За окном надвигался теплый летний ливень, приносящий за собой ароматы свежести и желание пробежаться по дышащим озоном мокрым улицам. Двое людей в разных уголках города, Иван и Оля, смотрели на природные явления показывающие свою красоту и мощь всем кто способен это видеть.
Черно-синие тучи налетели на небо над Киевом и стали пронзать его сверкающими лезвиями молний, хотя еще несколько минут назад солнышко светило согревая все вокруг. Деревья, с молодой светло-зеленой листвой, словно встрепенулись от удара ветра, и ветки, покоряясь его силе, гнулись как древко лука под напряжением тетивы. Через несколько мгновений небо сорвется вниз к земле серыми потоками воды, унося с собой пыль из воздуха, пока еще летающую вихрями локальных смерчей по всему городу. Как всегда, ливневая канализация не захочет справляться с небесной водой, которая на какое-то время покроет все асфальтовые дорожки сооруженные человеком для своего комфорта, гордясь своей всемогучестью. Но небесное послание, как бы напоминает людям о том, кто в мире хозяин, заглатывает и покоряет все вокруг.
Иван завершал последние штрихи в презентации, материал был уже подготовлен , необходимо было внести несколько слайдов, учитывая специфику завтрашней аудитории. Первый раскат грома заставил отвлечься от ноутбука и отпустить ход мыслей в свободное плавание. Первое о чем Иван подумал, это то, что пришло настоящее теплое лето и в этом году ... А что было прошлым летом? Его лицо невольно растянулось в улыбке от воспоминаний внезапного летнего дождя когда он с Олей, своей случайной знакомой, промок до нитки и ни одно такси не желало их брать. Ее платье облегало тело, выдавая все аппетитные бугорки, изгибы и впадины до бесстыдства на общее обозрение. Несмотря на то, что Иван уже давно был женат, его глаза постоянно сами собой обнаруживали присутствие противоположного пола. Они выискивали что-то интересное даже когда он вел машину, не говоря уже про более статические положения, например в офисе или бассейне, который он регулярно посещал. И это было для него самого загадкой – ну что там может быть такого, чего он еще не видел? Капли дождя за окном весело зашуршали по зеленой листве, веткам и асфальту. Мысли бежали , легкая улыбка продолжала играть на губах Ивана. Даже прежде чем он успел осознать что делает, он потянулся в ящик рабочего стола и достал визитку. Она уже с зимы валялась на дне и, то периодически покрывалась документами, то опять попадалась на глаза, как бы показывая, что ниточка связи ещё есть. - Оля, - бесшумно проговорил Иван и начал набирать письмо …
Оля давно подумывала о том, что неплохо бы было сбежать от работы. Хотелось отвлечься от счетов, бумаг и всегдашних вопросов от клиентов. Ох, уж эти клиенты ! С одной стороны нет ничего дороже их, ведь кто платит за твой труд - клиенты! А кто может так достать своими бесконечно нудными замечаниями и копанием в каждой твоей запятой и цифре , что никаких денег не хочется? Они же, родные и дорогие! Интересно, что те клиенты, которые понимали хоть что-то в программных продуктах совершенно ничего не смыслили в НДС и налоге на прибыль, но это были еще неплохие варианты - им можно было объяснить на какой счет относить тот или иной налог. А вот те, что прекрасно понимали, что сначала идет НДС, а налог на прибыль уже потом - ну никак не могли второпать - как вытянуть из программы нужный отчет. Приходилось раз за разом объяснять, делать "скрин-шоты" и высылать этим источкам денег ( т.е. клиентам) пошаговые инструкции и тьюторить их как слепых до тех пор, пока не начинали что-то видеть. Разбирая свой электронный ящик, Оля сортировала письма и готовила ответы на вопросы. Одно письмо заинтересовало ее - это был либо СПАМ, либо ошибочная рассылка - но точно не рабочее сообщение.
