С.А. Кузнецов
«ЛЕС… ТРИДЕВЯТЫЙ»
Сказки для взрослых
В далёком-предалёком, дремучем-предремучем лесу… ну, в общем в Тридевятом лесу. Жили-были разные звери и птицы. И были они тоже дремучие. Да такие, что законов не знали вовсе! Каждый жил – как ему приспичит. Однако надо сказать, что самым главным в этом лесу был огромный старый медведь. Да такой уж и рассудительный-то, и неторопливый, степенный и серьёзный…, короче – «Главный», что все звери, свои важные споры решали у него. А если споры были не очень важные, то шли к старому белому волку. Промеж зверей, даже ходили разговоры, что «Снежный» волк и важные споры порешать может, но существует между «Снежным» и «Главным» какая-то договорённость на этот счёт, а какая – никто не знал. Да и не хотели знать, пока нужда не прижмёт.
И много ещё кого в Тридевятом живёт, но о них мы узнаем, когда сказки сказываться будут…
Сказка первая
О том как заяц поссорился со своей зайчихой и что из этого в итоге вышло
В то утро, заяц в дурном расположении духа, бесцельно и вяло прыгал среди цветущих кустов, высокой сочной травы в неизвестном направлении. Оно и понятно: зайчиха с утра весь мозг просверлила, а у зайца-то он, и так невелик. «Чё ей вечно от меня надо?» - думал огорчённый заяц, - «Нора протекает? Так я тут при чём? На всех, сухих нор не напасёшься! А сырую солому из норы таскать, да менять на сухую… ну уж увольте! Не заячье это дело! На то она и зайчиха! И чё это она целыми днями в норе делает, пока я пропитание добываю!? Тут так за день лапы оттопчешь, а вечером опять-двадцать пять, да всё с намёками: «ты заяц или нет?». Конечно заяц! Но не кролик же! Фиг тебе!». Так со скандалом и смылся из норы.
И всё же, он подбадривал себя, хотя прекрасно понимал, что вечером, всё одно в нору возвращаться к своей зайчихе. И от этих мыслей, лапы становились ватными. Вдруг, он почуял запах гари, но какой-то не совсем обычный. Вытянувшись, заяц увидел где-то впереди столб дыма.
«Ну-ка, ну-ка. Посмотрим: чегой это у нас в лесу горит. Может «караул» кричать пора? Тогда всех спасу, и зайчиха меня ругать не будет!» - подумал косой и резво поскакал к видневшемуся дыму. И что бы вы думали? На маленькой полянке слабо тлела какая-то трава, но дымищу было…! «Нууу!» - разочарованно подумал заяц, - «Эдак она сто лет не разгорится! Ну, пропал: оторвёт мне сегодня зайчиха уши! Чем без ушей ходить, суну-ка я голову в дым, да и угорю, а зайчиха пускай поплачет за своё злодейство!» - решил заяц и сунул башку прямо в самую гущу дыма. Прошло пять минут – ничего. Потом ещё – опять ничего. Не умирал заяц и всё тут! А наоборот: плохое настроение куда-то пропало! Стало так легко-легко… и весело! «А может я уже умер?» - подумал заяц, и от этой мысли его пробил хохот, да такой, что ближайшие кусты затряслись. «Если я умер, то пойду к зайчихе и прямо всё ей в морду выскажу! Ничего она привидению сделать не сможет!» Хотел заяц скакнуть, да как-то это у него неловко вышло: прямо носом в землю воткнулся. «Видать теперь, заново учиться прыгать придётся» - подумал заяц, с трудом собирая все четыре лапы в кучу, хохоча при этом во всё заячье горло. Так, похахатывая и неимоверно петляя, косой двинулся в обратный путь.
В то же самое время, очень взрослая и серьёзная ежиха с двумя ежатами неторопливо топали по лесной тропинке. Вдруг, тишину леса пробил демонический хохот! Ежиха вздрогнула, а ежата с жалобным писком кинулись к матери.
- Мама! Мама! Это кто!? Леший, да?
- Сроду о Леших в нашем лесу не слыхала, - удивлённо проговорила ежиха.
Ближайшие кусты затрещали, и на тропинку вывалился заяц. Вид его был ужасен: весь в репьях, уши зачем-то подвязаны под мордой, весь нос был испачкан землёй, и он как-то странно скалился, выставив напоказ два своих зуба.
- Косой!? Что с тобой случилось!? Кто напал на тебя!? Мы слышали такой хохот…
- Дура! Это я смеялся. Да мне и сейчас смешно: видели бы вы свои рожи…
- Ах ты, срамник! Бельма залил! Детишек мне перепугал… - пошла в наступление возмущённая ежиха, - ухи то зачем завязал?
- Глупая ты животная! Я теперь – привидение и ничего и никого не боюсь! А уши? А что уши… цепляются заразы, за что не попадя. Убил бы того, кто эти уши для зайцев придумал! Ну давай, бывай тётя!
- Хана тебе, охальник! Зайчиха из тебя всю твою «привидению» выбьет!!! – вслед неровно петляющему зайцу прокричала ежиха.
