Глава 29
Проблем за эти дни у подруг накопилась масса, и вот теперь, чтобы эта масса не перелилась через край, Маша и Лена решили выпить по чашечке кофе, и поделиться своим наболевшим друг с дружкой. Как известно, для женщины нет лучшего психотерапевта, чем близкая подруга. Она и выслушает, и совет дельный даст, и поплачет вместе с тобой. Так смотришь, и легче станет боль, которая камнем лежит на сердце.
Маша пригласила Лену к себе. Дочки уже неделю гостили у родителей, и от того в квартире было непривычно тихо. Женщины расположились на кухне. Маша поставила турку с водой на плиту, и принялась молоть кофе в кофемолке. Лена забралась с ногами на мягкий кухонный диванчик, достала из сумочки пачку дорогих сигарет и, придвинув к себе пепельницу, закурила.
Маша с удивлением взглянула на подругу.
- Лена, ты что, курить начала?
- Это после смерти Коли, - еле слышно ответила Лена и расплакалась.
Обвинив себя в бестактности, Маша подошла к подруге, обняла ее.
- Прости меня, Леночка, - сказала она. – Я такая эгоистка. Думаю только о своем. Иногда я совсем забываю, что Коли нет с нами.
- Ничего, я уже начала привыкать, к тому, что все говорят о нем, как о живом. Он всегда казался сильнее других. С ним мне не было страшно, - вздохнула Лена. – И ты права: Коля был против того, чтобы я курила. К сожалению, теперь запрещать некому.
Маша понимающе кивнула. Сварив кофе, она разлила его по чашкам, и присела рядом.
- В понедельник будет педсовет, - сказала Лена, стряхивая пепел в пепельницу, – Будут решать наши судьбы.
- Что ты имеешь в виду? – насторожилась Маша.
- Ты не пугайся, Машенька, но я слышала, что пятерых учителей должны сократить. И, скорее всего, в список попала и ты.
Маша почувствовала, как почва уходит у нее из-под ног. Жизнь преподносила очередной сюрприз: сначала болезнь Ивана, теперь еще и увольнение. Стать безработной, именно сейчас, когда Иван лежит в больнице, и их единственным доходом является ее заработок! Нет, это немыслимо! Ее рука дрогнула, кофе едва не пролился на стол. Животный страх, страх за свое существование, за жизнь детей и Вани цепкими лапами схватил ее за горло.
- Лена, откуда ты знаешь?
- Я случайно увидела список на столе у директрисы. Меня не сокращают только потому, что я единственный кормилец в семье, - невесело пошутила Лена.
Маша поежилась, силясь представить свою дальнейшую судьбу: за квартиру платить нечем, да еще и долг на них висит, сбережений никаких, а цены между тем растут как на дрожжах. Ей и в голову не могло прийти, что что-то подобное может произойти с ней. Маша всегда сочувствовала людям, которые теряли работу, но себя в роли безработной никогда не представляла.
«Как жить дальше?» – спросила она себя, и ужаснулась, не найдя ответа. Непрошеные слезы застыли в глазах. У нее начиналась истерика. Захотелось кричать, биться головой об стену. И вот уже не в силах сдерживаться, она дала волю слезам. Лена плакала вместе с ней навзрыд, захлебываясь собственным горем.
Наплакавшись вволю, подруги как-то разом притихли, обдумывая свое будущее.
- Придется искать работу, - нарушила молчание Маша.
- Это сейчас то! Ты же прекрасно знаешь, сколько безработных учителей числится на бирже труда. А сколько нашего брата торгует на рынке! Государству мы не нужны. Оно выкинуло нас на улицу! Спасайся, как можешь! - в сердцах бросила Лена. – Как я их всех ненавижу!
- Ненависть это проявление слабости, - спокойно сказала Маша. – Я не хочу тратить оставшиеся силы на ненависть. Нужно искать выход.
- Разве что работа гувернантки, - предложила Лена.
- Значит гувернантки, – ответила Маша.
