Даже в своём сне, ещё там, у горы, Исус спал, но и там - в том его сне, какой-то странный звук мешал ему: что-то чавкало и хрумкало, разрушая всю логику сновидения. Он поднялся, обошёл все валуны, заглядывая под каждый, но никого не было, а чавканье продолжалось. Тогда Исус проснулся. Рядом с ним лежало нечто, укрытое одеялом. Исус осторожно приподнял край и увидел грязные ноги...Иоана. Исус закрыл их обратно и поверх положил свою голову.
Я знал, что ты не бросишь меня, маленькое чмокало. Значит и Пётр где-то здесь. Исус оглядел комнату, но всё, как осталось с вечера, так и лежало. Яркий солнечный свет сделал невидимыми догорающие огоньки ламп, но одна стояла отдельно ото всех, в затенённом углу: Вот ты догоришь, и тебя снова наполнят, а кто наполнит меня?- думал Исус. Но присутствие Иоана делало эту грустную мысль немного светлее.
- Почему ты не ушёл, Иоан?- спросил он. Чавканье прекратилось.- Хватит притворяться, я же знаю, что ты меня слышишь.
- Прости, равви, я думал это Пётр...- Иоан сел и, растирая глаза, спросил:- А куда мне идти? Мы решили остаться и охранять тебя.
- Что, Пётр тоже здесь?
- А куда он денется? Он там, снаружи - караулит... Они все здесь... Равви, а куда им идти...вот так вот - сразу?
- О-о-о! - простонал Исус, лёг на спину и закрыл глаза, - тебе что, холодно?
- Нет.
- Что ж ты так укутался?
- Просто есть хотелось.
- О, Господи!..
- Чего?..
- Иуда тоже здесь?
- Не знаю, был здесь...- Иоан приподнялся и заглянул через окно:- Вон, поскакал куда-то, как у него только ноги не отвалятся?
- А Мария?
- Она там, с женщинами, которые пришли из Назарета...
- Откуда?
- Из Назарета, по-моему... Не знаю, это надо у Иуды спрашивать.
- Ладно, иди, позови остальных.
- Ща...- сказал Иоан, нехотя выпутываясь из одеяла.
Не зная чего ожидать, апостолы вошли и остановились в дверях. Последним вошёл Пётр, глупо стараясь спрятаться за их спинами. Исус не дождавшись от них ни слова, не открывая глаз, произнёс:
- Вы и на том свете меня достанете!.. Дадите вы мне спокойно умереть?
Поняв, что это шутка, общинники радостно загомонили и принялись наперебой рассказывать ему свои сны.
Стоял уже полдень.
- Есть хочу!- прервал их Исус.- Где Иуда, давайте поедим...
- Я здесь, равви!- радостно объявил себя Иуда.
- Ну и нюх у тебя, - сглатывая слюну, позавидовал Иоан.
Но Иуда не обращая внимания, прошёл к Исусу и присел рядом с ним на корточки... Оглядываясь на других, он что-то шепнул ему...
- Где?- спросил Исус,- сколько их?
- Трое...
- Хорошо, пусть идут, только побыстрее...
Иуда хотел уже подняться, но Исус остановил его:
- Иоан сказал, там женщины из Назарета...
Иуда снова что-то шепнул ему.
- Да...Мария...хорошо...скажи - я обязательно с ней увижусь сегодня, только чуть позже, когда эти уйдут, хорошо?.. Скажи, что я очень ей рад... Она могла бы и не спрашивать... но эти, сейчас, важнее. И поторопись.
Иуда снова ушёл.
- Послушайте меня,- обратился Исус к апостолам:- сейчас придут греки….
- Кто?
- Греки. Иуда пошёл за ними. Мы должны произвести впечатление. Никаких шуточек! Сможете не заржать? Всё очень серьёзно, Пётр, ты за старшего...меня - нет.
- Как это? - не ожидал Пётр.
- Так это!.. Начинай привыкать.
- Я не умею...
- Учись!
- Может потом?..
- Сейчас! Так, всё - тихо! Они идут...
Первым возник Иуда и пригласил гостей в дом. Вошли три богато одетых грека. Один из них переводчик, поприветствовал присутствующих, но ему никто не ответил. Потом он перевёл приветствие своих спутников, и опять тишина.
- Вы чего?- не понял Иуда и посмотрел на Исуса. Тот глазами указал на Петра, а Пётр, как и все уставился в пол и замер.
- Пётр!- зашипел Исус- Пётр! Давай, начинай, а то уйдут.
Иоан толкнул его в бок и пододвинул три чаши. С ужасом, оглядев всех, Пётр взял их и подошёл к грекам. Раздал каждому и наливая дрожащими руками вино, тихонечко выругался, но переводчик всё перевёл. Греки удивились, но промолчали. Потом Пётр налил себе, взял кусок хлеба, обмакнул его в вине и предложил им сделать то же самое. Показывая на свой кусок, объяснил:
- Это - это...наш учитель...это надо съесть...
Им перевели, но греки усомнились:
- А зачем вы едите самого главного?- перевод был дословным.
- Ну ты и дурак!- захохотал Иоан.
Поняв, что их просто надули, греки заулыбались и принялись что-то оживлённо рассказывать. Переводчик не успевал за ними, а потом и вовсе перестал. Исус пригласил их сесть рядом и стал расспрашивать:
- Что вас привело ко мне?
За весёлым шумом на их разговор не обращали внимания. Только, когда Исус перешёл на родной язык и предложил им просто поесть, все немного успокоились.
- Они говорят, что в Элладе слышали обо мне и хотят уговорить меня отправиться с ними. И снова по-гречески сказал:- У меня ещё много дел здесь, но если вы не откажетесь, то один из нас отправится с вами и всё расскажет.
- Мы обещали уговорить самого главного учителя...
- У нас нет главных...
- Да, мы понимаем тебя...тот, кого ты пошлёшь, он знает язык?
- Пока доберётесь - выучит!- ответил Исус и подозвал Андрея.- Они хотят, чтобы ты отправился с ними, пойдёшь?
- Куда?
- В Грецию...
- Как ты скажешь, равви...
- Вот и хорошо... Когда вы отбываете? - спросил Исус.
