История родного края. / В.М.Александров, Д.Н. Захарьев, М.В. Ковалева, Д.А. Макаров. - Орел, Издательство ФГОу ВПО "Госуниверситет - УНПК", 2010.
В ДАННОМ МЕСТЕ БУДУТ ОПУБЛИКОВАНЫ ТОЛЬКО ЧАСТИ КНИГИ, ПРИНАДЛЕЖАЩИЕ КОВАЛЕВОЙ М.В.
1.16. Жизнь крестьян Мценского уезда
во второй половине XIX – начале XX веков
Крестьянский дом. Дом средней крестьянской семьи был деревянным и небольшим вследствие дефицита леса. Его покрывала четырёхскатная соломенная крыша. Возле дома находилась плетёная завалинка, засыпанная землёй. Комната ,чаще всего, была одна, с земляным или деревянным полом. Для разных семей углы разгораживались занавесками. Центральную часть дома или заднюю стену занимала печка, в которой готовили еду и которая обогревала дом. Она могла быть белая (с трубой) или курная (при растопке дым заполнял хату, его вытягивало через открытую дверь). На печи спали маленькие дети и грели кости старики. Возле неё находился закуток, где на зиму помещали мелкую скотину. В холодное время года наискось через угол дома, почти под потолком, настилались доски – полати. На них спали подростки. Мебель в доме состояла из стола и деревянных лавок, на которых ночью спали взрослые. Вещи хранились в сундуках.
Самое малое – раз в неделю, крестьяне парились в бане. Для мытья могло использоваться и устье печи.
В красном углу дома находились иконы. За ними хранились деньги и всякие ценные для семьи вещи. Сверху и по бокам иконы обрамляли занавеска или рушник. Перед ними висела лампада. В начале XX в. написанные красками иконы стали заменять дешёвыми печатными открытками. Их помещали под стекло в медный резной оклад и украшали бумажными цветами.
Крестьянская семья. Крестьянские семьи, как правило, были большими. Под одной крышей уживалось несколько поколений. Если семья очень уж разрасталась, семьи женатых сыновей отделялись. Главой семьи был старший мужчина, отец или дедушка. Даже если фактическая власть уже переходила к старшему сыну, дедушка всё равно занимал почётное место во главе стола, и без его благословления в доме ничего не делалось. Распоряжалась ведением дома старшая из женщин. Она была непререкаемым авторитетом для других женщин, но сама находилась в подчинении своего мужа.
Крестьянский свадебный обряд. Рождение новой семьи начиналось с того, что в дом невесты засылали сватью. Если ответ был благоприятным, происходила первая встреча семьи жениха с родителями невесты, на которой обговаривалось приданое. Жениху при этом полагалось молчать. В приданое невесты входил достаточный запас одежды, поскольку первые три года в новой семье обновок ей не шили. Также родители были обязаны дать ей запас еды на год, овечку и курицу. Новая родня могла выторговать лошадь, тёлку, земельный надел. Договорившись о приданом, приступали к смотринам. Невеста должна была разыскать иголку, брошенную на пол свекровью, поднести свекру квасу. Если новой родне она нравились, семьи молились перед образами, после чего отец передавал руку дочери свату. Заканчивался обряд сватовства рукобитием. Все садились за стол «пропивать» девушку. На столе стояли холодец, огурцы, капуста, мясо, лепёшки. В конце пиршества подавали кашу. Сваты выпивали чарку вина. Перед молодыми тоже стояли чарки, полные вина, но они к ним не притрагивались.
Невесту тщательно оберегали от «сглаза». Она носила платок, скрывавший лоб до самых бровей. Раз в неделю приезжал жених с подарками. Его встречи с невестой были недолгими и проходили при свидетелях. По вечерам у просватанной девушки собирались подруги, чтобы помочь ей с рукоделием. Подругам также принадлежало право посетить дом жениха, чтобы обмерить ворот и сшить ему к свадьбе рубашку.
Через две недели после сватовства родители невесты шли с угощеньем смотреть дом, в который должна была перейти их дочь. Новые родственники стремились выглядеть как можно лучше. Всё заканчивалось общим застольем.
Накануне венчания в доме невесты проходил девичник, на который собирались подруги невесты. Дружка с женихом и поддружьем привозили каравай, коллективно испечённый женщинами села в доме жениха. Невесту усаживали за стол, на который ставили каравай, украшенный ёлкой. По обе стороны от неё располагались близкая подруга и младший брат. Приехавших дружку и поддружье перевязывали вышитыми полотенцами. Начинался шуточный торг за вход, за место рядом с невестой. Подруга «продавала» ёлку, а младший брат – косу сестры. Весь обряд сопровождался песнями.
Утро дня свадьбы также начиналось с выкупа постели невесты и её перевоза в дом жениха. В это время подруги со свахой помогали невесте собраться к венцу. Венчальный наряд состоял из рубахи, сарафана или понёвы, занавески и фаты. Коса расплеталась наполовину.
Собранная к венцу дочь становилась коленями на брошенную на пол овчиной вверх шубу и просила благословления у родителей и крёстных. Отец крестил её три раза и благословлял вместе с матерью. В доме начинали собирать столы.
Свадебный поезд включал нечётное число подвод. Лошадям заплетали гривы, упряжь украшали лентами, под дуги вешали колокольчики. В повозки стлали цветные попоны. За право въехать на двор невесты дружка должен был откупаться. Впереди шли жених с дружкой, сзади сваха с поддружьем, затем родственники по возрасту, начиная с самых старших. Сваха «выкупала» продуктами право жениху занять место рядом с невестой. Гостей угощали. Молодые не притрагивались к еде и питью. После этого невеста прощалась с родными и выходила из дома. Мать разметала перед ней дорогу.
После венчания в церкви, на котором родители обеих сторон не присутствовали, сваха заплетала волосы молодой жены в две косы и надевала женский головной убор. По дороге к подворью жениха дружка должен был «откупаться» от односельчан, перекрывавших дорогу. На входе в дом молодых осыпали хмелём и зерном. Отец и мать встречали их хлебом – солью. Молодые становились на брошенную шубу и кланялись им.
