Пролог
На станции была ночь. Освещение приглушили, чтобы не мешало спать. Из палаток, а то и коробок на платформе раздавался храп, слова колыбельных песен, произносимые усыпляющими детей матерями, и негромкие стоны тех, кто пытался сделать своего ребёнка.
За двадцать лет эта станция стала для Владимира домом. На ней произошли события, ради которых стоит жить в этом новом жестоком мире, – здесь он встретил свою будущую жену. Полюбил её всем сердцем и впоследствии у них родился ребёнок. Именно ради дома и своей семьи он отправляется туда. Откуда вернулись всего двое человек, и те перестали быть нормальными людьми в привычном понимании этого слова. Остальных восьмерых ни живыми, ни мёртвыми больше не видели. Впервые начали уходить через полгода после войны. Сначала из любопытства. Потом, чтобы найти новые места для добычи ресурсов. Ведь продукты питания неспешно, но верно заканчиваются, и рано или поздно кончатся совсем – и те, что на складах, и те, которые лежат наверху, нетронутые, годные к употреблению. О патронах и говорить не стоит – они всегда были жутким дефицитом. Тогда это было просто инстинктом «запастись», сейчас этот момент уже близко. Сидеть со сложенными руками, ожидая смерти от монстров или радиации, не подобает тем, кто хочет продолжать борьбу за жизнь. Да, есть те, кто сдаются, но они – слабые, такие быстро вымрут и ничего после себя не оставят. Это раньше им было легко. Как говорилось, за ваши деньги любой каприз. «Бумажки» можно было делать из чего угодно, на чём угодно, потворствуя прихотям людей, играя на их слабостях. Сейчас так не выживешь. Чтобы продолжать жить, нужно бороться. И лучше умереть в бою, чем быть визжащей от страха, пожираемой заживо мутантами свиньёй.
Владимира провожали три человека: два лучших друга и любимая жена. Десятилетний сын спал и даже не знал, что отец уходит. Незачем ему нервы трепать, пусть думает, что он отправился наверх как сталкеры и геройски погиб. Владимир не сомневается, что не вернётся. О своей жизни он не думал, только о том, чтобы найти людей.
Мужчина крепко обнял жену. Хотел что-нибудь сказать на прощание, но стоящей мысли не приходило, одна унылая банальщина. Как сказал император Ху в своей книге, чем говорить глупость – лучше помолчать.
- Сашку береги, - пробормотал доброволец, любовно поглаживая женщину по спине.
А что ещё он мог ей сказать? Что любит её? Она и так это прекрасно знает. Чтобы никогда не забывала? Глупо. Самое важное, что у них есть, это сын. О нём сейчас стоит думать.
Жена пыталась улыбаться. Она хотела обнадёжить мужа, чтобы не сбивать настрой в дорогу, но несколько горячих слезинок выкатились из глаз и увлажнили костюм химзащиты.
- Удачи, - шепнула она Владимиру, касаясь губами его холодных ушей.
Мужчина отстранил от себя жену, подарив ей самый ласковый и ободряющий взгляд, на который только был способен. Повернувшись к другу, которого знал ещё до Катастрофы, крепко пожал ему руку и сказал:
- Держитесь тут.
Стим плотно сжал губы, отпустил руку друга и хлопнул его по плечу.
- Да мы-то что… Главное, ты будь… осторожней.
- Поучи меня ещё ходить, - невесело усмехнулся Владимир, проглотив горький ком.
- Будь осторожен при входе в метро и выходе, - неумело пошутил Вольт, чтобы разрядить гнетущую обстановку, обменявшись с другом крепким рукопожатием.
Доброволец грустно улыбнулся, надел на лицо противогаз, повесил на плечо SPAS-10 и обвёл прощальным взглядом вестибюль станции. Невольно задержав его на троих провожающих, резко развернулся, повернул рычаг и вскоре вышел в открывшуюся гермодверь.
Когда фигура мужчины скрылась за поворотом к лестнице, ведущей из вестибюля на улицу, и стих глухой звук его шагов, жена беззвучно разрыдалась. Вольт закрыл затвор, а Стим по-дружески обнял женщину за плечи и одними губами прошептал:
- Да поможет ему Бог совершить задуманное…