Благодарю тебя за заботы и любовь. Целой жизни,
полной преданности и любви не хватило бы, чтобы
их оплатить. В самом деле, когда я иногда подумаю,
о том тяжком беремени, что я принесла тебе в прида-
ное и что я никогда не слышала от тебя не только жа-
лобы,но что ты хочешь в этом найти еще и счастье, –
моя благодарность за такое самоотвержение еще боль-
ше возрастает, я могу только тобою восхищаться и
тебя благословлять.
Из письма Н. Н. Пушкиной-Ланской П. П. Ланскому;
I
«Мой дорогой, добрый Пьер», «мой друг Пьер», «мой прекрасный муж», «душа моя» – так обращалась Наталья Николаевна в письмах к своему второму мужу, генералу Петру Петровичу Ланскому. Без малого двадцать лет длился их счастливый, спокойный и прочный брак. Полюбив всей душой Наталью Николаевну Пушкину, молодую вдову с четырьмя малютками на руках, Петр Петрович Ланской заменил им отца, и стал надежной опорой уставшей от одиночества и многочисленных трудностей женщине. Но права была Дарья Федоровна Фикельмон, когда писала, что Наталья Николаевна не будет счастлива, что «она носит на своем челе печать страдания»;. И, действительно, клевета разрушила ее первый брак, преследовала ее и во втором, и отсвет этой клеветы упал и на Петра Петровича Ланского. Его служебное рвение, строгое отношение к своим обязанностям, исполнительность были оценены по достоинству двумя императорами, служа которым, он, как и все другие военные того времени, поднимался по служебной лестнице. Но в советской пушкинистике усиленно муссируется предвзятое отношение к его карьере. И скорая-де она, и блестящая-де и еще бог знает какая.
Давайте же заглянем в военную карьеру Ланского и сравним ее с карьерой других военных того времени. Так уж сильно она отличается от них стремительностью и блеском?
Начнем с того, что Петр Петрович Ланской из семьи доблестных военных. Его отец Петр Сергеевич Ланской был известным сподвижником М. И. Кутузова. Три брата Сергей, Павел и Александр были кавалергардами. Все братья Ланские дослужились до генеральских эполет, начиная службу с юнкеров. Старший Сергей Петрович (1789 – 1832) принял боевое крещение под Аустерлицем, участвовал в Бородинском сражении и получил золотое оружие. Уволен со службы в чине генерал-майора. Павел Петрович (1791 – 1873) - генерал от кавалерии, герой войны 1812 года, участвовал во многих сражениях, сопутствовал императору Александру II в Пруссию для участия в маневрах, ездил с великим князем Михаилом Павловичем в Голландию и Англию. Два младших брата Александр Петрович (1800 – 1844) и Петр Петрович (1799 – 1877) в силу возраста не были на войне, но верой и правдой служили императору в кавалергардах. Александр Петрович рано умер, дослужив до чина полковника.
«Ланской Петр Петрович был младшим из четырех братьев, одновременно служивших в кавалергардах. Получив домашнее образование, он поступил юнкером в полк в 1818 г. Всю свою службу, до чина полковника включительно, он провел в Кавалергардском полку.
Ревностной и образцовой службой он удостоился милостивого расположения императора Николая I, который неожиданно для всех и для самого Ланского назначил его в апреле 1834 г. флигель-адъютантом. В октябре 1843 г. Ланской произведен в генерал-майоры с назначением состоять при гвардейской кирасирской дивизии, через полгода был назначен командующим лб.-гв. Конным полком», – читаем в томе III «Сборника биографий кавалергардов» под редакцией Панчулидзева С.А.;
Как видим, карьерный рост шел своим чередом у Ланского задолго до знакомства с Натальей Николаевной Пушкиной. В 1934 году полковник, а в 1843 генерал-майор Кавалергардского полка, шефом которого была императрицы Александра Федоровна, и флигель-адъютант императора Николая I, Петр Петрович Ланской, еще сном духом не знает своего будущего, своих будущих чувств и резкого поворота в личной судьбе. Уточним:
25 июня 1818 года – из эстандарт-юнкеров Кавалергардского полка.
24 ноября 1820 года – произведен в поручики.
6 апреля 1824 года – произведен в штабс-ротмистры.
1826 год – пожалован бриллиантовый перстень.
8 ноября 1827 года – произведен в ротмистры.
1833 год – награжден Орденом Святого Станислава 2 степени.
6 января 1834 года – произведен в полковники.
23 апреля 1834 года – назначен флигель-адъютантом к Его Императорскому Величеству.
1835 год – награжден Орденом Святой Анны 2 степени.
1835 год – награжден Прусским Орденом Святого Иоанна Иерусалимского.
1839 год – Императорская корона к ордену Святой Анны 2 степени.
1840 год – Знак отличия за XX лет беспорочной службы.
1841 год – награжден Орденом Святого Владимира 3 степени.
10 октября 1843 года – произведен в генерал-майоры, с состоянием по кавалерии и при Гвардейской Кирасирской дивизии (Данные взяты из «Истории кавалергардов и Кавалергардского Ее Величества полка с 1724 по 1-е июля 1851 года» Спб., 1851 г., с. 215)
II
В 1843 году Петр Петрович Ланской – заслуженный генерал, усердный служака, отмеченный наградами и знаком за двадцатилетнюю беспорочную службу, продолжает честно служить и быть на хорошем счету у императора. Он вполне достоин дальнейшего повышения по службе.