На свадебном пиру подавали три обеда. Дружка с помощью поддружья развлекали гостей. Молодым, их родителям и каждому гостю пелась отдельная величальная песня. После первого обеда, на котором невеста сидела закрытая фатой, совершался обряд покрывания костей свекрови. Собрав ложки в миску и накрыв их лепёшкой, свекровь ставила миску себе на голову, а мать невесты покрывала миску рушником. Свекровь обходила вокруг стола под особую песню. Обряд означал, что невестка с сыном обязаны кормить её в старости и, когда придёт время – похоронить. Второй обед, вечерний, был богаче первого. На нём снова величали гостей. В конце молодая должна была одарить подарками сначала дружку, а затем родню мужа. Во время одаривания молодые стояли на месте, а поднос с двумя наполненными рюмками и караваем носили подневестница с подженишником. Тот, кому предназначался подарок, брал его выпивал вино и говорил, что оно горькое. Молодые в ответ целовались. Тогда в ответ отдавался подарок для молодых.
На следующее утро молодых будили, колотя в железные предметы, чтобы обезопасить супругов от нечистой силы. Разбивали миску, чтобы их жизнь не разбилась. Дружка с поддружьем и другими гостями ходили по дворам, разыскивая молодую ярочку. Молодая выходила, наряженная в одежды с преобладанием красного цвета. Кто-то из гостей мазал ей лицо сажей, и молодые вынуждены были идти по воду, а гости всячески мешали им её принести. Когда молодые возвращались, то все умывались и дружно садились за стол. После этого свадьба выходила на улицу и веселилась, стараясь производить побольше шума. Вечером родители прощались с дочерью. Отныне она могла к ним приходить только в престольные праздники и на Пасху.
На следующей неделе родители проведывали дочь, а она с мужем начинала обходить всех гостей, бывших на свадьбе, после чего молодые приходили к тёще «за прялкой». На этом обряде свадебные гуляния завершались.
Отношения в семье. Дети рассматривались как продолжатели рода, работники и кормильцы родителей в старости. Беременность старались скрывать. С раннего детства дети приучались к посильной работе и воспитывались в строгости. Когда семья собиралась за столом, то вначале произносилась молитва, а к еде притрагивались не раньше, чем разрешит старший мужчина. Лучшая еда доставалась тем, у кого была тяжелее работал. В голодный год большая часть еды доставалась мужчинам как работникам, а оставшееся – другим членам семьи, в зависимости от их вклада в хозяйство.
Праздники. Годовой круг хозяйственных работ тесно переплетался с праздниками. Седьмого января, после 40-дневного поста праздновали Рождество Христово. Накануне целый день ничего не ели до первой звезды. Дом прибирали и украшали. На ужин подавали сочиво – ячменную кашу, заправленную мёдом и конопляным маслом. Детей посылали под стол, чтобы связать ножки стола «для лада в доме». Затем ждали колядующих с добрыми пожеланиями, которых одаривали едой. На первый день Рождества, после утренней церковной службы (начинавшейся в 4 часа утра), в солонку, находящуюся на столе, помещали зажжённую свечу, а вся семья в молчании стояла вокруг. Считалось, что в этот момент умершие родственники приходят в дом, чтобы погреться у огня или чувствуют тепло, находясь в раю. После домашнего молебствования все садились за стол. Весь день ходили в гости, навещали пожилых родственников. Родство признавалось до 5 – 6 колена.
С 7 по 19 января праздновали святки. Взрослые и дети ходили со звездой, прикреплённой к палке и читали стихи о рождении Христа, за что получали угощение. На улицах танцевали ряженые в масках. Молодёжь собиралась на посиделки. 14 января отмечали старый Новый год. В эту ночь из деревни изгоняли «чёрта», которого изображал молодой мужчина в вывернутой шубе. Женщины, колотя в железные предметы, изгоняли его из села.
На святках поздно вечером или ночью девушки гадали. Они ходили слу-шать под окна домов, чтобы по обрывкам слов узнать своё будущее. Капали воском в холодную воду, а потом смотрели, на что похожа фигурка. Бросали лапоть и по направлению его носка догадывались, в какой стороне живёт их суженый. Смелые девушки ходили гадать в баню, взяв с собой посуду с угощением на двоих и зеркало. Считалось, что в полночь душа суженого придёт в баню, и его лицо отразится в зеркале. В этот момент нужно было успеть уронить зеркало (а в некоторых случаях сдавить петуха, чтобы он закукарекал), иначе суженый мог ударить по лицу и оставить на нём отметину на всю жизнь. Иногда девушки брали для гадания блюдо, наполняли его водой, и каждая помещала в него какой-то свой предмет. Сверху блюдо покрывалось тканью. Исполнялись подблюдные песни с описанием разного рода событий, которые могли произойти с человеком в будущем. Девушка, не принимавшая участия в гадании, под каждую песню вынимала чей-нибудь предмет. Считалось, что содержание песни отражало будущее хозяина вещи.
Полагали, что с 14 по 19 января нечистая сила особенно буйствует. В эти дни парни шутили, подпирая двери и ворота, раскидывая дрова и т.д. Накануне Крещения, 18 января, соблюдали пост, под вечер пекли блины, кормили скотину перекрещённым хлебом, рисовали кресты на дверях и окнах, чтобы предотвратить проникновение нечистой силы. Считалось, что вода из снега, собранного в эту ночь, особенно со стогов, обладает чудодейственной силой. Верили, что под утро небеса раскрываются и любая молитва, произнесённая в это время, будет услышана. В день Крещения, 19 января, происходило освящение воды, люди купались в проруби.
Масленица длилась семь дней и праздновалась обязательно за семь недель до Пасхи. Изготавливалось чучело Масленицы. Всю неделю пекли блины и оладьи. Первый блин шёл за упокой умерших родителей, и его подавали нищим с просьбой помянуть их по именам, что нищие и делали. В первый день Масленицы дочери на весь день отправлялись к родителям. Во вторник в гости зазывали девушек и парней, друзей детей, и угощали, после чего молодежь шла гулять. В среду родственники навещали друг друга. В четверг веселье выходило на улицу. Гуляющие с песнями и прибаутками катались на лошадях, съезжали с горок, участвовали в кулачных боях. По домам снова ходили колядующие. В пятницу зятья приглашали тёщ со всеми их домочадцами к себе. В субботу своих гостей принимала невестка. В этот же день строили снежный городок, а затем одна часть играющих защищала его, а другая стремилась захватить. Если захват осуществлялся, то городок разрушался, а его «воеводу» купали в проруби. В воскресенье по всей деревне возили чучело Масленицы, а вечером под обрядовые песни его сжигали.
