Коктебель
Приказ № 1
от апреля 1919 г.
Комендантом замечено, что вопреки приказам коменданта города в некоторых местах
производится продажа спиртных напитков и появление на улицах города лиц в нетрезвом виде; в виду этого
Согласно приказа Коменданта города, граждане, имеющие холодное и огнестрельное оружие,
обязаны в 24-х часовой срок приобрести разрешение на ношение такового. Лица, у которых будет найдено
оружие, без надлежащего разрешения, будут караться самым безпощадными мерами, вплоть до разстрела.
Комендант подтверждает,
что лица, виновные в неисполнении настоящего приказа, будут РАЗСТРЕЛИВАТЬСЯ НА МЕСТЕ.
Комендант Феодосийского округа.
1/
Элизабет встала с левой ноги.
А врешь ты всё, врешь, врешь…! – голос Миши сорвался на крик.
Придурок. – прошептала она, услышав, как Миша читает вслух свой роман.
Элизабет родилась в Одессе. Красивый город у моря, великий Дюк, лучшая контрабанда в мире, это не Берлин, где приходят минута в минуту, пьют пиво и переживают за евреев.
Дорогой читатель, ну, если она встала, то не будет вот так стоять и слушать… В соседнем номере шикарного отеля были распахнуты окна, море плескалось под балконом… ужинали писатели.
Коктебель начался с Максимилиана Волошина. Всегда модный и престижный крымский курорт, место отдыха литературной элиты; поэтов, прозаиков, переводчиков и драматургов. Дом творчества.
Всё таки, я дам короткое описание действующих лиц. Союз Писателей никем не понятой России ничем не изменился за сто лет. Писали романы, новеллы, детективы, критические статьи, издавались
в крупных и мелких издательствах, получали премии и ордена, отдыхали…
Это в Баден-Бадене вы можете пожать руку любому из них и даже рядом сфотографироваться, но в Москве — вы никто и зовут вас никак.
Великий редактор – мужчина с отдышкой и выпуклыми глазами.
Великий беллетрист (Захар)
Великий романист (Миша)
Элизабет (его жена) красавица
Лучшая подруга из Петербурга
Фрау Саша (издатель за границей)
Великий председатель был стар, но ловок.
– Теперь он покойник! – с порога объявил ей великий беллетрист.
– Поминаем, Лиз… – лучшая подруга из Петербурга наливала по бокалам.
– Государственный деятель… – фрау Саша показала рукой по горлу.
– Подожди ты со своей эпитафией, фрау Саша! – нервничал великий беллетрист.
– Весь день… Ни моря, ни девочек, один гроб и лавры! – отчаянно бормотал великий редактор.
– Я его не читал. И читать не буду! – саркастически и зло сказал из кресла великий председатель, – В гражданскую войну…
– Где убили? – спросила, наконец, красавица Элизабет.
– В номере.
С силой хлопнула дверь и все вздрогнули…
– Поинтересоваться, кто убил… не хотите, Элизабет? – тихо спросил великий председатель.
– Кто…..? – Элизабет испуганно посмотрела на всех.
– Ваш муж. – шепнул он на ухо.
– Какой муж… – прошептала красавица Элизабет, – никто не был способен.
– Миша – на стол лег лист бумаги с написанным именем.
– Да он рассказ написать не может! а ты про убийство. – крикнула раздраженно Элизабет.
– Через три года ревновать начал? Миша всё знал с первого дня. – лучшая подруга из Петербурга подняла стопку коньяка и выпила.
– А вот с этого места поподробнее… – великий председатель взял ложку и положил себе икру.
– Вам бы всех посадить во Владимирский централ или Кресты, дорогой Иван Иваныч, и издаваться миллионным тиражом! – сказал великий редактор.
– Здесь нет тюрьмы. Днем из милиции приходили в белых тапочках, пока Элизабет спала, и сказали… Что они сказали великий беллетрист? – спросила фрау Саша.
– Курорт.
