С.А. Кузнецов
«ЛЕС… ТРИДЕВЯТЫЙ»
Сказки для взрослых
Ой, да и стоял в Миру - Лес Тридевятый! Лес дрему-у-учий! Лес далё-ё-ёкай! Да и жили в том лесу звери неизведанные! … Ну, как неизведанные: звери как звери, каких и в обычных лесах полно - так они сами считали. Да только из иных лесов, никто к ним не приходил: всякими слухами Мир полнился о них, потому и боялись загадочных зверей Тридевятых. Но вот однажды…
Сказка вторая
о том, как в Лесу Тридевятом заморский зверь объявился
Старый ёж копался в прошлогодней листве возле трухлявого пня, что-то бормоча себе под нос. Лето в Лесу Тридевятом вдалось зна-а-атным! Грибов полно! Гнилых тоже. Под опавшей листвой копошились толстые червяки, доедая невостребованные грибы. А ёж тут как тут… И так он увлёкся своим занятием, что ничего вокруг не слышал и не видел. Вдруг сзади раздалось: «кхм».
- Ась! – ёж поднял колючую голову от листвы.
- Простите пожалуйста…, - послышалось сзади.
- Чавой? – ёж медленно обернулся и увидел перед собой странного зверя: весь покрытый коричневой шерстью, только морда голая. Лапы с длинными пальцами, длиннющий хвост, а размером… ну примерно с лису будет. На шее висела связка невиданных доселе длинных, жёлтых плодов.
- Чавой-то? – снова переспросил ёж, с нарастающим удивлением.
- Не будете ли Вы столь любезны, подсказать мне: как дойти до Вашего главного в этом лесу? – спросил зверь.
- Ась? – ошалевший ёж разом забыл все слова Тридевятые.
- Не будете ли Вы столь любезны, подсказать мне: как дойти до Вашего главного в этом лесу? – терпеливо произнёс свою мудрёную фразу зверь.
- Так ты это…швыдче лапами перебирай да и дойдёшь, - удивился бестолковости гостя ёж.
- Вы меня не поняли, простите… я ходить на своих лапах умею. Мне бы к Вашему главному дойти, - теряя терпение, но не вежливость, спросил зверь.
- Да нешто ты глухой, - прокричал ёж, - говорю же: лапами перебирай!
- Я не глухой! – заорал зверь, - Нечего на меня кричать. Мне надо вашего главного найти, чтобы поговорить. Я пришёл издалека, а Вы мне голову морочите!
- Да ты хто таков, чтобы на меня свою пасть разевать! – рассердился ёж, но тут же насторожился, - И впрямь! Хто таков? С откудова ты свалился на мою голову? Как тебя звать-величать?
- Я издалека в Ваш Лес пришёл. Говорят, тут очень много мудрости среди зверей неизведанных можно набраться, а называюсь я – обезьяна! – не без гордости ответил зверь, привставая на задние лапы, как бы красуясь.
- Абезя-я-яна… - задумчиво протянул ёж, пристально всматриваясь в гостя, - дык вроде не баба, все причиндалы на месте, а название – бабское! Ты уж само решай: кто ты, ежели ты мужик, значит ты - абезян, пошто себя бабским названием прозывать!
- Ну… я… это, - промямлил зверь, в страшном смущении, поспешно опускаясь на передние лапы, - я этот… как там… - мужик, обезьян.
- Я тебе вот что скажу, абезян, - надуваясь от важности начал ёж, - зря ты в наш лес припёрся. Мудрости ты здесь не сыщешь, потому как у каждого нашего зверя, окромя собственных тараканов в голове отыскать боле нечего!
- Тараканов!!!??? В голове!!!??? – ужаснулся обезьян, - что за тараканы такие страшные? Как же они туда попадают?
- У кого от лени заводятся, у иных наоборот – на месте им не сидится, всё чё-то шныряють да пакости разные творят, а иные придумки всякие ладют. Беда с ими!
- А кто главный над всеми? С ним бы посоветоваться.
- Главный то? Знамо – медведюшко! Его так и прозывают – Главный. Ежели через во-о-он тот малинник продерёсся, дык прямо на тропинку и выйдешь. Ну бывай, абезян, удачи тебе…
- Я Вам так признателен! До свидания! – раскланялся обезьян и скрылся в зарослях малины.
- И тебе не хворать, бедолага, - задумчиво смотря вслед обезьяну, с сочувствием процедил ёж.
