К роману "Евгений Онегин"
Общее пояснение
Через римские цифры, в онегинских строфах, мною выделены строки, созданные А.С. Пушкиным.
Тайная Десятая глава
Составлена по событиям XVIII-го – XIX-го столетий
(Первичный вариант)
Да, при открытии Америк
Борьба за Власть, над Миром, шла.
Чрез войны, яд и истребленье
Колонизация прошла.
В. Блеклов
Горе стране, находящейся вне европейской системы».
А.С. Пушкин
«…но монолога не сохранилось, весьма может быть потому, что в монологе слишком энергически звучала ненависть к европейской цивилизации» (В. Вересаев, т 3. «Пушкин в жизни». с.138. М. «Правда». 1990 г.). - Здесь имеется в виду крамольный монолог безумного Евгения, созданный А.С. Пушкина для его «Медного всадника», который не дошел до нас. О нем упоминает князь Павел Вяземский.
- I -
I. Властитель слабый и лукавый,
II. Плешивый щеголь, враг труда,
III.Нечаянно пригретый славой,
IV. Над нами царствовал тогда.
Был первый внук Екатерины
Не предводитель той дружины,
Что Македонский возглавлял
И с нею – в Индии гулял.
Был Саша – шаркуном паркетным
И думал, что война – парад.
И Бонапарт, ему, не рад.
Мечтал же о своём, заветном:
Как побежит, француз, в Париж,
А он повысит - свой престиж.
ххх
Как «победитель Бонапарта»
Он был известен, нам, давно.
Но выпала – другая карта:
Сверкнули пятки, у него,
Под Австерлицем, всем известным,
Да был он, в общем, и нечестным.
И не помог, здесь, даже столп,
Хвалебны речи, русский поп.
Все как-то сразу замешалось
Во мгле российской, той поры:
Ложь сладка, лишь, для детворы!
И николаевская шалость, -
Что благодарностью полна! –
В народе, русском, не прошла.
II
I. Его мы очень смирным знали,
II. Когда не наши повара
III.Орла двуглавого щипали
IV. У Бонапартова шатра.
Да, Александр – не Македонский!
И не лихой гусар Задворский!
Здесь Катерины видим грех,
Назвавшей внука, как на грех,
Во след французу… Бонапарти.
А Бонапарт хоть и француз
Европе сделал, вдруг, конфуз!
Не помогли, здесь, даже карты,
Молебен в церкви, дым кадил:
Наполеон – непобедим!
III
I. Гроза двенадцатого года
II. Настала – кто тут нам помог:
III.Остервенение народа,
IV. Барклай, зима иль русский бог?
Кутузов, с зорким глазом русским?
Иль Александр, совсем не русский?
Он - барабаном знаменит!
Он - с Аустерлиц всё бежит!
Воспитанный под барабаном,
Наш Александр всё бьёт поклон.
Попал он, в общем, в тот полон,
Где чтят, его, лишь капитаном!
Марионеток, в мире, тьма!
От них такая… кутерьма!
IV
I. Но бог помог – стал ропот ниже,
II. И скоро силою вещей
III.Мы очутилися в Париже,
IV. А русский царь главой царей.
Как он, в Союзе, распинался,
Как он в Европе развлекался -
Осталось тайною для всех.
Любовный фронт, чреда утех –
Вот жизнь не нашего героя.
Он – Самозванец: явный Вор, -
От англичан занял, он, трон! -
И их, по счету, стало – трое!
А он тучнел и - не грустил:
Живот, длиннющий, отпустил!
V
I. И чем жирнее, тем тяжеле.
II. О русский глупый наш народ,
III.Скажи, зачем ты в самом деле
Позоришь весь славянский род?
Царь всё жирнее и жирнее,
Народ – беднее и беднее.
И всё спускает на… авось:
Авось! Авось! Авось, Авось!
С авоськой он – не растается!
И всюду – глупости творит!
Между собою говорит,
Что русский царь - вот-вот проснется!
А царь жирует и – блудит!
Уже и с Дарьей говорит!
VI
I. Авось, о Шиболет народный,
II. Тебе б я оду посвятил,
III.Но стихоплет великородный
IV. Меня уже предупредил
О плагиате вредоносном,
Об Александре венценосном.
Поэтому – гуляю я:
Не вреден Север - для меня!
IX. Моря достались Альбиону:
Торгаш всё рассчитал в войне!
Авось, авось, - или вдвойне! –
Достались, лишь, Наполеону,
Народу! Он ведь наш «авось»
Считал, наверное, как «товсь»!
VII
I. Авось, аренды забывая,
II. Ханжа запрется в монастырь,
III.Авось по манью Николая
IV. Семействам возвратит Сибирь.
Авось мы станем на свободе, -
В каком не знаю, даже, годе! –
Царю – хвалебны оды петь
И даже, в общем, не наглеть!
IX. Авось дороги нам исправят,
Авось с Европой встанем в ряд.
Авось, авось – и я не рад,
Что русским, - всем! - мозги исправят.
Да, авантюрен – наш народ!
