незаметно подошла сзади! Ничего не подозревая, я крутил ручки операторского пульта, как меня за шею обхватило потное резиновое бревно! Это была рука хозяйки. На этот раз я не растерялся. Мутным от удушья и от водки сознанием я без паники вспоминал приём ухода от захвата сзади. Пяткой выбив из-под себя стул, я пружиной распрямился. Вторая рука хозяйки, как и положено, взяла меня в замок. Изо всех сил я набрал полные легкие воздуха, а потом резко выдохнул, одновременно падая вниз. Как и следовало ожидать, в объятиях у неё оказалась пустота. Я, не озабочиваясь принять вертикальное положение, пулей полетел из кухни, на ходу срывая дверной шпингалет! Во второй раз за вечер музыка оборвалась на середине. Изумлённые гости молча взирали, как оператор без рубашки и на карачках аллюром шимпанзе нёсся из кухни на улицу! Ночевал я в какой-то кладовке рядом с бочками квашеной капусты.
Рано утром я покинул своё убежище и стал собирать аппаратуру к перевозке.От меня воняло квашеной капустой и почему-то ванилью. Противно ныл зашибленный накануне затылок. Я сматывал провода, когда сзади мне положили руку на плечо. Обернувшись, я увидел хозяйку! От неожиданности я вздрогнул. «На, возьми – я постирала и зашила.» - она протянула мне рубашку. С раскрасневшимся носом, она смотрела на меня красными, как у кролика глазами взглядом побитой собаки. Даже через толстый слой крема были заметны два огромных фиолетовых бланша – по одному под каждым глазом. «Муж поучил!» - догадался я. На миг её стало жалко. «Учитель-алкоголик» горделиво прохаживался рядом. Когда я надел рубашку, он налил по стакану ледяной водки. Выпили-закусили. «Так-то не надо было!» - я кивнул в сторону притихшей хозяйки. «А, не бери в голову!» - беспечно ответил папаша.
С тех пор я и не беру!