А вот личная жизнь генерала не складывалась. Он был увлечен Идалией Григорьевной Полетикой, женщиной пустой и циничной, которая терзала его и отталкивала. Тяжело пережив измену своей любимой, Ланской заболел. По совету врачей, он взял отпуск и уехал в Баден-Баден. О дальнейших событиях дочь Натальи Николаевны Арапова Александра Петровна в своих Записках, основанных на домашних преданиях, рассказах близких, писала так:
«…В начале зимы 1844 года состоялось первое знакомство моего отца с Натальей Николаевной Пушкиной. За год перед тем он перенес сильное душевное потрясение.
Легкомысленная измена женщины, которой он безраздельно посвятил лучшие годы молодости, так сразила его, что он подвергся долгой, изнурительной болезни, и только самоотверженный уход младшей сестры спас его от грозящей смерти.
Доктора отправили его на воды, за границу, и, отдыхая от сложного лечения, он провел всю осень в Баден-Бадене, где близко сошелся с Иваном Николаевичем Гончаровым и женою его, урожденной княжною Мещерской. Отпуск его кончался, и, узнав, что он едет прямо в Петербург, они попросили его доставить письмо и посылку находящейся там сестре.
Это и послужило поводом к первому визиту. Мать была особенно дружна с этим братом; с живым интересом расспрашивала о нем, о их совместной жизни; тема оказалась благодарной. Отец вопреки свойственной ему молчаливости, разговорился о заграничных впечатлениях и не приметил даже, как быстро прошло время. Откланиваясь, он, в знак благодарности за оказанную услугу, получил радушное приглашение бывать у Н. Н. и, конечно, воспользовался им.
В течение зимы посещения эти все учащались и с каждым разом он все более и более испытывал ее чарующее обаяние. В сердце, иссушенном отвергнутой страстью, незаметно всходили новые побеги, пробуждалась жажда другого, тихого счастья. И невольно вспоминались тогда слова женщины, влияние которой даже и разрыв не мог уничтожить: „С сентиментальностью вашего ума и верностью привязанностей, соперничающей с плющом, во всем мире существует только одна женщина, способная составить ваше счастье — это Натали Пушкина, и на ней-то вам следовало бы жениться“.
Благодаря подобным размышлениям, мысль о браке незаметно вкралась в голову закоренелого холостяка.
Ему тогда только что исполнилось сорок пять лет (он оказался на три месяца старше Пушкина), и, конечно, не с легкомыслием увлекающегося юноши мог решиться на такой важный шаг.
Личное состояние отца было очень незначительно, но это был аккуратный по природе человек, с весьма скромными потребностями, и доходов хватало с избытком на его холостую жизнь. Обзавестись разом многочисленной семьей являлось задачей, спугнувшей предшествовавших женихов, и сам он призадумался над ней, опасаясь осложнений и тревог в будущем.
Пробудившаяся любовь все громче заявляла свои права, внутренний голос настойчиво твердил: ты обрел свое счастье, не упускай его!
А время все шло, наступила весна…»;.
Этой весной Наталья Николаевна, чтобы укрепить здоровья детей, решается отправиться вместе с Вяземскими на воды в Гельсингфорс. Все готово к отъезду. Но случилось нечто, что заставило вдову отказаться от поездки. Неловко встав с кушетки, она подвернула ногу. Ланской почти каждый день посещал ее. Они еще более, чем раньше сблизились и еще более потянулись друг к другу.
Был у заболевшей Натальи Николаевны еще один посетитель. Император Николай, который благоволил и симпатизировал семье бедной вдовы. Сейчас не хотелось бы повторять и опровергать грязные сплетни, которые плетут советские пушкинисты и те, кто себя ими считает, об отношениях Натальи Николаевны и Николая I, но придется. Они не имеют под собой почвы, не имеют доказательств. Ни в одном документе той эпохи, ни в письмах, ни в дневниках, ни в мемуарах современников (не говоря уже о друзьях Пушкина – Вяземском П. А., Плетневе П. А., часто проведавших вдову) – нигде нет и намека на что-либо, что связывало бы имена этих людей. Исключение составляет лицейский товарищ Пушкина, известный своей зловредностью и ядом Модест Корф, который не преминул лягнуть Наталью Николаевну, сравнив ее с Марией Луизой, осквернившей ложе Наполеона браком с Неем.
«14 мая 1844 г.