И – бонапартовский поход!
VIII
I. Сей муж судьбы, сей странник бранный,
II. Пред кем унизились цари,
III.Сей всадник, папою венчанный
IV. Исчезнувший как тень зари,
Хлопот немало всем доставил.
Большой вопрос он, вмиг, поставил
Тем англичанам, пруссакам,
И всем царям, что были там.
IX. Измучен казнию покоя
Он вдруг, победою звеня,
Вернулся, быстро, вновь грозя
И не давая, всем, покоя.
Мятежный дух – неистребим!
Но и народ – непобедим!
IX
I. Тряслися грозно Пиринеи,
II. Волкан Неаполя пылал,
III.Безрукий князь друзьям Мореи
IV. Из Кишинева уж мигал.
Восстали, здесь, уже народы,
Нет, в мире, тверже той породы,
Чем гнев народа, гнев святой,
И, может быть, совсем пустой!
IX. Кинжал убийцы, тень Макбета
Наполеона ждал удел
И он, Европе, надоел.
Наш Александр уж ждал совета
Союзом как, всех, покорить
И гнев, народный, погасить.
X
I. Я всех уйму с моим народом
II.Наш царь в конгрессе говорил.
Угрозой, русской, он народы
Пугал. И – злобу породил!
V. А про народ и в ус не дует, -
Царя, народ, ведь не волнует! –
VII.Он – александровский холоп!
Да и живуч как мерзкий клоп!
Союз, священный прославляя,
Был как кочующий деспот,
Как юродивый идиот,
В слова, - и в спесь! – везде играя.
Народ, конечно, не дремал,
Но бунт, огромный, проморгал!
XI
I. Потешный полк Петра Титана,
II. Дружина старых усачей,
III.Предавших некогда тирана
IV. Свирепой шайке палачей.
Совсем недавно против сына
Восстала. И прошлась дубина
По всем петровским усачам -
Уму их, разуму, уча.
И случай, здесь, не единичный.
Но мелок, он. А я – не льстец!
Наш царь создал и он - творец
Всех поселений. Он столичный
Порядок перенес, тогда,
На всю Россию, господа.
XII
I. Россия присмирела снова,
II. И пуще царь пошел кутить,
III.Но искра пламени иного
IV. Уже издавна, может быть,
В той хищной Англии летала,
При Катерине – засверкала,
При Павле – снова расцвела
А при войне – вновь ожила.
Искрой, масонской, заряжался
И в сеть масонов попадал,
Царя, двуликость, проклинал
И в путь-дорогу снаряжался, -
Кто в Петербург, - а кто – на юг! -
Военный славный: Саше – «друг»!
XIII
I. У них свои бывали сходки,
II. Они за чашею вина,
III.Они за рюмкой русской водки
Порой сидели до утра.
Вели беседы, песни пели,
Порой – за картами сидели,
Порой считали и долги
И уезжали, все, в полки.
Военный люд, здесь, собирался, -
И не тайком, а на виду! -
Но цель, была, не на яву:
Военный люд, здесь, разбирался
С Истории, своей, родной,
Да и: с отсталостью! с войной!
XIV
I. Витийством резким знамениты,
II. Сбирались члены сей семьи
III.У беспокойного Никиты,
IV. У осторожного Ильи.
Здесь орден, русский, был основан
И был, им, даже очарован
Не безызвестный, всем, Илья,
Никита, Пущин, ну и – я!
Шёл разговор за разговором
На темы – важные для них:
Что Катя – Вор… и бунт – возник!
А сын, - и внук! – всё те же… Воры!
Семья шумела - не всегда:
Крамолой пахло – иногда!
XV
Пояснение В.Б. Строфа – воссоздана пушкинистами в полном объёме.
Друг Марса, Вакха и Венеры,
Тут Лунин дерзко предлагал
Свои решительные меры
И вдохновенно бормотал.
Читал свои Ноэли Пушкин,
Меланхолический Якушкин,
Казалось, молча обнажал
Цареубийственный кинжал.
Одну Россию в мире видя,
Преследуя свой идеал,
Хромой Тургенев им внимал
И, плети рабства ненавидя,
Предвидел в сей толпе дворян
Освободителей крестьян.
XVI
Пояснение В.Б. Строфа – воссоздана пушкинистами почти в полном объёме.
Так было над Невою льдистой,
Но там, где ранее весна
Блестит над Каменкой тенистой
И над холмами Тульчина,
Где Витгенштейновы дружины
Днепром подмытые равнины
И степи Буга облегли,
Дела иные, вдруг, пошли.
Там Пестель был, весь, для тиранов
И рать лихую набирал
Холоднокровный генерал,
И Муравьев, его склоняя,
И полон дерзости и сил,
Минуты вспышки торопил.
XVII
Пояснение В.Б. Строфа – воссоздана пушкинистами почти в полном объёме.
Сначала эти заговоры
Между Лафитом и Клико
Лишь были дружеские споры,
И не входила глубоко
В сердца мятежная наука,
Все это было только скука,
Безделье молодых умов
Забавы взрослых шалунов.