- Через два дня. Хотели бы остаться на Пасху, но звёзды советуют идти...
- Правильно советуют... А праздник мы устроим вам завтра! Где вы остановились?
- Где-то недалеко... Мы хотим попасть в Иерусалим, посмотреть...
- Завтра попадёте, договорились?..
- Да, время у нас ещё есть- ответили греки и велели переводчику принести их угощение После шумной трапезы, они рассказывали о своей стране, с таким уважением и почтением, что можно было понять и без перевода. Андрей с интересом повторял новые слова, а Исус с телохранителями и Иудой, извинившись перед гостями, вышел в сад. Они шли мимо здоровающихся с ними людей, отвечая на приветствие каждого. Издали Исус разглядел группу женщин. Одна из них была Мария, а рядом с ней седая, но совсем ещё не старая - его мать. Других женщин он не узнал. Подойдя, Исус поприветствовал их, обнялся с матерью и представил своих друзей.
- Вы уже ели?- спросил он Марию.
- Да...ты спал - мы не хотели тебя будить... Наверное, мы вас оставим - вы же давно не виделись...
Все поднялись и перешли немного дальше, не спуская глаз с красавца Исуса:
- Надо же!? У Учителя есть мать, о которой Исус никогда ничего не говорил...
- Посмотрите, какой красивый сын у нашей Марии, и что, если он не женат?.. За него любая пойдёт. Весь мир знает нашего Исуса, а помните, какой тихоня был - маленьким. Мария, ты пошла бы за него?!.
- Да ну вас…
- Да ладно...когда у вас свадьба...он тебя уже?.. Ха-ха-ха!.. А нас позовёшь?
- Куда...на свадьбу?
- Нет, раньше!.. Ха-ха-ха!
Мария сидела рядом со своим сыном, ей так хотелось дотронуться до него, но он такой уже взрослый, вдруг, ему это не понравится... Столько людей вокруг... Ну что они все смотрят и делают вид, что не видят? Тогда Исус сам взял её руку и поцеловал, Мария не смогла удержать слёз, как ни старалась:
- Исус... Исус...- она провела рукой по его волосам.- Ты совсем вырос...
- Да, мама... Посмотри, сколько людей вокруг, теперь они все будут знать, что ты моя мама...
- Это ничего, что мы здесь?
- Нет, конечно... Ты прости, что я не сразу пришёл - мне только днём сказали.
- Ничего, сынок, у тебя столько дел... Мария сказала, что ты очень устал и я не стала тебя беспокоить. Сынок, эта Мария очень хорошая девушка, не обижай её, ладно?
- Я знаю, мама...не буду. Все девушки хорошие... Как вы там? Как Иосиф, как братья?
- Всё хорошо, они передают тебе привет. Ты так и не научился говорить - отец?..
- Мама!..
- Хорошо, не буду.
- Как у него дела, всё строгает?
- Работы много, а платить нечем, но мы ничего, держимся... А вы тут как, говорят, в Иерусалиме тебя не любят?
- Иерусалим большой, там есть всякие. Есть и те, кому я поперёк горла, но их не много - им не нужна правда, вот они и бесятся. Ничего, мы их выведем...
- Исус будь осторожен, люди злые...
- У меня нет другого выхода... Ты не беспокойся за меня... Я скажу Марии, и перебирайтесь в дом, там места хватит. Мам...ты помнишь, у нас был ещё один плотник?
- Господи, ты же совсем не изменился,- у неё снова потекли слёзы, и свободной рукой она прикрыла лицо. Исус подождал, пока она немного успокоится.
- Ты помнишь?
- Кого, сынок?
- Ну, того...плотника?
- Помню?.. Это так давно было, почему ты спрашиваешь?
- Так ты помнишь?
- Помню, конечно, он нехороший был человек. Отец пытался ладить с ним, даже помогал ему...хороший мастер..., но люди не любили его - злой какой-то. По-моему, Господь давно прибрал его - давно ничего не слышно. А почему ты вспомнил о нём?
- Я вчера его встретил.
- Да ты же его никогда не видел!
- Он сам меня узнал. Передай Иосифу, что он просит простить его.
- Хорошо, передам, а где ты его видел? Отец спрашивал у детей, но те сказали - ушёл куда-то и пропал.
- Передай - не забудь, договорились?
- Да, сынок, не забуду...
- Ну, всё, вы устраивайтесь, а у меня ещё дела. Вечером буду посвободней, тогда поговорим...давайте, пока.
Исус встал и вместе со своими спутниками удалился. Скрывшись от людских глаз за ветвями сада, они присели в траву.
- Иуда,- сказал Исус,- нам нужен конь, на время, потом вернём, ну и доплатим немного.
- Когда, равви?
- К утру, сделаешь?
- Это можно, а зачем?
- Завтра мы будем брать Иерусалим...
- Как это? - испугался Иуда.
- Не пугайся - без крови...просто соберём всех и пойдём... Я хочу, чтобы греки увидели своими глазами – сколько людей хотят Истины.
- Равви, а Синод...римляне?.. Если они не поймут или не поверят, что тогда?
- А мы будем в праздничных одеждах, с цветами и никакого оружия. Ни на какие выпады не отвечать. Потребуют уйти, сразу же уйдём. Но мы должны собраться и выступить. Ни Пилата, ни Каифы не бойтесь. Конечно, у них затрясутся поджилки, но сами они напасть не посмеют. Главное, не дать себя спровоцировать, строжайшая дисциплина, как у римлян! Скажут "Назад!",- молча разворачиваемся и уходим. Пётр, Иоан - сообщите нашим, обойдите всех, пугайте, чем хотите, но если кто-то ослушается, нас проклянут... или растерзают. Объясните людям - за всё отвечать придётся мне. Иуда, пусть весь мир узнает, что побеждать можно и без войны - одной любовью!.. И верой. Ты мне веришь?
- Верю..., но кто знает, что у них в голове...
- В голове у них будет то, что мы им покажем. Всё, ступайте...
И до самого вечера все готовились: примеряли наряды, плели веночки, натирали украшения. К вечеру вернулся Иуда с ослицей. Исус обошёл её со всех сторон, внимательно изучая:
- И-у-да!.. А где принадлежности?
