Полировщица Анна, нетерпеливо, словно породистая лошадь, переступая крепкими ножками, ждала команды на старт. Худенькая Хезер, секретарша директора, наконец вскинула тонкие ручки и что-то пропищала. Народ недружно побежал по кругу, в центре которого поверх складного столика были навалены призы. Ювелирша Лорелай, влюбленная в свой «Харлей Дэвидсон», по мотоциклетной привычке кренилась на поворотах. Я закурил и неспешным шагом двинулся по уже примятой траве. Позади меня надсадно пыхтел толстый штамповщик Майк.
За каждый круг Хезер выдавала один лотерейный билетик. Пока я добирался до финиша, Анна успела получить четыре штуки. Майк поравнялся со мной и возмущенно просипел:
- Ты не должен здесь курить!
Я меланхолично выпустил паровозный клуб дыма:
- Почему?
- Мы против рака!
- Я тоже против.
Он растерянно замолчал и прибавил скорость.
Бросив в специальное пластмассовое ведерко честно заработанный билетик, я двинулся к огромному тенту, раскинутому прямо на паркинге, где добровольцы выдавали страждущим хот-доги и кока-колу. Рядом со мной за столом пристроился полировщик Роджер. Лицо его светилось счастьем. Вот ведь доброе сердце, - умиленно подумал я. – Сдал денежку на благое дело и радуется от души.
- Пятница-а! – блаженно протянул Роджер. – Орел покакал!
Я повертел головой. Какой еще орёл?! Наши активисты живого орла притащили? С них станется.
- Дурень ты, - Роджер вдумчиво намазал сосиску горчицей и кетчупом. – В старые времена зарплату долларовыми монетами выдавали. На одной стороне президент, а на другой – орел. Так и говорили: орел покакал. Зарплата сегодня. Кто куда, а я после работы прямиком в бар. Ты пробовал коктейль «мексиканский цыпленок»? Виски с текилой.
Надо сказать, благотворительность у нас на работе не прекращается круглый год. То мы собираем деньги на борьбу с раком, как сегодня. То на подарки неимущим семьям к Рождеству. То на детскую больницу. То на защиту редких рыб в озере Эри. Чаще всего устраиваются так называемые «лотереи пятьдесят на пятьдесят»: половина выручки идет на призы, половина на пожертвования. Или просто подписываешься, и часть зарплаты переводится в фонд «Общий Путь». Можно и натурой. Лорелай с друзьями-байкерами бесплатно ремонтирует обветшалые дома тем, кто не в состоянии заплатить. Это нормально и никого не удивляет.
Однажды, давным-давно, когда поборы, как мне казалось, достали меня окончательно, я заявил, что денег у меня нет, потому что я помогаю бедным. Это я так пошутил. Это была ирония. К моему изумлению, иронию не поняли и слова мои восприняли всерьез. Уважительно похлопали по плечу и вручили большой круглый значок с надписью «Помоги бедным!». Значок от стыда я спрятал в дальний ящик своего рабочего стола и, похоже, впервые осознал простую истину: благотворение – такая же общечеловеческая ценность как послушная собака и ласковый кот.
После хот-догов мы запускали синие воздушные шарики. Каждый прицепил к длинной ленточке узкую бумажку с отпечатанными словами «В пямять о...». Я вписал имена Сережи, моего друга, настоящего русского богатыря из Кливленда, музыканта и поэта, сгоревшего от страшной болезни быстро и нелепо, и Тани – моей однокурсницы, доброй, смешливой, тихо угасшей в далеком Питере. Имя Сережи я написал английскими буквами. Тани – русскими. Шарики взмыли в прозрачное летнее небо и быстро исчезли.
На мой единственный скромный билетик я выиграл керосиновую лампу. И для чего мне в двадцать первом веке нужна керосиновая лампа?.. Повесил ее над кухонным окном – для красоты и памяти.
А курить я бросил. Не хочу стать именем на синем шарике.