Янтарный крест Глава 24

 


       Хоть первое нападение мы пережили еще до Рождества, но  зло затаили, а внешне виду не подали, и официально считается начало войны с 12 февраля 1700 года, когда саксонцы под предводительством генерала Флеминга начали осаду Риги. Лифляндские бароны шведов за отобранные земли не любили, и один из них - фон Пайкуль, давно ошивавшийся в Варшаве, прожужжал при дворе всем уши, что только "освободительная" армия подойдёт, так и в городе сразу восстание вспыхнет, и дальнейший поход по Лифляндии окажется лёгкой и увлекательной прогулкой. Не вспыхнуло?!?! Ладно, решили подождать. Но вот настроения не поменяли - начались балы-охоты. И в итоге Флеминг так одной ладненькой панночкой увлёкся, что повёз её в Дрезден венчаться, а армию на того же Пайкуля оставил. Кстати и Фердинанду дело нашлось - раз ты артиллерист, то командуй всей осадной артиллерией. И "герцог"  с немецкой аккуратностью принялся различные флеши городить да траектории полета ядер вычислять.

        Расслабиться было от чего - ведь помимо саксонцев, от юного Карла его датский кузен Фредерик 4-й свой кус также оторвать вдруг резко возжелал. Уж очень тому лежащее под боком Гольштейн-Готторпское герцогство приглянулось. А если у тебя даже без сил флота под рукой 15-20 тысяч войска, то с желаниями так трудно бороться - вот и не устоял перед соблазном, оккупировал несчастный клочок земли в марте месяце. Тут уж шведскому монарху хоть разорвись между двух противников, причем каждый как минимум вдвое его числом превосходит. Август, как только охотничий сезон в курляндских лесах завершился, заскучал без балов и любовниц, и так же в марте в Варшаву отбыл, посчитав, что в этом сезоне повоевал достаточно.
   Но Карлу трудные задачки были только в кайф. Уболтал он англов да голландцев за долю малую флотом в статистах поработать, и как только Стокгольмская гавань ото льда освободилась, рванул со всем, что было под рукой под Копенгаген. Воевал он неправильно, и раз сам сдаваться не захотел, то сделать это пришлось Фредерику. Не только герцогство кузену  вернув, но заставив разорвать союз с Саксонией, и еще 200 тыс. таллеров контрибуции заплатить.

         А шведским солдатам побеждать под руководством удачливого короля понравилось, потому, когда войско перевезли в Ригу, то они продолжили делать то, что хорошо научились - то есть бить врага. Опять воюя неправильно! То сено мокрое для дымовой завесы при форсировании реки подожгут, то пехотой кавалерию разгонят. 9 июля, начальник артиллерии - " герцог" на Спильвских лугах под Ригой был серьёзно ранен, и от пленения его спасло только то, что курляндцы все ж помужественней саксонцев оказались - стыдно было потомкам рыцарей в плен сдаваться. Да и без них Карл 500 ворогов заполонил, да и мой корпус, наконец, осаду прорвав так же отступающих к Аа прижав, за неудобства полугодовой осады посчитался - и наш живой трофей шведскому равнялся. На то ,что в арсеналах нашлось - мы не претендовали, да и из контрибуции в 60 тыс. риксталлеров также доли не затребовали. Ещё для шведской армии с побеждённого герцогства взыскано было 90 тыс. лисфунтов сухарей, 60 тыс. лисфунтов копченого мяса, 30 тыс. бочек пива, 40 тыс. бочек овса, 1 тыс. бочек водки и 100 тыс. стогов сена. Горе побежденным! И наука - кого во владетели себе избирать. Ведь как еще со времен Ливонской войны одним из баронов под Виндавой не пожелалось ленником Речи являться, так все века его Пильтенская волость как кость в горле стояла - в герцогство не вступив. Иван Грозный того барона за мужество даже Ливонским королем сделать намеревался, да вот войск чуток не хватило.