- У себя повесил - пусть отдохнёт пока...
Первым захохотал Иоан, за ним и все остальные, но Исус был серьёзен:
- Может, примерим, а то потом натрёт где-нибудь?
- А чего примерять - это же его собственные, где ему там натрёт-то?- Тут и Исус не выдержал, а Иуда осмотрел её снизу, даже рукой пошарил:
- Нет там ничего...чего ему там натрёт.
- Ладно, привяжите его, чтоб не учудил чего...
- Кого?- спросил Иоан.
- Обоих...- ответил Исус и ушёл в дом. После ужина он, ещё долго разговаривал с матерью, потом вышел, походил по ночному саду и, вернувшись, лёг спать.
Утром их разбудило солнце. Они просыпались друг за другом, потягиваясь и протирая глаза. Исус сидел в углу, опустив голову на колени, закрывая её руками. Кто-то поздоровался с ним, и он ответил:
- Когда будете готовы, скажете.
Только теперь до них дошло, что может произойти. Почувствовав это, Исус поднялся:
- Кто не уверен, может остаться. Народу много, будет где затеряться. Решайте сами. После тяжёлого молчания заговорил Пётр:
- Равви, никто из нас, тебя не оставит. Вместе с тобой мы начали этот путь и пройдём до конца.- Исус ничего не ответил и вышел во двор.
- Собирайтесь, мы идём в Иерусалим!
И армада Исуса вздрогнула. На ходу он отдавал последние распоряжения:
- Пётр, вы пойдёте впереди... Иуда - поведёшь своего «боевого коня», остальные пойдут за вами. Идите не быстро, чтобы все успевали. Мы с Иоаном вас догоним. Идём, я тебе что-то покажу.
Через полчаса они взобрались на самый высокий холм. С него открывалась вся долина, как на ладони:
- Садись,- предложил Исус,- скоро ты увидишь, что такое Истина.
- Где, равви?.. Куда смотреть?
- Смотри вниз, на дорогу.- Через некоторое время показалось начало процессии. Впереди шёл Пётр, за ним, как отряд - в колонну по два, остальные апостолы. Последним шел Иуда, постоянно отвлекаясь и отставая. Дёргал поводья, пытаясь догнать остальных, но ослица разворачивалась и с любопытством разглядывала идущих за ней.
- Равви, все здесь - никто не сбежал...
- Нет, Иоан, это не главное, смотри дальше!..
Петра уже не было видно. Уже и Иуда с ослицей скрылись из виду, а люди всё шли и шли, как река, у которой не видно ни конца, ни начала. Иоан давно уже перестал угадывать знакомых, вместе с Исусом они сидели на берегу этой реки и постигали её полноводное течение. А люди, подобно ручейкам, вливались в неё с окрестных холмов и селений...
- Смотри, Иоан... Смотри и запоминай. Видишь, какая силища. Что может противостоять ей? Какие преграды могут остановить её? Сегодня их здесь только тысячи, а потом встанут миллионы, потом ещё больше, пока все они не соберутся в единое целое...
- И тогда наступит Царство Небесное?
- Нет, Иоан, человеку не суждено избежать смерти, но после неё - тоже есть жизнь, понимаешь?
- Как Лазарь?
- Нет, по другому... Я вытащил его, но это не жизнь, Иоан - я не могу воскресить душу. А душа - это и есть слово Истины. Плоть скулит и мечтает жить вечно, но Истина говорит :"Довольно, покажи, как ты сберёг мой дар - если не измазал его в грязи своих похотливых и мерзких желаний - душе твоей останется твоё имя и она будет с ним жить вечно, если нет, - имя твоё останется с плотью и сгниёт вместе с ней.
- А душа?
- А душа достанется новому человечку, из которого вырастет новый Иоан...или Исус.
- Или Каифа...или Пилат...
- Нет, Иоан, не суди их - пусть это делает Истина - она знает о них всё, а мы лишь то, что видим, а ещё хуже - придумываем то, что нам выгодно. А Царство Небесное...было, есть и будет - это Царство светлых душ, которыми полнится небо.
- Равви, а когда ты умрёшь, ты тоже станешь душой?
- Да, Иоан, тоже...и когда ты назовёшь моё имя, я окажусь рядом с тобой. Ты не увидишь меня, но почувствуешь. И если сердце твоё не будет закрыто злобой, как небо тучами, ты почувствуешь радость - это встретятся две души - твоя и моя. И мне было бы жаль тебя потерять.
- Мне тоже... тебя - равви.
А река всё текла и текла...
- Смотри, Иоан, каждый человек - это одна маленькая частичка Истины, они радуются, потому что поверили мне, поверили, что ещё не всё потеряно; они хотят служить Истине - не из-за страха - сердце их просит помочь таким же как они, чтобы быть вместе и никогда не расставаться. Ты понимаешь меня?
- Да...скажи, а кто предаст тебя?
Исус внимательно посмотрел на него, грустно улыбнулся, обнял и тихо шепнул на ухо:
- Истина...- захохотал, поднялся и зашагал вниз.- Догоняй, дурачок!
Они спустились к «реке» и она, радостно приветствуя, приняла их. Наверное, только через час, они смогли догнать первых. Поравнявшись с Петром, Исус спросил:
- Страшно?
- Страшно...- улыбнувшись, признался Пётр,- но даже не за себя, за остальных.
- Ничего, Пётр, верь, всё будет хорошо.
- Это правда, равви?
- Правда!
И Пётр с облегчением вздохнул, потом набрал побольше воздуха и запел старинную молитву рыбаков, не очень складную, но красивую своей простотой. Его поддержал Андрей. Потом откликнулся кто-то ещё, сзади, ещё...и ещё, и получилась грустная история, но которая давала надежду рыбакам - вернуться живыми к своему берегу, а улов никуда не денется, если будет, кому выходить в море.
- Матфей,- стараясь перекричать Петра, спросил Исус,- а у вас есть своя песня?
- Есть, равви... Наша лучшая песня - звон денежки о пустой сосуд.
- Спой!
- Нет, я уже слова позабыл,- и все засмеялись...