По окончании праздника купались в бане. Куму дарили полотенце, а куме – мыло. С утра, на кладбище, просили прощения у умерших, а вечером, после ужина, – у родных, начиная со старшего мужчины. Дети кланялись родителям в ноги. Младшие целовали старших и кланялись им. Оставшиеся от Масленицы яства отдавали в понедельник домашним животным. В первую субботу после неё пекли постные блины.
15 февраля праздновали Сретенье и освящали воду. 14 марта, в день Евдокии, дети ходили с пригорков «кликать весну».
22 марта праздновали С;роки. Верили, что в этот день прилетают с юга 40 видов птиц. В домах пекли «жаворят» – жаворонков в полёте. В клюв им вставляли соломинки, голову обмазывали мёдом и дарили детям. Дети снова выходили на пригорки, высоко поднимали «жаворят» и «выкликали» весну. Под вечер жаворонков съедали. С понедельника после Масленицы начинался Великий пост, который длился до пятницы шестой недели. Из еды исключалась животная пища. В вербное воскресенье (на шестой неделе поста) освящали ветви вербы – символ победы Христа над смертью. Ими хлестали детей, чтобы изгнать хвори, а затем эти ветки помещали за божницу. В Егорьев день этими веточками выгоняли скот на пастбище. Последняя неделя перед Пасхой называлась Страстной. В четверг Страстной недели прибирали и украшали избу, мылись в бане. Мужчины пересматривали инвентарь, клочок шерсти скотины клали за матицу, чтобы она не забыла дорогу домой. В субботу, после Литургии в церкви, освящались куличи, пасхи и крашеные яйца.
В ночь Пасхи верующие шли в храм до полуночи. В полночь звон колоколов отмечал наступление воскресения Христа. Служба продолжалась до 2 часов ночи. Затем верующие отправлялись домой, где накрывался праздничный стол. Члены семьи поздравляли друг друга, а также знакомых и незнакомых людей на улице с воскресением Христа. Пасхальной едой делились с неимущими. Дети бились крашеными яичками, катали их с горки. В этот же день приносили угощение и на могилы умерших.
После Пасхи наступала Фомина неделя. Первый день на Фоминой неделе назывался Красной горкой. Снова красили яйца, а дети катали их с горки. День считался особенно удачным для сватовства и венчания. Молодежь играла в горелки, лапту, качалась на качелях. В хороводных песнях призывалась весна, высказывалось пожелание хорошего урожая, воспроизводился трудовой процесс.
Во вторник, Радуницу, был родительский день. В церквах проходили службы по усопшим, а на могилы приносили крашеные яйца. На этой неделе в некоторых сёлах совершали обряд опахивания, чтобы уберечь скотину от падежа. В нём участвовали одни женщины. Впереди шла девушка и иконой святого Власия, за ней – женщины с вениками и пучками соломы. Следом на метле ехала старуха в одной рубахе, а вокруг неё женщины с железными предметами, которые производили шум. Далее шла обнажённая старуха, впряжённая в соху, а за ней – девушки с серпами. Деревню опахивали три раза. Толпа участников процессии останавливалась у каждого дома с криком: «Руби, секи коровью смерть!» Если выскакивали испуганные собаки и кошки, то их убивали.
Седьмого апреля, на Благовещенье, сжигали солому, на которой спали зимой, прыгали через костры для очищения. Молодёжь с тюфяками, набитыми новой соломой, переходила спать в холодные клети (неотапливаемую половину избы).
6 мая, на Егория, скотину выгоняли на пастбище. Пастуху дарили хлеб, соль, яйца. Скотину кормили с руки хлебом с солью и выгоняли со двора веткой освящённой вербы, стараясь, чтобы она переступила через обереги – поясок и кнутовище. По росе, выпавшей в этот день, катались для здоровья. Девушки выносили на росу белить холсты. В городе проходила ярмарка. Девятого декабря отмечался осенний Егорий – день окончания сельскохозяйственных работ.
Седьмая неделя после Пасхи – семицкая. В четверг, семик, праздновали встречу лета. Дома и улицы украшались ветками берёзы. Накануне девушки ходили в лес «заламывать» берёзу, то есть связывали ветви с травой, плели венки и водили вокруг деревьев хороводы. Если они хотели остаться подругами на всю жизнь, то целовались через венок и менялись нательными крестами – «кумились». В субботу с венками, цветами и едой ходили на кладбище поминать усопших.
В восьмое воскресенье после Пасхи отмечали Троицу. В храме во время службы верующие стояли с цветами и зелёными ветками. Дома украшали молодыми берёзками, а пол посыпали травой. В этот день снова шли в леса и луга, плели венки и водили хороводы вокруг берёзок, которые украшали лентами. К вечеру берёзки срубались и бросались в реку. Девушки гадали, запуская венки в воду: ровно плывёт – быть спокойной жизни, кружится – с трудностями, на месте стоит – ничего не изменится, утонет – к несчастью. Понедельник после Троицы назывался Духов день. Крестьяне считали, что на этой неделе русалки выходят из воды и качаются на ветвях, заманивая прохожих.
Седьмого июля, в день летнего солнцеповорота, праздновали Ивана Купалу. В этот день купание в водоёмах поутру считалось целебным. Люди обливали друг друга водой. Также ходили париться в баню вениками из лекарственных трав. На Иванов день начинали косить траву, вязали веники, украшали зеленью коров. Знахари приступали к сбору лекарственных трав.
Ночью разжигались костры. Молодёжь, надев венки и опоясавшись ими, прыгала через костры и пела песни. Матери жгли рубашки больных детей. Старики разговаривали. Особо смелые ходили в лес искать цветок папоротника, который якобы поможет его владельцу сделаться богатым и мудрым. Крестьяне верили, что в эту ночь свершаются чудеса, буйствует нечистая сила. Поутру женщины брали скатерть и собирали в неё росу, которую отжимали в кувшин, пребывая в уверенности, что умывание этой влагой поможет им стать здоровыми и красивыми.