Обезьян изнемогая, продирался сквозь кусты малины. Ему казалось, что эти кусты издеваются над ним, мерзко хихикают, глядя как он, запутавшись длинным хвостом в гибких ветвях, пытается высвободить его из цепкого плена. Всё чаще обезьян не теряя времени на распутывание, просто выдирал свой хвост из зарослей, оставляя на ветвях клочки шерсти. Поняв наконец, что заблудился, обезьян впал в уныние: «вот колючая голова – обманул!», - с горечью подумал он вставая на задние лапы, пытаясь рассмотреть местность поверх моря кустов. Вдруг он увидел, как недалеко от него кто-то в этих самых кустах ворочается. Было слышно сопение и причмокивание. Обезьян собрав последние силы, бросился в ту сторону. Кусты неожиданно расступились…
Двухгодовалый медведь с наслаждением, переходящим в экстаз, лакомился спелой малиной! Сидя на заднице, он передними лапами собирал ветви с налитыми соком ягодами в кучу, и вытянув губы, обсасывал каждую веточку. Обводя глазами, поддёрнутыми «малиновой» поволокой этот нескончаемый рай, он не слышал натужного дыхания приближающегося обезьяна.
- Ну наконец-то! – радостно гаркнул обезьян, выскакивая на изрядно примятое медвежьей задницей свободное пространство.
От такого грубого вторжения в его идиллию, а может быть и … как бы это потактичнее… от неожиданности, медведь громко испортил воздух. «Малиновый» туман исчез, и глядя на небольшого взлохмаченного зверя, сердясь на свою … оплошность, молодой мишка взъярился.
- Ты чё орёшь! Совсем нюх потерял! Щас как оглаушу промеж ушей – все прыщи осыпятся! Какого х… тебе здесь надо!
- У меня нет прыщей, - растеряно сказал обезьян, с недоумением проведя лапами по своей морде, - я заблудился в этих зарослях. Не могли бы Вы мне помочь выбраться отсюда?
- Ты чё? С дуба рухнул!? – всё ещё сердито, но и с удивлением спросил мишка.
- Я не знаю что такое «дуб» и как с него «рухают», - честно признался обезьян.
- Э-э-э, да ты не туташний, - догадался мишка, расплываясь в насмешливой улыбке, и в его голове моментально созрел план, - кроме меня, тебе тут никто не поможет: медведь в малиннике самый главный…
- Так Вы и есть медведь – Главный!!! – радостно воскликнул обезьян, - я как раз к Вам и направлялся! У меня к Вам столько вопросов!!!
- Погодь, погодь оглашенный… ты вообще кто по жизни? – не веря своей удаче, спросил мишка.
- Я – обезьян, - ответил гость и на всякий случай добавил, - этот… как его – мужик.
- Слышь, обезьян. Я тебе конечно смогу помочь выбраться отсюда, да и на вопросы кой какие твои отвечу, да только это дорого стоить будет. Чё у тебя есть-то?
- А чё надо то? – от неожиданности, обезьян перенял манеру речи мишки.
- Чё за хрень висит у тебя на шее? – ткнул когтём косолапый.
- Это бананы, еда такая, - пожал плечами обезьян.
- А ну, дай-ка попробовать, - протянул лапу мишка, принял банан, закинул его в пасть вместе с кожурой, прикрыв глаза прожевал, облизнулся и схитрил, - камыш камышом, а у нас этого добра навалом, поэтому моя услуга будет стоить половину твоих бананов.
- Половину! – изумлённо протянул обезьян, - а что же я буду кушать?
- Не хошь, как хошь! Я тебе не лох какой-нибудь - бесплатно горбатиться! Я лучше ещё малинки слопаю, - как можно равнодушнее ответил мишка, делая вид, что собирается снова приступить к поеданию малины.
- Нет, нет, - торопливо засуетился обезьян, - я согласен.
Половина связки бананов перекочевала к мишке. Он с озабоченным видом оглядел их, зачем-то пересчитал и кинув в ямку, тут же забросал её листвой. «Иди за мной», - буркнул он и не оглядываясь стал ломиться сквозь кусты. Окрылённый обезьян поспешил следом. Двигаться за медведем было одно удовольствие: мощное тело пробивало в зарослях широкие проходы, и не успел обезьян запыхаться, как они очутились на тропинке. Оказывается она была всего в нескольких шагах. У обезьяна закрались подозрения, что медведь знал об этом, но скрыл сей факт специально. Словно поймав себя на чём-то неприличном, обезьян сконфузился: «я потерял всякую надежду выбраться, а он мне помог, как можно так нехорошо думать о животном с такой доброй душой».