Показался Иерусалим. От него, по пыльной дороге, навстречу идущим, приближался небольшой конный отряд. Исус рукой показал остановиться.
- Это римский дозор,- пояснил Кананит,- они едут к нам.
- Представляю, что сейчас делается в городе...- ответил Исус,- подождём. Их слишком мало, чтобы затевать что-то. Стоим здесь!
Отряд приближался. Из-за пыли трудно было сосчитать всадников, но их было не больше двадцати. Подъехав совсем близко, отряд остановился. От него отделился офицер и Исус вышел ему навстречу. Они поравнялись:
- Кто вы, куда идёте и кто главный?
Разгорячённый конь с трудом стоял на месте. Исус улыбнулся и дотронулся до его морды - конь послушно замер.
- Кажется, я знаю, кто ты,- сказал римлянин и легко спрыгнул на землю. - Ты Учитель из Галилеи?..
- Кажется, я тоже про тебя что-то знаю,- ответил Исус.
- Что же?
- Я знаю, что ты любишь женщину, но встречаешься с нею тайно...
- Откуда?!.
- Всё тайное, когда-то становится явным...хочешь, я назову её имя?
- Нет, не надо. Но куда вы идёте? В Иерусалиме объявлена тревога. Прокуратор наблюдает за вами. Город закрыт. Меня послали предупредить, что никого не пустят. Пилат приказал убить всякого, кто подойдёт ближе, чем на сто метров к городу.
- Спасибо, что предупредил. Доложи Пилату, что мы подойдём к городу и остановимся. У нас нет никакого оружия, и мы не собираемся ни с кем воевать. Довольно уже крови. Если бы мы собирались захватить Иерусалим, то нашли бы другое время и другие возможности. Передай, что мы всё равно дойдём до города и остановимся. Если прокуратор не захочет выслушать меня один на один, мы сейчас же развернёмся и уйдём. В этом я даю ему слово. Взамен прошу только одного - его разрешения посетить людям Храм накануне Пасхи. Он знает, что многим из моих друзей Синод такой возможности не даст. Скажи, что я уважаю того, кто служит закону, даже если он ему не по душе.
- Учитель, я верю тебе, но позволь мне самому убедиться, что твои люди настроены также миролюбиво.
Он взлетел на коня, подъехал к остальным, вынул меч и громко произнёс:
- Я приветствую вашего учителя - это великий человек!
Гул ликования, в ответ, покатился вниз по равнине. Римлянин развернулся и поскакал назад, к отряду. Проезжая мимо Исуса он придержал коня:
- Учитель...- но Исус перебил его:
- Разве ты советовался со своим сердцем, когда приглашал её войти? Не советуйся и со мной. Но скажу то, чего вы ещё не знаете - у вас будет дочь.
- Я думаю, прокуратор выслушает тебя!- и на еврейском добавил,- Благодарю тебя, равви. Отряд ускакал, а Исус вернулся к своим. Они ликовали, отмечая первую Великую Победу Любви над собственным страхом:- Осана! Осана!- катилось по нестройным рядам, но Исус уже дал команду идти, и его армия продолжила путь. Они остановились на расстоянии полёта стрелы. Исус взял у Иуды поводья, сел на ослицу и она безропотно побрела по дороге. Он повернулся спиной к Иерусалиму и так - задом наперёд, доехал до самого города. Спешился, привязал её к воротам и постучал в них кулаком. Маленькая дверца открылась не сразу. В тишине, её скрип показался жуткой мелодией погребальной свирели, но она открылась. Римский офицер доложил, что прокуратор согласился выслушать его, и ему поручено проводить Исуса. Пройдя несколько лестничных маршей, они оказались на самом верху стены. Пилат стоял к ним спиной и смотрел вдаль, туда, где остановился предполагаемый противник. Офицер ушёл, и они остались вдвоём. Пилат молчал, ожидая, что Исус сам заговорит и, как только он начнёт о чём-то просить, Пилат ответит: "Убирайся!" и этим всё закончится. Исус действительно заговорил первым:
- Мне кажется, её ещё можно спасти...
- Кого?- спросил Пилат, не оборачиваясь.
- Твою собаку... Сколько дней она уже не ест?
Пилат посмотрел на Исуса и снова отвернулся. Этот еврей стоит у него за спиной и счастливо улыбается, вместо того, чтобы трястись от страха, как делают все они, стоя перед ним. Пилат хотел разозлиться и не мог себя заставить.
- Ты что, смерти не боишься?- спросил он, развернувшись к Исусу.
- Я боюсь оказаться не готовым к ней, но сейчас мне ничто не угрожает.
- Надеешься на своих «баранов»?
- Нет, прокуратор, я знаю, что и ты смерти не боишься, и люди для тебя ничто. Ты храбростью завоевал этот пост, в битвах за империю, и она расплатилась с тобой. Если понадобится, ты с лёгкостью снова предложишь ей свою жизнь. Кто не щадит себя - не пожалеет и других, но не нам с тобой решать, когда смерти явиться за нами.
- Что ты наплёл моему сотнику, что он так просил за тебя? Отличный воин, и я не хочу его потерять, но мне не нравится, что он так печётся о своём враге.
- Скажи, что убедит тебя, что я не враг?
- Здесь все враг. Ты сказал, что можешь её спасти?
- Могу, прокуратор.
- Даже не зная, что с ней? Как ты вообще узнал о ней?
- Когда я пришёл, она лежала у твоих ног. По взгляду я понял, как тяжело ей расставаться с тобой.
Пилат невольно огляделся по сторонам, но Исус объяснил:
- Нет, сейчас её здесь нет, но в тот момент ты думал о ней, она была рядом, вот и весь секрет.
- Ты умеешь читать мысли?
- Не всегда, иногда мне кажется, что я сам их придумываю.
- Тогда скажи, о чём я думаю сейчас?
- Ты ещё не принял решения, но моя смерть тебе не нужна.
Пилат снова повернулся к дороге. Какое-то время он думал, но потом громко и решительно сказал:
- Идём, я хочу, чтобы Каифа видел тебя рядом со мной.
Они спустились и пошли по городу к дому прокуратора.