"Оля, привет! Я вот под дождик вспомнил тебя и решил написать. Может, встретимся как-то ?" - только теперь, когда она повнимательней посмотрела на автора, вспомнила, что они с Иваном были знакомы с прошлого лета, и даже, около недели работали в одном офисе - она делала аудиторскую проверку в одной из компаний, он проводил там тренинги по развитию корпоративного духа. Вместе пару раз посидели с ним в кафе и, однажды попали под дождь и промокли самым нелепым образом. Для нее он был с некоторым "английским" налетом, что-то было неприступное в нем, хотя и собственно Оля не предпринимала ничего особенного для того, чтобы "разрушить" эту неприступность. Да и зачем - он женат, она замужем. Впрочем, ее ничего не останавливало ответить, тем более, что Иван занимался психологией, поднимал дух, восстанавливал мантру и занимался прочей ерундой, которую Оля слабо понимала, но было в этом духовном росте что-то интересное. Похоже, что в этот момент Иван мог бы стать эдакой отдушинкой в офисно-бумажном хаосе. Хотя про это Оля еще не думала, просто нажала "ответить"...
Иван почему-то никак не мог забыть умненькую аудиторшу с которой ему пришлось столкнуться совершенно случайно под час его временной работы. Ему хотелось снова улететь от рутины повседневной жизни куда-то в тот дождь в созерцание ее тела, пусть даже под дождем. И он прочитал ее ответ:
" Привет, рада, что ты написал. Я не против, звони."
Вечером того же дня они сидели на летней веранде уютного кафе на Подоле.
- С тобой легко говорить, ты сама идешь на контакт, а это очень важно - быть в контакте друг с другом. Иначе сложно получить удовольствие от общения и, главное, получить результат от такого взаимодействия. Ведь мы с тобой пытаемся этим нашим разговором выполнить наши задачи - перевести дух, отдохнуть от повседневной суеты, - говорил Иван, рассматривая Ольгу после почти годовалого перерыва в их встречах. Он-лайн переписка в чатах и звонки поддерживали как-то связь между ними, но это не сравнится с разговором при личной встрече, когда двоих разделяют не мониторы, а столик и тела находятся на расстоянии вытянутой руки.
- Ваня, ты у меня в качестве психотерапевта выступаешь, тебе с первых слов доверяешься, - отвечала Оля, также рассматривая Ивана.
Некоторое время у них ушло на адаптацию друг к другу, они ели мороженное и болтали о погоде, новостях в повседневной жизни, немного касались работы, но издалека, чтобы не напрягать друг друга. Ольга исподтишка разглядывала Ивана, в голове всплывали подробности прошлой встречи, обрывки их смелой переписки. Она пыталась маскировать накатывающее смущение, ведь они давно не виделись и за это время немного отдалились .
В чате они довольно быстро могли перейти от приветствия к какой- нибудь интимной теме, а вот вживую надо было снова привыкнуть к физическому присутствию партнера. Еще год назад они сидя вот так в кафе или на лавочке в парке, могли вспомнить рассказ "Баня", по приданию причисляемый Алексею Николаевичу, автору "Графа Калиостро", где барин утешался с тремя своими крепостными девками . Это помогало "переключить" мозги с работо-семейных тем на эроволну и проигрывать сцены в голове, от чего появлялась свежесть и возвращалась острота в восприятии противоположного пола. Инициатором таких разговоров был Иван, он начинал обозначать канву событий, а Оля всегда поддерживала разговор и как бы примеряла на себя роли, привнося свою изюминку в действо.
- Я вот на днях перечитывал «Мастера и Маргариту», - продолжал Иван, - как ты вообще к этой книге относишься ?
- Мне там очень нравится женская линия, - отвечала Оля, - Маргарита близка мне по характеру. Но я уже давненько не перечитывала ее. Еще подростком я мечтала полетать ( ну или хотя бы походить ) голой среди толпы людей , - сказав это, Оля глубоким, влажным взглядом посмотрела в глаза Ивану, ей была интересна его реакция.
– До сих пор во мне загорается огонек при этой мысли, - добавила она неторопливо. Ей внезапно почему-то захотелось именно с Иваном поговорить про давно забытую мечту- совершить прогулку по городу в провокационном наряде, щекочущем нервишки у самой и окружающих.