- Спрашивай: чё хотел, - мишке не терпелось вернуться к спрятанным бананам.
- Мне старый ёж сказал, что у местных зверей – тараканы в голове…
- Вот старый кактус! – с возмущением перебил медведь, - у него самого труха берёзовая в башке! Врёт он обезьян! Ей-ей врёт!
- А ещё говорят, что в этом лесу мудрости много…
- Мудрости? – поскрёб когтистой лапой за ухом мишка, - это к Никодимычу… филина нашего так кличут. Он в этом лесу самый старый, наверное. Да только вот… где его искать? Тут сам Леший не подскажет!
- Леший? Кто это?
- Леший то? Так это всякий знает: Леший, это… ну, это такой… такое…, - мишка задумался, ещё раз поскрёб за ухом, и ни с того ни сего встал на дыбы, оскалил зубы и зарычал: «р-р-р!!!». Обезьяна сдуло с тропинки в заросли репейника.
- Вот кто это! – с довольной физиономией сказал мишка, - теперь понял: кто такой Леший?
- Д-да, конечно, всё понятно, - заикаясь ответил обезьян, выползая на тропинку весь облепленный колючими шариками, - значит, чтобы узнать про мудрость, надо найти Лешего, а он подскажет как найти филина. Так?
- Молодец! – похвалил мишка, - все знают, что Леший живёт на болоте. Иди вон в том направлении по тропинке, сразу на болоте и очутишься. Кстати, с тебя причитается за такую ценную информацию.
Обезьян обречённо протянул косолапому оставшиеся бананы. Медведь отцепил от связки два плода и отдал их обезьяну обратно: «нам чужого не надо» - пробурчал он себе под нос, скрывая неловкость. «Вот лошара!», - с жалостью подумал мишка, провожая взглядом удаляющегося обезьяна, но тут же, постарался подавить некстати нахлынувшее чувство: «Лошар учить надо, а то так и останутся бестолочами. Вот взять наш лес: давно уж простодырых почти не осталось! А то! Только дай волю: разведут на пустом месте – без шкуры ходить будешь. А уж если на серую братву нарвёшься, вообще – кирдык!».
Тем временем, обезьян, изрядно потрёпанный, с ободранным хвостом и закатанным в шерсть репьём, брёл по тропинке, в указанном медведем направлении. Его первый день в Лесу Тридевятом немало поразил и напугал обезьяна: все слова и поступки встреченных им первых зверей были непостижимыми! В словах проскальзывала двойственность, пряча за собой, как за прочными воротами какой-то иной, скрытый смысл, понятный только местным зверям. А рассказ медведя про Лешего – вообще напугал! Как просить это чудище показать дорогу к филину, когда они встретятся? «А-а-а, будь, что будет!» - решил обезьян в несвойственной ему манере, и гораздо бодрее зашагал по тропинке, удивляясь, как такая незатейливая фраза изменила его настроение.
Впереди показалась стена камыша. Она плавно раскачивалась под дуновением слабого ветерка, издавая тихий, успокаивающий шелест. Обезьян восхищённо замер, на секунду позабыв, где он находится. Расплата не замедлила себя ждать! Позади, послышался нарастающий топот. Оглянувшись, обезьян успел заметить нечто огромное, лохматое, с огромными клыками, торчащими из пасти. Больше всего, это страшный зверь походил на виденных им раньше свиней. Зверюга, как будто не замечая остолбеневшего посреди тропинки обезьяна, неслась прямо на него! «Бамс!» - и обезьян отправился в короткий полёт через стену камыша в самую топь! «Пи…ц!» - в голове мелькнуло непонятное, но так подходящее к ситуации слово, полностью раскрывая её суть во всех ипостасях. «Бульк» - раздалось над топью, и обезьян исчез…
- Таки щё же тут такое тво-гится! Куда катится этот ми-гг? С неба в болото обезьяны падают! А бедный козёл, таки должен г-исковать своей жизнью, и всё забесплатно! Зд-гаствуйте!
- Здравствуйте. Простите, мне не чем Вам заплатить за спасение моей жизни, я уже всё раздал, - прошептал обезьян, открывая глаза и не веря, что ещё жив, - откуда Вы знаете: кто я?
- Я Вас умоляю! Я так давно живу, щё видел и не таких зве-гей. А Вас таки уже обод-гали как липку?
- Вы – козёл?
- Увы, мой юный д-гуг! Да. Я зве-гь п-гишлый в этом лесу, но знаете: п-гижился как-то, п-гижился. Мы, козлы везде знаете п-гиживаемся.