- Он не ест уже пятнадцать дней, мне больно видеть, как он умирает. Легче быть на его месте, чем видеть всё это. Так ты уже знаешь о моём решении?
- У тебя их несколько... Каифа тебе не соперник, напрасно ты пытаешься показать ему свою власть. Казнить и миловать решаешь не ты, и уж тем более не он...
От неожиданности, Пилат даже остановился...
- Ты с ума сошёл, назарянин?!. Я могу прикончить тебя прямо сейчас, и мне не нужно чьего-то разрешения!
Исус промолчал. Пилат вынул меч и приставил его к горлу Исуса. Он побледнел, но не отступил.
- Одно моё движение и твоей болтовне конец. Кто помешает мне в этом?
- Истина...- прошептал Исус и сам перевёл остриё к солнечному сплетению,- если ты этого не сделаешь, они подумают, что ты испугался меня...
Минуту Пилат размышлял, как поступить, но потом вложил меч в ножны:
- Мне всё равно, что они подумают...лучше ты подумай...о себе.- Они снова шли.- Что ты знаешь о Истине?.. Мне хочется есть, приносят еду, если я захочу женщину - приведут ту, на которую укажу, мне понадобится золото - я направлю армию, две армии, три..., но оно будет у меня; захочется умереть - я умру. Власть - это Истина...
- Ты можешь запретить женщине рожать, но сможешь ли заставить её родить, если она бесплодна?
- Ерунда, я возьму другую женщину….
- Если не суждено тебе наследника, какой властью ты его создашь? Бог, которому ты поклоняешься - тлен: умрёшь ты, он умрёт вместе с тобой, ибо сотворён был не ты им, а он тобой. Я же служу Истине. Она вечна и всё, что к ней прикоснётся, становится вечным. Даже ты, твоё имя будут помнить не потому, что служил империи, умрёшь ты, и вся ваша империя развалится, она лишь ненадолго переживёт тебя, а потому, что через меня ты коснулся Истины. Ты служил кесарю, пока не встретил меня. Отныне ты часть её замысла и будешь делать то, что она повелит. И если бы она повелела тебе, ты бы пронзил меня, не задумываясь!
- Ты безумен... Я не хочу больше говорить об этом.
Но Исус уже не мог остановиться:
- Да, я безумен, потому что ты так сказал, но ты не боишься смерти потому, что привык к ней, и привык потому, что считаешь, что жизнь твоя на этом и кончится, и все долги твои спишутся - ошибаешься! Отныне тебя будет преследовать страх - потому что я скажу тебе - жизнь вечна! И всю боль, которую ты принёс другим, все страдания - тебе придётся испытать самому. После смерти твоя жизнь только начнётся! И я не завидую тебе, прокуратор. Мне не нужна твоя власть, которая не принесёт ничего, кроме мучений. Я боюсь всего того, чем ты так дорожишь. Я не боюсь смерти, потому что служу Истине, потому что ни разу не согрешил против Неё, даже в мыслях! Мне незачем её бояться...
Они молча прошли через охрану и вошли в огромный зал. В центре его, рядом с великолепным креслом из красного дерева и золотой инкрустацией, изображающей римского орла, на полу, на роскошном ковре, лежал неимоверных размеров дог. Когда они вошли, он приподнялся на передних лапах, зарычал и, обессилев, снова лёг, одними глазами следя за Исусом. Пилат подошёл к нему, присел рядом, на корточки, провёл, успокаивая, рукой по его морде и тяжело вздохнул:
- Ты сможешь?
- Если доверишься мне и обещаешь не мешать, что бы я ни делал.
Пилат молча уступил ему своё место. Исус положил руку псу на голову, тот перестал рычать.
- Помоги мне, прижми голову к полу, так чтобы он не вырвался.
Пилат выполнил. Исус коленом придавил псу горло. Дог, задыхаясь, задёргал конечностями и закатил глаза. Исус выждал, пока закончатся конвульсии, и попросил у Пилата меч. Раздумывать было некогда, и Пилат дал его. Исус разжал собаке пасть, засунул туда руку по локоть, потом мечом сделал ему в глотке надрез. Потом снова рукой что-то нащупал и вынул. Из пасти струйкой побежала кровь. Дог лежал неподвижно, с вывалившимся языком.
- Он умер?..
- Пока - да...- ответил Исус, но его точные и решительные действия усомнили Пилата.
- Он умер?!
- Ты же сам всё видишь.- Исус взял голову пса, зажал ему ладонью нос и стал вдувать в пасть воздух. Пёс задёргался. Исус надавил на грудную клетку и отпустил. Он проделывал всё это вместе с дыханием, пока на место белков не вернулся осмысленный взгляд. Пёс дёрнулся, тяжело, взахлёб, вздохнул и закрыл глаза. Такого Пилат никогда не видел. Он снова посмотрел на Исуса и спросил в третий раз:
- Он умер?
- Нет, прокуратор, теперь он спит, боль измучила его, и он устал. Это всего лишь кость. Завтра проснётся, дай ему молока и воды. От голода он потерял свои силы...
Пилат поднялся и отошёл к балкону. Исус остался на месте.
- Если я разрешу тебе... Ты даёшь мне слово, что никаких беспорядков не будет?
- Я думаю, ты достаточно видел силу Истины.
- Истина, Истина... Марк!- позвал Пилат. Вошёл начальник личной охраны.- Проведи его... организуйте оцепление до Главного Храма... Пропустите их.
- Благодарю тебя, прокуратор...- но Пилат так и не повернулся к нему. Уходя, Исус тихо заметил:
- Там, на стене...она была совсем маленькой...теперь намного больше...
Пилат обернулся, как только дверь за ними закрылась.
Выйдя из ворот, Исус отвязал ослицу, сел, и она побрела по дороге в сторону дома.
- Хорошо, что нам по пути,- подбодрил её Исус.
Люди бежали ему навстречу.
- Равви, равви, мы боялись, что ты уже не вернёшься! Ты говорил с Пилатом? Что он сказал?
Исус передал поводья Иуде и вошёл в самую гущу:
- Я говорил вам, маловерные, скажете горе и она подвинется!