- Ты хочешь погулять в "костюме Евы" ?- догадался Иван, и тут его воображение стало рисовать картины такой прогулки, взгляд его мечтательно остановился на одной точке пространства.
- Понятно, что совсем в «костюме Евы» не получится, но видишь сейчас я в каком в платье, оно как халатик спереди расстегивается. Было бы интересно сидеть сейчас здесь и ощущать, что рядом с тобой мужчины, и они блуждают взглядами по тебе, и замечают, что если просто расстегнуть пуговку, то откроется грудь, а если скользнуть вдоль бедра взглядом, то можно убедиться, что и дальше под платьем ничего нет, - плавным бархатным голосом говорила Оля.
Их отношения были на грани недомолвок, она вроде и видела, что нравится ему, но явных признаков Иван не спешил выказывать. Однако, то что они могли забираться в столь интимные дебри, уже возбуждало и наводило на мысль о возможности более близкой связи между ними.
Иван, представил, как все поменяется, если Оля сейчас снимет с себя все, что ей мешает, и, он, немного подумав, сказал ей: « Так что тебя сдерживает?»
Оля и в правду чем-то напоминала булгаковскую Маргариту, которую знавал и создал Мастер. Но у Ивана таких знакомых еще не было, что-то он читал, что-то слышал, но в настоящей жизни еще не встречал. Оля же была настолько реальна, что до нее можно было дотронуться рукой, и Иван протянул ей руку, когда она вышла из туалета в «костюме Евы», о котором знали только пока они двое.
Оля снова села за столик, но казалось, что опять отстранилась от их доверчивой беседы. Она сосредоточилась на собственных ощущениях, одновременно оценив себя со стороны. Теперь каждой клеткой кожи ощущалась ткань платья , мягкость сидений, даже голоса сидевших в кафе соседей стали громче для неё.
-Мне действительно кажется, что сейчас все на меня глазеют, - вымолвила Оля, -
но я теперь знаю, почему Воланд устами Азазелло велел Маргарите раздеться перед полётом на бал!
Иван смотрел на нее и понимал, что ( или кого ) имел ввиду Михаил Булгаков описывая свою Маргариту - это слияние смешение двух, а может быть и более в принципе несмешиваемых и неслияемых субстанций - она была примерной женой и матерью ( чего не было у Маргариты), к своим 30-ти с небольшим хвостиком в офисе она добилась своим умом значительных успехов и преуспевала на по служебной лестницей, а тут с ним вдвоем перевоплотилась просто в бабу, желающую внимания мужика. Он уже привык к ее теоретической раскрепощенности, но никак не был готов ( хотя сам же ее и подтолкнул ), к тому, что она перейдет к практическому воплощению фантазий.
- Да, Оля, ключевые твои слова – «кажется, что все глазеют» , - подхватил Иван, пытаясь успокоить ее, - ведь это только мы с тобой кто понимает перемену в твоем состоянии до твоего выхода из женской комнаты и сейчас. Ты по-настоящему стала еще более интересна только мне, я смотрю в твои глаза, спускаюсь от них к очертаниям твоих губ, потом скольжу по гладкой шее и забираюсь ниже к груди. Вот вижу отворот платья вокруг бюста и пытаюсь расстегнуть пуговку, мой взгляд замирает на ткани, покрывающей твое тело, но мозг не останавливается и продолжается двигаться по телу и я уже вижу соски твоих грудей, как будто снова платье побывало под дождем и стало прозрачным как шелковый пеньюар. Знаешь, так видят настоящие экстрасенсы, они не видят буквально, а с помощью всех органов чувств – образы расплывчатые или неясные формируются у них в четкую картинку, т.е. сначала они видят что-то покрытое материей, а потом уже то, что под материей. Так же я и глазами вижу ткань, а остальные мои органы чувств помогают мне увидеть далее и далее. Я уже спустился к пупку, вижу твой мягкий нежный животик и как, две твои как спелая груша груди свисают над ним. Но здесь только я такой экстрасенс, больше никто не догадывается…
На Олю его слова подействовали несколько ободряюще и она спросила:
- А что тебе раньше мешало так смотреть на меня, неужели наличие под платьем нижнего белья могло остановить твои вот эти экстрасенсорные способности? - немного улыбаясь сказала она.
