Киран повернулся в ту сторону, с которой послышался возглас. Ариана зажимала в одной руке чашу, в другой - триптих тени. Лицо ее исказила ехидная улыбка. В такой позе она была похожа на статую и, если бы не двигалась, могла бы составить конкуренцию статуе Мира в Палан-Лассе. Все люди, находившиеся в храме, застыли в ожидании чего-то страшного. Повисла тишина.
Эдмонд первым опустил нож. Сражаться было бесполезно. Даяна тоже начала медленно опускать лук, но стрелу по-прежнему держала на тетиве. Гвендолин обняла воина и плакала ему в плечо, а алхимик задержал руку в воздухе, не успев выбросить волшебную пыль, да так она у него и сыпалась, просачиваясь меж пальцев. Все воины Ирога стояли в ожидании приказа.
Алая мара начала двигаться к выходу из храма, пнув по дороге валяющийся меч.
- Пойдемте, они нам ничего не сделают.
Войны недоверчиво переглянулись и осторожно пошли за госпожой. Подойдя к самому выходу, Ариана оглянулась, окинув взглядом противников. В душе у нее творилась полная суматоха: почему ей не хотелось уходить? И вот ее красивые голубые глаза попали на Эдмонда. "Как же он красив!"- подумала алая мара. Девушка испытывала явную симпатию к боевому магу из Илатии. На глаза ее навернулись слезы, но она сдержала их железной волей девушки Ирога. Затем взор попал на Даяну. Глаза Арианы тут же приняли другой оттенок. Охотница явно представляла угрозу, не физическую, а душевную.
Алая мара отвернулась и задумалась.
- Ты идешь?- спросил женский голос.
- Да, Райна, скоро приду, у меня есть кое-какие дела,- ответила девушка старой подруге по службе.
- Надеюсь, эти твои дела не затянутся, наш правитель не любит ждать.
Ариана не ответила, а лишь проводила взглядом алую мару. Когда все ушли, девушка опасливо оглянулась и осторожно положила чашу на каменный пол. Затем алая мара сглотнула и вытащила триптих из ножен. Медленно поднося зловещее оружие к сосуду, Ариана думала, поступает ли правильно. И вот, в момент соприкосновения чаши и триптиха, серебряный кубок разорвало на куски, а свечение стало черным.
- Считайте это моим подарком,- твердо сказала Ариана, но ее лицо, невидное илатийцам, выражало горечь.
Алая мара не думала о последствиях, она думала только о том, как бы сохранить Эдмонда, не охотницу, не алхимика, не даже деву света, а только Эдмонда. Девушка вышла из храма, занятая своими мыслями. И это было ее ошибкой, она не заметила притаившуюся за дверным косяком Райну. Та все прекрасно видела и слышала. Молодая алая мара пробежала к тому месту, где покоились кусочки чаши, и незаметно подобрала один, а затем скрылась, заткнув улику за пояс.
Наши герои стояли неподвижно, смотря на то, как Ариана разбивает чашу, а затем удивленно переглядывались (именно в это время Райна улучила момент). Опомнившись, Эдмонд, как предводитель их группы, с обидой сказал:
- Что ж, наша миссия выполнена, надо возвращаться домой, в Илатию.
- Я буду по вам скучать,- не сдержалась Гвен.
- И я, мы с Гвен, наверно, вместе доберемся до родной Гаваны,- поддержал послушницу Киран.
- Не спешите, мне тоже с вами по пути! - нетерпеливый алхимик взялся за старое,- Я провожу вас до Гаваны в целости и невредимости.
- Скорее наоборот,- шепнула Даяна девушке.
Обе хихикнули. Ульрик сделал недовольную мину и скрестил руки на груди.
- Не смешно. А вы что собираетесь делать?- перевел тему старик, обращаясь к племяннику и его подруге.
- Ну, я не знаю, у меня остались кое-какие дела в Инисиле,- перебирал свою память мужчина.
- Шутишь! Моим прежним заданием был Инисиль!- Даяна возрадовалась такому повороту событий.
- Значит нам по пути,- не без радости заявил Эдмонд.
- Значит вам надо в Рилию, в этой стране ближайший порт до Порта, а там не за горами Инисиль,- с умным видом процитировал алхимик.
- Может, еще и свидимся,- сказала Гвендолин, вытирая навернувшиеся слезы.
Лорд Фар распростер обьятия. Вся группа вдалась в последние несколько дней, проведенных вместе. Так не хотелось, чтобы этот миг, когда они обнимают друг друга, заканчивался, но, рано или поздно, надо было прощаться. Распрощавшись, путники ушли из храма и веселые, и грустные.
* * *
- Что?! Как это возможно! Чаша Алиеноры уничтожена? Я недооценил возможности жалкой группки людей из Илатии,- вскричал король Ирога.
Тронный зал, в котором происходило действие, отражал всю суровость страны. Вызывающие красные цвета, огненные лампы, каменные стены...Но в зале не было ничего, кроме узоров на стенах ввиде сфинксов, самого трона, украшенного великолепной резьбой, ламп и герба, вышитого из самых дорогих материалов Терилона. На гербе красовалась огненная шестилапая саламандра.
Король восседал на троне, нервно постукивая пальцами по подлокотникам, исполненным ввиде голов сфинксов. Король был стар, о чем говорили седая шевелюра и густая борода, уход за которой соблюдался каждый день, из-за чего она блестела в свете огня. Кустистые брови падали на глаза, карий цвет которых можно было различить только подойдя к старику вплотную. Приземистый рост компенсировался возростом, превышавшим сто лет, и при все при этом золотая корона, украшенная рубинами, все еще покоилась на голове Вольдемара III, который, не смотря на свой возраст прекрасно передвигался и говорил. Собственно говоря, зачем ему чаша бессмертия, если он и так не скоро умрет!
Перед троном, приклонив колено, стоял гонец, принесший очень скорбную весть. Король был вне себя от ярости, но тем не мение припомнил кое-что о чертежах, найденных сравнительно три дня назад у руин близ Грани. Лицо Вольдемара смягчилось, как впрочем и голос, и он, с не предвещающей ничего хорошего улыбкой, сказал:
- Я знаю, что может сделать меня бессмертным.