– Ой… ё
– " Вы б его утопили, неважно, что ночью убивали, желательно подальше. " – процитировал с любезным лицом великий беллетрист.
– Тебя, Элизабет, ждем. Что делать то?
2/
– Я никого топить не буду. – сказала красавица Элизабет.
– Да бросьте, вы, Элизабет, отнесем ночью под белы руки… и отдыхать будем под коньячок и икорку романы писать…
– Вот вы и несите, Иван Иванович, у вас орден за заслуги перед Отечеством!
– И концы в воду... ! – лучшая подруга из Петербурга захохотала.
Раздался стук. Все переглянулись…
– Убирайте коньяк, живо, и икру куда-нибудь подальше… – суетился великий председатель.
Великий редактор профессионально схватил три бутылки, великий беллетрист взял ложки, зачем то их пересчитав,
серебрянная чаша с черной икрой проплыла и исчезла, будто ее и не было…
– Зачем? У нас демократия! – с достоинством сказал великий беллетрист, не отдавая свой бокал и тарелку.
– Какая демократия, когда рядом лежит покойник! – вскричал великий председатель.
– Успокойтесь, вы, Иван Иванович, ведете себя, будто вы убили… – сказала фрау Саша.
– Я… ? – великий председатель сел.
– Да больше некому. – лучшая подруга из Петербурга сузила глаза.
– Что вы делали ночью, великий председатель? – спросил великий редактор, прижимая к себе бутылки коньяка.
– Где вы были днем, Иван Иванович с Эдуардом Эдуардовичем? – улыбаясь, прошептал великий беллетрист.
– Критикуете так, что писатель не к столу идет, а вешаться… – сказала лучшая подруга из Петербурга.
– За что вы не любите покойника, ведь вы его не читали? – спросила красавица Элизабет.
– Я покойников не люблю, даже если это классики, граждане писатели! – великий председатель вскочил и надел галстук и пиджак на халат.
– Председатель! – в дверь постучали, дергая ручкой и стуча кулаком.
– Он уехал ! – отозвался Иван Иванович голосом домработницы Верки и добавил колоратурным сопрано, – … за границу!
– Сядьте, великий председатель. – сказала фрау Саша.
3/
– Давайте разберемся, кто и где был ночью... – великий председатель вытер салфеткой лицо, – вчера мы только приехали и пошли в ресторан.
– Лично я ресторан не помню. – сказала красавица Элизабет.
– Я тоже. – лучшая подруга из Петербурга закурила тонкую сигарету.
– Это там что ли мне плохо стало? – спросила фрау Саша.
– А где он находится? – поинтересовался великий беллетрист.
– Я помню только самолет. – объявил великий редактор.
– В ресторане вас было семь. Четверо и три. – опять начал великий председатель.
– Миша… – напомнил великий редактор.
– Миша разве был? – спросил великий беллетрист.
– Был. Он читал 50 главу на 1372 странице. – ответил великий редактор.
– В ресторане? – удивился великий беллетрист.
– И все-таки в ресторане было семь! – великий председатель стукнул по столу.
– Кого то не было.. – тихо сказал великий беллетрист.
– Кого….
– Меня. – великий председатель поднял палец.
– Ну, если вы так всё помните, где же вы были? – удивилась Элизабет.
– Запомните, меня в ресторане не было. – великий председатель закрыл лицо салфеткой.
– Да мы ресторан не помним, что вы в самом деле!!!
4/
– Кто и где был ночью? – спросил великий председатель. – переходим ко второму вопросу.
– Я проснулась час назад. – Элизабет красиво подтянула тонкое платье, положив ногу на ногу.
– Где? – вдруг спросил великий редактор.
– А как вы думаете, где может проснуться женщина, если она не помнит ресторан?
– Не в своей постели. – наглым голосом ввернул великий беллетрист.
– Что ж у вас такие мысли невообразимые… – подняла бровь лучшая подруга из Петербурга.