-Не совсем так. Ведь экстрасенс сможет увидеть только тогда, когда ему не ставят преграды, любой человек может открыть доступ к себе, а может закрыть его. И тогда, если он закроет, то никакой даже супер-экстрасенс не сможет вообще ничего увидеть, будь даже этот человек полностью голым. Самое лучшее, что тогда можно увидеть – это кожа, физиология. Но я то вижу твое желание, потому что ты открылась, ты сняла с себя кусочки материи, а с ними открыла ..
- Сексуальные чакры – хихикнула Оля, прервав его.
- можно и так сказать, - немного запнувшись, продолжал Иван,- открыла свои истинные желания. Сняла с себя маску домохозяйки и businesswoman
Тем временем на улице стало темнеть и на сцену кафе начали выходить музыканты и производя небольшой шум, настраивали аппаратуру, готовясь к выступлению.
- Как по твоему- какой инструмент самый сексуальный? Я бы сказал, что труба- дыхание музыканта проходит наименьший путь и меньше всего искажается чем-то на пути к слушающему. То есть природа звука менее всего подвержена каким-либо превращениям, как скажем в саксофоне. Где звук расщепляется бамбуковой пластинкой.
- Да уж, труба, конечно, звучит душевно, но и саксофон мне нравится, - задумчиво говорила Оля, которая судя по-всему, стала наконец-то входить в состояние получения удовольствия от своего состояния. Первый мандраж у нее отступил, руки чувствовали тепло Ивана и глаза стали поблескивать игривостью.
- Никто спорит, что сакс красив, но вспомни, как звучит труба в Shape of my heart Стинга! Это ли не возбуждает? - развивал тему музыки Иван, при этом проникаясь состоянием Оли и тоже продолжая все больше погружаться в бархатный тонус этого вечера. Голос его сам собой на пол-тона стал ниже, что увлекало Олю в заманчивый мир мужской чувственности.
Оля подумала, что Маргарите раздеться помогла чудодейственная мазь, а для нее этой мазью был Иван, он своим существом столкнул ее с точки замерзания и дал ощущение легкости.
Она давно уже не испытывала во взаимоотношениях с мужчиной такой мягкости, спокойствия и уверенности как сейчас с Иваном, в этот теплый летний вечер. Ее женственность требовала этой подпитки исходящей от мужского внимания к ней как к женщине. Раньше этого было вдосталь, окружающие ее парни вились около нее стайками, и, грезилось, что этому не будет ни конца, ни края. Оля не заботилась о наличии внимания к ней со стоны мужского контингента, а спустя некоторое время годы отданы были на ребенка, мужа, карьеру и все... Ее окружающие стали видеть в ней стену, которая ограждает их от внешнего мира, покровителя их жизни, того кто запустит стиральную машину и удовлетворит фантазии, а при этом еще и придумает эту фантазию, будет радоваться глупым подаркам и никуда не денется. В сумасшедшем ритме обыденной жизни Оля забыла, как приятно и волнительно ходить на свидания, когда с интересом заглядываешь в глаза собеседнику, ловишь мимолётные прикосновения и угадываешь, складывая слагаемые этого уравнения, развитие событий вечера.