- А-а-а-а-!- заревела толпа и подхватила Исуса на руки:- Слава Учителю! Слава нашему Исусу! Это Спаситель! Исус - Христос!- немного успокоившись, они опустили его на землю. - Равви, ты прав, мы усомнились. Что же ты ему сказал? Тебя так долго не было, мы испугались и не знали, что нам делать.
- Эх, вы...- Исус укоризненно покачал головой,- я же сказал, что теперь вы остаётесь вместо меня, посмотрите,- он указал рукой на людей,- они ваша сила, они ваша Истина, ведите их... Иерусалим ждёт вас!!!
И войско Христово, продолжая ликовать, снова тронулось в путь. Иерусалим встретил их напряжённым молчанием. Весёлый поток хлынул в раскрытые ворота, но римские солдаты с суровыми лицами, словно каменные глыбы берега, готовые к бою, открытым оружием сдержали его натиск и направили в сторону Храма. Всеобщая радость, словно аромат вина, пьянила железные сердца старых бешеных псов, и они уже с трудом сдерживали свои улыбки. Молодые воины украдкой перешёптывались, высматривая очередную красавицу, а те бросали им сплетённые венки и, хохоча, приглашали с собой. Только иерусалимляне, из-за спин римлян, выкрикивая что-то оскорбительное и злобное, плевались в этот ликующий поток. Никто не обращал на них внимания. Впереди, по-прежнему, шёл Пётр и вёл за собой ослицу. Исус, сидя на ней задом наперёд, с довольной улыбкой рассматривал их лица.
- У ослицы течка, вот они и пристроились...
- Гляньте,- кричали одни,- царя везут!..
- В царство небесное…- отвечали им другие.
Ничего иного Исус и не ожидал - он вторгся в самое логово Каифы, но без него самого это ещё не победа. Без него, как мозаика без одного камешка, не складывалось видение, явленное Исусу. Хорошо понимая, что Каифа сейчас загнан в угол, Исус пытался предугадать, чем тот ответит. «Каифа - зверь, дикий и могучий, никогда не покорится и не станет ручным, но предпочтёт смерть в открытом бою, чем опуститься до подлости. Если бы он только вышел навстречу...» Исус бы нашёл для него слова. Никто бы не усомнился в достоинстве Каифы, никому бы Исус не позволил его унизить! Прямой и открытый разговор, вот что стало бы настоящей победой и для Исуса, и для Каифы, в нём спасение для них обоих. И, вдруг, Исус понял... Как страшно он ошибся: ему нельзя было входить в город! Бог обманул его... Он позволил Исусу самому решать, делать выбор. Если бы они дошли до города и остановились, если бы повернули назад... но Исус сам! сам захотел испытать свою силу, он уверовал в её могущество настолько, что захотел помериться ею с Пилатом. Как легко он одолел его! Одним только словом! Там, на стене, он радовался, с какой лёгкостью говорит с этим убийцей! Истина хотела этой победы и совершила её, а он, Исус, даже ничего не заподозрил. Вместо этого он упивался своим величием. Исус слез и пошёл пешком. Он так ослеп, что позволил себе ухмыляться в лицо собственной смерти. Служа Истине, он посчитал себя Ею самой, он посчитал себя равным Богу, но он всего лишь инструмент в руках настоящего мастера. Он всего лишь раб. Нет, он всего лишь дитя, возомнившее себя взрослым, и мудрый Отец не наказал, а позволил ему проявить себя. Боль и зло охватили Исуса от страшного прозрения:- значит, вовсе не Каифа, а я - сам, и есть тот камешек... я начало и я конец, этой картины. Я положил ей начало и мною же она завершится...
Они улыбались Исусу, и он отвечал им. На площади всё перемешалось. И те и эти, все они были праздником, который устроил Исус. Больше всех радовались торговцы такому наплыву.
- Что с тобой, равви?- подошёл к нему Иоан.
- Тебе хорошо?- ответил Исус.
- Да.
- Ничего, я просто устал. Иди, будь со всеми вместе.
Исус ходил по рядам, спрашивал, откуда то или иное, сколько стоит, и шёл дальше. Поднявшись по ступеням, он настежь распахнул двери Храма и вошёл в него. За ним последовали и апостолы. Из первосвященников в Храме был только Никодим, несколько служителей и их помощники. Все они приветствовали Исуса стоя, в знак уважения, склонив головы. Исус подошёл к ним, и, приветствуя, обнялся с каждым. Вопреки большинству в Синоде, Никодим признавал Исуса большим Учителем, чем сам:
- Равви, чем же ты укротил этого беса, ведь все видели, как он чуть не убил тебя?
- Словом, друзья мои, одним словом Истины: чтобы жить вместе, нужно уважать друг друга, а зло порождает лишь зло в ответ. Не нам решать чему и когда быть, но как быть - это в нашей власти. Но скажите и вы мне - где же остальные, почему их здесь нет.
- Равви, ты смеёшься над нами... Весь Синод заперся в доме у Каифы - они решили, что ты пришёл судить их.
- Неужели Каифа считает также?
- Нет, он как раз настаивал на вашей встрече, но Анна и ещё многие убедили его отказаться - если ваш спор будет слишком горячим, этот жар может перекинуться и на остальных, и случится пожар.- Они рассмеялись.
- Но этот разговор всё равно состоится, хочет этого кто-то или не хочет.
- Состоится, но дай им время смириться с неизбежностью. Им кажется, они что-то решают в этой жизни. А мы должны всего лишь служить Истине, как и ты, и исполнять Её волю. Если Она требует нового завета, нам ли это оспаривать?
- Нам, Никодим, нам... Бог давно простил своих неразумных детей, потому что любит нас. Он хочет сказать нам об этом, но мы закрываем уши. Как капризные дети - натворят и вместо того, чтобы признаться, кивают друг на друга - он больше виноват, чем я. Отец строгостью своей, оберегает их от беды, а они в ответ обижаются и каждый мыслит – со мною ты строже, чем с другим. Раз так - буду слушаться тебя, но думать по-своему. Посмотри, какой я послушный, а ты меня обижаешь, пусть же тебе будет стыдно. И невдомёк, что отец, чтобы не обидеть кого-то, ибо все они равны для него, не даёт никому из них.