- Я искал филина – Никодимыча. Медведь, который Главный, сказал, что Леший знает: где его искать, а Леший на болоте живёт. Вот я тут и оказался, - поведал обезьян своему спасителю.
- Да Боже ж мой! – воскликнул поражённый такой наивностью козёл, - уважаемый Главный не мог Вам за это сказать, не гово-гя уже о том, что Ви, в п-гинципе не могли его увидеть и гово-гить с ним. Слишком високо он сидит в местной ие-га-гхии. А щё касается Лешего… хи-хи-хи… я таки винужден Вас ого-гчить: его не существует!
- А как же… медведь сказал, что все в Лесу Тридевятом про него знают…
- О да… все знают, - козёл перестал хихикать и задумчиво потряс длинной бородой, - Ви знаете мой юный д-гуг, я таки скажу Вам одну вещчь: сколько живу в Лесу Т-гидевятом, столько с него удивляюся! Зве-ги тут навсегда останутся для меня непонятыми! П-гестватье себе на секундочку, щё никто этого Лешего в глаза не видел, но Боже ж мой! Все в него ве-гят!
- Как так! – удивился обезьян, - если я чего-то не видел, то поверю в существование этого «чего-то», если кто-то, заслуживающий доверия скажет мне об этом!
- Уве-гяю Вас, Лес Т-гидевятый – это не тот случай! Тут: Леший всё знает, к нему посылают, им пугают… но таки давайте ве-гнёмся к филину… зачем он Вам?
- Говорят, от него можно мудрости набраться, которая только в Лесу Тридевятом и существует, - смущённо пробормотал обезьян, будто сказал что-то неприличное.
- О! Винужден п-гизнать, что это сущая п-гавда! Ста–гый филин Никодимыч – кладезь Т-гидевятой муд-гости! Но искать его – дело гиблое и не благода-гное.
- Почему, позвольте спросить? – разочарованно спросил обезьян.
- Потому, что Ви его в-гяд ли найдёте, а если такое вд-гуг случится, из всего сказанного им, Ви ничего не поймёте. Вдумайтесь, филин Никодимыч – такой же Т-гидевятый как и все остальные! Если Ви хочите за что-то сп-госить, то я к Вашим услугам. Со сто-гоны знаете как-то виднее.
- Можно, я начну с главного вопроса, - замирая, спросил обезьян, - в чём неизведанность зверей Тридевятых?
- О, мой юный д-гуг! Ви таки действительно попали не в б-говь, но в глаз! – козёл пожевал губами, собираясь с мыслями, - неизведанность зве-гей Т-гидевятых, заключается в их душе!
- Как это?
- А так! Они сами не знают, таки на щё они способны! И никто за это не знает! Они п-готиво-гечивы в своих поступках и словах. Если Ви станете для них своим, они будут относиться к Вам как к г-одному. Будете выделяться: по-гвут без жалости!
- И как же Вы живёте среди них? Вы же совсем не такой!?
- Ах, деточка! Я – на особом положении, - не без гордости ответил козёл, - если где-то, щё-то сучилось, кто виноват? Козёл! Скажу Вам юноша по большому сек-гету: меня пе –геодически п-гиходят бить, но никогда – до сме-гти!
- И Вы всё это терпите! Почему!? – возмутился такой покорностью обезьян.
- Мне очень инте-гесно за ними наблюдать. И мне таки ст-гашно жаль их! Ну, Ви только п-геставте на минуточку, щё меня тут нет. Бедные зве-ги! Когда щё-нибудь случится, они сначала будут долго искать виноватых! Я Вас уве-гяю, щё виноватых в Лесу Т-гедивятом днём с огнём не сыскать! Тут до лапоп-гикладства дойдёт. А надо Вам сказать, щё зве-ги Т-гидевятые бьются всегда насме-гть!
- Насмерть!? Зачем!? Друг с другом-то!? – поразился обезьян.
- По д-гугому не умеют. П-геставте, щё будет с их общим в-гагом! У них есть по-газительная погово-гка: «бей своих, щёбы чужие боялись». Таки вот, когда они уже готови будут д-гуг д-гугу мо-гды бить, кто-нибудь к-гикнет: «Это козёл во всём виноват!», а остальные с ог-гомной г-адостью подхватят: «Бей козла!». Вот так свой па-гг и выпускают, и снова спокойно живут. Конечно, уважаемый Главный и се-гая б-гатва, более менее по-гядок навели… уже по пустякам, всякие там ко мне не п-гиходят…
- Но как же… неужели они такие злые? Дикие? Бить того, кто и не виноват вовсе, и только для того, чтобы не признавать себя виноватыми!
