Гора с горой не сходятся, а человек с человеком
Ничего не бывает в человеческой жизни удивительней, чем неожиданные встречи людей. Многое в жизни – и предсказуемо, и объяснимо. Но человеческие пересечения непредсказуемы и необъяснимы с материалистической точки зрения Вернее всего их причина лежит в далекой астрально-духовной сфере, до сих пор так и не понятой, и не объясненной, ни традиционной наукой, ни популярными религиями.
Этот случай, хоть и произошел в Москве, но помещен в книжку «Турково-Саратовские рассказы», поскольку главные действующие лица здесь я и Ирина Алекаева.
Не помню, какая кошка пробежала между нами, но мы почему-то поссорились. Явно из-за какой-нибудь мелочи и ерунды, как это часто бывает у молодых любящих пар. Те, кто сейчас молоды или когда-то были молоды, наверняка найдут тому немало примеров из своей жизни. Обычно «милые бранятся - тешатся» и такие ссоры быстро заканчиваются примирением в постели. Но мы поссорились так крепко, что перестали видеться друг с другом. Я считал себя невиновным, отчего получалось, что виновата во всем Ирина, а значит она должна была и извиниться первой. А Ирина считала все точно также, но с точностью наоборот. Поэтому, никто из нас не пытался сделать шаг к примирению...
Читатели! Не уповайте на то что случайно начавшаяся ссора, так же случайно, сама собою, и закончится. Зачастую такие «шуточные» ссоры приводят к совсем нешуточным результатам. Много, очень много людей рассталось друг с другом по пустякам и рассталось, что самое страшное, навсегда. Поэтому считаю уместным напомнить: умейте просить прощения! Но, главное – умейте прощать, прощать так, когда начисто забываешь за человеком вину. Если вы помните , что простили человека, значит вы его не простили. Три простые и, вместе с тем, очень важные истины, которые намного важнее всех остальных житейских правил.
Получается, что мы с Иринкой уже как две недели не видели друг друга. Я несколько раз, мучимый одиночеством, собирался с духом, чтобы подойти и заговорить, но какая-то неведомая сила не давала мне приблизиться к ней. Ну не иначе – как Черт путал! Может быть я и произнес бы заветное «прости», но ноги дервенели и прилипали к земле. В мозгу возникали несуразные мысли: «почему я?», «почему не она?», «подумаешь цаца!», «обидчивая какая!» После чего я с облегчением поворачивал обратно.
Интересно, что и с Иринкой происходило тоже самое. Она тоже хотела помириться со мной. Надя Чуранова, которая была на пять лет нас старше и, соответственно, больше повидала и напереживалась, уговаривала ее, подавив гордость, подойти ко мне первой, напирая на то, что «зачем же ломать судьбу из-за мелочей»… Но… она, так же как и я, на полпути неожиданно замирала, будучи не в силах подойти ко мне.
Какое-то ослепление нашло на нас обоих. Может быть и впрямь судьба решила проверить наши чувства. В таких ситуациях, действительно, начинаешь верить в какую-то Высшую Силу.
Время шло. Мы понемногу отвыкали друг от друга, от желания быть рядом, расходясь на все большее и большее душевное расстояние и, через некоторое время, уже ничего, казалось, не могло нам помочь. Почти все связи между нами были порваны. Оставались только тонюсенькие ниточки, соединяющие наши души… (До сих пор не порвавшиеся и заставляющие меня с трепетом вспоминать о той, которую я потерял тридцать лет назад. Выросли наши дети, растут внуки, а ниточки все держат и держат меня, не давая забыть о прошедшей любви.)
Я понимал, что это конец. Еще чуть-чуть и мы расстанемся и расстанемся навсегда. Но ничего не мог сделать. Неведомая сила, не подпускающая меня к Ирине, продолжала держать меня на почтительном расстоянии. Не имея мужества преодолеть ее, я обратился к последнему средству - молить судьбу о помощи, чтобы та, любой ценой, захлопнула разверзающуюся между нами пропасть. Я думаю, Иринка хотела того же и, наконец, наши просьбы где-то там, вдалеке-наверху, были услышаны!
