Мы продвигались к пункту назначения, время от времени переговариваясь друг с другом. Вечерело.
- Я считаю, нам нужно переночевать, а потом ехать дальше, за прошлую ночь мы спали всего несколько часов!.. - в моих словах была доля правды, но также и то, что я не озвучил: остановиться нужно именно здесь. Почему? Да я и сам не знаю, интуиция так подсказывает, а против неё не пойдёшь.
Все дружно согласились, тем более, что рядом виднелась какая-то деревушка.
На скамейке автобусной остановки сидел старик и дымил почти погасшей папироской. Я притормозил возле него и, открыв окно, спросил:
- Добрый вечер, подскажите, кто пустит на ночлег в деревне?
- А вы откуда будете?
- Из Латвии.
- Не-а, тогда не пустят!
- Почему же?
- Латыши ваши, легионеры, и пожгли деревеньку нашу. Фашисты руки не пачкали, предателей посылали...
- Так когда ж это было?! Война давно прошла.
- Нет, сынок, это у вас прошла, а пока мы живы, она в нас каждую ночь грохочет.
- Так что ж никто не пустит?
- Ты кем будешь?
- Священник я.
- А ряса где ж? Что за священники пошли, без рясы...
- Ладно, дед, спасибо, на добром слове!
- Да не обижайся ты, к Петровне езжай, баба добрая, богомольная, авось примет, - он показал рукой в какую сторону направиться. - Третий с краю её дом и будет.
- Спасибо! Благослови Вас Бог!
- И тебя, сынок, езжай с миром!
Мы подъехали ко двору, залаяла сидящая на цепи рыжая, лохматая собака с тёмными от грязи боками. Всё здесь было как в далёком детстве, когда мы приезжали к бабушке в деревню, сразу запахло парным молоком, мятным чаем и ещё какими-то лекарственными травами. Постучали, дверь была открыта, тут их вообще, наверное, не закрывают, а хозяйка где-то поблизости ходит, не иначе.
Мы зашли, огляделись, в углу висел иконостас, коптила тусклая лампадка над образами. Удивительное погружение, словно в другую эпоху, где ничего не меняется, оставаясь прежним: корова - кормилица, куры, поросёнок, огород... Изо дня в день, из года в год, а сколько мудрости в этих людях! Нам, городским, некогда столько думать, а тут: руки делают, голова думает...
- Вечер добрый, гости дорогие! - сказала сгорбленная старушка, вытирая руки полотенцем. - Зачем пожаловали?
- Нам бы переночевать, дедок у дороги вас посоветовал...
- Ох уж этот Ильич, опять небось глаза залил, да и треплется!
- Наверное, он имени не сказал.
- А товарищи твои чего молчат? - она пристально посмотрела на Агнешку, словно прицениваясь.
- Они поляки, по-русски говорят, но...
- Стесняются, наверное, - предположила старушка.
- Они и в деревне такой ещё ни разу не были.
- Так вот оно что!.. - она засмеялась, да удобства у нас по-прежнему на улице... - Зато баньку ванной не заменишь!
- Это точно! - я вздохнул, вспоминая из детства, как это было.
- Располагайтесь, ребятки, сейчас накормлю! Голодные, небось, с дороги?
Мы не стали отказываться, все устали за долгий день, хотелось чего-то горяченького.
Она захлопотала, накрывая на стол. Я смотрел на Агнешку, она стала ещё больше бледна, то ли от усталости, то ли эта книга так действовала, неизвестно.
Хозяйка оказалась не простая, а знахарка, лечила всю деревню травами, настойками, да заговорами вперемешку с молитвами. Женщина по натуре добрая и хлебосольная. Народная мудрость передавалась в их семье из поколения в поколение, а на ней должна была прерваться, не было у неё наследников, война проклятая всех забрала. На фронте она была санитаркой, таскала на себе раненных, недюжинной обладала способностью предвидения. Когда садилась в машину, солдатики вздыхали с облегчением: значит живы будем, раз Мария с нами села! Всю войну без единой царапины прошла, сотням людские жизни спасла, но холодные сырые окопы и ползание по земле не прошли даром, не дал Господь детей. Мужа она похоронила уже лет десять назад, а сама вот на старости лет одна справляется. Это всё мы узнали во время ужина, по-деревенски вкусного и не сравнимого ни с чем. Сало с луком, варёный в чугунке картофель, творог со сметаной, яйца со шкварками, огурцы из бочки солёные, грибы, варенье, мёд... Всего и не упомнишь. Встречала нас Петровна, как дорогих гостей, видно, не часто к ней заезжал хоть кто-то, а поговорить хотелось от души.