После семи лет вдовства вдова Пушкина выходит за генерала Ланского… В свете тоже спрашивают: „Что вы скажете об этом браке?“, но совсем в другом смысле: ни у Пушкиной, ни у Ланского нет ничего, и свет дивится только этому союзу голода с жаждою. Пушкина принадлежит к числу тех привилегированных молодых женщин, которых государь удостаивает иногда своим посещением. Недель шесть тому назад он тоже был у нее, и вследствие этого визита или просто случайно, только Ланской вслед за этим назначен командиром Конногвардейского полка, что по крайней мере временно обеспечивает их существование, потому что, кроме квартиры, дров, экипажа и проч., полк, как все говорят, дает тысяч до тридцати годового дохода <…> Ланской был прежде флигель-адъютантом в Кавалергардском полку и только недавно произведен в генералы!»;
Прав был академик К. С. Веселовский, сказав о Корфе, что он «вообще любил макать свое острое перо в очень черные чернила». Разве есть что-то особенное, из ряда вон выходящее в том, что царь иногда посещал своих подданных? И Александра Федоровна и Николай Павлович бывали у своих приближенных на балах, маскарадах, или просто с визитом. Очень хорошо такая светская жизнь показана в «Дневнике Долли Фикельмон». Почему в число привилегированных дам не войти вдове известного поэта? Из письма гувернантки семьи Гончаровых Нины Доля мы знаем, что Александра Федоровна 31 декабря 1838 года посетила Загряжскую, и Наталья Николаевна была представлена ей вместе с детьми. Императрица была очень ласкова с вдовой(6). Карамзину Екатерину Андреевну царская чета тоже посещала. Да, у Николая I был интерес к Наталье Николаевне еще при жизни Пушкина, но во время преддуэльной истории, кстати сказать, этот интерес пошел на убыль да и никогда император не посмел бы нарушить семейный покой поэта, а после его гибели царь почти четыре года не виделся с Пушкиной и что-то не стремился к встрече, пока она случайно не произошла в декабре 1841 года, как известно, в английском магазине. И в эти годы Наталья Николаевна держала царя на расстоянии. Она страшно боялась сплетен, раз пострадав от молвы людской, которая разрушила всю ее жизнь, она оберегала свое имя и имя ушедшего мужа. Уж очень на виду была жизнь вдовы известного поэта, каждый шаг, поступок, слово которой обсуждалось и оценивалось. Уж очень много наблюдателей было у нее. Сначала в одном доме, а потом рядом жила семья де Местр, недалеко Строгановы. Стоит упомянуть Карамзиных, с которыми вдова часто общалась. Екатерина Ивановна Загряжская жила рядом и каждый день в семь часов приходила навещать племянников, Вяземский Петр Андреевич до назойливости опекал Наталью Николаевну и каждый день почти бывал у нее, бывали и другие друзья Пушкина: Плетнев, Нащокин, которые морально поддерживали Наталью Николаевну и очень доброжелательно к ней относились. И ни один из них ни единого намека не сделал на этот счет, значит Наталья Николаевна вела себя безупречно. Друзья Пушкина не простили бы ей царского внимания. Не зря П. А. Вяземский, который как никто лучше, знал жизнь вдовы, говорил: «Вдова такая скромница, такая чистая голубица, что никакая вражья сила ее не одолеет». К тому же представьте себе дом, битком набитый детьми, слугами, нянями, сестра живет тут же. До свиданий ли! И ту чушь, которую пишет заезжий француз об альковных увлечениях императора (Ach. Gallet de Kultur. «Le tzar Nicolas et la sainte Russie». Paris, 1855, cтр. 202 – 203) и «статейка» Н.А. Добролюбова, как называет ее Щеголев, к вдове поэта не имеет никакого отношения. Будь все иначе, не было бы страшного безденежья, нужды, постоянных поисков денег для содержания огромной семьи, страха за будущее детей, царская пассия царила бы в обществе и имела бы все, что только можно пожелать. Но даже Модест Корф, на тот момент доверенное лицо Николая I, его статс-секретарь в своем личном дневнике выразился бы яснее, если бы на это была причина. Уж Модинька Корф не преминул бы позлословить, не упустил бы случая выпустить яд из своего жала. Да и с другой стороны, Николай не стал бы ездить к дамам с известными целями, все, что ему нужно было, имелось во дворце. И имена царских любимиц современные серьезные историки знают наперечет, нет нужды их перечислять, имени Натальи Николаевны Пушкиной среди них нет;.
III
Вадим Старк в своей книге «Наталья Гончарова» из серии ЖЗЛ пишет, что, возможно, во время посещения Николая был разговор о дальнейшей судьбе Натальи Николаевны и о симпатии ее к Ланскому, а может, царь и сам все видел и понимал. Ведь обращались подданные к царю с просьбами, прошениями, ходатайствами, и часто эти просьбы удовлетворялись. И вот через шесть недель 9 мая 1944 года Ланской был назначен командиром лейб-гвардии Конного полка, шефом которого был сам император. В литературе очень часто называют это назначение «неожиданным». Так ли это? Генерал-майор, четверть века прослуживший в Кавалергардском полку ужели не достоин такого повышения? Ведь эту должность занимали даже полковники (Янкович И. Ф., Арсеньев М. А.). Почему бы генерал-майору Ланскому, служебное рвение которого государь заметил еще в 1834 году, не стать командиром полка? Должность соответствует званию. Не обладая безусловным авторитетом среди сослуживцев, не будучи на отличном счету у государя, этой должности не занять да и удержаться на ней было трудно. Ланской Петр Петрович обладал и тем и другим в полной мере.
Примером может служить отрывок из биографии кавалергарда Бобоедова:
«По рассказам Бобоедова, офицеры его времени делились на две группы: "служак" и "пользующихся светом". У "служак", к которым принадлежал и он, все было в казармах, где они знали каждого солдата. По окончании занятий собирались у кого-нибудь из товарищей провести время, поговорить и пошутить. Карт и вина совсем не было в ходу. Чаще всего собирались у Ланских, которых посещал и Бобоедов, "по застенчивости не посещавший светских гостиных". Жизнь "служак" отличалась патриархальной простотой, например, "играли в лапту с таким увлечением, что с удовольствием вспоминали об этих играх уже 70-летними стариками". Часто они читали вместе, и если попадалась книга юмористического содержания, то непременно приглашали на чтение сослуживца, отличавшегося смешливостью.