С 22 июня по 11 июля длился Петровский пост. 12 июля праздновался день святых Петра и Павла. В ночь на 12 июля выходили на пригорки «караулить солнце», жгли костры, пели, плясали, шутили друг над другом. Солнце встречали радостными криками и песнями. Походы в гости, хороводы, катание на качелях, кумление между девушками продолжались до позднего вечера.
Крестьянский костюм. Орловский женский крестьянский костюм состоял из рубахи, поневы, занавески и сложного головного убора. Нижней одеждой была белая полотняная рубашка. Ворот, рукава и подол покрывались вышивкой красного и чёрного цветов. До замужества девушки часто ходили в льняных рубашках с поясом или в сарафанах, украшенных на груди и плечах, и передниках.
Замужние женщины носили шерстяную юбку – поневу, которую одевали поверх рубашки. Понёва состояла из трёх полотнищ, одно из которых располагалось сзади, а два других, пришитых к нему, – по бокам. Во многих сёлах полы понёвы подтыкали у пояса. Поневы шились из ткани в черную, синюю, красную клетку. Передник – занавеска украшался вышивками, разноцветными лентами, тканым узором, кружевом. Полосы занавесок к низу расширялись. По краю часто пускали кружево.
В состав праздничного головного убора замужней женщины входили кичка и «сорока». Кичка закрывала волосы и имела впереди твёрдую часть. Сзади укреплялся бисерный «позатылень». Сверху надевалась «сорока» – кусок ткани с вышитым золотыми нитками, гарусом и шитьём очельем. В некоторых сёлах нашего района в состав женского головного убора входил «гребень», состоящий из сшитых вместе собранных в сборки шёлковых лент, который надевался на кичку. По бокам привешивались шарики из гусиного пуха. Девушки носили «кр;соту» – вышитую бисером повязку, которая завязывалась сзади лентами. Зимой крестьянки надевали овчинные шубы, полушубки и тулупы, украшенные тесьмой, вышивками и вставками цветной ткани.
Мужчины носили рубахи навыпуск, подвязанные поясом, штаны из грубого сукна и кафтаны. В зимнее время поверх холщовых надевали шерстяные штаны. Обычные шапки изготавливали из войлока, а зимние - из овчины.
Зимой крестьян согревали овчинные полушубки и тулупы, которые подпоясывали широкими шерстяными кушаками. Одежда мальчиков от взрослой отличалась лишь размерами.
Из обуви крестьяне носили лапти из лыка с онучами и чуни (плетёные из верёвочек лапти).
Во второй половине XIX – начале XX в. в крестьянский женский гардероб входят юбка, кофта, высокие башмаки. Мужчины начинают носить сапоги, фуражки. В повсеместное пользование вошли валенки.
1.17. «Дворянские гнёзда» и церкви Мценского уезда.
Немало мест, связанных с лучшими страницами истории нашей культуры, разбросано по территории Мценского района. В д. 2-й Воин находилось имение Новосильцевых. Начал обустраивать парк, возводить строения и устраивать каскад прудов в конце XVIII в. Пётр Иванович Новосильцев, водивший знакомство с поэтом Г. Державиным и историком Н. Карамзиным. При его внуке, Иване Петровиче, в имении гостили И.С. Тургенев, А.А. Фет,
Н.А. Некрасов, А.Н. Апухтин, Н.В. Успенский, Ф.И. Тютчев. В 1865 г. гостем Новосильцева стал Л.Н. Толстой. Другой внук, Ардалион Николаевич, стал зачинателем нового способа бурения нефтяных скважин на Кубани.
Имение Новосильцевых считалось образцовым хозяйством. У них был собственный конный завод, 145 голов крупного рогатого скота. Для уборки зерна использовался локомобиль.
В д. 2 - й Воин родился замечательный русский композитор Василий Сергеевич Калинников (1866 – 1900), талант которого высоко ценил П. И. Чайковский. Славу Калинникову принесла Первая симфония, законченная в
1895 г. и впервые исполненная 4 апреля 1897 г.. Впоследствии симфония исполнялась во многих европейских странах, пользуясь повсюду неизменным успехом. Калинников написал две симфонии, симфонические картины «Нимфа» и «Кедр и пальма», сюиту, два интермеццо, музыку к трагедии А.К.Толстого «Царь Борис», фортепианные пьесы и романсы.
В 1918 г. усадьба Новосильцевых была конфискована. В настоящее время сохранились остатки старинного липового парка и фруктового сада, аллеи которых сходятся к круглой беседке – ротонде с восемью тосканскими колоннами, которые поддерживают кольцо ан-таблемента с карнизом в несколько уступов, верхний из каскада прудов, склад с подвалом, аптека и дом владельцев. Второй, деревянный этаж дома, сгорел в 1925 году. Оставшийся нижний представляет собой вытянутое здание с ризалитами на торцах.
В д. Волково располагалась усадьба помещиков Шеншиных, родственников поэта А.А. Фета. В двухэтажном помещичьем доме в настоящее время расположена школа. Сохранились остатки парка и пруда. Неоднократно в усадьбе гостил И.С. Тургенев. Неподалёку от неё имеется необычайно глубокий источник – Гремучие Ключи. По рассказам деревенских жителей, ещё в XIX в. вода в нём выходила из-под земли с такой силой, что двигала камни, от чего и происходил шум. Согласно легенде, в Гремучих Ключах утонул вместе с тройкой лошадей один из владельцев усадьбы, после чего источник был частично засыпан.
В с. Глазуново находилась усадьба Шереметевых. От дороги к усадьбе ведёт 200 - метровая липовая аллея, которая соединяется с поперечной аллеей. В месте их соединения находятся развалины церкви Покрова Богородицы, построенной в 1820 году. Сохранились здания конюшен, амбара и водокачки. В усадьбе содержался конный завод. Владельцы получали хороший доход от большого фруктового сада. Дом владельцев погиб. От каскада прудов до нашего времени сохранился лишь верхний пруд и тот, к сожалению, в очень загрязнённом состоянии.