Всё бы ничего в этой истории, и пришла бы зайцу «хана», да подслушала сей разговор сорока, что сидела и скучала на ветке, в аккурат над тропинкой. «Делааа!» - подумала сорока, - «Хана зайцу, в привидение превратился! Это ж зайчиху предупредить надо, да поделикатнее, всё ж таки они три года, душа в душу прожили.» Сорока вспорхнула и полетела к заячьей норе.
Заяц приноровился скакать быстрее, да вот беда: глаза не успевали смотреть за дорогой так же быстро, и дерево как бы выпрыгнуло на тропинку перед зайцем. «Ба-бах!!!» Сверху зашумело, и не успел заяц поднять голову, как на неё кто-то свалился.
- Чтоб тебя от коры раздуло Косой! – белка не выпуская ореха из лап, охая и кряхтя, пыталась слезть с заячьей головы. Наконец ей это удалось, и она, с возмущением взглянув на зайца остолбенела.
- Слышь, рыжая! Дай орех пожевать, а то во рту всё пересохло, аж язык к щекам липнет! – и потянул из лап белки орех.
- Башку стряс! – очнувшись, определила белка, - Ну, чё скалишься оглоед? Да не тяни ты, не твоё!
- Да не скалюсь я! Смеюсь над вами всеми: примитивные вы. А вот я – привидение! – гордо сказал заяц, показывая зубы, но не выпуская орех.
- Привидения летают, а не прыгают! И жрать им не надо!
- Добром прошу: отдай! А то ведь ты меня знаешь, - заяц попытался бешено повращать глазами, - Так своими бивнями отделаю: хвоста не соберёшь!
- Тьфу на тебя – грызун бестолковый! Подавись ты этим орехом! – белка отпустила орех и исчезла где-то за стволом дерева.
Заяц стал грызть орех, но прожевать его почему-то не мог. Орех вдруг сбился во рту в жвачку и не глотался. «Вот ведьма!» - подумал про белку заяц и выплюнул пережёванную ореховую массу, перепачкав при этом и так грязную морду, вокруг рта. «Хм!» - пришла ему в голову мысль, - «а ведь рыжая права: привидения – летают, так может и мне попробовать?»
Пока заяц трепался с белкой, сорока, запыхавшись, уселась отдохнуть и тут увидела волка. Тот ещё был волчара! Хвост наполовину оторван, глаза злющие, с прищуром. Его так и звали: «Куцый». Видимо волк кого-то здесь поджидал, и появление сороки ему не понравилось.
- Эй, сегодня чё, погода нелётная что ли? – сквозь зубы тихо проговорил он.
- Это почему вдруг!? – изумилась сорока.
- Так чё ты именно тут расселась? Лети себе дальше!
- Грубиян! А ещё мужик называется: так с женщиной разговаривать! – затрещала сорока.
- Мужики лапы в заботах топчут, а я - в законе! Только перед «Снежным» ответ держу, да за серой братвой приглядываю…
- И ничегошеньки не знаешь!? – обрадовалась сорока.
- А что я должен знать? – вкрадчиво спросил Куцый.
- Так ведь заяц…, ну тот, что в сырой норе возле болота живёт…, - заторопилась сорока.
- Ну, знаю! – перебил волк.
- В привидению превратился! Ухи завязаны, глазищи дикие, зубья вперёд торчат – у;жасти! Вот лечу;, зайчиху предупредить. Схоронить бы косого надо, честь по чести, а не то будет нам по ночам являться…
- Совсем ты мозги протрещала! Как такое может быть? Лети отсюда, пока цела! – Куцый звонко клацнул зубами.
- Хам! – оставила за собой последнее слово сорока, и поспешно упорхнула.
Куцый проводил её задумчивым взглядом и вдруг насторожился: по тропинке глухо цокали копытца. «Вот ты и попался, козёл» - удовлетворённо подумал волчара, - «на стрелку не пришёл, так сейчас за своё блеянье ответишь!»
А тем временем, зайца одолела мысль о полёте: «Хочу!» мол, и всё тут! Пробовал на дерево взобраться, да с него сигануть, а лапы-то заячьи к лазанью не приспособлены. Тогда решил он: как следует разбежаться и подпрыгнуть: «Глядишь, там природа и возьмёт своё», - уверенно подумал заяц. Поплевав зачем-то на передние лапы, косой рванул по тропинке. Бежал во всю свою заячью прыть, но пока не летел. Вдруг тропинка исчезла, а заяц со всей дури покатился по склону оврага, собирая на себя мох и густую паутину, выражаясь при этом громко и весьма похабно. Набрав неимоверную скорость, заяц, облепленный мхом и паутиной, приземлился промеж рогов лося, который медленно и с наслаждением, наклонив голову, пил прохладную воду из ручья, протекавшего по дну оврага. Лось от такого сюрприза мотнул башкой так, что заяц наконец-то взлетел. Много ли плюгавому надо? «Вот «олень»!», - подумал заяц летя, - «я ведь ему даже «гав» не сказал, чего это он перепугался?»