Большинство офицеров жили душа в душу и составляли как бы одну семью. Богатые помогали бедным. Бобоедов в особенности был дружен с братьями Шереметевыми (Сергеем и Петром), Р. Е. Гринвальдом, Павлом и Петром Ланскими и И. А. Фитингофом. Неравенство состояний не мешало дружбе, в которой "не было ни корысти, ни самолюбия, а все было просто и искренно". Например, Ланские и Бобоедов помогали Фитингофу, который был беден. За необыкновенное добродушие и простоту Фитингофа прозвали в кругу товарищей "простыней", и, как видно из переписки Бобоедова, он и Фитингоф называли друг друга Бобешкой и Фишкой»;.
И еще одно расхожее мнение требует опровержения. Во всех работах о Ланском сообщается, что Ланской ждал назначения в отдаленное место, но получил в командование полк в Петербурге. Откуда взялась эта информация? Ни в мемуарах, ни в одной биографии кавалергардов, ни в одном документе того времени нет таких данных. Почему отличный офицер, «служака», как говорил Бобоедов, хороший воспитатель солдат, флигель-адъютант Его Величества, прослуживший более двадцати лет в Петербурге, должен был ожидать назначения в провинцию? За какие грехи? Эти слова Араповой из ее воспоминаний о матери с удовольствием подхватили пушкинисты. Но она говорит об этом предположительно: «Он имел опасение ожидать скорого назначения командиром армейского полка в каком-нибудь захолустье, что могло бы осложнить воспитание детей Пушкиных, как вдруг ему выпало неожиданное, можно сказать, необычайное счастье»(9). Записки дочери Ланского они ставят под сомнение, если дочь встает на защиту матери, а там, где можно усмотреть компромат против Натальи Николаевны и ее второго мужа, верят охотно. Воспоминания Араповой – правдивый, ценный и замечательный документ, написанный кровью сердца, с любовью к матери и отцу, но, возможно, сведения о переводе Ланского – это неточные детские воспоминания о разговорах взрослых или Александру Петровну подводит память, но нет никаких доказательств, подтверждающих ее слова. Петр Петрович Ланской все время служил в Петербурге и служил бы и дальше, даже не женясь на вдове поэта. И что такого удивительного в этом назначении? Его друг Иван Андреевич Фитингоф из бедных курляндских дворян к тому времени уже в течение пяти лет командовал Кавалергардским полком, шефом которого была императрица Александра Федоровна. Но никому в голову не приходит связывать эти два имени. К тому же должность командира Конногвардейского полка освободилась уже в декабре. 17 декабря 1843 года ( в начале зимы 1844 года П. П. Ланской только познакомился с Н. Н. Пушкиной) прежний командир полка А. А. Эссен назначается командующим 1-й бригады гвардейской кирасирской дивизии и в мае сдает полк Ланскому, принимая командование 2-й кирасирской дивизией. Идут обычные передвижки военных кадров, очередные повышения званий и смена должностей.
IV
Итак, материальное положение Ланского упрочилось. Только отсутствие достаточного состояния удерживало его от предложения руки и сердца. А теперь ему полагалась казенная квартира, а летом дача. Предложение было сделано и принято.
Свадьба генерала Ланского и Натальи Пушкиной состоялась в июле 1844 года в Стрельне под Петербургом, где летом квартировал Конногвардейский полк. Все было тихо и скромно, на этом настояла Наталья Николаевна. Она предвидела, что ее имя будут трепать в светских гостиных, обсуждать ее второй брак. Нет! Только самые близкие, самые родные люди присутствовали на венчании и свадьбе.
Правда, вызывала сомнение одна обязательная церемония. Как человек, приближенный к престолу, Ланской должен был доложить государю о своем решении и испросить разрешения на брак. По словам Александры Араповой-Ланской, в ответ он услышал:
– Искренне поздравляю тебя и от души радуюсь твоему выбору! Лучшего ты не мог сделать. Что она красавица – это всякий знает, но ты сумел оценить в ней честную и прямую женщину. Вы оба достойны счастья… Передай своей невесте, что я непременно хочу быть у нее посаженым отцом и сам благословить ее на новую жизнь.
Но и от этой чести невеста отказалась. Государь с пониманием отнесся к деликатности и скромности Натальи Николаевны, но предупредил, что будет крестить их первого ребенка. В подарок он прислал бриллиантовый фермуар.
Наталья Николаевна отдала свою руку и сердце человеку достойному, выбор ее был обдуманным и неспешным. Были у нее богатые претенденты – Голицын, Столыпин, Перовский, Гриффео – но препятствием были дети. Ланской полюбил пушкинских детей как родных, и они приняли его и до конца его жизни сохранили благодарность и уважение к отчиму. «С полным доверием поручила она честной, благородной душе участь своих детей, для которых ее избранник неизменно был опытным руководителем, любящим другом. Слово «отец» нераздельно осталось за отошедшим. «Петр Петрович» — был он для них прежде, таким и остался навек. Но вряд ли найдутся между отцами многие, которые бы всегда проявляли такое снисходительное терпение, которые так беспристрастно делили бы ласки и заботы между своими и жениными детьми» – писала Александра Петровна Арапова.