- Ты знаешь, равви, что во многом я согласен с тобой, но не во всём. Но ты прав в главном - пока мы не научимся любить друг друга, мы разрываем сердце Ему. И слишком малы наши разногласия, чтобы спорить с тобой. Со временем, я пойму тебя больше, но для этого я должен уважать твоё мнение, иначе и ты не захочешь меня услышать.
- Спасибо тебе, Никодим,- ответил Исус,- почему ты не на месте Каифы?
- Я на своём месте, Исус, а Каифа не поставит себя поперёк Истины, верь мне, за него это сделают другие. Так уж всё в этой жизни устроено. Не каждому дано услышать правду, даже если она вопит ему в ухо.
- Или не каждый захочет?..
- Не будем спорить, ты слишком красив, чтобы поверить в чьё-то уродство, размах твоих крыльев не даёт тебе понять, что люди летать не умеют. Ты слишком великодушен, чтобы признать свою исключительность.
- Ты прав, Никодим, не будем спорить. Из выводка птенцов, один всегда окажется первым, кто полетит, за ним отважатся и другие. Кто потом скажет, что он просто вывалился и полетел с перепугу!- засмеялся Исус.
- Равви,- громко кто-то окликнул его сзади. Исус обернулся.- Равви! Почему твои люди не хотят ничего покупать?- Через толпу к нему пробиралось несколько торговцев.- Они говорят, что ты им не разрешаешь? Посмотри,- они разложили перед ним свои товары,- мы хотим, чтобы ты принял наш дар и смягчил своё решение. Пожалуйста, возьми всё это, пусть они увидят, что наши товары никакие не от лукавого. Нам надо кормить своих детей, а чем, если никто ничего не берёт?
- Наврядли, вы сможете указать мне того, кто вам такое сказал?..
- Конечно, где мы теперь его найдём? Столько народу здесь никогда не было.
- Может они считают, что здесь не место для торговли, ведь это Храмовая площадь?
- Равви, тебе не нравятся наши подарки? Мы принесём ещё, если хочешь, мы даже денег соберём для тебя?
- Я не нуждаюсь в ваших подарках.
- Чего же ты хочешь?
- Я хочу, чтобы вы ушли отсюда и торговали на базаре. Сюда люди приходят молиться, они просят Господа, чтобы избавил от соблазнов, а вы не даёте им вздохнуть, навязываете своё барахло, подешёвке - навешиваете на них грехи! Поэтому я хочу, чтобы вы ушли отсюда.
- Прости нас, равви, но куда же мы уйдём, кругом солдаты, они никого не выпускают, пока не закончится ваш праздник и все не разойдутся.
- Не хотите быть с нами, ждите, пока мы уйдём.- сказал Исус и отвернулся. Он слышал, как один сказал другому:
- Пойдём, не видишь это бесполезно...- но второй возразил ему:
- Я не собираюсь никуда отсюда уходить, мне всё равно, кто он. Я плачу налог, я плачу охране, я плачу Храму, я плачу Синоду, кто смеет меня в чём-то упрекать. Я оплатил своё право, и буду торговать здесь!
- Ты платишь Синоду?- завёлся Исус и подошёл к нему.- Вы платите Синоду, чтобы он разрешил торговать вам в Храме?! Исус недоумевая, посмотрел на Никодима.
- Это не моё решение, я был против, но их большинство...
- Да, мы платим Синоду, и я не собираюсь ещё и тебя содержать...
Исус посмотрел на торговца в упор:
- Пошёл прочь отсюда!- Но торговец не уступал:
- Ты кто такой, чтобы мне указывать?
- А сам ты кем меня назовёшь?
- Царём вонючих попрошаек и дармоедов - вот кем!
Исус схватил первое, что попалось под руку, из богатых даров, и через головы выкинул из Храма, остальное расшвырял и растоптал.
- Соберите и вон отсюда!..
Но торговец не двинулся с места.
- А сам ты, один, без своих шакалов, осмелишься на такое?- тихо, с угрозой произнёс он,- трус!- и плюнул Исусу в лицо. Все замерли.
- Пожалуйста, уходи,- с трудом сдерживаясь, попросил Исус. Но торговец размахнулся и ударил его по голове. Исус упал, в тот же момент упал и торговец - одним ударом Пётр снёс его и, набросившись, продолжал бить, куда придётся.
- Господи, что вы делаете, это же Храм,- закричал Никодим и бросился оттаскивать Петра, но Пётр отшвырнул его.
- Прекрати!- прогремело над всеми и Пётр, словно опомнился. Он слез с торговца и помог подняться Никодиму:
- Простите меня, равви, я не хотел...
Исус вытер кровь и присел рядом с неподвижно лежащим человеком. Помог ему сесть и осмотрел его.
- Зачем ты сделал это?- спросил Исус, останавливая кровотечение на его лице.
- Если бы ты только знал, равви, скольких унижений стоит кусок хлеба моих детей...разве только моих... Люди работают, и я плачу им за это, а кому из них важно, как я зарабатываю эти деньги. Если бы только деньги... Я на коленях прошу каждого взять их, чтобы разрешили мне всё удачно продать. Прости меня, равви, я знаю, что ты не тот, кем я тебя обозвал, но и моим силам наступает предел. Ведь я никогда ни на кого не поднимал руку, а тут... прости меня...
- Я знаю, что ты хороший человек, прости и ты меня...за свою ненависть. И Петра прости. Пётр, помиритесь, не хочу, чтобы из-за меня между вами осталась вражда.
Пётр обнял его и усадил поудобнее. Торговец принял его помощь и поблагодарил.
- Завтра от твоих ран не останется и следа, посмотришь,- пообещал Исус. Торговец улыбнулся:
- Прости меня, равви, я действительно виноват перед тобой - я ненавидел тебя, потому что здесь все тебя ненавидят. И по поводу Храма, ты тоже прав...
- Я знаю,- ответил Исус. Если бы и я мог кому-то так же сказать, как тяжело мне...- подумал он и произнёс:- передайте Синоду, что через три дня я разнесу весь этот вертеп и не оставлю от них камня на камне. А на этом месте поставлю новый Храм. И мой Храм станет домом молитвы!- и направился к выходу. За ним потянулись и остальные. Никодим сел рядом с торговцем и пристроил его голову себе на колени.