Казалось им, тогда, всё просто:
Узлы к узлам – сплеталась сеть!
Вот – заговор. Пора – присесть!
Россия стала, вновь, несносной.
Наш царь дремал, иль не вникал:
Он, с ними, Павла убивал!
Строфа XVIII
И при последних двух столетьях
Борьба за Власть, над Миром, шла:
Чрез войны, яд и лихолетье
Свершались страшные дела.
Масоны дружною семьёю, -
Иль англо-прусскою стезею! –
На слом вели – французский двор
И на России шёл их… Вор!
Дела пошли, у них, так споро,
Что вскоре на российский трон
Вознёсся, мощно, их масон.
Их Самозванец, что так скоро
Убьёт российских трёх царей
И Павла – в подлости своей!
ххх
В виду безмолвного потомства
Восходит к смерти Людовик.
К кровавой плахе Вероломства
Главой развенчанной приник.
За ним жена – Антуанетта, -
В рубаху Габсбургов одета! -
Бросает свой прощальный взор…
Ей улыбается – масон!
Не спас он, их, от зверств английских, -
Хотя – в масоны принимал! –
Он их – заведомо предал:
Таков был – замысел английский!
Профанами держал, их, всех
И получился – хищный век!
Строфа XIX
Да! Самозванец Катерина
Свершит лихие, здесь, дела.
С врагом была, она, едина:
Британец вёл – её дела!
А внук Катрины пресловутой,
Известный всем, - и словно дутый! –
Прекрасный отрок, Саша наш,
Для англо-пруссов был как… паж,
Как и Катрин, его бабуся!
Ведь трон, российский, он занял, -
Тринадцать лет – всю Власть держал! –
При помощи того же… «гуся»!
Создал бритт, хитростью своей,
И смерть всех названных царей!
Строфа XX
Про Сашу – много мифов спето, -
И монастырь, здесь, и бега! -
Но песня, наша, не допета,
Ведём, её, до ноября.
Из Крыма Александр вернулся
В тот Таганрог, где и коснулся
Черты зловещей, роковой
Иль, может быть, совсем другой.
Не нам судить, что за забава
Коснулась бриттов-пруссаков,
Непревзойдённых знатоков
Интриг, чьи помыслы – дубрава.
Вернемся, лучше, в наши дни
И как сложились, - все! - они.
Строфа XXI
Царь вскоре умер в Таганроге,
А Константин – не взял престол.
Пыхнул, военный глас, в народе,
Пыхнул, как будто бы, на сто.
Но запоздал наш брат военный:
Ждал Николай, - царь очень вредный! –
Полки военные в тот день.
Предатель, сыска злая тень
Здесь тоже роль свою сыграла.
И подоспела, там, картечь!
И кровь, людская, стала течь,
И злоба, царская, сверкала…
Не всё так просто, господа,
Свершилось в этот день, тогда…
Строфа XXII
Но где ж Онегин после странствий?
Где зорким взглядом наблюдал
За укрепленьем поселений
И что, в итоге, царь, нам, дал.
В итоге дал – порядок прусский
Царь Александр, совсем не русский.
Прихвостнем был - наш третий царь,
Таков, вот, русский календарь!
Онегин жарким гневом дышит, -
Нашел не то, что сам искал! -
Нашел, он, ярости накал
И гнев, народный, что так пышет!
Нашел - о декабристах … сказ,
Нашел, герой наш, и… Кавказ!
Строфа XXIII
В сырой земле лежит Онегин:
Царь-Вешатель его убил!
Лежит, герой, совсем не в неге,
Свой идеал, он, позабыл…
Каре полков – картечь разбила,
Россия, серая, завыла
Под игом страшного царя,
Чернигов-полк – погиб зазря.
Немчура - вновь царем владеет,
Россия – снова замерла.
И жизнь в ней, в общем, умерла:
Четвертый Вор, ведь ей, владеет.
Монголы – с Игом, к нам, пришли,
А немцы – новое ввели!
Строфа XXIV
Закончен труд мой кропотливый, -
Роман закончен, автор – жив! -
Но предо мною – стих не льстивый
В отрывках, мелких, недвижим.
Народ, любой, не странник странный, -
И не политик неизбранный! -
Народ, наш, семечки грызёт
И песни, разные, поёт.
Политик – царь (как благородный!),
Король и шах (подручный их!),
Таким, вот, сложен - дерзкий стих,
Таков вот, он, совсем безродный.
Народ! Очнись, ты, поскорей:
Бей и ругай, ты… королей!
Строфа XXV
Виновны, все они, в мытарствах,
Что переносишь, ты, порой.
Виновны в гладе и в пожарах,
И в Тирании, что, порой,
По их вине же возникает.
Средь них – и Деспот возникает, -
Иезуит и – злой масон! -
И, даже, новый царь Дадон!
И в том, что армия – большая,
И полицейских – корпуса!
И что религия – остра,
Что нет, порою, урожая.
Всегда вини, - всех их! - во всём.
На этом и закончим том.