Веры Александровны Нащокина впоследствии вспоминала о своей встрече того времени в Москве с H. Н. Пушкиной:
«Это была женщина чудной красоты: высокая, дивно сложенная, изящная, с каштановыми или темно-русыми волосами… она, заехав однажды к нам, заявила Павлу Войновичу, что генерал Ланской, человек тогда уже пожилой… сделал ей предложение и она приехала спросить совета, как ей поступить. По ее объяснению, Пушкин на смертном одре сказал ей: „Если ты вздумаешь выходить замуж, посоветуйся с Нащокиным, потому что это был мой истинный друг“.
Мой муж уклонился от совета, ссылаясь на то, что Пушкину он мог советовать, как близкому другу, душа которого была для него раскрыта и ясна; вдове же его, при всем уважении к ней, советовать он не может. Наталья Николаевна уехала, и вскоре потом мы услышали, что она помолвлена с Ланским»;;.
Петр Петрович и Наталья Николаевна обрели свою тихую пристань, свой очаг. А служба Ланского продолжалась, продолжалась и карьера, которую пушкинисты называют «стремительной и блестящей», намекая на поддержку царя. И первым на этот счет прошелся Щеголев П. Е. Можно поставить его первым в ряду клеветников и гонителей Натальи Николаевны и Ланского. «… она (Ланская. – Т. Г. ) пользовалась исключительным благоволением Николая, а муж ее, П. П. Ланской, делал удивительную карьеру: в это время он был командиров л.-гв. Конного полка и свиты генерал-майором, а через год – в 1849 году – был назначен генерал-адъютантом»;;. Ну, допустим, здесь Павел Елисеевич явно ошибается, в математике он не силен, впрочем, как и в армейской иерархии. Не через год, а почти через шесть лет после генерал-майора Ланской получил звание генерал- адъютанта, а после зачисления в свиту через три года.
Убедитесь сами:
10 октября 1843 года – пожалован генерал-майором
9 мая 1844 года – командир Конногвардейского полка.
7 ноября 1846 года – зачислен в свиту Его Величества
1847 год – Орден Святого Георгия 4-1 степени за 25 лет службы.
1848 год – Орден Святого Станислава 1-й степени.
1849 год – пожалован генералом-адъютантом.
1853 год произведен в генерал-лейтенанты с отчислением от командования полком.
Очередное звание получил через шесть лет и через четыре года(1843 – генерал-майор, 1849 – генерал-адъютант, 1853 – генерал-лейтенант). Что же такого «удивительного» в этом служебном росте? Обычная, конечно, хорошая карьера военного в николаевское время. Его сослуживцы И. А. Фитингоф, А. А. Эссен еще раньше Ланского получили звания генерал-адъютантов. Если бедный Ланской женился на Наталье Николаевне Пушкиной, то, наверно, ему нужно было сидеть в ротмистрах и отказываться от званий и наград, а все остальные будут дослуживаться до генералов, ведь они не женаты на женщине, которую вся советская пушкинистика обвиняет во всех смертных грехах.
V
Возвращаясь к вопросу карьеры Ланского и сравнивая ее с карьерами других военных того времени, можно смело утверждать, ничего «удивительного» в ней нет. Давайте посмотрим, как же служили другие офицеры николаевского времени. Вот послужной список ближайшего друга и товарища Ланского по Кавалергардскому полку барона И. А. Фитингофа (1797 – 1871):
1815 год – юнкер в Кавалергардском полку.
1818 год – корнет
1827 год – ротмистр
1831 год – полковник
1833 год – командир Новгородского кирасирского полка.
1839 год – генерал-майор и сразу назначен командиром Кавалергардского полка.
1842 год – зачислен в Свиту Его Величества.
1848 год – генерал-лейтенант
1857 год – командир сводной Кирасирской дивизии.
1861 год – генерал от кавалерии.
Чем эта карьера хуже карьеры Ланского? А ведь мы знаем по воспоминаниям Бобоедова, что у барона не было ни связей, ни состояния. Фитингоф писал в письме своему другу: «Еще могу тебе сказать, что служба моя идет не дурно, но дурно то, что не остается копейки на черный день, а о детях надобно подумать. Но Бог и царь помогут, и ежели было бы только прежнее здоровье, то и далее служба прокормит. Завидую вам всем, которые дома живете, как бы и я желал, но рано еще, нечем без службы жить»;;. Можно ознакомиться с послужным списком еще одного служаки времен Николая I, генерала от инфантерии Жеркова Александра Васильевича (1800 – 1871). Из «Записках старого преображенца (кн. Н. К. Имеретинского)», опубликованных в февральском номере журнала «Русская старина» за 1893 год: «Генерал-майор Александр Васильевич Жерков выслужился из кантонистов и, без всякой протекции, дослужился до звания командира образцового полка»;;. Вот его карьерный рост:
Воспитывался в Пажеском корпусе.
1816 год – прапорщик в Гренадерском принца Прусского полку.
1821 год – зачислен в лейб-гвардии Семеновский полк.
1829 год – полковник.
1837 год – генерал-майор.
1838 командующий 2-й бригады 3-й пехотной дивизии.
1843 год – командир лейб-гвардии Преображенского полка.
1848 год – генерал-лейтенант.
1849 – 1856 – командовал 2-й гренадерской дивизией.
1866 год – генерал от инфантерии.
В карьере Фитингофа и Жеркова не меньше блеска, чем у Ланского, они командовали дивизиями. Можно еще привести примеры послужных списков Муханова И. Д. , Баранова Н. Т., Барятинского В. И. и многих других военных того времени, которые дослуживались до высоких чинов. И если бы Наталья Николаевна вышла замуж за одного из них, то, наверное, и их успехи приписали бы темным силам.
