Во ВГИК входят сбоку

Иван Антимедведь Каприс
Во ВГИК люди входят в боковую дверь. То есть, от парадной двери отходит целый коридорчик, и чтобы попасть на проходную, нужно не прямо во внутреннюю парадную дверь войти, а направо свернуть. А парадная дверь закрыта всегда. Это вообще свойственно российским учреждениям. В Русский Музей (в Михайловском дворце, на минуточку), вообще через подвальчик входят, пригибая голову.
На моей памяти эта дверь открывалась раз в год, в дни фестиваля. И то, не для нас, студентов и участников. А для почётных гостей. Михалковых там, всяких, Говорухиных. Ещё как-то царь-батюшка на чай заехал. Тогда тоже открыли центральную дверь.
Тогда ещё много весёлого произошло. Например, списки были составлены – кто из студентов пройдёт в институт, а кого не пущать. Я, например, в немилость попал, что впрочем, вполне естественно. Если бы таких как я пущали, уже ректор попал бы в немилость. Но ещё смешнее, что в тот день во ВГИК ни одного студента кавказской, и вообще – южной внешности не пустили. Даже моего друга из Ирана, и парнишку на курс старше – сирийца… Вот любопытно, с чего бы?..
Царь тогда на тон-студию зашёл (это где шумы на микрофон записывают), якобы неожиданно. Тщательно отобранная студентка тщательно удивлялась, даже лёгкое недовольство проявила, что её отвлекают. Ректор тщательно перед ней извинился, всё чин по чину. Самодержец потоптался по мешку с пенопластовой крошкой, что должно было звучать как хруст снега под деревенским валенком, и довольный покинул тон-студию. Знал бы он, как мы все оттаптывались потом на этом мешке... Так просто, следы затоптать… Он бы расстроился, и вышел плакать в курилку.
Что-то я всё отвлекаюсь. Хотел рассказать вам о событиях вчерашнего дня.
Мои однокурсники, пятеро защитили дипломы. Фильмы показали, теоретическую часть обсудили, в конференц-зале расселись, мы там остальные, рядышком все. Мастера, комиссия. Замечательный человек Валерий Ахадов пару слов сказал, очень тёплых и приятных.
Тут открывается дверь, и входит очень неприятный человек. Мне даже показалось, что там пахнуло, но это всё мнительность. Это был ректор. Я не видел его год с небольшим. Пузо выросло за это время на четверть. Ремень уже не удерживал, и пузо отвратительно свисало над штанами. В таком виде, подумалось мне, в цирке выступать. Только там подушки подкладывают, а тут всё своё, родное. Голос у него ослаб, то ли от привычки (с некоторых пор слова его ловятся на лету), то ли от жира сдавившего ворот рубашки.
Сказав пару пошлых приятностей, ректор по-свойски поглядывая на комиссию и на нас сказал:
-Я так понимаю, вы на этом не закончите. Да всё в порядке, я вас и не прошу. Я бы и сам к празднованию присоединился, да вот незадача, к нам тут Сурков приезжает, где-то через полчаса, так что я уж не смогу, вы извините.
-Что ж вы не предупредили, никто бомбу не принёс! – вырвалось у меня.
Ректор сделал вид, что не слышит, и обратился снова вроде бы ко всем, но ни к кому конкретно:
-Вы понимаете, он приедет на часик всего. Вы может, начнёте пока где-нибудь на кафедре, ладно? Он, конечно, мужик умный, всё понимает, но мало ли чего, вы поначалу из кафедры не бегайте никуда, ладно?
Знает, знает ректор, как во ВГИКе режиссёры празднуют.
-Ладно, - говорим мы, - мы ему шампанского не дадим.
Короче, ушёл ректор, попросил не высовываться. Строго говоря и хрен бы с ним.
Через полчаса мы все вышли на улицу. Есть у нас старое местечко в ближайшем парке, где отмечать приятнее чем на кафедре. Да и от Сурковых прятаться не надо. Так вот центральные двери были на распашку открыты. Мы, грешным делом, подумали, что это нам. Дипломы же получили, цвет нации, будущее российского кинематографа.
Но хрен там не валялся, нас прямо из распахнутой двери выставили охранники, запихнули обратно в вестибюль, и заставили обойти. И весь цвет нации по цепочке вышел через боковой коридорчик, в метре от распахнутых парадных дверей.
P.S. Уже когда мы отмечали в парке, стали доходить слухи, что Сурков ходил по ВГИКу в сопровождении одного ректора, без охраны…