Но, оказалось, не я один такой, кто ищет не там, где привыкли толпиться все. В этот же день, как только дописались последние строки второй книги, я присел, включив какой- то религиозный спутниковый канал. И как мы обычно говорим, «случайно» началась передача, в которой выступил со своим откровением, как я понял, обычный священник.
Он говорил о том же, о чём пытаюсь сказать и я. Он так же извинялся за трудность подбирания слов, чтобы описать хотя бы приблизительно смысл того, что происходит в его Душе. Чувствовалось, что Господь дал ему возможность подойти к заветной «дверце», открывающей вход в новый мир, и иногда заглядывать или даже делать шажок.
Вот, примерно, как я понял его нынешнее состояние при этом. Он постепенно стал ощущать рутинность своей обычной жизни, и даже своего религиозного служения. Его естество чувствует что всё, что не делается вокруг, казалось бы, благодатное, видится привычной обыденностью и суетой. А хочется пребывать всё больше в субботнем покое перед Богом, в таком же в каком находится и Он Сам.
И тем, кто идёт к Богу, нужно стараться всё дольше пребывать в этом состоянии. Конечно уровня Божьего нам не постичь по нашей немощи. Но иногда, Господь по глубине молитвы даёт возможность шагнуть в заветную дверцу, за которой мы словно растворяемся в Божьем Сердце.
Это и есть преддверие в Царствие Небесное, мир Святого Духа, что и представляет собой не, сколько некое пространство, а погружение в собственные, но сокрытые до поры глубины Божественной Любви. Пока мы по эту сторону условной дверцы. Нам лишь не хватает смелости попытаться осознать всё это и сделать первый шаг к ней. Только шаг этот делается буквально всем своим «Я», до единой клеточки. А для этого нужно каждую из них лишить чувства страха вообще.
Конечно, это труднейшая работа, усмирить свою плоть, и даже, Боже мой, уговорить её радостно умереть в этом мире. Естественно, по началу, предчувствуя такой исход, она не может не восставать, борясь за своё существование. Даже Душа наша, боится этого. Только боится, скорее, нашей не достаточной готовности стерпеть предстояние перед Господом.
Это был откровеннейший разговор. Каждое слово вынималось из нутра с болью, даже скорее с боязнью - верно ли оно подобрано и верно ли оно отразит суть. Чувствовалось, что ему приходилось буквально уходить в молитвенность, чтобы вернее прочувствовать ощущения, и вернее их передать через язык.
Всё это не говорит о том, что мы все не на верном пути, и нужно всё бросить и идти в другую сторону. Это всё условности нашего языка. Вся наша жизнь, каждого из нас, ведёт туда куда нужно, таков мудрый Миропорядок. Разница лишь в нашей не смелости, что приводит к топтанию на месте.
Религии подводят нас к тропинке, ведущей к вере в Бога. Христос же открыл для нас практику уготовления душевной жизни в соответствии с той чистотой, что ожидает нас за дверцей. Некоторые люди, обретя святость, вошли в неё. Но настало время, чтобы в нашей Церкви остался лишь голос Христа, и чтобы никакие лишние, поздние ритуальные и вещественные нагромождения, не отвлекали нас от возможности вобрать его в себя.
Все ритуальные отношения, что полезны были в прошлых тысячелетиях, сделали своё доброе дело для людей, и явились нормальной воспитательной средой для обычно верующих, но тормозящей для тех, кто достиг преддверия. Эти единицы двигались дальше, ведя свой путь всё больше самостоятельно, превозмогая не только собственные недостатки, но более сопротивление не понимающего их окружения- братьев по вере. Всё это только усиливало их страдания, что усугублялось болью, по недостойности соответствовать тем глубинам чистоты, в которую погружала их истовая молитва, для служения только Богу.