VI
В должности командира полка Ланской прослужил десять лет. На новом месте Петр Петрович проявил обычное свое рвение и старание, хотя переход из кавалергардов в кавалерию вызвал у него некоторые трудности. «Привязанность его к кавалергардской семье была так велика, что, несмотря на отменную царскую милость, ему было тяжело надеть конногвардейскую форму, являвшую в ту пору особые, отличные от кавалергардской, традиции. Дело в том, что в Конном полку со времен Анны Иоанновны держались немецкие традиции, в Кавалергардском же под влиянием Екатерины II пробудилось русское самосознание. По счастью, почти одновременно с Ланским его товарищ и лучший друг барон И. А. Фитингоф получил родной полк, и они дали друг другу слово приложить все старания к уничтожению постоянного антагонизма, что им отчасти и удалось. Через несколько лет командования Ланского сложилась уже поговорка, что он принял от Эссена регимент, а сдал графу Ламберту полк»;;.
Еще одно свидетельство не только добросовестности, но и гуманности командира полка: « В 1847 году, командиром полка, Генерал-Майором Ланским, учрежден в полку для совершенно малолетних солдатских детей обоего пола, преимущественно для сирот, детский приют, который и был открыт в 1847 году, перед полковым праздником. Не требуя никакого содержания от родителей, приют берет одну часть детей совсем на жительство и полное свое содержание, пользуясь только положенным им провиантом, (сиротские их деньги кладутся в Сберегательную кассу для приращения процентов и выдаются им на выходе из приюта), другую же часть детей довольствует пищей в продолжение дня и одеждой, уже без всякого возмездия, так как дети эти живут при родителях своих». («История Лейб-гвардии Конного полка 1731 – 1848» часть 1, с. 285)
Как и везде, где дело идет об отличиях, наградах, продвижении по службе, в Конногвардейском полку служило много амбициозной молодежи, создавались острые ситуации. Командир полка отвечал за моральный климат во вверенном ему подразделении. Не всегда легко быть принципиальным и справедливым. Ланскому это удавалось, он обладал непререкаемым авторитетом и пользовался уважением среди подчиненных. Вот пример, что прекрасная репутация Ланского взялась неспроста.
«Его строгое отношение к службе и цельность характера способны были порождать недовольство между подчиненными, но все единогласно признавали в нем и высоко ценили редкую справедливость и нелицеприятие. Следующий факт служит лучшим тому доказательством: в Конном полку открылась вакансия полкового адъютанта; при всем известном благоволении императора Николая Павловича к своему шефскому полку это считалось верным обеспечением вензелей, и честолюбцы пустили в ход все интриги, чтобы добиться этого назначения. В течение полугода эту должность примерно исправлял Альбединский, и Ланской, считая его вполне достойным офицером, решился утвердить его полковым адъютантом. Альбединский имел очень мало средств и никакой протекции. Кружок богачей-аристократов имел своего кандидата - Черткова, сильного своими связями, и всячески агитировал, чтобы сломить твердое решение командира полка.
Однажды, во время приема с глазу на глаз, государь, любивший входить в разные подробности, спросил Ланского: "У тебя очищается адъютантская вакансия?" - "Так точно, Ваше Величество". - "Я слышал, ты избираешь Черткова?" "Ваше Величество! Должен ли я считать этот вопрос изъявлением вашего желания?" - почтительно спросил Ланской. - "Это почему?" - "Потому что оно для всякого становится законом, и только в силу его я имею право обидеть офицера". "Нет, Ланской, всегда поступай по совести. Тебе это ближе и лучше знать, - ответил государь и, милостиво потрепав его по плечу, уже с легкой усмешкой добавил: - Взялся поинтриговать, и не выгорело, а тебе за правду - большое спасибо! Я люблю, чтобы мне так служили" («Сборник биографий кавалергардов»).
Император ценил Ланского за прямоту, верность, служебное рвение. Но если полк заслуживал порицания, то он его получал. Из тех же «Записок старого преображенца (кн. Н. К. Имеретинского)» мы узнаем о таком случае в полку Ланского: «Проезжая мимо Конногвардейского переулка, император услышал пронзительный женский крик: «Караул!.. Разбой!..» Он приказал кучеру завернуть в переулок и там застал врасплох рослого конногвардейского солдата, очень хмельного. Солдат бил какую-то женщину и тащил у нее с головы платок. Государь вышел из саней и прямо пошел к месту сцены, но солдат, увидевший грозный и величественный образ царя, шмыгнул в ближайший темный подъезд и спрятался там в углу, но государь последовал за ним, отыскал буяна, схватил его за погон, привел на ближайший двор казарм и крикнул: «Дежурного!..»
Так звучен и так могуч был этот богатырский крик, что не только дежурные, но и сам командир полка, генерал-майор Ланской, выбежали во двор. Государь все еще держал за погон провинившегося солдата и только при появлении Ланского оттолкнул от себя со словами: «Вот тебе твоего полка безобразник! Возьми-ка да полюбуйся на него!» Император рассказал в коротких словах всю историю, сильно выговорил за нее Ланскому, велел рассадить всех дежурных по гауптвахтам и уехал. Не говоря о примерном телесном наказании виновного, его эскадронный и отделенный командиры отправлены под арест. Командиру полка объявлен строжайший выговор, так же как и бригадному, принцу Гессен Дармштадтскому, и даже начальнику дивизии, генералу Эссену, было сделано замечание»;;.
