ТЫ

       
Вырос в ветхой ты избушке,
В крестьянина семье,
Не нянчили тебя старушки,
Не засыпал ты в гамаке.

Босым бродил по росным тропам,
Пил воду горного ручья,
Лес и дол служил приютом,
А школой темная изба,

С дырой в одно оконце,
Пленкой воловья пузыря.
Не проникало туда солнце,
Тем боле вешняя заря.

Где было думать о Вольтере,
Тем более о Ричардсоне и Руссо,
Когда откроешь только двери,
Кнутом суют в лицо.

Схватишь кнут трясущейся рукой,
Осмотришь дворик бедняка,
А тут уж мать идет с водой
На коромысле два ведра.

- Зачем она встает так рано,
Когда совсем еще темно,
Ведь на ноге большая рана,
И так болит ее плечо?

Но мать так ласково погладит
Тебя по вызженным вихрам,
И так же ласково протянет:
- Пойдем, поесть то тебе дам.

Кусок горячей мамалыги
И к ней парное молоко:
- Поешь, чтоб не остыло!
Считай, сегодня повезло.

Еще чуток муки осталось
На мамалыгу нам с тобой.
Ой! От коромысла мне досталось,
Еще сильней болит плечо.

Иди, паси, не зарывайся,
Паси, где сочная трава.
Смотри, не поздно возвращайся,
Скотина отдохнуть должна.

И тут на пастбище отправит:
С коровой, овцами, козой.
И ты идешь, как на параде,
Только не тот парада строй..

К полудню солнце над тобою
Палит сковородой ,
И со скотом ты к водопою
Стоишь за длинной чередой.

Пот глаза заливает,
Течет по худым лыткам,
А солнце пуще припекает,
Нет конца жестоким пыткам.

Бывало, ляжешь в поле,
В небеса вперив глаза,
И видишь по неволе
Неземные чудеса:

Дивных исполинов
В одеяниях золотых,
Фей, прозрачных херувимов,
Преклонных старцев пожилых.

А их блистательны одежды
В прозрачных таинства волнах,
Так легки, великолепны,
Зарей сияют в небесах.

Но , чуть малейшее движенье
И тут же тухнут чудеса:
Исчезнут милые Фаины,
Небес крылаты Херувимы,
Солнца луч пронзит глаза,
И опустеют небеса.

Итак, с утра до ночи
В степи я скот пасла.
Просто не хватает мочи
О времени том рассказать.

Оно уплыло в даль туманну
Облаком розовым, пушистым.
Я часто вспоминаю маму
И воздух, как нектар, душистый.

Исчезли феи, херувимы,
Растаяв в синеве небес,
Взамен явились Серафимы
Из крови и телес.

Когда бывало я скиталась
По горным тропам и ручьям,
Моя душа чего то ждала,
Амур витал вокруг меня.

Может быть, юность зрела,
Являясь феею во снах,
И наливалось силой тело,
Немой вопрос стоял в глазах.

Перевернем эту страницу,
Забудем, о чем мечтали там,
Увидим юную девицу,
Бродившую с книжонкой по лесам.

Та пела песни над рекою:
О счастье, девичьей любви.
Еще не встретившись с тобою,
Я знала:- Мною ты любим.-

Живя одним тобою,
Заочно уж тебя любя,
Знала, встречусь я с тобою,
Не зная, полюбишь ты меня?

И как неслыханно хотелось,
Вперед немного заглянуть.
Сердце замирало, пело,
Боясь прекрасное спугнуть.

Я думала, что я одна на свете,
И это происходит лишь со мной,
Я нежилась в счастливой неге,
Томясь и сердцем и душой.

Что слаще есть стрелы Амура,
Какая радость, какая боль!
Но не каждый может быть Лаурой,
Не всяк горит душой.

Но как ни странно это,
Не каждый родится Джульеттой,
Не каждый зрит любовь душою,
Не каждый жертвует собою
Во имя дружбы и любви,
И не у каждого душа горит.

В степи, вдали от городов,
Сильней страданья и любовь.
Сам Бог там с нами говорит,
Там чувство пламенем горит.

Не каждый родится поэтом,,
Не всякий может петь дуэтом,
Не каждому это дано,
Так приоткроем им любви окно.

Пусть попируют вместе с нами
На пепелище , иль в огне тоски,
Пусть же пируют так же славно,
Как светочи большой любви..

Ведь они тоже человеки,
На землю тоже снизошли,
И еще ль родятся в кои веки,
Пройдут по обличью Земли?

Ведь мы, что перелетные птицы,
Гостим до утренней зари,
И, покидая земной край,
Попадаем, кто в ад, кто в рай.

И, если счастье есть родиться,
То ты не дрогни, не зевай,
Быстрее в тело облачайся,
Скорее рай свой покидай.

Вновь посети святую Землю
Младенцем немощным и нежным,
А, вдруг, случится подрастешь,
То вновь огонь любви пройдешь.