Конечно, всё разом не сломаешь, да и не нужно. Основная работа в храмах пусть так и идёт. Ещё есть много людей, кому нужен подобный уровень служб, чтобы прикоснуться к вере или вспомнить о ней. А постепенно должен работать очистительный Совет, который будет подготавливать новое храмовое облачение и само служение на более жизненное и открытое. Но только нужна огромная любовь к Богу, чтобы не убояться перевернуть всё, уже устоявшееся, чтобы докопаться до блеска от истинной чистоты, а не от злата- серебра. О том, что эти времена наступят, говорится и в Библии, отмечалось и прошлыми и нынешними православными старцами. И этих старцев- мудрецов необходимо найти на просторах России и Мира, какое бы они понимание православия в себе не несли, собрать в Совет и попытаться с Божьей помощью найти те Первоосновы, что незыблемы для всех. И на них построить Собор православных Церквей, как единую Церковь Христову.
Вот пишу, а передо мной раскрытая книга, которую мне дали на время почитать «Пасха Красная» об Оптинских новомучениках. Вот цитата. О. Василий - «Мы монахи последних времён и духовных дарований нам не дано, нам их не понести. Наше дело терпеть скорби».
Тут вспомнился из нашей книги разговор о покаянии и претерпевании. И подумалось что при высшей форме любви, эти понятия сливаются в делании своей жизни, угодной только Богу. А кто, не имея возможности постичь подобное, принимает второе- терпение скорбей.
И вот читаешь об их служении, и слезами заливаешься от сострадания. С их высоты они ощущали, как нынешнее время, уже такое удалённое от Бога, так усложняет возможность достижения желаемого соответствия в служении. Они чувствуют и скорбят и по тому, как туманится чистота наших внутрицерковных отношений. Молитвенность, что должна продолжаться в каждом нашем деле, затихает, теряет искренность. То есть слов- то становится больше, но они всё более пустеют, потому что дела наши им всё более не соответствуют.
И всё же, как бы нам ни было болезненно воспринимать слова, призывающие к реформе, к очищению - нужно понять, что это профилактическая необходимость любого живого существа, для предотвращения тяжёлых болезней в будущем. Но ломать все свои привычные, устоявшиеся нормы, предстоит непременно. Почему? Да хотя бы потому, чтобы преодолеть библейские предупреждения. К чему это я? Да к тому, что опять, случайно, передо мной оказалась православный «Почаевский листок», где я прочитал слова Апостола Павла, повествующие о кончине мира.
«Евангелие будет всем известно, но одна часть людей пребудет в неверии ему, другая, наибольшая, будет еретичествовать, вымышляя себе свою веру, хотя и на основании слов Писания. Этим самостоятельным верам не будет числа. Будет и часть содержащих истинную веру, как она предана св. Апостолами и хранится в Православной Церкви, но и из этих немалая часть будет только правоверными, в сердце же не будет иметь того строя, какой требуется верой, ибо возлюбит нынешний век. Вот какая широкая область отступления ожидается в последние дни! На этой почве родится антихрист…» (Толк. На 2Фес. 2гл.)
Всё подтверждает то, что написано в книге. Нам наиболее важны слова о Церкви, где Апостол утверждает, что истинная вера всё же будет храниться в Православной Церкви. Я рад, что моя Душа уловила это, и привела меня ближе к ней. Но следующие слова уже подтверждают, почему вместо радости во мне родилась боль, что вынудила взяться за перо. Вслушайтесь в слова предвиденья. Всё наше состояние Церкви отражено, буквально, в нескольких фразах. Вот что значит мудрость.
Действительно смотришь на правоверную реальность, не ту, что где- то, а ту, что рядом, в которой живёшь постоянно, и видишь, что всё до слова верно. Казалось бы, всё как надо, но нет сердечности в отношениях по причине того, что благословляется поголовное приятие цивильных ценностей. И это не просто вынужденное сожительство, что приемлемо для бесконфликтности, а прямое благословлённое использование в своих целях. Что это значит, ясно каждому. Именно потому, что некоторые люди это чувствуют, и существует сейчас тихое неприятие друг друга.
Напряжение поясняется просто. Люди, с открытым сердцем ощущают в околоцерковном пространстве некую неискренность, нечистоту, и сторонятся. А приближённые к телу церкви, по утрате любви своей при врастании в последние цивильные наработки, тоже чувствуют неловкость. Но соотносят это, как обычно с происками внешних врагов, то есть начинают обижаться на обычных добрых людей, что вокруг. Так появляется злобливость, сродни той, что у Моськи, лающей на слона, чтобы унять свой же страх.