VII
В 1855 году 18 февраля умирает Николай I. Но карьера Петра Петровича так же успешно продолжается. Император Александр II не менее своего отца ценит и уважает Ланского. Редкое прямодушие и честность генерала восхищает молодого императора.
В сентябре 1855 года, едва оправившись от тяжелой болезни, во время которой Наталья Николаевна самоотверженно ухаживала за ним, Ланской должен был ехать в Вятку, для формирования местного ополчения. Супруги Ланские приехали в Вятку, где пробыли до января, а затем Петр Петрович отправился дальше по делам службы. «Отцу пришлось довести сформированное в Вятке ополчение только до Казани, так как там было получено известие о подписании мира и приказ о распущении по домам», — писала Арапова. И далее продолжала: «В самый разгар Крымской войны он был командирован в Вятскую губернию для формирования ополчения. Пожертвования лились щедрой рекой и по распущении ополчения и заключения мира, он остановил ополчение по пути в Крым.
В безотчетном ведении Ланского оказался капитал, достигавший 100 000 рублей. Этот избыток — был единственный пример во всей обширной России.
При докладе императору Александру II, Ланской заявил об остатке, спрашивая указания, куда представить эти деньги. Государь весьма удивился и спросил:
— Как поступили в других губерниях? — и убедившись в исключительности факта, промолвил:
— Так ты один возвратил их, Ланской? Да с тобою иначе и быть не могло! — и приказал всю сумму передать военному министру Сухтелену. Затем она быстро испарилась по разным инстанциям» (Сборник биографий кавалергардов», том III, 1908, с. 335).
А Ланскому «за скорое сформирование и скорое расформирование Вятского ополчения объявлено Высочайшее благоволение» и пожалован орден Святого Владимира II степени.
В январе 1856 года Петр Петрович после возвращения из Вятки был назначен начальником 1 гвардейской кавалерийской дивизии. Как видим, Петр Петрович был достойным продолжателем рода офицеров-Ланских, его карьера – плод его личных усилий, твердости характера, ответственного отношения к службе и добросовестности.
Весной 1861 года Ланской вынужден был просить одиннадцатимесячный отпуск для пребывания за границей и лечения тяжелобольной жены. Здоровье Натальи Николаевны ухудшалось. Ее мучил постоянный кашель, ненадолго утихавший в теплые дни. Путешествие и лечение у тамошних врачей пошло Наталье Николаевне на пользу. Ей стало лучше. По возвращении в Петербург Ланской вступает в сферу административной деятельности. В период петербургских пожаров, студенческих волнений Ланской оказался военным генерал-губернатором одной из трех частей Петербурга. С 1864 года он член комиссии для разбора и суда по всем политическим делам. На своем посту Ланской старался проявить лояльность, хотя это было нелегко. В 1866 году после покушения Дмитрия Каракозова он председатель этой комиссии. Однако вскоре был заменен более колоритной фигурой М. Н. Муравьева-вешателя.
«Разносится слух, – читаем мы у Герцена, – что назначают следователем Ланского – клубный вопль: «Дай нам Муравьева… дай нам его, облитого кровью и покрытого проклятьем целой страны»(16). Слишком мягким и человечным был генерал Ланской для такого жестокого дела. В 1855 году в Вятке судьба столкнула его с молодым сочинителем Михаилом Евграфовичем Салтыковым-Щедриным, жившим в этом городе на положении ссыльного. Ланской обратился к министру внутренних дел (своему двоюродному брату С. С. Ланскому) с ходатайством об освобождении из ссылки Щедрина и получил его. 13 октября 1855 года Михаил Евграфович писал брату Дмитрию из Вятки в Петербург: «Он (Ланской) принял живейшее участие в моем положении и с нынешней почтой послал к министру официальное письмо, в котором, отзываясь обо мне с лучшей стороны, просит исходатайствовать мне всемилостивейшее прощение. Кроме этого официального документа, генерал был так добр, что еще частным образом просит министра о том же»;;.
Другой современник Щедрина и Ланских, весьма близкий к писателю, Н. А. Белоголовый свидетельствует: «…в семье Ланских свято хранились вместе с памятью о покойном поэте и симпатии к литераторам и их деятельности; Салтыков немедленно познакомился с ними, стал часто бывать в их доме и до старости сохранял благодарную память о радушном приеме и нравственной поддержке, какую всегда встречал у них»;;.
И, наконец, 28 ноября 1855 года торжествующий и свободный он пишет тому же Дмитрию: «К 15 января надеюсь быть в Петербурге, чтобы уж никогда с Вами не расставаться. Всем этим я обязан генералу Ланскому, который так добр, что даже дает мне письмо к нашему министру»(19).
Сочувствие к людям, стремление помочь тем, кто нуждается в поддержке, в том числе и попавшим в опалу, у Ланских было фамильной чертой. Мать Петра Петровича Елизавета Ланская урожденная Лепарская была сестрой генерал-майора Станислава Романовича Лепарского, коменданта Нерчинских рудников. Находясь в Чите, Лепарский всеми силами старался облегчить положение ссыльных в Читинском остроге. Он отделил их от остальных каторжников, «варнаков», добился снятия кандалов и освобождения от каторжных работ, завел аптеку и закупку лекарств, тайком делал материальные взносы в их артель. Лепарский всеми способами постарался вытребовать к себе в Читу ссыльных из Нерчинска, находящихся под началом Бурнашева, который зачастую засекал бедных узников, морил их голодом, не давал необходимой одежды. Дружное общество читинских ссыльных приняло своих товарищей из Нерчинска, благодаря за доброту своего славного коменданта. Станислав Романович хранил пейзажные работы Н. А. Бестужева и поэтические произведения А. И. Одоевского. Лепарский не стеснял свободы декабристов, относился к ним с уважением и предупредительностью, и они платили ему тем же. В своих мемуарах они с признательностью вспоминают о Станиславе Романовиче, называя его «почтенный комендант», «добрый старик», «благородный Лепарский». Известен акварельный портрет Лепарского работы Н.А.Бестужева;;.