Село Черемошны было образцовым имением Д.А. Дьякова (1823 – 1891). В мае 1866 г. знаменитый русский поэт А.А. Фет провёл в нём незабываемый вечер, которой повторился в 1877 году. В обоих случаях гостям имения посчастливилось всю ночь слушать пение Татьяны Андреевны Берс. Под впечатлением услышанного поэт написал стихотворение «Сияла ночь. Луной был полон сад». Другой слушатель, Лев Николаевич Толстой, как отмечает литературовед Ирина Сурат, использовал свои воспоминания для описания сцены пения Наташи Ростовой в романе «Война и мир».
В усадьбе остался полуразрушенный дом с мезонином, хозяйственные по-стройки. Пруды и парк находятся в плачевном состоянии.
Спассое - Лутовиново – родина великого русского писателя И.С. Тургенева. Этому имению повезло: в нём располагается дом – музей писателя. Кроме усадебного дома в Спасском находится церковь Преображения Господня, построенная в 1808 – 1809 гг., при которой до революции была школа. В 1995 г. церковь была передана верующим. К югу от церкви построен фамильный мавзолей владельцев Спасского, неподалёку от которого сохранился надгробный памятник XVIII в., принадлежащий французу - гувернёру.
В своём имении великий русский писатель создал романы «Рудин» (1856), «Дворянское гнездо» (1859), «Накануне» (1859 – 1860), «Отцы и дети» (1861 – 1862), «Новь» (1877), множество повестей, «стихотворений в прозе». Его гостями в Спасском были великие русские писатели В.М. Гаршин, Н.А. Некрасов,
Л.Н. Толстой, А.А. Фет, художник Я. Полонский, актёры М.С. Щепкин и
М. Г. Савина.
В селе Елизаветинка находилась усадьба просветителя и видного земского деятеля Николая Михайловича Горбова. В ней, частично на средства владельца, и частично на средства земства было открыто высшее начальное училище. Хозяин собрал уникальную библиотеку по истории культуры из 80 000 книг. Среди знакомых Горбова были философ К.Леонтьев, искусствовед
И. Цветаев, семья Л.Н. Толстого. Сам он оставил труды по народному образованию и искусствоведению. В настоящее время от усадьбы остались руины дома, училищное здание, хозяйственные постройки и парк. Школа в Елизаветинке просуществовала до 1970-х годов. Наши современники, учившиеся в ней, вспоминают, что ценные книги ещё всплывали в это время в домах местных жителей.
Вскоре после революции, находясь во Мценске, Горбов узнал о разгроме другой своей усадьбы – Петровское, где также находилась ценная библиотека. Совместно с председателем культурно-просветительной комиссии районного союза кооперативов А. Арсеньевым и преподава-телями основанного владельцем усадьбы Петровского училища, библиотеку частично удалось спасти. «В апреле 1918 г. в Новосиль приехал чрезвычайный военный комиссар ВЦИКА. Панюшкин и работник Народного комиссариата художественно-исторических имуществ. Вместе с ними прибыл, наведя трепет на близлежащую округу, отряд балтийских матросов под командованием Анатолия Железнякова. С помощью матросов сохранившаяся часть библиотеки была вывезена на подводах в Мценск, а оттуда по железной дороге отправлена в Тулу». Николай Михайлович эмигрировал за границу и умер в 1921 г. в Германии.
Неподалёку от д. Козюлькино находилась усадьба Новосёлки, где 19 ноября (1 декабря) 1820 года родился великий русский поэт А.А. Фет. В ней он написал первые свои стихи и делал переводы. Поэт устраивал праздники для крестьян. Ныне от усадьбы ничего не сохранилось, однако ежегодно на этом месте проходят народные гуляния.
По территории района разбросано много полуразрушенных памятников архитектуры: церковь Толгской Пресвятой Богородицы (1844) в с. Башкатово, построенная в традициях раннего классицизма церковь Казанской Пресвятой Богородицы (1799) в с. Подчернево (когда-то при ней была церковно – приходская школа и богатая для сельской местности библиотека), церковь Покрова Богородицы в Хальзево (1866 – 1874), церковь Казанской Богоматери (1825) в д. Кислино, храм Вознесения Господня (1770 – 1780 – е гг) в С. Большое Тёплое, церковь Успения (1764) в с. Шеино.
1.18. Учёные Мценского края
Мценский край может по праву гордиться учёными, родившимися на его земле.
Александр Иванович Бабухин (1827/ 1835 – 1891) родился в с. Семендяево Мценского уезда. Пройдя проверку знаний в уездном мценском училище, он поступил в Орловскую гимназию. В 1859 г. окончил математический и медицинский факультеты Московского университета и остался там работать. В 1865 г. Бабухин стал профессором и заведующим кафедрой физиологии (1865 – 1869), а в 1869 г. – руководителем кафедры гистологии, эмбриологии и сравнительной анатомии. В 1888 г. он организовал первую в Москве бактериологическую лабораторию. Бабухин открыл, что осевые цилиндры нервных волокон являются отростками нервных клеток (1869 –1876 гг.), доказал, что электрические органы рыб развиваются из эмбриональных поперечно-полосатых мышечных волокон (1869 г); впервые доказал явление двустороннего проведения возбуждения по нерву (1877 г.).
Александр Иванович Кирпичников (1845 – 1903) родился во Мценске в купеческой семье. Окончив историко-филологический факультет Московского университета, стал преподавать в гимназиях. В 1869 г., совместно с Ф. Гиляровым, издал труд «Этимология русского языка», затем авторскую книгу – «Синтаксис русского языка». В 1874 г. Кирпичников защитил магистерскую диссертацию на тему «Опыт сравнительного изучения западного и русского эпоса: поэмы ломбардского цикла», за которую получил право преподавать всеобщую литературу в Харьковском университете. Следующая диссертация: «Святой Георгий и Егорий Храбрый», защищённая в 1879 г. принесла ему степень доктора наук. Новым местом работы филолога стал Новороссийский университет. С 1898 г. Кирпичников стал преподавать в Московском университете.
Александр Иванович выпустил множество научных трудов, среди которых такие, как «Очерки из истории средневековой литературы» (М., 1869); «Кудруна, национальная поэма немцев» (Харьков, 1874); «Греческий роман в новой литературе» (Харьков, 1876); «Диккенс как педагог» (Харьков, 1881); «Очерк истории книги» (Одесса, 1888); «Пушкин как европейский поэт» (Одесса, 1887). В московский период жизни Кирпичников написал биографию Н. Гоголя, подготовил к изданию со-брание его сочинений, был одним из авторов многотомной «Истории всемирной литературы».