«Дожили, вернулись на сто лет назад», - подумала она, и мысленно представила себе девятнадцатый век: богатое родовитое семейство, их дочерей и себя в роли умной, но очень бедной гувернантки. «Смешно, моя прабабка тоже работала гувернанткой в одном графском доме. История беспощадно повторяется. Русская история. Теория о всеобщем равенстве и благе, так и остается теорией. И все это лишь потому, что, пользуясь благами цивилизации, мы не пользуемся благами нравственности. Видно нельзя сделать людей счастливыми, не сделав их духовно чистыми».
- О чем ты думаешь, Машенька? – спросила Лена, с тревогой вглядываясь в задумчивое лицо подруги.
- Не поверишь, я думала о девятнадцатом веке.
- Ну и глупо. Тебе нужно думать о сегодняшнем дне, - с досадой сказала Лена.
- А я и думаю. Ты представь, Лена, что было бы, если бы государства не существовало.
- Как это - не существовало?
- Ведь государство – особое существо. Я его представляю хищником или монстром, который пьет человеческие силы, порабощает народы, творит насилие и беззаконие, при этом прикрывается своими, выгодными только ему, законами. Ты только подумай, кто его видел это государство?! Мы видим только чиновников, которые приходят и уходят, но сущность их остается. Злая, безнравственная сущность. Чиновники верой и правдой служат своему хозяину - хищнику, и за это он дает им неограниченную власть. Я, конечно, не берусь судить, что произойдет, если этой власти не будет. Но мне почему-то кажется, что с исчезновением государства, жизнь людей изменилась бы к лучшему.
- Ты сошла с ума! Такие мысли не для женской головки. Я, например, ни о чем таком не думаю, а просто собираюсь выйти замуж, - вполголоса сказала Лена.
- Вот это новость! Кто он?
- Большой человек. Бизнесмен.
- И это все, что ты можешь о нем сказать? – сдержанно спросила Маша.
- Ты осуждаешь меня? Но, что же мне делать?! Я очень боюсь, - тихо проговорила Лена.
- Чего ты боишься, Леночка?
- Боюсь ночей. Боюсь сновидений. Один сон особенно страшный. Николай стоит посреди комнаты. Под потолком подвешена петля. Коля зовет меня на помощь, и я спешу к нему! Но поздно, каждый раз поздно. Я просыпаюсь, смотрю на часы. Два часа. Время, когда умер Николай. Больше я заснуть не могу, - проговорила Лена. Руки ее дрожали, когда она доставала очередную сигарету из пачки
В квартире стало очень тихо, так тихо, как будто все вымерло вокруг. Во всяком случае, так показалось Маше.
- Ты обращалась к Сергею? – спросила она, нарушив ненавистную ей тишину.
- Да. Он прописал успокоительные капли и свежий воздух. Но от кошмарных снов еще не придумали лекарств, да и свежий воздух не вернет мне Колю. Я ведь его очень любила, Машенька. Когда-то мы были счастливы. Но теперь, когда его нет, что же мне делать? Скоро я совсем состарюсь. Дочки выскочат замуж. И я решила, пусть со мной рядом будет мужчина. Сильный, уверенный в себе мужчина. Он богатый человек, может многое сделать для меня и моих детей, - горячо проговорила Лена, продолжая убеждать себя в том, в чем сама была не уверена.
- Но ведь ты собираешься связать жизнь с чужим тебе человеком. Чужое тело, чужая душа. Что ты о нем знаешь? Вы так мало с ним знакомы, - сказала Мария.
- Какая же ты идеалистка, Машенька! Тебе бы все по правилам, да по полочкам разложить. А в жизни, все не так просто. Я даже не знаю, люблю ли я его. Наверное - не люблю. Но другого выхода у меня нет, и ты сама это прекрасно знаешь! – воскликнула Лена, затем, немного успокоившись, добавила. – А может он и тебе пригодится. Вадим известный в городе человек. Я попрошу его найти для тебя работу секретаря или журналистки в коммерческой газете. Ведь ты же у нас умница, Машенька.
- Спасибо тебе, Леночка! Но лучше я сама попытаюсь найти работу, - ответила Маша. – Ты прости меня, наверное, я чего-то не понимаю. Может потому, что я не смогла бы жить, если бы умер Иван, - произнеся эти слова, Маша отвернулась к окну; слезы опять застыли у нее в глазах.
Лена обняла и поцеловала подругу, и, достав из сумочки платок, вытерла слезы с ее лица.
