Отношения мои со сверстниками все больше холодали. Я упорно избегал каких бы то ни было близких отношений с ними, был напряжен, внешне агрессивен (Благо, этому помогал мой артистический "талант"). Я их совсем не понимал и боялся. К десятому классу я уже был высокий и довольно сильный, хотя и не занимался никакими спортивными дисциплинами. Случалось, мне наносили удар, провоцируя на драку, я не отвечал. Я патологически боялся любых серьезных конфликтов.
Тут бы, конечно, кому-то обрадоваться и заключить: божий человек! Но вспоминаю какой удар нанес я сестре ногой в живот, когда она на что-то рассердившись, погналась за мной в ярости и решимости. Это был удар пяткой, со всей силы, со всего страху. Может быть поэтому и открылся у нее потом диабет?
Непонимание сверстников, натянутые отношения с ними и побудили меня уйти из общеобразовательной школы и пойти работать в шестнадцать лет. Действительно, меня зауважали те ребята, которые учились со мной в 9м классе. Я приобрел в их глазах имидж самостоятельного - стал зарабатывать деньги, купил пальто с шалевым воротником. Но в УМе, куда я пришел учеником слесаря, я столкнулся со сверстниками покруче - детьми из рабочих семейств и познал гораздо больше унижения, чем в общеобразовательной школе. К тому же, все они знали, что я сын милиционера.
Был в оперотделе моего отца такой нештатный сотрудник дружинник - Юрий Дмитриевич. Он работал мастером ремонтного участка в этом самом УМе. Именно к нему отец меня и направил, когда я стал настоятельно проситься на работу.Работать мне было не в тягость, хоть слесарь-ремонтник по тракторам - работа не самая чистая. За то здесь я смог, наконец, дорваться до своего самого любимого занятия - до своей первой любви - шахмат.
По счастливой случайности или по провидению Божьему, директор этого УМа оказался заядливейшим шахматистом. В шахматы здесь играли и в обед, и после работы. Директор любил устраивать турниры, и это не составляло труда, потому что любителей шахмат на его предприятии работало много. Я, конечно, был не из последних игроков и, вследствиии своей молодости и совершенно детского нежного вида приводил в бешенство некоторых взрослых, которым приходилось сдаваться или получать от меня мат.
А виной тому была маленькая книжечка "Ладейные окончания", попавшая случайно в мои руки и поднявшая меня сразу на недосягаемую простому любителю высоту. Мы можем чему-то учиться всю жизнь, постигая истину путем проб и ошибок и, конечно, чего-нибудь да достигнем в конце пути. Но прикосновение к теории - опыту поколений, результату размышлений многих людей, позволяет нам мгновенно достичь таких вершин, о которых мы и не мечтали. Увы, некоторым людям понять это мешает гордыня.
Что помешало мне тогда заняться шахматами серьезно? Работа, учеба в вечерней школе, а потом и на вечернем факультете института? Или просто та же самая дезорганизующая меня застенчивость? Да просто я ушел из УМа. Далеко было ездить. А в НИИ, куда я пришел лаборантом, в шахматы не играли. Вернее, играли наверное, но на другом уровне.
С какой завистью я смотрел на Генку Кириенко, бывшего соседа по нашей улице в моем старом городе, мальчишку, с которым мы иногда играли, у которого была еще собака Полкан, которую я боялся! Я его еле узнал. Он сидел за столиком с шахматами и часами в фойе нашего института Возле него красовалась табличка КМС и он учавствовал в каком-то крупном турнире, проводящемся в нашем городе. Конечно, я к нему не подошел. Я только впервые с печалью оглядывал свое прошлое.
Примечание: УМ - Управление механизации (бывает при строительных организациях).
Продолжение следует.