Мценск – родина Андрея Петровича Киселёва (1852 – 1940), автора многократно издававшихся популярных учебников по математике. Окончив Мценское уездное училище, а затем Орловскую гимназию с золотой медалью, Киселёв поступил на физико-математический факультет Петербургского университета, по окончании которого работал преподавателем. В 1884 г., на собственные средства, он издал свой первый учебник «Систематический курс арифметики для средних учебных заведений». В 1888 г. вышла его «Элементарная алгебра», а в 1892 г. – «Элементарная геометрия». Учебники Киселёва отличались высоким научным уровнем, сочетавшимся с доступностью и краткостью изложения. За создание множества учебных пособий по математике для разных типов учебных заведений, Киселёв получил ордена Святого Станислава и Святой Анны. В 1902 г. он выпустил «Элементарную физику для средних учебных заведений со многими упражнениями и задачами» в 2-х выпус-ках. Это пособие использовалось в системе образования вплоть до 1918 года. Учебникам Киселёва по арифметике, алгебре и геометриии была суждена более долгая жизнь. Ещё около двадцати лет они были основными учебными пособиями в средней школе.
После установления советской власти Андрей Петрович также остался преподавателем. В 1933 г. он был награждён орденом Трудового Красного Знамени.
1.19. Народный фольклор Мценского уезда
В XIX в. население Мценского уезда, будучи мало затронуто образованием, создавало для себя собственную картину мира, используя традиционные формы фольклора. На территории края бытовало большое количество разнообразных обрядовых, свадебных, бытовых и балладных песен.
Известный русский исследователь фольклора И.П. Сахаров (1807 – 1863) записал пословицу, связанную с нравами горожан Мценска: «Амчанина бы тебе на двор!» Он же пояснил, с каким случаем связывали её появление местные жители: «Когда-то амчане, обиженные летом проезжими, вздумали зимой отыскивать виноватых. Летом было не до того им: то сенокос, то жатва. Зимой другое дело: с печи да на полати, с полатей да на печь. Собрались миром и стали толковать: где же искать проезжих? Известное дело: на постоялых дворах. Долго не думали: собрались всем миром на одних санях да отправились в дорогу. Куда не приедут, везде находят виноватых. Расправа коротка: в кнуты да в дубины. С тех пор мценские дворники не могут равнодушно слушать, когда им говорят: «Амчанина бы те на двор!»
Местное население, лишённое образования и квалифицированной меди-цинской помощи, было склонно к суевериям. В каждой деревне были свои колдун или колдунья, к которым ходили за советом и помощью. Жители очень боялись «сглаза», «проклятия» и т. п. Пользуясь этим, так называемые местные «колдуны» пугали односельчан обещаниями сделать «залом» на поле. «Залом» представлял собой пучок колосьев, связанных в узел. Земля возле него посыпалась золой. Избавиться от «проклятья» можно было за мзду, поднесённую колдуну.
В качестве оберегов на шее носили апокрифические стихи - заговоры, которым приписывалась чудесная сила. Распространёнными в наших краях были стихи «Сон Богородицы» и «Хождение Богородицы по мукам».
Первый текст связан с известным апокрифом «Сон Пресвятой Богородицы». Образ Богородицы, страдающей матери, пережившей смерть сына ради искупления грехов человечества, казался особенно близким простым людям, которые обращались к ней в разных случаях жизни. Существует множество разных вариантов «Сна», но в большинстве из них присутствуют два героя – сама Богородица и её сын Иисус, которому она рассказывает свой сон, и который подтверждает его пророческий характер. В заговоре, записанном в Мценском крае, момент рассказа исключён. Также в более подробных версиях часто указывается точное место сна: Богородица видит его в Иерусалимском храме на горе. Наш заговор показывает Богородицу спящей где-то в Сионских (Си-янских) горах:
На Сиянской горе,
На Приданской земле
Спала-почивала
Пресвятая мать – Богородица.
Она страшный сон видала
Про Иисуса Христа.
Содержание сна связано со страданиями, которые примет Иисус ради спасения людей. Образ неправедного судьи, обрёкшего его на муки, и исполнителей казни, сливается в единый нарицательный образ «Пилатов». Место казни остаётся неопределённым:
Пришли туда Пилаты,
Они его забрали, распинали,
В ручки, в ножки гвозди забивали,
В терновый венец одевали.
Копьями рёбрушки пробрушили.
Где капнула кровь ИисусаХриста,
Там выросло дерево кипарис.
Кипарис в русской фольклорной традиции – «всем древам мати», так как на кипарисовом кресте был распят Спаситель, в связи с чем дерево стало якобы источать «святой дух и ладан». Связанный с символикой смерти и печали, в христианстве кипарис также является символом воскресения.
Заканчивается «Сон» непосредственно текстом заговора, из которого следует его универсальный характер:
Кто эту молитву знает и читает,
На огне не сгорает,
На воде не потопает,
Смерть отгоняет.
В пути-дороге звери не заедают,
Змеи не кусают
И плохие люди отбегают.
Аминь.
«Хождение Богородицы по мукам» также связано с образами Богоматери и Иисуса. В его начале дева Мария скитается по земле, спасая от преследователей своего сына, который ещё мал, так что ей приходится водить его за руку. В конце концов, она приводит сына на священную Сионскую гору (Сиянские горы).
Божья матушка
По святой земле ходит,
Иисуса Христа за ручку водит.
На Сиянские горы возводила.
На горе Мария и Иисус - ребёнок видят трон. На нём восседает взрослая ипостась Иисуса – Спаситель. Спаситель читает книгу о земных делах и постоянно претерпевает муки, ценой которых он спасает каждую минуту страдающих в человеческом мире.
На Сиянской горе стоит стол-престол.
У стола-престола сидит Спаситель,
Книжку читает, великие муки принимает.
Далее в заговоре появляются апостолы Пётр и Павел. По-видимому, вознесение Христа над миром на его троне вызывает у них желание занять подобное место, не смотря на то, что цена такой славы – непрерывное страдание. Отвечая на их невысказанные чувства, Христос призывает их не завидовать, а идти в мир, чтобы научить тексту заговора «старых и малых» ради их спасения от погибели в огне, воде и от злых людей.