Кроме забот и успехов по службе генерал был обременен многочисленным семейством. У Ланских росло семеро своих детей (четверо пушкинских и три девочки Ланские), племянница Софья, дочь умершего в 1844 году Александра Петровича Ланского, часто гостили два его сына Петр и Павел. На каникулы Наталья Николаевна забирала из Училища правоведения Левушку Павлищева, сына Ольги Сергеевны и Сашу Нащокина. Это была удивительно дружная, сплоченная семья, в которой царили мир и любовь. Ланской вырастил детей достойными людьми. Александр и Григорий стали военными. Мария и Наталья вышли замуж. Недолог век был у любимой жены Ланского. Когда Наталья Николаевна умерла, Ланскому было 64 года. Об отставке нечего было и думать, поскольку требовались деньги: у него остались три дочери-барышни. Повзрослели и они и вышли замуж за офицеров-кавалергардов. Теперь Ланскому нужно было заботиться о внуках. Наталья Александровна после неудачного брака с Дубельтом уехала за границу и вышла замуж за немецкого принца Николая Нассауского, оставив на попечение Ланского своих детей. Этим внукам Пушкина, девятилетней Наташе и восьмилетнему Леонтию Дубельтам, «дедушка Ланской» заменил родителей. Леонтия определил в Пажеский корпус, Наташу – в женское учебное заведение. Но все каникулы и праздники дети проводили у дедушки.
Годы шли, дружба и сплоченность детей и внуков Пушкина и родных детей Ланского крепла. Они подолгу гостили друг у друга, приходили друг другу на помощь в трудные минуты. Наталья Александровна стала матерью еще троих детей и оставалась для Ланского родной дочерью. Когда он лечился от ревматизма, то гостил в немецком семействе Натальи, теперь носившей титул и фамилию графини Меренберг.
Николай I после освящения полкового Благовещенского собора предоставил право быть погребенными под ним своим любимцам А.Ф.Орлову и П. П. Ланскому. Но генерал Ланской уклонился от этой чести и завещал похоронить себя рядом с горячо любимой женой на Старо-Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. Закончив свой земной путь, Петр Петрович соединился с той, которая была счастьем всей его жизни. Он выполнил все, что обещал ей в ее последние минуты. Очень точно сказал о Петре Петровиче Ланском поэт Николай Доризо:
Он не был гением-творцом, Вдове, рыдавшей безутешно:
В стихах и в бронзе не был славен. «Я Вас любил так искренно,
В одном он Пушкину был равен – Так нежно, как дай Вам Бог
Он стал его детей отцом. Любимой быть другим!»
Растил их нежно генерал,
Любовь к усопшему внушая.
Как будто Пушкин, умирая,
Его им, детям, завещал.
Он как бы был предсказан им
Примечания
1 Цит. по Н. Горбачева. Прекрасная Натали. М., 1999, Олимп, с.352
2 Л.А.Черкашина. Наталья Гончарова. Счастливый брак. М., Феникс, 2010, с. 97
3 Сборник биографий кавалергардов. Т. III, Спб., 1908, стр 334
4 А. П. Арапова. Наталья Николаевна Пушкина-Ланская. Пушкинский ключ, с 72-73
5 В. Старк. Наталья Гончарова. Из серии ЖЗЛ. М., Молодая гв.,2010, с 489
6 Там же, с. 439
7 Л. Выскочков. Николай I. М., Молодая гв., с. 566 – 584
8 Сборник биографий кавалергардов. Т. III, Спб., 1908
9 А. П. Арапова. Наталья Николаевна Пушкина-Ланская. Пушкинский ключ, с. 74
10 В. Старк. Наталья Гончарова. Из серии ЖЗЛ. М., Молодая гв., 2010, с. 489
11 П. Е. Щеголев. Дуэль и смерть Пушкина. М., Книга, 1987, с. 373
12 Сборник биографий кавалергардов. Т. III, Спб., 1908
13 М. Гершензон. Николай I и его эпоха. М., Захаров, 2001, с. 113
14 История Лейб-гвардии Конного полка 1731 – 1848 гг. Спб., 1849
15 М. Гершензон. Николай I и его эпоха. М., Захаров, 2001, с 116
16 А. И. Герцен. Иркутск и Петербург (5 марта и 4 апреля 1866 года). Изд. АН СССР, 1958, т. 19, с. 61
17. М. Е. Салтыков-Щедрин. Соч., т. 18, м., Гослитиздат, 1957, с. 120
18. М. Е. Салтыков-Щедрин в воспоминаниях современников. М., Госполитиздат, 1957, с. 545
19. М. Е. Салтыков-Щедрин. Соч., т. 18, М., Гослитиздат, 1957, с. 124
20. Мемуары декабристов. М., Правда, 1988, с. 406-419