На летний город наваливался тяжёлый, пьяный до угрюмости промышленный закат.
В это время в магазин зашёл Сусалов. Состояние у него было такое же, как и у вышеописанного астрономического явления, а потому каждому была ясна цель сусаловской экспедиции. Он сунул руку в карман, извлёк оттуда горстку монет и начал задумчиво её исследовать. Исследования показали, что нехватка семи рублей китайской стеной стояла между страждущим Сусаловым и заветным образом бутылки любимого пивка. Сусалов огляделся. В магазин зашёл ещё один поздний покупатель.
- Земляк! – проникновенно обратился Сусалов. – Земляк, если семь рублей есть или со сдачи будут, выручи, а?
После чего задумался и добавил:
- Но если чё, ты от сердца не отрывай. Если останутся.
Земляк бросил на Сусалова презрительный взгляд и пошёл дальше. Собственно говоря, условий сделки он не нарушал, так как последний пункт договора заранее обрёк её на крах. Но Сусалов сейчас не был способен вдаваться в юридические тонкости, да и вообще тут же забыл и про земляка, и про семь рублей. Решено было исходить из текущего состояния сусаловского капитала.
Выбор оказался легче, чем можно было предположить. Если бы земляк провёл кардиологическую операцию и оторвал от сердца семь рублей, то пришлось бы метаться между тремя сортами почти одинакового качества. Но земляк хирургическими навыками не обладал, что породило простейшую дилемму – брать самую дешёвую бодягу или не брать вообще никакой. Сусалов ухмыльнулся и тут же разрубил этот гордиев узел, крепко схватив бутылку.
На кассе довольный Сусалов сам протянул баклажку усталой продавщице. Она как-то странно взглянула на его страдающее, но предвкушающее скорое избавление от этих мук лицо и отрубила:
- Я тебе пива не продам.
Сусалов опешил:
- Эт почему?
Но тут же заметил своё отражение в блестящем кассовом аппарате, понимающе вздохнул и оглядел очередь. Затем слегка наклонился к кассирше и робко спросил, ткнув пальцем в соседа по очереди:
- А ему?
Суровые морщины исчезли с лица кассирши. Она с материнской лаской оглядела Сусалова:
- Нет, и ему не продадим. И вообще никому не продадим. Потому что закон – с девяти до шести спиртного не продавать.
В Сусалове проснулся дух Стеньки Разина:
- Эт какой закон-то?
- Да вот, над кассой висит.
Сусалов поднял глаза и честно признался:
- Я эт… не могу прочесть. Пьяный я.
- Ну вот. Так что иди, неси пиво обратно.
- А можно я это… морожено возьму?
- Можно, - добродушно разрешила кассирша. – Даже без очереди пробью.
Через пять минут, держа в руке мороженое и сдачу, Сусалов тихо отошёл от кассы, хитро прищурился и расхохотался:
- А я вас всех намахал вместе с законом! Во, гляди: «Пломбир сливочный с десертным вином»! Прошляпили!
Торжественно подняв голову, Сусалов вышел из магазина.