- Что же ты наделал, Иосиф...
- Прости меня, равви, так получилось...
Настроение общинников быстро восстановилось, видя, как радуются им люди. Они негромко, но живо обсуждали произошедшее.
- Пётр,- подозвал его Исус.
- Да, равви...хочешь меня отругать?
- Нет, я благодарен тебе, но думаю, что сам должен отвечать за свои поступки...
- Равви, ты хочешь, чтобы мы стояли и смотрели на вашу драку?..- подошёл к ним Иуда,- мне кажется, Пётр правильно сделал - это всего лишь два человека...ты - нет. Если бы Пётр не свалил его, ты бы пришёл в бешенство и не известно, чем бы всё это закончилось?
- Ничем, Иуда, не решай за меня... Ну, ударил бы он ещё раз, и что потом? А потом бы он подумал, почему я ему не отвечаю. Вот чем закончилось бы...
- Нет, Исус, Никодим прав, ты думаешь, что все такие же, как и ты, но это не так. Посмотри на этих счастливых людей, это ты их такими сделал, а не я, не Пётр и никто другой. Они поверили тебе, и пошли за тобой, а не за кем-то из нас, ты открыл им глаза, ты изменил всю их жизнь...да и нашу. Кто мы без тебя? Посмотри, равви, почему же они так радуются? Ты сколько раз говорил им одно и тоже, но только сейчас они увидели настоящую Истину и поверили в Её силу. Знаю, что ты сейчас скажешь:"Они прячутся друг за друга...", но это не так, равви. Кто научил их так ответить торгашам? Они сами до этого додумались! Значит, зёрна, которые ты бросал, взошли! Кто-то больше, кто-то меньше. Кто-то один сказал - нет, и остальные его поддержали, потому что согласны с ним. Разве не ты учил их этому, равви? Ты призывал их думать, и теперь они знают зачем. Ты сделал их человеками. Ты сделал то, чего не добился от них Господь. Этого тебе мало? Я не знаю, чего ещё может хотеть Истина от тебя, но для них - Истина - это ты. Чего же ты хочешь от нас, чтобы мы стояли и смотрели, как плюют Ей в лицо?..
Исус не хотел ничего отвечать и улыбаться он уже не мог. Самое тяжёлое и печальное, что мог он сейчас услышать, так легко и свободно, только что, проговорил Иуда - они назначили меня своим Богом, теперь я для них больше, чем Истина. Я живой и реальный, такой же, как они, а не кем-то или чем-то придуманный образ, навязанный с молоком матери. Меня они могут потрогать, и убедиться, что я есть, а Бог - где Он? Слышит ли Он, видит ли Он? Незаметно, ещё одно горькое понимание подкралось к нему: Если со мной что-нибудь случится - я стану им ещё дороже. Тогда я стану не одним для всех, а единственным каждому. Пока я жив, они ничего не смогут себе соврать про меня, но как только меня не станет, они будут спорить, кого из них я любил больше. Господи, что же мне теперь делать? Они шли за мной, а получилось, что загнали меня на самый край... Господи!- хотелось ему завыть,- чего же Ты ещё от меня хочешь?! Разве я не имею права, всего лишь на одну ошибку? Неужели я должен так дорого заплатить за неё? Почему - я? Почему не кто-то другой? Господи, скажи, что всё это неправда, и я найду выход, скажи, что Иосиф - отец мне, ведь так не бывает!.. А воскрешение бывает?- ответил сам себе Исус и почувствовал пустоту. Ту самую, из сна, когда падал с горы. Значит зверь здесь. Значит, он не исчезнет, пока не кончится сон, сон который ещё не завершён...
Они уже вышли из города и, отойдя на какое-то расстояние, Исус остановился:
- Вы и дети мои,- обратился он к апостолам - потому, что люблю вас; вы и братья мои, потому что ни одного из вас я не выше и не лучше; вы и беда моя - за каждого из вас в ответе - я. Я привёл вас к Иерусалиму и должен вывести из него. За меня ли, или из-за меня, но теперь к каждому из вас приставлена смерть. Вы должны покинуть меня. Пришло и ваше время выпасть из гнезда. Вы к этому уже готовы. Всё, что я вам обещал, сбудется. Вы достаточно окрепли и взлетите выше меня. Я был первым и за мной пошли тысячи. За вами пойдут миллионы. Вы должны уйти отсюда - если один из вас попадёт в руки Синода, никто из нас не оставит его, тогда погибнем мы все!
- Равви, но как же мы оставим тебя, если что-то случится с тобой?
- Идите и не оборачивайтесь. Верьте тому, что я сказал. Что бы со мной не случилось, не оглядывайтесь, дойдёте до края земли и возвращайтесь в Галилею, там я найду вас. Обещаю. Андрей, ты договорился с греками?
- Да, равви, они ждут меня. Возьми всех с собой. Скажи грекам, что я просил помочь вывезти их отсюда, oни не откажут. Иного пути у вас нет.
- Равви, я никуда от тебя не уйду!- рассердился Пётр.
- Я тоже!- заявил Иоан.
- Иаков, забери его! Иоан, слушайся брата, он отвечает за тебя перед отцом и передо мной. Я говорил тебе, вспомнишь моё имя, и я окажусь рядом, но сейчас ступай с ними. Пётр, не могу тебе приказать, но сделай это, ради меня. Иуда, тебе ещё нужно вернуть "коня". Если знаешь, что готов идти со мной до конца, я буду ждать на Елеонской горе. Найдёшь меня там. Если решишь иначе, знай, никто из нас не осудит тебя.
- Да, равви...
- Прежде, чем отправитесь к грекам, я прошу вас - объявите людям, чтобы не шли и не искали меня. Пусть расходятся по своим домам. Когда потребуется, я призову каждого. Теперь всё, уходите….
Но никто не двинулся с места.
- Уходите!- закричал Исус,- Андрей, уводи их!- Он развернулся и зашагал прочь.
продолжение: http://www.proza.ru/2012/07/03/1458