Сейчас, под воздействием джазовых импровизаций клубных музыкантов и импульсов мужской силы и обаяния исходящих от Ивана, в ее мыслях всплыл один художник. Он оставил ей мимолетное чувство внимания к себе со стороны противоположного пола. Это было с полтора года назад, еще до встречи с Иваном, когда после многих лет ощущения себя скалой и опорой, Оля вдруг смутно вспомнила, что она создана не только для того, чтобы «тучи от кого-то разводить руками», но и для того, чтобы ею восхищались, обращались как с хрупким нежным созданием. Ей тогда пришлось возвращаться из еще зимней, но все равно веселой Одессы самой на поезде. Это был вечерний поезд, Оля заняла свое место в купе, а на втором месте двуспального купе находился мужчина, из вещей у него был лишь переносной мольберт и коробочка с красками и карандашами. Для Ольги поездки в Одессу всегда были связаны с радостными и неугомонными событиями. Так и в этот раз, командировка шла легко и ей посчастливилось работать с молодыми и веселыми заказчиками ее программного обеспечения. Задачи были в основном академического характера – подучить, провести небольшие тренинги, показать какими возможностями обладает разработанная ею программа. Так как работалось в удовольствие, то и усталости особой не было и Оля ходила по Приморскому бульвару после работы, пытаясь насладиться свежим морским ветром и ей было немного грустно, что в Киев не заберешь этот вольный воздух. Но раз уж Одесса и море, то нужно было наслаждаться всем, что тут есть! Не забыла она и оперный театр с его французским рококо внутри, позолоченной лепниной, старинными канделябрами и люстрами, и уютный «Дикий Z», с его живым блюзом и такими же живыми Lovemakers ! Единственным эпизодом, который бросал тень на плетень этой командировки было то, что пришлось срочно возвращаться домой, а так хотелось остаться тут на вечер пятницы и субботу! Пришлось покупать билеты какие были – на самолет уже было поздно, оставался автобус или спальное место в поезде, и , Оля, как будто что-то предчувствуя, выбрала поезд. Парень в купе был на внешний вид был ее ровесником, с легкой небритостью на щеках и худым лицом, Оле даже показалось, что она видела его среди художников толи на Андреевском, толи в Одессе. Лучшей компании придумать было невозможно, ведь она просто с замиранием сердца всегда относилась к людям из мира искусства. Ее всегда окружали лишь технари, родители с детства привили понимание и уважение к точным наукам, на работе были лишь цифры, нулики, единички и условия «если нет, то» - железная логика, против которой, казалось ничто не сможет выстоять. Или вернее, тот кто обладает этой логикой сможет выстоять в любых ситуациях. Если не 0 то конечно 1, а как иначе в двоичных кодах? Но жизнь не состояла только из двоичных кодов и законов математики – это Оля ясно ощутила, когда увидела яйца Сальвадора Дали. Эта архитектура просто вломилась ей голову и заставила оторвать свои мыли от ноликов и единичек. Она поняла, что существуют другие измерения. И тут – такой интересный попутчик !
- Добрый вечер, - поприветствовала Оля художника.
- Доброго вечора, - ответил тот на украинском языке.
Оля была на седьмом небе от радости, она уже так соскучилась по разговору на украинском языке!
- Звиняйте будь ласка, а Ви також до Києва прямуєте? Тобто ми разом будемо їхати до самої столиці? – продолжала Оля, используя возможность говорить этим певучим языком. Она, привыкшая сама все решать и брать инициативу на себя, не придавала значения тому, что не стоит первой заговаривать так ты женщина, слабый пол, инициатива должна быть на мужчине иначе какой он мужчина…
- Я б із задоволенням, шановна пані, вибачаюсь - не маю честі знати ваше ім’я, - тут художник сделал коротенькую паузу чтобы она могла представиться.
- Ольга, - быстро отреагировала она, понимая, что инициатива ускальзывает из ее рук и она становится ведома.
- Дуже приємно, пані Ольга, мене звати Андрій,- и он, привстав, поклонился ей, слегка кивком головы, как бы отдавая честь такой «пани»,- але я буду вимушений покинути Вас десь на півшляху до Києва, має одну справу в Умані. А Ви, пані Ольга – киянка ?
-Так, я була у відрядженні у Одесі, та тепер повертаюся до дому у Київ - отрапортовала Оля.
- Мені дуже подобається Київ, а але я завжди повертаюся до свого Львову, - как бы перехватывая вопрос про то, откуда он сказал Андрей, - ось і зараз, декілька секунд тому я був у Львові, блукав його скверами та площами по бруківці яка була біла від ранкового снігу.
Тут Оля заметила, что под его руками лежит набросок рисунка с каким – то городским пейзажем и она догадалась, что до ее появления здесь в купе, Андрей «странствовал» мысленно по Львову.
- Тобто я повернула Вас із Львова сюди в Одесу на перон ? – задала лукавый вопрос Оля.