Идут Пётр и Павел.
«Пётр и Павел, не завидуёте моей муке,
Берите крест в руки.
Идите, сказывайте старым и малым,
Что кто эту молитву знает,
Тот на огне не сгорает,
В воде не потопает
В пути плохие люди отбегают».
Интересен местный заговор, связанный с сохранением силы сопротив-ляться козням врагов и с усмирением ненависти к ним. При этом употребление слова «Господи» является не обращением, а используется скорее как священное слово-заклинание. Просящий мысленно, словно стеной, отделяет себя от враждёбного мира «нетленной пеленой» Богородицы.
Божья матушка,
Сохрани у меня, Господи, силу Христа;
Укроти у меня, Господи, злую ненависть.
Божья матушка,
Укрой и защити меня своей нетленной пеленою
От беды, от ненастья, от злого, лихого человека.
В ходу были путевые заклинания с просьбой к Богоматери о сохранении в дороге, например:
Я в пути.
Иисус Христос впереди,
Божья мать позади,
Два ангела по бокам,
Святой дух над головой:
Вся божья рать со мной.
Иисус Христос дорогой!
Фантазия населяла окружавший крестьян мир сказочными существами. Леший виделся им в виде пучеглазого человека с зелёной бородой и волосатыми руками. Считалось, что ростом леший может быть выше деревьев. Селяне верили, что водяной живёт во дворце из стекла, серебра и драгоценных камней. В полях, по мнению крестьян, жил полевик, для которого в канун Духова дня оставляли на краю поля пару яиц и безголосого краденого петуха. Другому обитателю полей, межевику, приносили кутью из зёрен первого сжатого снопа. Русалки виделись крестьянам девушками со светлыми лицами, белой, как снег кожей и красновато - светлыми волосами. Считалось, что почти весь год они спят под землёй, выходя на поверхность в Духов день и гуляя до осени. Земледельцы были уверены, что русалок можно встретить в лесу или у воды, где они сидят, расчёсывая волосы или стирая бельё. Излюбленным местом отдыха русалок считались также колёса водяных мельниц, с кото-рых они с шумом спрыгивали в воду при виде людей.
Не будучи приобщенными к истории, крестьяне сами сочиняли легенды о «старине мест», объясняли происхождение тех или иных названий, связывая их с реальными или выдуманными событиями. Часто такие легенды переплетались с рассказами об излюбленных героях местного фольклора – разбойниках. Разбойничий промысел был давно и широко распространён по всей Орловской губернии. Самым активным в этом отношении, ещё во второй половине XIX в., как указывал на своих страницах «Орловский вестник», был Севский уезд, но не отставал и Мценский. Шайки разбойников состояли из людей, бежавших от рекрутчины, налогов, нарушителей закона и просто лихих молодцов. Иногда разбойным промыслом промышляли целые деревни. Их добычей становились не только купцы и сборщики налогов, но и простые прохожие. Воспоминания об этом сохранились в названиях местных дере-вень. Со слов жителя Мценска Н.Г. Лебедева и других пожилых людей,
д. Думчино получило название в честь того, что, подъезжая к нему, купцы задумывались о том, удастся ли им проехать через начинавшиеся у этого места леса благополучно. Если опасное путешествие удавалось, то, достиг-нув первой безопасной деревни, они заказывали благодарственный молебен в церкви и радовались. Этой первой безопасной деревней, согласно легенде, была Отрада. Между Думчино и Отрадой ныне находится железнодорожная станция Железница. По преданию, она получила свое название от некоего Железницы, разбойника с железной рукой. По словам нескольких пожилых людей, в окрестностях д. Волково до революции находились два населённых пункта, известных под неофициальными названиями Грабиловка и Разгуляй. В последнем происходило «празднование» разбойничьей удачи. «Озорничали» на дорогах жители Азарово. А. Егоркин, житель д. Волково, рассказывал со слов своего деда Егора, промышлявшего шитьем шуб, о случае, при-ключившемся с дедушкой в 90-е гг. XIX в. Однажды Егор, тогда очень молодой человек, пришел в Азарово и остановился в доме семьи Смородиновых, где было несколько взрослых сыновей. Чтобы не мешать семье днем, швец работал по ночам в особо отведенном для работы углу. Как-то ночью хозяйские сыновья встали и, пожаловавшись на скуку, предложили Егору пойти «поозорничать». Он отказался, сославшись на работу. Тогда парни запрягли телегу и куда-то уехали. Они вернулись под утро, нагруженные всяким добром. Из их разговоров Егор понял, что попал в разбойничье гнездо, и, побыстрее закончив работу, бежал оттуда без оглядки.
В д. Волково записан рассказ о разбойнике Алексее Кирюхине, который, заступившись за мать перед управляющим имения, оказался вне закона. Чтобы прожить, он начал промышлять уводом лошадей и продажей их в г.Туле. Обидчик, в сговоре с властями, устроил в Туле на базаре драку. Они знали, что Алексей обязательно вступится за незаслуженно обиженного и тем выдаст себя. В этой драке разбойник был убит.
1.20. Ремёсла Мценского края
Кузнечное ремесло - одно из самых древних во Мценске. Несмотря на тяжёлый физический труд, разнообразие изготавливаемых изделий было очень велико: от предметов бытового и сельскохозяйственного обихода до изделий прикладного искусства. Художественная ковка смело заявляла о себе в элементах домового декора и металлических кружев кронштейнов крыльц (навесов над входными дверями). В 1837 г. в городе было 140 кузнецов. Их изделия отправлялись по Зуше в другие города. Многие работы кузнецы выполняли прямо на самой пристани по ремонту барж и причалов. В 1909 г. в городе было 29 кузнечно - слесарных мастерских.
Гончарное ремесло. Неотъемлемой частью народного жилища прошлых веков были изделия из керамики, используемой в бытовых целях. Выполнялись Они местными мастерами и выставлялись в доме на окнах и столах.
Основным видом гончарной продукции были кувшины с узким горлом, «махотки» и крынки – сосуды для хранения жиров и масел. Изготавливались также тарелки, миски, чашки.
Изделия конца XIX в. просты и немудрёны. Среди керамики конца XIX – начала XX вв. встречаются изделия, изнутри покрытые лаком. Иногда кувшины расписывались по горлу одной-двумя цветными полосками.