- О, юноша! Таки не судите их ст-гого! По-гывы их души – неп-гедсказуемы! Однажды, в лесу был ст-гашный ливень, и мой ого-год, мои г-гядки с капустой и мо-гковкой стало затапливать водой! Я метался туда и сюда сове-гшенно поте-гяв голову от го-гя! И щё би Ви себе думали… откуда ни возьмись, появились два кабана, и п-го-гыли канавы! А следом за ними – боб-гы, кото-гые стали ветками ук-геплять стенки этих канав. Таки я, за бесплатно, получил п-гек-гасную водоотводящую систему! И никто из них ничего не поп-госил взамен! Как Вам это!?
- Н-да-а…, - совершенно запутавшись, протянул обезьян, - но Вы так прекрасно знаете этих зверей, Вы достойны уважения, живя здесь!
- Деточка! Я Вас умоляю! Случается так, щё даже такой ста-гый и опытный козёл как я, попадаю в сплошной тупик. Как-то г-аз, меня от волка спас заяц… о-о-о, не смот-гите на меня так, будто я Ваша тёща и п-гиехала к Вам на погостить. Да, да, именно – заяц, и именно – от волка! Я, как п-гиличный, отнёс ему в по-гыве благода-гности два кочана капусты. Таки щё Ви думаете… вайс мир готе ми! Этот заяц вместе с тем самым волком(!) за-гядил меня на капусту!
- Как это: «зарядил»?
- Я г-егуля-гно отдаю ему кочан капусты, но… с тех самых по-гг, этот заяц – моя самая надёжная к-гыша.
- А что такое: «крыша»?
- Какой Ви не понятливый, это – защита.
- Заяц!?
- Ну да. Его тут все знают под именем: «Ушастый П-гиз-гак».
- Ничего не понимаю! – обезьян в отчаянии обхватил голову передними лапами и стал раскачиваться из стороны в сторону.
- Хочите совет? Щёбы не мо-гочить себе голову?
- Конечно хочу! У меня голова сейчас просто взорвётся!
- Зве-гей Т-гидевятых понимать не нужно, их нужно п-гинимать! Такими, какие они есть! Однако, если Ви хочите тут ещё пожить, мой Вам совет: станьте Лешим.
- !!!???
- А щё? Видок у Вас самый подходящий, - тут козёл гаденько захихикал, - таки Вас будут бояться, а это по местным ме-гкам почти уважение. Только Ви уж не обижайтеся за мою отк-говенность: гово-гить в Лесу Т-гидевятом надо совсем не так как Ви, а по д-гугому. Хочите научу?
- Будьте так любезны.
- Тьфу ты, п-гопасть! Дело будет не лёгким…!
Лось подошёл к болоту. Смеркалось. Первые тени ложились на кусты и деревья, окружающие водоём. Болотные кочки казались чьими-то головами, которые выглядывали из-под воды и пристально за ним наблюдали. Лось зябко передёрнулся от нехорошего ощущения, но жажда побудила подойти ближе к воде. Ещё раз настороженно оглянувшись, он потянулся к свободной от ряски поверхности.
- Слышь, ты! Олень! А ты разрешения спросил, прежде чем свою рогатую морду к моей воде тянуть! – раздался хриплый, угрожающий голос с болота.
- Я не олень, я лось, - шёпотом промямлил Лось, помирая от ужаса и пятясь назад на подгибающихся ногах.
- Да по мне хоть антилопа! За водопой теперь башлять надо! А то смотри – рога поотшибаю на фиг!
И тут Лось увидел, как на ближайшую кочку, откуда-то сверху, скакнуло страшное существо: чёрная шерсть на нём свисала грязными сосульками, оно стояло на задних лапах и в стремительно надвигающейся тьме блестели крупные белые клыки! Лось не в силах больше терпеть этот кошмар, ломанулся прямо через поваленные деревья, густой кустарник и его трубный рёв возвестил всему Лесу Тридевятому: «Ле-е-еший!!! Ле-е-еший на болоте-е-е!!!»…
Вот так, в Лесу Тридевятом и появилась своя диковинка – Леший! А заморским зверям помнить надобно: кто в Лес Тридевятый попал, тот либо сгинет в нём, либо сам Тридевятым станет, и как знать… может душу Тридевятую и постичь сможет…
Март 2012 года.