Ребята освоились, наелись, размякли и тоже начали общаться, причём Марик говорил уже прекрасно по-русски, пусть и с небольшим акцентом. Агнешка часто путала слова, плохо их склоняла, но это только добавляло какого-то шарма её речи.
Узнав, что я священник, пусть и недействующий, Петровна просто меня обняла со всей нерастраченной материнской любовью.
- Это ж счастье какое, мне, старой, Бог принёс! Священник в доме, что Господь в Храме!.. Благослови, грешную! - руку мою себе на лоб положила.
Я с радостью благословил с молитвой. Выслушала мою историю, про то как я женился и перешёл в православие.
- Господь ведёт тебя сынок, пути Его неисповедимы, доверься! Коли дал тебе Бог такую любовь, то на это Его воля была!
Я поблагодарил её всем сердцем за эти слова.
- А спутница-то ваша, совсем побелела! - Мария Петровна подошла к Агнешке, положила ей руку на лоб. - Как неживая сидишь. Пойду-ка я принесу тебе, касаточка, настойки со зверобоем, он всю хворь прогонит!..
Она вышла, мы с Мариком переглянулись.
- Расскажи ей, Эрик, женщина мудрая, может посоветует чего!
- Попытаюсь... - протянул я, расстёгивая верхнюю пуговицу рубашки, вдруг как-то внезапно нечем стало дышать.
- Не волнуйся, Добрый отец, сердце береги! Двум смертям не бывать... - Агнешка положила мне ладонь на область сердца и словно током ударила.
- Тебе самой силы нужны, а ты тратишь их на меня!
- Я бы тебе всё отдала, так ведь не примешь!
Вернулась хозяюшка с бутылкой, подписанной вручную каким-то номером.
- Вот, девочка, выпей! - налив пол-стакана настойки, протянула она.
- Я не пью так много! - застонала Агнешка.
- А ты попробуй, не крепкая, чистая, как слеза, и травы утренние прошлогодние, на Ивана собирала, в них особая сила заложена! Пей!
Агнешка перекрестилась и выпила всё залпом. Через минуту её щёки порозовели, глаза заблестели, и она чуть не заснула за столом.
- Несите её на печку, мальчики! Сейчас отогреется да и поправится!
Мы с Мариком бережно её перенесли на русскую печку, накрыли одеялом, Агнешка уже крепко спала.
- Ну, а теперь как на исповеди, рассказывайте, что с нею такое? Зачем по святым местам едете?
Вот тут я и не стал ничего скрывать, рассказал всё, как на духу.
- А девочка-то не простая, я сразу поняла!.. - Петровна задумалась. - Как же ей помочь?! К монахам ехать надо, когда вылечишь её, а сейчас время терять нельзя, упустишь голубку, улетит в небо синее! Взглянуть бы на книгу эту!
- Её нельзя трогать!
- Так и не надо, покажи мне её, да и всё! Сам полистаешь, коли не боишься. Вдруг чего путного да и увижу.
Я принёс книгу, завёрнутую в церковное покрывало, раскутал. Увидев её, женщина села с возгласом:
- Матерь Божья, Пресвятая Богородица! - и перекрестилась.
- Вам известно, что-то?
- Всё тебе сынок расскажу. Унеси книгу эту обратно, да закрой понадёжней, не ровен час воришки заберутся на погибель свою...
Я отнёс книгу на место, жадно ртом хватая воздух. Ночью ещё примораживало, свежий воздух помогал сохранять спокойствие.
- Что же мне делать с тобою?! - я протёр ладонью шершавую обложку, кое-где потрескавшуюся от времени, завернул в покрывало и, застегнув в рюкзаке, закрыл багажник машины.
Сигнал просящий о помощи становился всё сильнее и источник находился где-то рядом. Я вернулся в дом, проверил Агнешку, она мирно и сладко спала, словно младенец.
В дверь постучали.
- Петровна! - не дождавшись разрешения, ворвался какой-то неопрятного вида пожилой человек. - Там, кажись, Ильич окочурился!
Мария схватила плетёную сумку с какими-то склянками и, причитая, побежала за ним, на ходу натягивая телогрейку.
- Марик, останься здесь с Агнешкой, возможно, там нужна моя помощь!
- Конечно, ойтец, иди!
Я выбежал вслед за ними, и пошёл сзади, до меня долетали обрывки их разговора.
- Не к добру всё это, чует моё сердце! - причитала женщина. - Ох, не к добру!
- Погоди, может ещё оклемается!..
- Думаешь Гаврилыч, у меня за Ильича так душа болит?.. Его пьянка губит, сам и виноват, сколько ему предлагала помощь, не хотел завязать. Тут дело посерьёзнее будет, с моими гостями...
Продолжение: http://www.proza.ru/2012/07/05/726