- Ви повернули мене, а не на перон Одеси, а на берег моря, під яскраве сонце та білі паруси що наповнені морським вітром та запахом свободи і простору. Та мені дуже приємно відчувати ту солонувату далечину та чути жіночий голос у неї. Тобто море, простір я та жінка, - говорил Андрей голосом, в котором не было ни капли фальши ни йоты сомнения в том, что он говорил.
Оля даже на минуту представила эту картину – на паруснике с романтичным незнакомцем в море.
Но чем дальше они говорили, тем ярче рисовались образы у нее в голове - вместе в ним она побывала в его мастерской, на берегах Крыма и в Карпатах где он, зачастую искал вдохновения для своих картин. Оле казалось, что она прошлась по галереям художников, увидела как они работают над своими картинами, как живут в мире красок, природы и образов. В этот вечер ей не пришлось даже и вспоминать о том, что такое «планшет» или software. Андрей своими рассказами полностью погрузил ее в процесс создания картин, в то как увиденные образы преображаются на холсте, так что Оля даже сама начала задумываться о рисунке и расспрашивать его с чего начать. Андрей предложил ей попробовать нарисовать этот вагон, но тут она поняла, что сделать этого не может. Тогда он сказал, что до его станции еще час-полтора и он попробует нарисовать, то как он видит их купе. Он взял в руки карандаш, и порой углублялся в себя, а порой изредка поглядывал на нее. Оля же понемногу стала понимать, что он вообще не знает ни ноликов ни единичек, и видит мир и это купе немного по другому чем она. Вернее совсем по другому. Под мерный стук стук колес она задремала. Утром она проснулась уже под Киевом и обнаружила листок с рисунком, подписанный «пані Олі від Андрія» - на этом листке она узнала купе и себя, но у нее перехватило дыхание, когда она увидела себя его глазами – изображена она была нагой, полулежащей в купе и смотрящей вперед на художника, а позади нее было окно с туманными очертаниями парусников на море. Чувство мужского глаза оценивающего ее как женщину заставило мурашки «бегать» внизу живота, она почувствовала снова оттенок этого внимания. Этого почти животного, первобытного интереса который заставляет делать никому не понятные поступки, заставляет самку покоряться самцу, погружаться в его запах, дыхание, отвечать податливостью на его стремление проникнуть в ее самые сокровенные места. Но это был лишь оттенок –слабое воспоминание, В купе уже никого не было…
Музыка остановилась и Оля вернулась мыслями в реальность. Иван освободил свою руку от Олиной и похлопал музыкантам, то же делала и Оля. Рука Ивана опустилась на Олино бедро, и ее передернуло как током. Приятной тяжестью отозвалось внизу живота это опускания мужской руки на ее плоть, немного прикрытую от внешнего глаза, струнки животного интереса как бы снова заговорили в ней. Она посмотрела на Ивана глазами полными мягкой покоры, и стала произносить как бы мурлыкая, как кошечка, которую гладит хозяин своей рукой, какие-то фразы вроде того как неплохо играли музыканты и какой чудесный вечер сегодня.
Они стали собираться, чтобы успеть еще немного погулять вдвоем по городу. Закат уже вовсю окрашивал в багряные пятна небо и солнце, лихорадка рабочего дня почти улеглась на улицах, они шли по немноголюдным улицам, приближаясь к лесопарку. Олино платье трепыхалось от легкого ветерка и ветер проникал к ее свободному от лишних одежд телу и доставлял приятную прохладу.
На окраинах лесопарка еще видны были люди входящие и выходящие из него, деревья дышали свежестью и прохладой на людей, дорожки, присыпанные галькой и песком манили внутрь этого леса.
Иван, обняв Олю за талию, направился в лес, ведомый желанием уединиться с ней и поворковать о чем-нибудь вдали от шума и лишних ушей. Оба они были погружены друг в друга и получали удовольствие только от того, что они были рядом, касались руками, смеялись, говорили.
- Ты же не против там прогулять ? – указав на лес спросил Иван.
- Ммм, даже очень не против, - улыбнулась Оля.
