Это совсем не легко.
Не легко изменить свою жизнь, оставив все, что дорого, за тысячи и тысячи километров. Не легко заговорить на чужом языке, принять менталитет страны, живущей по другим законам. И не легко изменить специальность – особенно если любила ту, прежнюю.
Своей новой профессии – «социальный работник» – я училась в Торонтском Джордж Браун Колледже.
На одном из уроков психологии нам завязали глаза, привязали к правой руке груз, на одну ногу надели тяжеленный сапог. Нужно было спуститься на лифте вниз, выйти на улицу, а там узнать у кого-нибудь, как дойти до Янг-стрит.
Я не смогла. Я даже не вышла из аудитории.
Эти Записки – о моей работе. О встречах с людьми, которые живут с этим каждый день, а не просто «выходят из аудитории».
***
- Сэнди, ты опять перепутала лекарства! Что с тобой делать?
- Это не я, - отвечала моя клиентка, – это корова во всем виновата.
И так – каждый раз. Почему я не спрашивала, что за мифическая корова? Сейчас бы спросила. А тогда, много лет назад, думала, что это всего лишь еще одна не знакомая мне идиома.
Так и не знала я, при чем здесь корова, пока не побывала в oдном удивительном городе и не услышала эту историю.
Осень 1871 года была в Чикаго на редкость засушливой. Вечером восьмого октября миссис Кэтрин О'Лири вышла в сарай покормить корову. Чем она так не угодила своей кормилице, история умалчивает, но лягнула корова керосиновую лампу. Загорелось сено, потом сарай. Сбежались соседи. Пробовали тушить пожар сами – не смогли. Вызвали пожарных. Те приехали, но не сразу, потому что сначала перепутали адрес, а когда все-таки подъехали к горящему дому Кэтрин, оказалось, что у них нет воды.
А ветер нес пламя дальше – на соседние дома, на соседнюю улицу... через реку Чикаго... Полыхали деревянные постройки, дымились деревянные тротуары, вспыхивали, как факелы, угольные склады. Горели театры, аптеки, магазины и сорок восемь кварталов жилых домов. Во всем городе уцелели только два здания: Церковь Святого Семейства и Водонапорная башня .
Это не простая водонапорная башня - и не потому, что больше похожа на высокую - сорок семь метров! – крепость в неоготическом стиле; и не потому, что и сегодня не теряется она среди небоскребов; и даже не потому, что стоит на самой дорогой земле - «Золотой миле» Чикаго. Трижды пытались ее снести – чтобы не нарушала гармонию! – и трижды отстояли ее горожане. Эта Водонапорная башня – символ стойкости города. Когда вокруг все горело, дежурный смотритель не помчался в спасительные воды Мичигана, а остался в башне управлять механизмами и снабжать пожарных водой.
Как в каждой уважающей себя башне-крепости, живет в ней призрак, появляющийся по вечерам в самом верхнем окошке. Чикагцы верят, что это призрак погибшего храбреца, который боролся с огнем до последней капли воды.
Был суд. Судили пожарных и миссис О’Лири. Гуманный и справедливый суд вынес вердикт: «The cow is guilty. - Виновата корова».
Давно нет той миссис О'Лири; давно стоит на месте ее злополучного сарая Пожарная Академия, и давно превратился Чикаго в город поразительной красоты.
***
В тот предрождественский день, когда в больнице умирала моя клиентка, в Торонто бушевала снежная буря. Сэнди ждала из Калгари внука – единственного близкого ей человека.
- Где же он? - спрашивала она. – Юджиния, где он?
- Он еще в Калгари, Сэнди. Наш аэропорт не принимает. Потерпи, буря скоро утихнет.
- Я терплю... Он не виноват. И буря не виновата. - Она улыбнулась: - Ты знаешь, кто виноват.
- Знаю, Сэнди. Во всем виновата корова.