– Есть вариант привести к себе и никуда потом не бежать… – беззаботно сказала фрау Саша.
– Да уж… – переглянулись великий беллетрист и великий редактор.
– А Вы где проснулись? – обратился великий председатель к лучшей подруге из Петербурга.
– Где бы я не проснулась, я убивать не буду! Видала я его в гробу.
– Вы, фрау Саша?
– Хотела прийти, а он уже покойник. – фрау Саша раскланялась.
– Вы? – великий председатель посмотрел на великого редактора, – Вы его печатаете, почему?
– Что вы хотите сказать, что я спал с покойником? – возмутился великий редактор.
– Вы..! – спросил у побледневшего великого беллетриста великий председатель.
– Я читал два его рассказа, но не ночью…
Раздался несусветный грохот и крик, – Эдик! Черт бы тебя побрал, открой дверь!
– Кто это? – прошептал великий председатель.
– Великий романист! – крикнула Элизабет.
– Не пускай Мишу, опять начнет читать свой роман и мы не узнаем кто убил! – замахал руками великий редактор.
5/
– Пустите Мишу, у вас демократия или что, никто ничего не помнит! – фрау Саша показала рукой на дверь.
– Коктебель… – заговорил великий редактор, – это место где можно творить, писать, пить вина…
– Сидеть в плетеном кресле прямо на берегу моря... – сказал великий беллетрист, – и опять же с литературным оформлением.
– Бастардо, Черный монах, Черный полковник…! – великий редактор унесся взглядом в туманную даль, – Черные глаза…
– Перебирая клавиши ноута… – лучшая подруга из Петербурга щелкнула пальцем по шее.
– Мишу… – великий председатель заходил по зале, – нельзя пускать тиражом.
– Почему? – спросил великий редактор.
– Работаешь на три разведки, распыляешься, – великий председатель подтянул галстук и выругался, – блеаадъ!
– Мне что работать бесплатно? – великий редактор показал бутылкой по горлу.
– Да! Во дворце на Рублевке. Куда там Льву Толстому с его отказом от собственности!
– Но тогда я не смогу напечатать ни один бестселлер. – заметался великий беллетрист.
– Беллетристы пишут не бестселлеры! – крикнул великий председатель.
– А …
– Бэ!... – великий председатель показал язык. – Потому ты и не Достоевский! И даже не Чехов!
– Что? Что вы сказали, Иван-Эдик? – завопил великий беллетрист.
– Ты Захар!
– Мне плохо.
– А мне хорошо от ваших революций пьянок романов направо налево! Пустите Мишу, увидите, что будет!
– Но он же великий романист! – закричал растерянно великий редактор.
– Великих романистов за появление в нетрезвом виде расстреливали на месте.
– Ты пьян… – с ужасом сказала Элизабет.
– Нет !!!!!! – заорал великий председатель.
Дверь распахнулась и с грохотом упала на пол. В проеме стоял Миша и покойник с лавровым венком на груди. Все ахнули….
– Дай выпить! – покойник отнял бутылку коньяка у великого редактора и налил в бокал.
– Ты же помер... – сказал великий председатель.
– А помирать вообще лучше в канаве! И побыстрее! Вот достойный русского литератора путь! – покойник поправил простынь, подпоясанную как туника и лавровый венок.
– Быть со своим народом надо всегда! – крикнул Миша, – народ в бомжи, и писатель туда же, бутылки собирать, народ за «Единую Россию» голосовать, литератор следом, на избирательный участок, народ – на Манежную площадь, поэты и прозаики пусть тоже и вперёд, вперед, вперед!
– И не забывать про контрольные прогулки! – покойник лихо выпил.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ СЕРИИ.
en note:
Максимилиан Волошин* — поэт, художник, философ, ярчайший представитель русской культуры
Дом творчества писателей "Коктебель" юридически и ныне принадлежит Международному Литературному Фонду
фото Золотые ворота Карадага
/короткая версия для сайта
© Copyright: Марсел, 2012