И они вошли внутрь, через несколько минут они уже стояли посреди огромных сосен образовывавших стену, отделявшую их от города и шума, людей. Воздух, наполненный пьянящим хвойным ароматом сочетался с сумеречным светом и действовал сильнее вина, в головах у них появился приятный шумок набрасывающий пелену на корку головного мозга. Им не очень –то и хотелось сбрасывать эту пелену и их лица оказались друг перед другом, губы сами собой слились в жарком страстном поцелуе. Оля почувствовала как руки Иван обвили ее талию с силой прижимали ее тело к нему, как бы подсаживая ее за ягодицы. Она почти задохнулась от возбуждения и немного застонала, но тут же сама прильнула к Ивану и почувствовала своим языком его зубы и его язык, проталкивая свой как можно дальше внутрь Ивана.
Оля почувствовала как к ее бедру прижимается упругая мужская плоть, готовая выскочить из-под плена брюк. Тогда она немного отстранила Ивана и приложив к губам палец, как бы говоря : « Не спрашивай ничего, сейчас все поймешь», отошла на пару шагов от него. Не говоря ни слова, она начала неспешно, по одной пуговице расстегивать платье. Расстегнув пару пуговиц сверху, она развела в стороны полы воротника и ее груди освободились от покрова, выпав из «укрытия» матовой белизной кожи и темными сосками.
Дальше все смешалось реальность и фантастика, они уже двигались в вихре своих эмоций, были какие-то машины, номера гостиницы и много, много друг друга. Так чтобы насытиться и взять то, чего так долго не хватало, голова и рациональные нулики с единичками отключились совершенно, благо что завтра была суббота…
В понедельник, Оля снова разгребала свой электронный ящик, но не так как на прошлой неделе, а она искала письма от него. Это не оно, нет, это тоже не то, а вот, и она словно девченка обрадовалась: «Привет Иванушка», - подумала она и открыла его письмо:
«Оля, привет !
Сегодня после обеда, поделавши все необходимые дела по хозяйству ( в смысле самые необходимые, все никогда не переделаешь ), мои глаза стали сами собой закрываться, а в голову хлынули картины минувшей ночи. Это было что-то похожее на нарастающее предчувствие мысленного оргазма . Хотелось все больше и больше погружаться туда, в прошлую ночь. Всплывало не что-то конкретное, а образы наполненные эмоциями и чувствами. Я плыл и плыл по волнам этого послевкусия, которые смешивались с ожиданием новых событий, приплетаемых фантазиями клеток коры моего головного мозга. Все это напоминало раскручивающуюся воронку смерча или сказку Льиса Кэррола про Алису, где чем дальше тем интереснее. В этом полубессознательном состоянии ты представала предо мною в словно сказочном образе, как персонаж из красивых эротических фильмов или рассказов, которые я никогда не видел и не читал, а мимолетом в фантазиях улавливал эти позы, жесты, движения частей тела. В памяти прокручивался бесконечное число раз твой мягкий шепот и постанывания, переходящие в почти животные выкрики – сгусток эмоций, чувств и физиологического удовольствия. Это сочетание твоего существа, податливости твоего разума на мои энергетические посылы, полное и безоговорочное подчинение твоего тела и готовность быть поглощенной мной до остатка пронзали меня вчера, а сегодня все слилось в единое видение, которое обступило меня как дремучий лес. Помнишь тот лес ?, в который мы зашли, ступив в него из кипящего Киева, и через пару мгновений столетние сосны окружили нас и мы остались одни среди своих ощущений. Тогда пальцы кистей наших рук в первый раз переплелись сами собой, а в мыслях мы стали готовиться к вчерашней встрече. Именно так твой образ захватил меня и увлекал куда-то вдаль, за горизонты, недоступные для моего взора, в так сладко манящие дали. Я сквозь сон понимал, что это бред, но вырываться из этого бреда не было никакого желания, наоборот, хотелось погружаться все глубже и глубже. Как это было вчера, когда я заходил в тебя все глубже и глубже, в твое тело в твои мысли и желания.
Я очнулся из –за сигнала телефона, не выключал его, ждал что позвонишь, но это была не ты. Тогда я окончательно проснулся и решил тебе написать. Не могу не поделиться этим приятнейшим послевкусием нашей встречи. До скорого!»