Декан мне однажды говорит:
-Да не подпишу я вам эту бумажку, Иван, не подпишу, сколько можно повторять?
-Можно и не повторять, подписать проще.
-Иван, вы меня в гроб вгоните. Надо мной же начальство, я сам ничего не могу решить. Поговорите с проректором, если он даст добро, я подпишу.
-Он способен дать только зло.
-Иван!..
-В конце концов, это ваши полномочия, вы должны решать такие вопросы.
-Должен-то должен, но что я могу сделать?.. Вы меня тоже поймите.
Забыли, проехали, обойдёмся.
Пригласили на сборный концерт в один облцентр – выступить, пообщаться. Поехал. Прихожу в клуб, расчехляю гитару с белой ленточкой на грифе, пью чай. Подходит взволнованный арт-директор.
-Здравствуйте, Иван. Очень рад вас видеть.
-Очень взаимно.
-Иван, у меня к вам маленькая просьба. Ленточку с гитары снимите, пожалуйста.
-Не сниму, конечно.
-И значок этот, если вас не затруднит, – пальцем в мой значок тычет, а там написано «Россия без Путина»
-Тем более не сниму, - говорю.
-Иван, я, конечно, понимаю, вы большой молодец. Но нас будет снимать местное телевидение. Вы представляете?
-По-моему, это здорово…
-Да, но не могут же они снимать вас с белой ленточкой.
-Ещё как могут, - говорю. - Придётся.
-Иван, они не могут… Они меня попросили, очень настоятельно. Нельзя же весь концерт под удар ставить, вы меня тоже поймите…
Послал я их, спел, уехал. Забыли.
На следующей неделе забрали меня в ментовку. Ничего серьёзного, так, распитие алкоголя в общественном месте. В качестве общественного места тротуар на Садовой улице в Петербурге. Ладно, думаю, посмотрим, что они мне с этим распитием присобачат.
Не присобачили ничего. Выписали штраф в сто рублей, сказали чтобы не переживал, квитанция по дороге на адрес прописки потеряется. Милые оказались мужики.
Только вот зачем-то решили провести со мной профилактическую беседу. Беседа была долгой, нудной и тоскливо знакомой. Я заранее знал всё, что они скажут. Речь, естественно, шла про оппозицию, выступления, программы. Ведь взяли меня по дороге с митинга.
В конце концов, я сказал им:
-Вы вот говорите, что мы все купленные, кто не куплен – зомбированы. Я говорю про вас то же самое… Глупо. Снимайте форму, приходите сами на любую акцию, посмотрите на людей. Оглянитесь вокруг, послушайте не тех, кто на сцене, а кто рядом. Тогда мы с вами и поговорим.
Пожилой капитан грустно вытер лоб и сказал:
-Да я бы может и пришёл. Вы думаете, меня всё это не достало?.. Во как! – он провёл большим пальцем по шее. – Ну как я приду к вам, мне год до пенсии, дети, служба. Начальство… А вдруг кто увидит? Вы меня тоже поймите…
-Да мне, - говорю, - пофигу.
Ушёл, забыл…
Через месяц случилась беда. Пришлось хоронить хорошего человека. Организовали всё, потратили кучу денег… Кладбище, священник, отпевание… Когда всё закончилось, родственники разошлись, подходит ко мне бригадир копателей.
-Ну что, всё как договорились?
Отдаю ему конвертик и говорю:
-Мерзавцы вы, с людей такие деньги драть.
Он не обиделся, отвечает:
-Это вы ещё местного священника не вызывали. Мы вот с вами по-человечески, со скидкой, а он по полной программе берёт.
Мы и правда с местным связываться не стали. Я на него посмотрел. Лет тридцать пять, белоснежный Jeep, бородка клинышком, баки а-ля Фандорин... Очень легко представить его в клубе, с девчонками. На удивление спортивен. Впрочем, это будет отдельный рассказ.
-Да, говорю, не вызывали. А вы всё равно мерзавцы.
-Мы хотели как лучше. Вы нас тоже поймите…
Визитку мне дал. Кажется, я её выбросил.
Прошёл месяц, я поехал наблюдать за выборами очередного городского главы. Наученный четвёртым марта, да и прочими голосованиями, где я побывал в последние месяцы, я очень внимательно присматривался к подъезжающим машинам.
Пассажирская газель подъехала к участку. Я насторожился, включил камеру. Полная, дурно накрашенная женщина вывела под руки чуть живую старушку, отвела на участок. Вернулась чуть раздражённая. Отвела вторую, уже заметно нервничая. Когда женщина возвращалась с четвёртой дамой, нервы её не выдержали. Она подошла ко мне.
-Что вы снимаете?
-Вас.
-Не надо меня снимать. Я вам не разрешала, по какому праву?
-По своему, - говорю, - гражданскому и общечеловеческому.
-Никакой съёмки.
-Что это, - спрашиваю, - за старушки такие, и почему вы их возите?
-А вам-то что, вы кто, вообще?
-Я – независимый наблюдатель, из Москвы. Может, слышали о таких?
Женщина побледнела, и сделалась вдруг какая-то мягкая.
-Ну, вы меня поймите – принялась увещевать. – Женщины из дома престарелых, к ним должны приехать выездные комиссии, но нас начальство заставляет. Я вообще из другого района, на другом участке голосовала, а их вот заставили привезти. Думаете, мне это надо? Меня вообще сюда пригнали!
-Кто пригнал?
-Не скажу! – резко выкрикнула она.
-Почему?
-Ну.. Вы меня тоже поймите…
Медсестра в регистратуре:
-Ну, вы же должны меня понять…
ГИБДД на трассе, без жетончика.
-Ну, вы меня поймите тоже…
Директор в школе, с агитацией:
-Ну, поймите и меня, в конце концов…
Ректор, охранник, консьержка, председатель УИК, заведующая складом, пожарный инспектор, инструктор МЧС, сосед, соседка… Со всех сторон дрянь прячется за свойское:
-Ну, ты и меня тоже пойми…
Хрен вам!!! С какого чёрта я буду понимать воровство, жульничество, публичное вылизывание жопы начальства!?
Не пойму!