Василий Никитич Татищев, русский историк XVIII в., рассказывая об Алексинском уезде, дал ему следующую краткую характеристику: «Уезд в житах, скоте и меде обильной». Позволю себе дополнить это определение: «...и весьма обильной на замечательных людей». И действительно, сколько выдающихся личностей родилось и выросло на алексинской земле! Причем число их по мере изучения нашего края постоянно увеличивается.
Разговор в этой статье пойдет о нашем земляке, только-только начинающем «про-являться», выходить из тумана забвения, о таинственном «русском Нострадамусе» — отце Авеле. В 1757 году в деревне Акулово, что недалеко от села Миротинцы Алексинского уезда (ныне деревня не существует), в крестьянской семье Васильевых родился мальчик, которому дали имя, созвучное с фамилией, Василий. И кто тогда мог подумать, что жизнь этого Василия Васильева будет «достойна ужаса и удивления», кто тогда мог предугадать, что с этим сыном крестьянским будут разговаривать русские самодержцы: и Екатерина II, и Павел, и Александр I.
Уже в раннем детстве мальчик отличался тягой ко всему не земному, церковному, а в 10 лет вообще твердо решил стать монахом-пустынником. Но в 17 его отец, видимо, желая образумить свое непутевое чадо, насильно женит парня. Василий, казалось бы, смирился: плотничает, обучается грамоте, у него рождаются 3 сына, но заветная мечта о жизни духовной, не мирской с каждым годом только крепнет, и, наконец, он не выдерживает: все бросив, уходит из дома. Вскоре в одном из новгородских монастырей Василий принимает постриг — так появился на свет Божий еще один его верный слуга, монах с печально известным, библейским именем Авель.
Первое время Авель жил отшельником на Волге, потом в Соловецком монастыре, затем в Валаамском. Там, на Валааме, сочинил свои первые пророческие «зело престрашные» книги. Чем же? А хотя бы тем, что « Из воздуха глас» вещал Авелю не о ком-нибудь, а о самой матушке-императрице Екатерине II. «Первое скажи ей, егда воцарится сын ее Павел Петрович, тогда будет покорена под ноги его земля турецкая, а сам султан дань станет платить. И еще рцы северной царице Екатерине: царствовать она будет 40 годов». Да, можно теперь представить весь ужас костромского епископа, в епархии которого жил тогда Авель, когда он прочел такое в тетрадках своего подопечного. Тут же, не медля, эти откровения признали ересью, Авеля срочно расстригли и под охраной отвезли в Петербургскую тайную экспедицию. Там его, хорошенько допросив, привели к генерал-прокурору графу Самойлову, который, недолго думая, влепил пророку три полновесные оплеухи. Затем уже доставили провидца под очи «северной царицы». Екатерина, услышав год и день своей смерти, пришла в ярость. Вообще-то за такие «дерзновеннейшие» слова полагалась смертная казнь, но гуманная и просвещенная императрица велела всего лишь заточить оного Василия Васильева в одиночку Шлиссельбургской крепости под строгий караул, да «пищу же производить ему по десяти копеек каждый день».
В 1796 году Екатерина все же умерла. На российский престол взошел ее сын Павел, который вскоре после инаугурации приказал разыскать и привести к нему Авеля. Встретил новоиспеченный император опального монаха уважительно, даже с почетом, повелел вернуть расстригу в монашество и обеспечить ему хорошее питание. Но беспокойный монах лишь год усидел в Александро-Невском монастыре. Дух странничества увлек его в Москву, где он, пророчествуя, стал собирать деньги для дальнего путешествия. Но его строго-настрого запретили, и тогда он отправился в полюбившийся ему Валаамский монастырь. А там опять, вопреки всем запретам, взялся за свое: тайно сочинил новую книгу предсказаний. Как ни шифровал Авель текст, как ни прятал книжонку, ее все же нашли, отобрали, а автора отправили по этапу в Питер. На допросе Авель еще усугубил свое положение: взял да и выдал точную дату кончины Павла, Что, разумеется, повлекло за собой соответствующие оргвыводы: Авеля сажают в каменный мешок Петропавловской крепости. Но вскоре, в 1801 году, как и предсказывал Авель, Павла убивают заговорщики.
Александр I, ставший императором России, вытаскивает монаха из Петропавловки. И вновь все повторяется: освободившись, Авель пишет очередную книгу, где на этот раз предсказывает падение Москвы, его за такой антипатриотизм направляют на перевоспитание в тюрьму Соловецкого монастыря. Только на этот раз пришлось Авелю посидеть там 12 лет: и голодом морили, и обращались с ним плохо, «десять раз был под смертью, сто раз приходил в отчаяние...» Но, слава Богу, завидной памятью обладали наши государи-императоры: вспомнил все-таки Александр I о соловецком сидельце через 12 годков, вспомнил и повелел отпустить его на волю. Соловки надломили отца Авеля. Выйдя из тюрьмы, он поселился в Троице-Сергиевой Лавре, жил тихо, одиноко, разговаривать ни с кем не любил. К нему стали было ездить московские барыни с глобальными вопросами бытия их дочерей да женихов, но Авель отвечал, что он не провидец. Хотя писать Авель так и не бросил, но это уже были не пророческие книги. В 1823 году определили его на жительство в Высотский монастырь под Серпуховом. Но Авель вскоре покинул эту обитель и вновь странствовал.
Отыскали его в родной алексинской деревушке и как злостного «самовольщика» заточили смирения ради в Суздальский Спасо-Евфимьевский монастырь. Там Авель и умер в 1841 году, в точно предсказанный им самим день. В общей сложности «русский Нострадамус» отсидел по тюрьмам и крепостям 21 год. Вот уж воистину «несть пророка в отечестве своем». Так бы и канула в Лету незаурядная и трагическая личность о. Авеля, но каким-то чудом сохранилась в одном из архивов тетрадка, в которой было написано автобиографическое «Житие и страдание отца и монаха Авеля», она-то и воскресила акуловского пророка из небытия.
«Ну, а конец света? Предсказал ли его Авель?» — спросят некоторые любознательные читатели. Да, предсказал, причем вполне определенно. Конец света, по Авелю, приходится на 2892 год по нынешнему календарю, т. е. почти через 900 лет. Ну, что ж поживем—увидим!
1999 г.