      Хавку, штыком добытую, на пленных Карл расходовать не пожелал, и предложил подголодавших на кошт мне. Пришлось милосердие проявить, и на Урал отправилась тысячная колонна саксонцев. Их даже по улицам Москвы прогнали, дабы горожан к правильным традициям приучить. До дождей, наконец, дотопали немцы до заводов и осознав, что размер пайки теперь зависит от вложенного труда, рьяно взялись за дело. Кстати нашлись среди пригнанных и металлурги и рудознатцы - по этим направлениям у Саксонии древние традиции имелись. Просто ребятам с правителем не повезло, а так - ничего личного. Но теперь - под моё крыло попав, остаток жизни им в мирных условиях провести я гарантировал - варите только себе спокойно медь да чугун.
             Карл же с войском, переполняемый благородным негодованием, углубился в пределы Речи, шляхта коей оказывается, так любившая сабельками своими щеголять, пользоваться то этим колюще-режущим средством совсем разучилась. И Август "Сильный", дабы лицо сохранить, попытался в этот раз шведа попользовать - предложив совместно на Московию напасть да награбленное потом поделить по совести. Ведь его обещание магнатам сделанное - "от можа до можа" конкретики то не имело, да и Сэйм на войну денег не давал – дело, мол, это твоё личное. Но и драпающие саксонцы и преследующие их шведы, бегая по Речи, попутно ещё и кушали. Причем усиленно! Но зачем Карлу в России лишний геморрой, и непредсказуемая кухня, когда и тут прилично пропитаться возможно, и гонение продолжилось.

        Поскольку "латинский генерал" (шведы звали так А.Л.Левенгаута за то, что кончил тот два университета и цитировал частенько великих, не удосуживаясь последующим переводом, предполагая, что собеседник обязан его понимать), в погоне за саксонцами из благодарности за своевременную развединформацию на часок ко мне завернул и планами поделился, сделал я вывод, что на ближайшие годы Остзейский край лучше покинуть и народ по максимуму отсюда переселить. В большой драке обычно больше всего достаётся постороннему, не желающему драться. Собственно, и в конспектах деда, ставших уже завещанием, говорилось то же, но видно думать как он уже и я сам научился. На примере ювелирного завода, чьи мастера после налета Фридриха сразу же с охотой согласились переезжать вслед за сырьём (т.е. золотом) в Москву, удалось мне уговорить на переезд на восток и бумажную, и стекольную, и еще множество мануфактур. А кожемяк, шубников, да сапожников и уговаривать не потребовалось. Когда рабби узнал почем на границе со степью шкуры стоят, все его прихожане сами пришли туда проситься. Ведь кроме коммерческой выгоды гнал их и здравый смысл - редкая война без еврейских погромов обходится, ибо это племя виной всем войнам служит. Но отдуваются за банкиров, ссуживающих деньги на бойню, обычно нищие, босые сапожники и портняжки без лапсердаков. Разумеется, этому мастеровому народу я был рад и подъёмные пообещал на общих основаниях. Кстати, в Тамани семитов и от старых владык осталось немало, только вот тех - набивавших ранее мошну на работорговле, я бы под погром пустил ( ну или хотя бы сделал вид, что не заметил такового). Так что поотправляв на юг обозы, и оставив на едва живом "хозяйстве" смотрящего, сам поехал на восток - дела ждали и там.

       Со мной уходил и выдержавший полугодовую осаду гарнизон крепости (замком после победы назвать ливонскую "коробочку" уже язык не поворачивался). На груди у меня, как и у почти трех тысяч проверенных войной бойцов, красовалась серебряная медалька "За оборону Митавы", присоседившись к "За взятие Тамани", коей практически поголовно награжден был предыдущий "выпуск" учебок. Хотя лучшим учителем явилась сама война, и приятно было сознавать, что не зря на гонение средства тратились - и в обороне, и в атаке бойцы не подвели. Хотя, кроме знаний, еще от солдата и мужество потребно, которому не научить, но с этим у поставляемого "сырья" был порядок. 2-й Курляндский корпус шел, ощущая себя победителями, а этот настрой теорией не создать. Теперь они сразу же будут растасканы капралами по создаваемым полкам - только пехотных Петр в прошлом году повелел создать более двух десятков, и лучших младших командиров для них, чем мои орлы, было не найти.