В один из погожих весенних дней, меня, ни с того, ни с сего потянуло в книжный магазин на улице Горького (теперь она называется Тверская), который находился в доме 19 около Пушкинской площади напротив редакции «Известий». Может быть, книжный магазин там существует и до сих пор, может быть – нет, не знаю. Но в те годы это был достаточно престижный магазин, который торговал литературой, в основном, гуманитарной тематики – исторической, языковедческой и проч. А главным его достоинством был букинистический отдел, поэтому там, время от времени, можно было купить интересные редкие книги, которых в других магазинах днем с огнем было не сыскать. Сейчас, с развитием электронных библиотек, понятие «редкая книга» уходит в прошлое, но тридцать лет назад оно было очень актуально1.
Помню, что кто-то из ребят составил мне компанию, да только не помню кто. Помню, что мы приехали на двенадцатом троллейбусе прямо от МАДИ, походили по магазину и, ничего не купив, ушли. Я находился в каком-то странном и, одновременно, глупом положении, когда не знаешь чего ищешь и даже не понимаешь, что вообще тебе здесь надо и с какой целью ты сюда пришел. Я смотрел на витрину, которая меня совершенно не привлекала, ни одно название книги не взволновало и не заинтриговало меня. Было какое-то необъяснимое механистическое состояние по трате времени и все.
Я вышел из магазина на улицу. Несмотря на 1986 год на улице Горького было полно народа… шумно… Москвичи, как обычно, куда-то спешили, толкались, обгоняя друг друга… А я смотрел на это каким-то затуманенным взором, находясь одновременно, и здесь, и не здесь. И вдруг меня осенило – я понял! Я не книгу ищу! Я ищу Ирину! Ничего, ничего в этом мире мне, кроме нее, не нужно! Мне нужна одна она и только она.
Огненная волна прокатилась по моему телу. Куда-то удалился мой товарищ, город сдвинулся в сторону, освобождая место для ЕЕ лица! ЕЕ образ заслонил собою городскую суету, и шум, и все мелкие житейские проблемы. Я понял, что у меня только два пути – либо ОНА, либо вечное ОДИНОЧЕСТВО.
Совершенно не понимая, что делаю, находясь в каком-то гипнотическом состоянии, я неожиданно пошел. Бесцельно, бездумно, безмаршрутно. Просто пошел и все. Мое перемещение нельзя было назвать «куда глаза глядят», потому что в тот момент, я, собственно говоря, ничего и не видел. Ведь перед моими глазами стояла только ОНА.
Натыкаясь на встречных и поперечных я вышел на Пушкинскую площадь, повернул направо в сторону Никитских ворот…
и увидел Ирину…
… не задумавшись ни на миг над тем реальность это или же кажимость, я бросился к ней навстречу, а она, навстречу мне. Мы остановились на расстоянии дыханья, и замерли, глядя друг другу в глаза, не зная, что делать дальше… И, как спасение, откуда-то прозвучал голос Нади Чурановой: «ну обнимитесь же, что ли, наконец…»
Мы слились в поцелуе и окружающий мир вернулся в свое исходное состояние – вернулись прохожие, городской шум и прочие атрибуты реальной жизни.
Пропасть, разделяющая нас исчезла!
Все… свершилось!
Но оставался неразрешенным вопрос: «КАК?»!
Как это все случилось?
Как, совершенно не сговариваясь друг с другом, мы оказались в одно и тоже время, в одном и том же месте, да еще и в таком громадном городе как Москва. Было ясно, что это – ЛЮБОВЬ, что это – СУДЬБА. Любовь, которая делает невозможное возможным, сметая все преграды и судьба, которая благоволила к нам.
Разговорившись, мы выяснили, что этим утром Ирине совершенно неожиданно захотелось съездить на Пушкинскую площадь, за компанию позвав с собой Чуранову. Но почему и зачем она туда поехала, что ей было там нужно, она так ответить и не смогла.
Надя, как более опытный в житейских делах, товарищ, объяснила просто: «Она поехала к тебе, мирится…» А потом добавила: «Восхитительно, но вы помирились и попросили друг у друга прощения не произнеся ни единого слова. Говорили только ваши сердца. Какое единство душ! Завиднооооо! Ажжжж-жуть!»
Так наше счастье вернулось к нам.
Пусть ненадолго, но вернулось.