Внутри семиугольника были запрещены танцы –
Оттого, что пол и стены были шершавыми…
ФеЯсна жил один и на отшибе. Наверное, это и неудивительно с таким именем. Почти каждое утро Феясна просыпался в плохом настроении – не столько даже в плохом, сколько в пограничном – интровертно-самозамкнутом на внутреннее самосозерцание. Нужен был перелом в настроении, чтобы оно стало хорошим. Такие переломы случались. Как всегда, это могла быть мелочь – событие, фраза.
Феясна нередко спасал заблудившихся путников. Путники появлялись откуда-то издалека, изнуренные и слабые, говорили: «мы последние кто остался в живых». Феясна не спрашивал ни о чем. Он вел их себе домой на гору туманов и выхаживал.
Не так давно, за Феясной стал ухаживать мужчина. Однако Феясне мужчины не были интересны. «Возможно, кроме имени, во мне есть что-то женское или какая-то голубая черта, слабость, нечто, что заставляет этого мужчину желать меня» - часто думал Феясна. Мужчина появлялся и приносил цветы, коньяк и мороженное, пел песни, Феясна же не раз бил, кричал на мужчину, но тот не уходил, а был настойчив. Феясна облил даже как-то мужчину кипятком, но тот продолжал приходить. Поскольку Феясна помогал людям, он посчитал, что вправе и убил мужчину. Тогда мужчина стал духом – верным другом Феясны. Дух всегда был рядом с Феясной.
Феясна любил кутаться в плед. Иногда в пледе он неожиданно находил котенка или енотика. Феясна растил найденышей. У него уже было 2 енота и 3 кота. Также Феясне доставляло удовольствие из-за окна наблюдать, как летает шмель. Говорят, что в большом городе, там, где люди умудряются проехать «зайцем» при кондукторе и контроллере, находящимися в салоне, тоже можно увидеть шмеля за окном. Быть может. Но город не привлекал Феясну. Люди там вели борьбу за уроненную мороженку. И не только люди – также звери и прочая фауна. Кроме того, в городе на каждом шагу валялись тушки мышеворобьев – некой смеси птицы и грызуна.
Случалось на Феясну нападала грусть, в такие моменты он понимал – если он умрет – никому не будет дела, никто даже не заметит его ухода в мир, которые представлял его компаньон и поклонник – дух мужчины. Так случилось с отцом Феясны. Тот был писателем и рассказы свои печатал в журналах, а также выкладывал в интернет. Когда он умер никто не заметил ни исчезнувших рассказов, ни ухода самого отца Феясны. Может быть, все дело в том, что есть люди-романы, а есть люди-миниатюры? Хотя отец был странным – когда у всех на его рабочем месте был обед, отец Феясны выходил на улицу и принимал солнечные ванны – стоял в одежде и загорал. Говорил, что ему нравится, а по выходным он посещал клубы, где десяток незнакомцев и незнакомок занимались сексом.
Феясну не тяготило собственное отчуждение и одиночество, ведь, если не общаться с людьми – не будет и зависти их успехам, ощущения собственной неполноценности, будет только планомерный рост, развитие как морального, так и материального благополучия. И все – никаких сравнений. Кто-то скажет – а как же конкуренция и стимул? А Феясна считал, что здоровье и спокойствие дороже.
Тяготило, правда, что не было рядом той, которой бы сказать мог Феясна: «Твои алые закаты – это все, что мне нужно», но зато не было и ситуаций, типичных для горожанина: когда звонок телефона и будильника слышится во всех комнатах квартиры, куда бы горожанин не ушел, при этом ни будильника, ни звонка телефона на самом деле не случилось. Это просто слуховые галлюцинации.
Из протеста против города, Феясна отправился на кухню и съел халву. В принципе, женщины – ненужные люди, да и люди – они не нужны Феясне…