Мценское кружево. В XIX и в начале XX века широкое развитие в Мценске и округе получает кружевной промысел. Плетением занимались как горожанки, так и крестьянки в зимние месяцы. Некоторые помещики имели собственные кружевные мануфактуры. Для плетения использовали белые, чёрные, синие, красные льняные и шёлковые нити. В ходу была тех-ника численного плетения, парного мерного кружева, гипюры. В конце
XIX в. появился «русский валансьен», продававшийся за границу под ви-дом иностранного кружева. В зависимости от сложности работы для плетения использовалось разное количество коклюшек. Среди узоров кружев преобладали ромбы и ромбовидные цветы, косые дорожки, восьмилепестковые цветы, кленовые листья в два яруса, колокольчики. С началом Первой мировой войны промысел постепенно пришёл в упадок.
1.21. Мценский уезд в годы первой русской революции, столыпинской реформы и I Мировой войны
В 1900 г. разразился мировой кризис, который распространился и на Россию. Спад в промышленности и упадок сельского хозяйства обострили внутренние противоречия. Острое унижение национального достоинства вызвал трагический исход войны с Японией. Все эти причины породили глубокое недовольство общества властью и привели к началу первой русской революции. Расстрел мирной демонстрации рабочих 9 января 1905 г. стал толчком к началу широкого стачечного движения, охватившего всю страну. С февраля 1905 г. в Орловской и Курской губерниях крестьяне начали громить помещичьи имения.
Протестное движение во Мценском уезде проходило в формах саботажа либо аграрного движения. Саботаж был характерен для рабочих железной дороги, срывавших погрузочные работы или выводивших из строя рельсы и стрелки.
Аграрное движение было свойственно для крестьян. Вначале оно проявлялось в виде глухого брожения, охватившего уезд к осени 1905 г. Поскольку погромов имений в этот период ещё не было, войска в уезд не вводили. В июне 1906 г. крестьяне разгромили экономию есаула Юрасовского. В имении купцов Аболмазовых крестьяне приступили к самовольному покосу луга владельцев. Причиной послужило неурегулирование между обеими сторонами договора об условиях работы крестьян. Наблюдались самоуправства местного населения в имениях помещиков Соллогуб и Степановой. В имении Шереметева крестьяне вместо условленных трёх десятин луга скосили шесть. Конфликт удалось разрешить мирным путём. Похожие случаи наблюдались в имениях помещиков Бейер, Галаховой, княгини Черкасской. Крестьяне требовали повышения подённой платы, изгоняли из экономий нанимаемых взамен них рабочих, увозили с полей сено, принадлежавшее владельцам усадеб.
В 1907 г. большие убытки, независимо от сословия, жители несли от поджогов убранных зерновых, хозяйственных построек, лавок и домов.
Один из наших земляков, уроженец с. Городище, Николай Николаевич Коняев, машинист Черноморского торгового флота, возглавил во время революции восстание рабочих в Сочи в декабре 1905 г.
Ослабить напряжённость в деревне должна была аграрная реформа
П.А. Столыпина (1862 – 1911). Реформе предшествовал манифест 3 ноября 1905 г. об отмене выкупных платежей с 1 января 1906 г. наполовину, а с 1 января 1907 г. – полностью. 9 ноября 1906 г. П. А. Столыпин провёл царским указом отмену закона о неприкосновенности общины. Крестьяне получили право выхода из общины с закреплением за ними в личную собственность полагающейся им части земли. Излишки сверх нормы душевого надела крестьянин мог выкупить по ценам 1861 г., а если в общине переделы не производились в течение 24 лет, то совершенно бесплатно. Он мог потребовать выделения своего хозяйства в хутор (если оно находилось за пределами села) или отруб (если оно оставалось на территории села). Для этого требовалось согласие сельского схода. В случае, если бы в течение 30 дней согласие не было получено, выдел крестьянина производился распоряжением земского начальника. По закону 1910 г. выход из общины стал обязательным. Малоземельным крестьянам предлагалось переселиться на восточные окраины страны.
Реформа П. А.Столыпина была направлена на создание крепких крестьянских хозяйств, могущих служить опорой власти, и подъём сельского хозяйства.
В 1912 г. правом поселиться на хуторах во Мценском уезде решилось всего лишь семь домохозяйств, в 1913 – уже 976 домохозяйств, а в 1914 – 1028 домохозяйств.
Реформа не смогла решить проблему малоземелья и существенно поднять уровень жизни крестьян. Они считали её несправедливой, потому что реформа не затронула помещичье землевладение.
Начало I Мировой войны вызвало в нашем крае подъём патриотизма. Чиновники, купцы, мещане и ремесленники участвовали в манифестациях, проходя по улицам Мценска с портретами царя и иконами. Среди добровольцев отправилась на фронт сестрой милосердия жительница нашего города Мария Михайловна Рыхлинская. В 1916 г. она была награждена золотой медалью на анненской ленте «За усердие», так как спасла нескольких раненых под сильным артиллерийским огнём. В том же году она получила Георгиевскую медаль 4-й степени за спасение свыше 20 раненых из лазарета, находившегося под пулемётным обстрелом, который вёлся с вражеских аэропланов.
Однако уже на следующий год среди призываемых на фронт начались волнения. Поводом было понимание несправедливости призыва одних категорий населения и освобождения от призыва других.
В 1916 г., в разгар войны, в Гомеле вспыхнуло восстание солдат. Искрой к нему послужил приказ об аресте казака Н. Басакина, не отдавшего чести начальству. Среди руководителей восстания был дворянин Георгий Александрович Римский – Корсаков, уроженец д. Роженск Мценского уезда, дальний родственник известного композитора. Его мать была внучкой декабриста А.А. Кологривова, а дед был разжалован в солдаты за отказ участвовать в подавлении польского восстания 1830 г.
24 ноября 1916 г. Г.А. Римского – Корсакова расстреляли. Его тело было перевезено во Мценск после февраля 1917 г. и похоронено с воинскими почестями.
В сельском хозяйстве за годы войны постепенно начала ощущаться не-хватка рабочих рук. Дефицит продовольствия вызывал спекуляцию и рост цен. Положение стремительно ухудшалось.