- Да, чуть не забыла. Я принесла то, что ты просила, - она вытащила из целлофанового кулька объемный пакет. Развернув его, протянула Маше старинную Библию в кожаном переплете. – Ей сто лет.
- Она, наверное, очень дорогая? – спросила Маша, бережно листая страницы.
- Не знаю, - пожала плечами Лена. - Родители Коли оставили ему в наследство много таких книг. Послушай Машенька, я хочу, чтобы эта книга осталась у вас с Ваней в память о Николае, - голос у Лены дрогнул.
- Спасибо. Ивану она очень пригодится, - тихо сказала Маша, она была очень растрогана подарком, но не знала, как выразить свою благодарность.
- Ну, я побежала. Столько дел накопилось дома. Вадим пригласил меня в ресторан. Мне кажется, что он хочет сделать мне предложение в романтической обстановке, - немного смущенно проговорила Лена.
- Я очень рада за тебя. Надеюсь, что с ним ты будешь счастлива, - улыбнулась Маша.
Лена ушла, и Маша осталась одна. Она почувствовала, что очень устала за день, что тело ноет какой-то странной болью, но заставить себя лечь не могла. Переодевшись, она пошла на кухню. На столе стояли две нетронутые чашки с кофе: за разговорами подруги совсем забыли о нем. Маша сделала глоток из своей чашки. Кофе был холодный и ужасно не вкусный. Она вспомнила, что забыла положить в него сахар. «Черт знает, что такое! Сегодняшний день - как этот кофе, холодный и горький».
Зажмурив глаза, Маша залпом выпила весь кофе до дна вместе с кофейной гущей.
Все к чему она была крепко привязана, разваливалось, отмирало. Это была не жизнь, а всего лишь иллюзия жизни. Она учила детей прекрасному, доброму, вечному, но, выходя из школы, дети получали другие уроки, и эти уроки они усваивали на всю жизнь. Поначалу Маша искренне верила, что проза и поэзия могут взлелеять духовную красоту в человеке. Теперь она знала, что это не так. «Если школе не нужны учителя русского языка и литературы, значит, в этом мире что-то изменилось».
Взглянув на настенный календарь, Маша вспомнила, что сегодня пятница: их самый любимый день недели. По пятницам Машины родители забирали детей к себе, и они с Иваном оставались одни. «Господи, как нам было хорошо вдвоем!» От воспоминаний у Маши закружилась голова. Они всегда делились своими самыми сокровенными мыслями; вечерние разговоры затягивались до поздней ночи. «А ночи, какие удивительно прекрасные были ночи!» - Машу непреодолимо потянуло к Ивану. «Стоп, не думать об этом!» - приказала она себе.
Взгляд ее упал на, лежавшую, на столе Библию. Маша осторожно открыла ее.
«И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и когда он уснул, взял одно из ребер его, и закрыл то место плотию, и создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену и привел ее к человеку. И сказал человек: вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей: она будет на-зываться женой, ибо взята от мужа. Поэтому оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей; и будут одна плоть».
«Одна плоть, мы с Иваном одна плоть. Неужели именно в этом заключается любовь мужчины и женщины, их единство и взаимодополнение. Один не может жить без другого. И если он волею судьбы остается один, и находит потом другого, но чужого для себя человека? – Маша опять подумала о Лене. – Он будет страдать, и, наконец, отторгнет от себя чужую плоть».
Маша подошла к окну. Небо пылало. Садилось солнце. Она любила последние мгновения уходящего дня, когда солнце погружается за темную линию горизонта. Окна соседних домов становятся багровыми, отражая алый свет исчезающего светила. Город в эти минуты принимает фантастически сказочный вид.
Сегодня небо было особенным: темные, похожие на храмы облака торжественно вздымались над тонущим, воспаленным солнцем. Величественные небесные храмы изредка меняли формы. Маше показалось, что небо приоткрыло ей свою тайну. «Странно, - подумала она, вглядываясь вдаль. – Я вижу Небесный город». И действительно, она ясно видела очертания деревьев, домов и дворцов, длинную серебристую реку. Небесный город манил Машу, как манит человека все прекрасное. Она знала, что может простоять возле окна несколько часов, глядя на небо, но, увы, город на глазах растворялся в сумерках, оставляя в душе легкую грусть.