Долго ли, коротко ли летел заяц, однако начал он снижаться, и увидел как какой-то волк, схватив козла за грудки, прижал его к сосне. «Разборки что ли?» - подумал заяц, снижаясь ещё больше. И тут, он услышал внизу тонкий визг. Волк, бросив недобитого козла, пустился наутёк. Заяц, громко хохоча, и завывая дурным голосом, раскинув лапы в стороны, планировал прямо на убегающего волка, постепенно догоняя его. Паутина на его лапах трепыхалась под встречным потоком воздуха, делая его похожим на нечто ужасное! Но больше всего Куцего напугали: зачем-то завязанные под мордой зайца уши, вытаращенные глаза и какая-то белая масса вокруг рта, из которого неестественно торчали два резца, казавшиеся огромными!
- Волк! Немедленно остановитесь и прижмитесь к краю тропинки! – раздалось сверху, сопровождаемое диким хохотом.
- Хрен тебе, привидения позорная! Куцего так просто не заловишь! Изыди! - прохрипел волк.
И тут он почувствовал, как это порождение тёмного леса свалилось ему на спину. Волк взбрыкнул, пытаясь его стряхнуть, но заяц, не в силах схватиться за шерсть волка лапами, не придумал ничего лучшего как со всей силы вцепиться зубами. Куцый взвыл! Заяц заметил, что они подбегают к болоту.
- Фтой! Та фтой ты! – попытался он прокричать сквозь стиснутые зубы, но волк ополоумел и нёсся не разбирая дороги. «Расшибёмся!» - подумал заяц и разжал челюсти. Он стремительно полетел на землю, и несколько раз кувыркнувшись в болотных лужах, треснулся головой о какую-то корягу. Мир померк…
Первое, что увидел заяц – это сырой свод своей норы. Потом он ощутил бесконечную боль в голове и гадостный привкус во рту. Он лежал весь чистый, на свежей сухой подстилке.
- Проснулся зайка? – услышал он ласковый голос, - может, клюковки хочешь или корешков сладеньких.
Заяц приподнялся, и увидел, что это его зайчиха стоит над ним, и протягивает ему клюкву и коренья.
- Всё давай! – хрипло ответил он, немало удивлённый таким поворотом.
- Кушай зайка, кушай! Поправляйся! А то если хочешь, то и капустка есть! – продолжала ворковать зайчиха.
- Ты чё, мать! Капуста то откуда? – спросил удивлённый заяц.
- Вчерась, как ты волка прогнал, да уставший прилёг отдохнуть, так козёл заходил: велел тебе кланяться… он капусту то и проволок… аж два кочана!
- Я!!!??? Волка!!!??? Ничего не помню!
- А то! Я сама видела, как ты его за шкирку зубами трепал! Ровно сам волк!
- Мдааа… А козёл то! Хорош! Вот козёл! – с досадой процедил заяц, слегка припоминая, - он мне по гроб обязан, а решил двумя кочанами капусты отделаться!
Постанывая и хватаясь за голову, заяц выполз на свежий воздух и поплёлся к луже напиться. Тут из зарослей осоки появилась голова волка, но зайцу было до фонаря: так всё болело!
- Эй, Косой! – вполголоса позвал Куцый, - ходи сюда, разговор есть.
- Ну чего тебе? – с досадой спросил заяц, - я не специально, меня лось боднул.
- Ты это… не думай… я не того… - неуверенно промямлил волк, - если у тебя проблемы с другими зайцами будут, ты не стесняйся, приходи. Спросишь «Куцего» - меня то есть. Да и в сырой норе хватит жить… есть тут у меня на примете одна - приличная! Да и не в болоте опять же! Подыматься Косой надо, среди своих-ушастых авторитет зарабатывать. Только ты вот, что…
- Да ты Куцый не парься! – Косой моментально сообразил: как надо разговор поставить, - Я заяц с понятиями! Про нашу «занозу» - рот на замок! Да только вот, - вдруг вспомнил злорадно заяц, - за козла я отвечать не могу! Такая скотина! Проговорится может.
- Эту проблему я на раз решу! – пообещал волк.
- А может вместе ему стрелу забьём? Типа – я, из-за козла, не разобравшись встрял, авторитету моему урон. Пусть неустойку платит. Отвечаю, Куцый: надо козла на капусту поставить!
Волк довольно ухмыльнулся…
С той поры стал заяц в авторитете у своих-ушастых. Получил погоняло: «Ушастый Призрак». Живёт как подобает зайцу его уровня: нора просторная, сухая, несколько выходов, здоровенная кладовая под капусту. Сам лоснится стал. По лесу как простой не скачет, всё больше на пне, под лопухом сидит, да лениво поглядывает. Зайчиха к нему с любовью: не как раньше - «заяц», а «заинька» или «зайчик».
И ещё… слава Богу, пожара, в лесу Тридевятом так и не случилось…. лес беречь надо.
Февраль 2012 года